Я мысленно кричу и, наконец, обретаю смысл повернуться и найти датчик температуры, перевернуть его на максимум и прижать себя к плитке, пока она нагревается. Взяв губку, я подержу ее под спреем и брызну на нее гелем для душа. «Когда я выйду из душа, тебе лучше уйти».
«Или что?» Он с интересом поднимает бровь, которую я только что ловлю, прежде чем пар окутывает стекло, и его невыносимо красивое лицо больше не видно.
У меня нет ни одного. 'Убирайся.' Я бросаю промокшую губку на дверь и надеюсь, что он Достаточно близко, чтобы скопировать бомбу. Затем я начинаю снимать промокшую пижаму, моя кожа пылает от смеси холода и горячего, и я бормочу себе под нос каждое имя Беккера, которое только могу придумать. Он ожидает, что я вернусь к работе, как будто ничего не случилось? Он сумасшедший?
Дверь душа распахивается, и губка проникает сквозь пар, бьет меня прямо по лицу, прежде чем резко упасть на пол. «Вам это понадобится». Дверь закрывается, и я стою с закрытыми глазами, делая глубокий успокаивающий вдох. «Ты все еще пахнешь мной».
Я не поднимаюсь на его насмешку, но прикусываю губу и медленно опускаюсь, чтобы собрать губку. Затем я начинаю смывать запах Беккера Ханта со своей кожи.
Я стою и смотрю на дверь ванной целую вечность, завернувшись в полотенце, и готовлюсь к встрече с ним снова. Я знаю, что он все еще здесь. Возможно, я больше не смогу чувствовать его запах на своем теле, но я чувствую его запах, витающий в воздухе. И я чувствую его рядом. Он в полном составе перешел в режим заводского торговца. Раздражающий режим. Режим джокера. Как будто ничего не произошло.
Просто оденься и выходи. Представьте, что его там нет. В теории звучит просто. Однако на практике я стремлюсь к невозможному. Но я готова попробовать.
Войдя в маленькое пространство своей квартиры, я замечаю, что он растянулся на диване, выглядит уютно и как дома. Я сопротивляюсь непреодолимому желанию подойти и ударить его подушкой, вместо этого иду прямо в свой гардероб. Взяв первое, что попадаю в руки - джинсы и огромную рубашку пудреного цвета - вместе с нижним бельем, я поплелась обратно в ванную комнату, отказываясь от своего дерзкого намерения одеться перед ним. После вчерашней ночи меня лишили наглости, и я ненавижу его за это.
Я не обращаю внимания на то, как он смотрит на меня, когда я торопливо убегаю и закрываю дверь, бросая одежду на ближайший перила. Моя настоятельная необходимость уйти отсюда не дает времени на увлажнение, поэтому я накидываю одежду, наугад наношу макияж, а затем расчесываю и высушиваю волосы феном. Это самое быстрое, что я когда-либо делала.
Прежде чем снова выйти из ванной, я планирую свой побег, мысленно обнаруживая свои милые замшевые ботильоны , кожаную куртку и сумку. Мне немного рано встречаться с Люси, но я найду парк, где могу посидеть на скамейке и прочистить голову.
Выпрямив спину и приподняв подбородок, я небрежно выхожу из ванной и спокойно нахожу свои ботинки, натягивая их, просовывая руки через рукава куртки. Я чувствую, как он наблюдает за мной, вероятно, хмурясь, но мне удается не обращать на это внимания. Моя сумка и ключи - мои последние претензии, прежде чем я выхожу за дверь и целенаправленно спускаюсь по лестнице в главный вестибюль . Я чувствую запах свободы, когда появляется улица, мои ноги ускоряют темп.
Как я и боялся, вскоре я слышу тяжелые шаги, преследующие меня. «Элеонора, подожди».
Я игнорирую его зов, застегивая молнию на куртке и выхожу на улицу. Мое плечо коробит немного, когда Беккер обгоняет меня, за шаг к остановке и загородил мне дорогу. - Прости, - вежливо говорю я, отступая в сторону, чтобы пройти. Он движется вместе со мной, поэтому я делаю еще один шаг в другую сторону, но напрасно. Беккер тоже сдвигается. Я отказываюсь смотреть на него, когда говорю. «Я больше не играю в твои игры», - говорю я ему, сохраняя спокойствие. Я удивлен, что на самом деле серьезна. Я немного потеряла чувство собственного достоинства. Я потеряла работу, которую действительно любила. Он добился своего, я - нет. Я задолбалась. Еще раз.
'Моя игра?' - ошеломленно спрашивает он. Он раздражен . «Ты не можешь быть серьезно».
«Смертельно серьезно. Просто отвали, Беккер. Я начинаю обгонять его, но он хватает меня за руку, чтобы остановить. Сохраняй хладнокровие, Элеонора.
- Но миссис Поттс интересуется, где ты. Она беспокоится о тебе ». Он делает шаг вперед, побуждая меня отойти назад, подальше от его близости.
«Тогда ты можешь сказать ей, что ей не стоит».
«Я не могу вернуться в Убежище без тебя».
Я набираюсь смелости смотреть на него. В том, что . . . смущение, покрывающее его черты? Чтобы понять, нужно две секунды Зачем. 'Ой.' Я саркастически смеюсь. «Слишком стыдно признаться ей, почему я ушла?» - спрашиваю я, испытывая болезненное возбуждение, когда он от стыда опускает голову. Все очень ясно, почему он не может вернуться без меня, и это чертовски больно. Держу пари, миссис Поттс сойдет на нет. «Ты не оставил мне выбора, кроме как уйти, а затем трахнул меня с чистой совестью, сделав невозможным для меня снова работать с тобой».
Он рычит, приближая свое лицо к моему лицу. «Я бы сказал, что с тобой было чертовски невозможно работать, пока мы не трахались, не так ли?»
«Потому что вы вели себя ненадлежащим образом».
Он обиженно отшатывается.
«Не смотри так ужасно». - рычу я, обвиняюще указывая пальцем ему в лицо. «Вы знали, чего хотите, и теперь у вас это есть».
«Не делай вид, что ты тоже этого не хочешь».
«Вы сделали невозможным сопротивление». Тот факт, что я сейчас тону в отчаянии из-за своей слабости и того, к чему она меня привела, не имеет значения.
«Ты тоже», - кричит он, и я в ужасе отступаю.
Мне это не нужно. Я никогда его не искушала. Он не переложит на меня ничего из этого, просто чтобы успокоить свою совесть. Он может вернуться и объяснить миссис Поттс, почему я сегодня не на работе. Надеюсь, она нападет на него с лейкой.
Я поднимаю ноги и бросаюсь к дороге.
«О нет, ты не станешь». Он хватает меня за талию и поднимает с ног, но на этот раз я не расстаюсь с ним, и я не знаю почему. У меня есть много надежды, запертой, загруженной и готовой к выходу. Это потому, что я втайне хочу, чтобы он отвез меня обратно в Убежище? Меня согревает осознание того, что по мене кто-то скучает. Или это потому, что его грудь в данный момент прижата к моей спине и на самом деле согревает меня?
Убийство, когда моя голова не упирается в его щеку, когда он приближает свое лицо к моему. «Пожалуйста, - умоляет он, удивляя меня. Беккер не говорит "пожалуйста". «Пожалуйста, Элеонора». Он держит меня что бы защитить от него , когда он берет глубокий вдох . «Прошлая ночью не должно была случиться. Ты это знаете, и я. . . ' Еще один глубокий вдох . «Я не должен. . . Я не могу ».
Ой.
Я стараюсь кивать головой, зная, что 100 процентов правильные слова, но ни черта не будет двигаться, если упорно отказывается признать, что он прав.
'Пожалуйста вернись.' Он бросает меня на ноги и крутит в руках. Затем он отступает, давая мне место, о котором я не просила, что меня раздражает, о котором я не хочу. Его следующие слова произносятся механическим тоном. «Я обещаю держаться подальше от тебя. Я не буду вести себя неподобающим образом и не буду нажимать на твои кнопки ». Нет никаких эмоций или убеждений, ничего, что могло бы заставить меня поверить ему, но я верю. Неохотно, но да.
Потому что у него была я. Зуд почесал. Следующая женщина, пожалуйста. Я распадаюсь на части изнутри. Рассыпаюсь.
«С тех пор, как вы были рядом, Дороти меньше нервничает, - говорит он. « Теперь она может сосредоточиться на моем дедушке. И дедушка любит тебя, - заканчивает он, безжалостно дёргая меня за сердце. Я обожаю миссис Поттс. Я не хочу бросать ее в беде. А его дед? Я тоже его люблю. Черт его побери. Беккер достиг рекордно низкого уровня, используя эмоциональный шантаж. «То, что произошло вчера вечером, больше никогда не будет упоминаться».
И вот оно. Я полона решимости не допустить, чтобы это сломало меня, потому что я знал, что это будет результатом. Я знала это. Но не имеет значения, как мне жаль, что я позволила себе рискнуть там, потому что сожаление Беккера только что уничтожило мое собственное. Это как удар по зубам. Он ошибся. Он пошел против желаний миссис Поттс и деда, а теперь пытается все исправить. Он будет вести себя как обычно, используя свою харизму и силу среди других желающих женщин, и до того, как пройдет неделя, наша ночь будет забыта. И я? Ну, по крайней мере, у меня есть любимая работа, и, надеюсь, он будет человеком слова и будет держится от меня подальше. Конечно, я этого заслуживаю. Я не могу позволить своему упрямству и презрению к Беккеру помешать единственному, что принесло мне радость с тех пор, как умер мой отец. Это означало бы отрезать мне нос назло моему лицу. И я не могу бросить миссис Поттс. Моя совесть этого просто не допустит, не ради наказания Беккера. Или меня, если на то пошло. Потому что отсутствие работы было бы наказанием.
Так что, вырывая из ниоткуда свой профессионализм и игнорируя тот факт, что я оказываю Беккеру услугу, я распрямляю плечи и выбиваю из головы все причины для отказа. «Ты должен мне новый телефон». Мое заявление - это согласие без фактического согласия, и выражение надежды на его лице говорит мне, что он это понимает.
«Готово», - говорит он, его глаза светятся счастьем. Это заставляет меня понять, как сильно он хочет, чтобы я вернулся, чтобы помочь миссис Поттс, и это осознание заставляет меня видеть Беккера в несколько ином свете. Может, он не такой уж эгоистичный человек. Это также заставляет меня остановиться и хорошенько подумать, потому что, судя по его быстрому согласию только что, я, наверное, мог бы потребовать что угодно и получить это.
Может пора проверить мои границы. «И я хочу повышения зарплаты».
'Выполнено.'
Я поджимаю губы и еще больше думаю. Он действительно на все согласится? Потенциал заставляет меня бежать, вызывая в воображении требования, пока я держу его там, где я хочу. «Не тыкай и не заводи меня».
'Согласовано.' Он кивает.
Я нажимаю еще немного. «Никаких кусков задницы в Убежище в течение моего рабочего дня».
'Все, что пожелаешь.'
'В самом деле?' - выпалила я в шоке. У меня нет права требовать такого, и, честно говоря, я понятия не имею, откуда это взялось.
'Да, действительно.'
'Ой.' Я в тупике. Около. «Я хочу выходные по пятницам».
Его глаза сужаются, и я понимаю, что достигла своего предела. «Не перегибай, принцесса».
«Ой, - визжу я, когда ко мне приходит самое очевидное требование - то, которое я должен был потребовать первым. Я толкаю его в плечо. «Ты больше не можешь называть меня принцессой».