Вася резко перетек из расслабленной позы в напряженную. Я уже успела запомнить, что когда он злится, то сжимает с силой руль. И зубы. Вот и сейчас сквозь стиснутую челюсть раздалось:
- А для тебя они вымышленные?
Это он к чему? Неужели догадался о моих чувствах? Так это ничего не отменяет. Не готова я к постоянному вранью. А ему давно пора завести нормальную девушку.
- А какие еще? Ты сам предложил притвориться, я согласилась. Просто не знала, как это будет… - тут я вспомнила взгляды и прикосновения тех двоих в туалете и поморщилась - …противно.
- Противно? Ах ей противно, что ж терпела-то тогда, раз так противно? Из-за денег? Или то, что бедной сиротке жить негде?
Мои щеки обожгло, как будто меня по ним отхлестали. А сердце похолодело. Вот какого он обо мне мнения. Невысоко я стою-то в его иерархии.
- Тогда зачем тебе с такой девушкой отношения? Тем более притворные? Просто покончим с этим и все.
Я начала отстегивать ремень. В машине щелкнуло. Я уже заметила, что этот звук означает закрытие дверей. Я проверила – моя дверь не открывалась. Стало по-настоящему страшно. А с учетом сегодняшних событий, сердце от страха стало биться с болезненной быстротой.
- Ну ты Настя и ду-ура, - Вася хохотнул и пронзил меня злобным взглядом. – Знаешь. Твоя правда. Но тебя никто не отпускал. Продолжишь притворяться как миленькая. Тебе всё равно жить негде.
Это что? Шантаж? Очень глупый. Да, я не думала о необходимости съезжать в начале разговора, но его поведение изменило мои планы.
- Я к тебе и не просилась. – дрожащей рукой я еще раз дернула ручку двери. - Ты сейчас мне угрожаешь и ограничиваешь свободу действий. Одно из серьезнейших типов психологического насилия. Как ты думаешь, буду ли я дальше находиться в одном помещении с таким человеком?
Второй раз за день я старалась остановить накатывающий волнами страх. Вася тоже отстегнулся и наклонился ко мне. Я сразу вжалась спиной к двери. При его прикосновении к моей щеке я дернулась и ударилась головой второй раз в то же место. В этот раз о ручку над дверью. Удар был слабее, но по уже имеющейся шишке... Как же больно. Я схватилось за затылок и прикрыла заслезившиеся глаза.
- Ты же говорила, что на меня у тебя реакции нет.
- Зависит от того боюсь ли я тебя в тот или иной момент.
- Ты меня боишься?
Сейчас я боялась открыть глаза. Его гневный взгляд и устрашающее поведение итак уже достаточно меня напугали.
- Выпусти меня, пожалуйста. Я сегодня же уеду и не буду больше тебе мешать и беспокоить.
Я открыла глаза и меня затошнило от страха. С ТАКИМ гневом на меня смотрели.
- Не надо уезжать.
И он наклонился еще ближе, практически касаясь носом моего. Я ощутила снова это ограниченное и закрытое пространство, сжимающее меня в тисках. Некуда бежать, некуда деться и угроза внутри. Мой организм нашел только один выход. Меня вырвало. Прямо ему на куртку. С брызгами на лицо. Он мгновенно отскочил, и мне полегчало. Пока Вася матерился, я увидела нужную мне кнопку. Кажется, именно её он нажимал. Раздался щелчок открывания двери. Я схватила выпавший из рук рюкзак и выбежала. У меня были с собой деньги, но мало.
Я не успею забежать к нему и выйти с вещами так, чтобы с ним не столкнуться. А в доме защиты от разгневанного мужчины никакой. Не считать же бабу Настю? Я нашла единственный выход – рванула со всех ног к метро. Да, спортивный и сильный парень по имени Вася быстро бы нагнал. Но у него сейчас было дело поважнее – убрать мой обед с куртки.
Это определенно конец наших выдуманных отношений. Пока ехала в метро, я обдумала. За деньгами и вещами не буду возвращаться. Документы лежали в рюкзаке и несколько тысяч на первое время. Те, что остались у Васи – пусть уйдут в оплату за новый телефон или жильё. Зазвонил телефон. Милая мордашка Васи с надписью: «Мой парень» светились на экране. Надо же, в метро, оказывается, ловит. Я смахнула красный значок трубки, и выключила телефон. На сим-карту у меня денег хватит.
Как бы он не был на меня сердит – в вузе, не зная моего расписания, будет тяжело меня поймать. А Костя мальчик хороший, я сейчас его попрошу молчать или говорить, что узнать расписание другого факультета невозможно. Ну а караулить постоянно под университетом или снова позориться в эфире он не будет. По-моему, сегодня мы разошлись крайне очевидно. Да и времени у него не будет, групповые тренировки и матч на носу. Не понятно только, что будет с бабушкой Настей. Её же одну оставлять нельзя. Эта мысль меня сильно беспокоила. И даже объяснение себе самой, что это не моя забота – не успокаивала. Она ж хоть и умная… такая глупая. Прям как я. Зачем я повелась и заварила всю эту кашу?
Я так и не поняла, как добралась. Как разглядела хоть что-то сквозь пелену слёз? Меня как кошку тянуло к дому, хоть и увезли далеко-далеко, и выбросили. И по морде там выдавали за лужи в коридоре. Но всё равно бежала всё туда же. Пусть и хозяин у дома уже другой.
- Доченька.
Меня обняли теплые мамины руки. И я их уже не боялась. Теперь мой дом был в них. Она поняла: спрашивать, что случилось - бесполезно. И делала то, что умела – помогала. По-своему, скорее добавляя проблем, чем избавляя от них. Но мне впервые открылась истина, что меня все-таки любят. Пусть и вот так. Просто иначе она не умеет.
Я много плакала и вместо грустной музыки о любви смотрела Доту. Стрим Васи на следующий день я не пропустила. В отличие от вуза, туда я сегодня не пошла. Моё состояние полуподтаевщего желе не позволяло даже встать с постели. А наличие в классе сумасшедших девушек окончательно уговорило на это мозг. Утром я включила телефон и отписала Косте с просьбой о расписании. Сразу же раздались звонки Васи. Их я отклоняла, один за одним. Наверно, смс пришла, что я в сети. Количество его предыдущих звонков и сообщений я специально не просмотрела. Зачем травить себе душу тем, что их слишком много или слишком мало. Наконец, телефон я выключила и пообещала себе поменять сим-карту. Пока что я даже не знала, как её вытащить из этого агрегата.
Валялась я в огромной маминой майке. Более того, мама, узнав, что я пока буду без вещей, притащила кучу подходящей по размеру одежды. Оставшейся еще с ее дотюремного прошлого. Мама была выше меня, но тоже очень худенькой. Поэтому, если заправлять рубашки и подкатывать штаны, то вполне даже ничего. Не хуже моей обычной невзрачной одежды.
Вечером следующего после ссоры дня я увидела стрим Васи. В этот раз звук был включен. Мама смотрела его вместе со мной. Кажется, она боялась отойти от меня даже на шаг. Особенно когда у меня такое лицо, как было во время просмотра стрима. Он играл без команды и сообщил, что сразу после решения семейных проблем вернется к тренировкам оффлайн. И так он это сказал. Как будто смотрел только на меня и сообщал, чтобы не волновалась за бабу Настю. На вопрос «про Настю», Вася ответил, что мы расстались.
И так больно от этой фразы стало. Я думала, что выплакала все слёзы, но нет. Они остались как раз, чтобы услышать эту фразу. И почему мне так плохо, если именно этого я и добивалась? Мама прижала к себе.
- Ишь ты какой, и к лучшему. Мы знаешь, как классно заживём без этих мужиков!
Догадалась. Что ж ты такая умная-то, мама, в тех вопросах, что глупа я.
Из динамиков послышался отборный мат от Васи. Кажется, ему что-то не понравилось из сказанного фанатами. Похоже, это было про меня и мою учебу в МГУ. Любопытно, но недостаточно, чтобы давать маме и себе наблюдать это. С этого момента я себе запрещаю следить за стримами Васи. Это только бередит рану.
Допустим, у нас всё срослось, и мы начали бы встречаться. Ничего бы у нас не вышло. Кое-какие познания в психологии у меня имелись, и я осознавала, что любовь, уважение и принятие себя самой идет только изнутри. Их нельзя получить извне, из любви, уважения и принятия от других. Только позаимствовать на время. И если я хочу настоящую и крепкую семью, сначала нужно научиться принимать себя. А потом уже получать это от других, включая любимого мужчину. Надеюсь, я смогу еще раз полюбить.
А пока что пора признать, что я не справляюсь. Все-таки иная у меня специализация. Да и ту я еще не получила.
Оглянулась вокруг, заприметив высокую стоимость техники и нового спального гарнитура. Как мама это сделала, учитывая её уголовное прошлое и отсутствующий опыт работы – я не знаю. Но, кажется, настала пора научиться просить. Ведь меня всегда бесило, когда от меня чего-то ждали, а я не против была бы дать. Просто сказали бы что именно. Попросили бы.
- Мам.
- Да, милая.
- Мне нужны услуги психиатра.
- Конечно, конечно. Я сейчас же…
- Стой, уже ночь, какие тут звонки?
- Конечно-конечно. Вот завтра сразу же. Ты только не плати, доченька. Дай мне хоть что-то для тебя сделать. Умоляю.
Я удивлённо посмотрела на мать. Кажется, ей действительно это нужно. И, наверно, если бы я могла ей тоже помочь, то у меня камень на душе тоже бы уменьшился. Равнодушие к собственной матери – не то чувство, которое переживается легко.
- Спасибо, мам. Ты мне очень поможешь.
Мы обнялись и расплакались. От облегчения, что есть у друг друга. Что приняли. Что любим.
Глава 8. Сердце противника разбито. Вы победили.
Прошло полгода.
Я запрещала себе следить за Васиными играми, но командные и игры «WinTin» – это другое. Их состав за полгода не изменился. Уже лучше разбиралась в игре и понимала, что эти ребята и правда в своем роде знаменитости. На Мажоре они заняли третье место – что великолепно для русской команды.
И, естественно, сейчас все готовились к International. И вот уже вторую неделю я думала ехать ли. Забавно было обдумывать это, уже подав документы на визу. У меня не скоро бы появились деньги на такую поездку. Особенно с учетом затрат на психотерапевта. Я начала работать и все-таки взяли их на себя. Мама же уговорила не оплачивать хотя бы еду. И, кажется, мы были счастливы. Всё еще не понимали друг-друга, но уже принимали. Она молчала, когда я хлопнула дверью перед носом наглой соседки. Закрывала глаза на то, что на большинство просьб я отвечала «нет». Так делаю всегда, если вижу, что этому человеку пора заняться этим вопросом самостоятельно. Хватит им попрошайничать рыбу у моей матери, пора учиться рыбачить. Я же молчала, когда она лезла со своей неуместной помощью ко мне или всё к той же соседке и брала работу на дом. К тому же, несмотря на поведение тягловой лошади – зарабатывала мама неплохо. Может, не во всем я и права. А если и права, то есть же и исключения?