— Мародёры и воры! Предатели! Боги покарают вас! — продолжал кричать служитель храма четырёх стихий, пока его жирную тушу тащили окровавленные мужчины.
И часа не прошло после объявления Викториана, как беспорядки в городе вспыхнули словно фейерверк. А затем яркий огонь начал распространяться и проникать в каждый уголок трущоб, давая начало пожарищу, после которого может не остаться ничего.
Здания стражи в кварталах брали штурмом, но барон Оринас среагировал быстро и решительно. Многие не верили, что именно барон решил покинуть свой дворец для командования и перегруппировки сил, однако так или иначе проникшие в верхний квартал мятежники быстро оказались в ловушке.
Кровь полилась рекой и если нападение разъярённой толпы оказалось неожиданным и гневным, то ответная реакция власти напоминала холодную ярость. Методичное истребление, отряд объединённых гвардий дворян и стражи вместе проводили жестокую зачистку. Но сильнее всего отыгрывались немногочисленные наёмники, на совести которых находилась большая часть крови, изнасилований и грабежей.
Да, барон Оринас сильно перепугался и заплатил тем ещё головорезам, лишь бы сохранить собственную власть. К тому же сам факт вторжения в верхний квартал может и обошлась без жертв среди элит, однако это создало прецедент. Власти требовалось нанести такой удар, чтобы отбить желание устраивать мятежи на десять лет вперёд.
И весь этот хаос открыл для меня сотни дверей с тысячью возможностями. В мятеже участвовать я не стал, ведь этот Викториан для меня был такой же мразью. Он же и сам являлся командиром гвардии, а потом что-то не поделил с бароном и решил сам захватить власть. К тому же он был хорошим оратором, смог достучаться до сердец и теперь эффективно посылал своих «союзников» на копья и пики.
Станет ли Гроулон жить лучше после мятежа Викториана? Лично я полностью был уверен, что нет. Однако Рэм, Лучник и многие другие граждане были уверены в обратном. Для них это был шанс хоть что-то поменять.
Но вернёмся к моим собственным целям. Вернее, к моим целям и целям Алексиара, обучение с которым продолжилось.
— Да, это точно они. Жалкое отребье, — зло произнёс Алексиар от чего у меня даже голова слегка заболела.
Я же не стал спешить и продолжил наблюдать за домом, расположившимся примерно в среднем кольце города. Вся жесть сейчас происходила ближе к центральным частям, а также к промышленной зоне, здесь же… здесь просто процветал бандитский промысел. Всё же силовая структура города оказалась перегружена и пока стража мясилась с мятежниками активизировались мародёры и воры.
Однако не все бандиты занимались беспределом. Многим главарям поступил приказ от барона: нужно установить порядок и не допустить тотального хаоса. Хотя казалось бы, горел верхний квартал, хаос уже допустили.
Я же продолжал изучать дом, в котором прятались две цели, представители малого дворянства. Ещё недавно они были лишь слугами при дворе, однако за две капли яда в бокале Алексиара и поджоге конюшен их семьи… этим слугами даровали титулы.
Да, это были низшие титулы, однако они переехали в малый квартал, где начали устраивать безумие. Говорят, нет хуже царя, чем бывший раб, так вот эти бывшие слуги презирали рабов и обслуживающий персонал сильнее самых надменных потомственных дворян. Казалось бы, не им ли лучше других знать о тяжести такой участи.
Правда, когда начался хаос их окружила толпа и им чудом удалось выбраться через переулки. Затем они заплатили бандитам и прятались от народного гнева здесь. Какая ирония, они только начали свою жизнь, едва вкусили пьянящей роскоши, а вот уже наступил час расплаты. Впрочем, им повезло. Ведь я и Алексиар не столь жестоки, как толпа. Нам достаточно просто смерти.
— Эй, тупоголовый, сва… — начал говорить бандит, завидев меня.
И тут же его голова взлетела к небу. Меч мой рассекал воздух со свистом, двигаясь крайне быстро. Лезвие же было хорошо заточено, а на магической стали не оставалось зазубрин и сколов даже после самых жёстких парирований и блоков. Ну и да, ментальное тело повышало мои физические способности. Поэтому отрубить голову за один удар мечом было вполне реально.
Я спокойно продвигался и вырезал всех бандитов на пути. Убегающих не преследовал, как и сдавшихся не добивал. Всё равно это вряд ли что-то поменяет, а преступлений на моих глазах они не совершали. Так что в судью в этот раз я не стал играться. Вот если бы они какую-то девку схватили и насиловать начали, то да, тут без размышлений можно действовать.
А так убивать всех подряд… ещё более худшие ублюдки могут стать на их место. Ведь причина появления преступников заключалась не в плохом характере, воспитании или генах, а в сложившейся системе, которая быстро заполнит пустоту новым содержимым.
Ни одного мага я не встретил. Алексиар показал мне ещё несколько лайфхаков, лучше объяснил природу магического зрения. Моё понимание магии увеличилось, а это главный критерий развития. Именно знание природы вещей определяет мастерство мага, так что все маги земли хорошо знают химический состав минералов, как и маги огня точно знают, что процесс горения — это не «воля богов», а окисление.
В общем, тут в магических школах учили физику. Правда она немного отличалась от физики в моём мире. Всё же магия являлась как бы дополнительной переменной, про которую наши учёные забывали. Или вернее будет сказать не забывали, а просто опускали, ведь концентрация магии была низкая и погрешность можно было опустить. Ну и возможно многие неразрешённые вопросы науки в моём мире как раз можно было объяснить этим моментом и существованием ещё одного, если угодно, измерения, в частности ментального.
Однако так или иначе мои знания из прошлого мира неплохо так пригодились. Это ускорило моё обучение, ведь мне не нужно было объяснять, что такое гроза.
— А вот и эти ублюдки, — произнёс Алексиар, когда я вошёл в комнату к замужней паре.
Они побелели и забились в угол, а когда я снял капюшон и маску, то и вовсе попадали на колени.
— Юный господин, вы живы! Мы так рады! — тут же слезливо начала восклицать бывшая служанка, которая из-за жадности наносила в три раза больше макияжа чем нужно: это выглядело странно.
— Мы не знали, но это чудо! — тут же ей начал подпевать мерзкий мужчина, который несмотря на наличие кучи денег продолжал по привычке мыться раз в месяц.
Но кажется по моему лицу стало всё понятно. Алексиар точно знал имя каждого предателя. Всю свою жизнь он отдавал в составление списка, узнавал адреса, продумывал планы. И в рабство он загремел не сразу, успел побегать и даже убить некоторых предателей. Однако в конечном итоге его поймали и ради смеха отдали в рабство.
— Они мне угрожали, говорили, что убьют мою семью, — тихо прошептала женщина, сменив тактику.
— Но если бы мы знали, что они задумали на самом деле… — вторил ей и её мужинёк.
— Понятно, — тихо произнёс я, опустив взгляд.
Мне не хотелось смотреть на этот мусор. И сверкнул мой меч, после чего на пол упал муж.
— ЭТО ВСЁ ОН, ОН МЕНЯ ЗАСТАВИЛ!!!
И ещё одна голова слетела с плеч. Такой типаж людей я презирал, они и мать родную готовы продать ради спасения собственной шкуры. И друг друга вон продать готовы. Это не люди, даже животными не хочется их называть, ведь в стае могут выкинуть слабого ради выживания, но не предадут ради личной выгоды.
— Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки, — произнёс я, возвращая меч в ножны. — Как у тебя там прогресс с ментальным якорем?
— Уже закончил второй, возвожу третий.
— А самочувствие как?
— Хреново. Душа разваливается и приходится выбирать с чем расстаться первым. Только что распалось умение играть на органе.
— Ты умел играть на органе?
— Да, ещё на скрипке и арфе. Вернее… раньше мог, теперь уже нет.
— Я за свою жизнь только три аккорда смог выучить для гитары. Впрочем, этого хватало чтобы сыграть почти любую песню.
На это Алексиар ничего не ответил. Ему и так было тяжело, требовалось очень многое сделать, так ещё и время на моё обучение нужно тратить. И ведь наши планы мести не так быстро продвигались, особенно относительно потери его сил. Он уже продержался очень долго, но насколько его хватит ещё? Месяц? Может быть два? Уже сейчас его характер начал меняться, а память исчезать.
Главный виновник же всего случившегося — глава рода Флорианов, который вообще живёт в другом городе. Как подобраться к такому влиятельному человеку вообще не понятно, а чтобы его убить… он же многовековой маг с огромным опытом и силой. Когда-то Эрзенхар Флориан даже полководцем был и лично вёл войска в бой, обезглавливая вражеских командиров. И пусть Алексиар очень талантлив, но ему до главы рода было как до ближайшего небесного тела пешком, а мне и того дальше.
— Как прошла месть? — поинтересовался у меня Рэм, который почему-то решил встретить меня на выходе.
— Это была не месть, а справедливость. Иначе бы Алексиар устроил им адские пытки и лично материализовался на пол секунды, чтобы сжечь этот мусор.
— Ну, звучит как оправдание, впрочем это ваше дело, — отмахнулся Рэм, после чего воплотил из своего пространственного артефакта бутылку с вином. — Будешь? Я вот запасы недавно пополнил.
— Нет, благодарю.
— Ладно, пойдём прогуляемся. Там Викториан хотел с тобой поговорить.
— А у меня есть выбор?
— Да. Можешь не идти. Однако знаешь, у Викториана много связей и он пробил некоторые имена по твоей просьбе. И если ты хочешь, чтобы он помог тебе, нужно будет как-то отплатить взамен.
— Хорошо.
— А меч тебе как? Нравится?
— Простенький какой-то, руны слабые, на огненную магию плохо реагирует.
— Это да, не передовой артефакт, однако добротный. Делался так, чтобы века прослужил. Правда для меня он уже устарел, но я его что-то никак выбросить не мог. Но хоть тебе послужит.
— Слушай, Рэм, а зачем ты поддерживаешь Викториана? Он же явно хочет только смерти барона, который его кинул и сместил с должности.
— Главное что хочет смерти. И я хочу смерти, и почти всё население Гроулона, а также некоторых деревень вокруг, из которых вывозят население в эти заводы словно на войну.
— Настолько сильно хочешь смерти барона, что готов закрывать глаза на то как толпа разрывает детей и женщин в верхнем квартале? Как люди бегут на стражу и умирают десятками, а и то сотнями в сутки? Их же используют как пушечное мясо.
— Они бы всё равно умерли с голоду. Через месяц за чертой бедности окажутся другие и мятеж не захлебнётся.
— Боже, я же не про это.
— А про что? Про мораль? Думаешь мы ничем не лучше барона? Да мне насрать, веришь нет? Стой-стой, стой говорю, — Рэм дёрнул меня за плечо и развернул к себе, после чего снял капюшон и свою накидку.
Затем он распахнул рубаху и показал своё изуродованное тело. Порванные мышцы, местами жуткие рубцы, кажется, кто-то пересаживал ему чужую кожу, которая плохо прижилась.
— Когда я был ребёнком, мой брат украл еду из какого-то дворца. У нас там секретный путь был свой, так мы еду таскали. И вот в один день его всё же поймали. А затем и всех нас. Знаешь, что они сделали? На глазах у брата связали нас цепями, а затем начали нагревать эти цепи. Всё делалось на глазах у брата, чтобы он прочувствовал настоящую боль. Меня спасло только то, что я был последним в очереди и в конце пришёл какой-то священник. И спас меня, сказал, что Боги против насилия над детьми. Какое чудо, да? Да, Алексиар? Скажи мне, это ли не чудо? Ещё и дар пробудился!
Рэм прямо сверлил меня своим жутким взглядом. Он ждал ответа, но мне не хотелось идти у него на поводу, поэтому я промолчал. Рэм же молча вернул накидку на место, после чего снова приложился к бутылке.
— Он забрал меня, исцелил, начал учить магии, ведь тоже понял, что у меня пробудился дар. При чём сильный. А затем этот старый хрыч начал меня домогаться. Грёбанный педофил, срать он хотел на мою жизнь и на богов. Я пронзил его шею церемониальным кинжалом прямо в храме, через месяц, устав терпеть. А затем сбежал и начал выживать. И после всего этого вертел я этот город, этих людей и всех-всех на своём мече. Я планирую вырезать всю верхушку, вообще всю или уничтожить этот город в процессе. Гроулон — одна большая ошибка, которая не должна существовать.
— Ты псих, Рэм. И своими действиями создаёшь судьбы ещё более ужасные чем твоя. Об этом не думал? — не особо впечатлившись откровением ответил я, после чего развернулся и пошёл дальше по улице.
— Ха-ха-ха, пошёл нахер, — с горьким смехом отмахнулся от меня Рэм и снова приложился к бутылке. — Пусть и весь мир, и Гроулон сгорят в огне, ха-ха-ха!
— Поехавший, да? — мысленно спросил я Алексиара.
— М-м-м, наверное, — как-то неуверенно ответил Алексиар, будто бы здесь можно было в чём-то сомневаться. — Я вот думаю, какую частичку себя мне положить в ментальный якорь…
— Положи то, что считаешь нужным именно ты и не терзайся лишний раз сомнениями.
— Не знаю хороший это совет или плохой, но тебя я услышал.
Постепенно мы добрались до расположения полевого лагеря Викториана. Происходящее не было полноценным мятежом и изначально всем понимали, что дворец взять не получится. Однако как уже сказал Рэм, это лишь первая волна, способ заявить о себе и накалить градус, расколоть общество и создать прецедент.
Однако несмотря на это Викториан принимал активное участие, дабы не минизировать потери, но выжать из каждого мятежника максимум. И расположился он прямо в полевом госпитале куда приносили всех подряд, даже детей, которые могли лишь бросать камни в стражей, но в ответ получали болты.
Это была небольшая война, потери исчислялись сотнями, но учитывая население города — это критично. Особенно учитывая то, что раненных ещё больше, как и производства встали. С такими темпами сюда скоро будут введены войска из соседних феодов и возможно мы увидим кого-то из Флорианов.
Я двигался по крышам к наблюдательной башне, где расположился и Викториан. Однако уже по пути я вдруг заметил сверкнувшую в лучах пламени чешую виверны. Монстр и всадник пикировали прямо к земле, а к задним конечностям виверны были привязаны горшки с алхимическими бомбами. Они собирались разбомбить полевой госпиталь.
— Алексиар, а я тебя как раз жду! — раздался спокойный, но громкий голос Викториана. — Поднимайся, поговорим!
И сразу после этого раздался хлопок. Выстрел сделал наш молчаливый лучник и его стрела преодолела звуковой барьер, после чего насквозь пробила и всадника, и виверну, после чего трупы повалились на дома. Там же произошёл и взрыв, который сжёг дотла крыши, а возможно и несколько граждан.
Хаос, мятеж — это всегда хаос, после которого останутся руины и ещё больше проблем. Но порой такую цену нужно платить, чтобы вырезать опухоль. Был ли это тот случай? Об этому скажу не я, а какой-нибудь историк через пару сотен лет.
— Так значит ты не Алексиар, верно? — спросил меня Викториан, изучая лежащую на столе тактическую карту города.
— Верно.
— Это немного досадно, но ты вроде что-то умеешь, раз прошёл наши испытания там. В любом случае… — Викториан воплотил тубус в свою руку. — Тут свиток и имена. Взамен мне нужна помощь. Однако сначала нужно немного поднатаскать тебя и узнать получше. Пройдёшь курс молодого революционера и…
— И пойду убивать детей, сжигать мирняк, а также вешать каждого на кого ты укажешь пальцем, чтобы в какой-то день ты смог отомстить барону?
— Таким ты меня видишь? Что же, это твое право. Настаивать я не собирался. Силой держать тебя тут не буду. Да и детей мы не убиваем.
— Ты понял о чём я.
— Несчастные случаи неизбежны. Мы стараемся их избежать. Любых беспредельщиков, в том числе в наших рядах, наказываем. Эй, Снайпер, скажи ему.
— Я вчера лично вырезал сердца семерым бандитам, которые похитили детей под шумок и хотели продать их для утех. Они были из числа тех, кто вошёл в верхний квартал. Получается они ваши, — спокойно и тихо говорил наш лучник, который сидел на верхушке башни и его не было видно, но голос можно было услышать, а ещё подметить как он использовал слово «ваши» вместо «наши».
— Ага, так я ему и поверил. Впрочем, я своё слово сказал. На беспредел меня подписывать не нужно. Но и ваша информационная сеть мне пригодится. Так что давай обсуждать детали, а там будем смотреть по ситуации.
— Смотреть по ситуации… стратег из тебя точно хреновый, — пробурчал Викториан, передвигая фигурки на карте.
— Так какой план? Чего конкретно ты от меня хочешь?