— И что ты задумал? — прямо спросил я Онвира вовремя передислокации в другую часть города. — Хочешь предать Викториана? У тебя есть поддержка? Силы? Ты вообще способен его убить? Он же чертовски сильный маг.
— Штурм дворца дорого обойдётся нашим силам. И что бы ты не думал, но Викториан не собирается отсиживаться. Он пойдёт в первых рядах и возьмёт на себя самую тяжёлую ношу.
— И когда он вымотается, ты планируешь ударить ему в спину? Предательство, как же это банально и предсказуемо. Все мятежники вечно грызутся друг с другом как до, так и после революций.
— Я не планирую вонзать нож в спину. Я собираюсь остановить его, если он сойдёт с ума.
— А разве он ещё не сошёл? То стариков бросит на поживу гвардейцам, то просто скажет «а давайте сметём власть», после чего народ побежит в атаку без поддержки и только в конце бойни поймёт, что их использовали также, как и на этих проклятых заводах.
— Алексиар, постой, — внезапно Онвир остановился на одной из крыш и рукой преградил мне путь. — Ты это на полном серьёзе говоришь или просто из обиды и презрения к Викториану? Это важный вопрос, ведь в первом случае ты глуп, а во втором недостаточно хладнокровен и обижен. Сколько тебе лет? Не этому телу, а сколько лет тебе было в прошлом?
— Чуть больше сорока.
— Ах, вот оно что. Так ты ещё совсем юн и не опытен. К тому же ты был просто солдатом и никогда не командовал, не так ли?
— Ты на что-то намекаешь? — прищурился я, ведь слышать такое было, мягко говоря, неприятно.
— Алексиар, я не ставил целью тебя задеть. Просто… ты действительно мало ещё пожил.
— Мой вид редко доживает до ста. У меня уже седые волосы были и…
— И что можно узнать за сорок лет, за пятьдесят, да даже за сто? Например, в этом городе за сорок лет можно узнать своё место. Место на дне системы. Можно узнать о смирении, боли, безысходности, терпении. Но можно ли за сорок лет стать зрелой личностью? О-о-о, друг, ты и сам знаешь, что для большинства не хватит и века, и тысячелетия. Ведь большинство твоих сородичей перестаёт учиться новому уже… в шестнадцать, иногда в двадцать, бывают редкие исключения, но они на то и исключения. Так какой смысл в возрасте, если уже после первых двух десятков ты окончательно принимаешь свою финальную форму? Разве что случится нечто такое, что заставит тебя измениться. Однако это самое нечто такое будет обязательно связано с колоссальным стрессом, который имеет все шансы сломать тебя. Поэтому все смертные так много спорят, воюют, не хотят слушать друг друга, они хотят лишь навязать свою точку зрения, ведь это куда проще, чем поменять свою.
— А ты значит успел познать весь мир? Мудрец весь из себя такой, а сам участвуешь в революциях.
— Я не называл себя мудрецом. Как и не говорил, что познал весь мир. Однако одно я знаю точно. Этот город прогнил, как и выстроенная в нём система. Понимаешь, это как болезнь… здесь уже не помогут народные средства и зелья, здесь нужно радикальное вмешательство. Полное разрушение, а затем восстановление с нуля. И Викториан идеально подходит на роль разрушителя, ему под силу сломать эту систему в отличие от меня, тебя, Рины и многих других.
— Так в чём же проблема?
— В том, что он сам рождён этой системой и на месте руин вероятно построит тот же самый город с теми же проблемами. И если он всё же пойдёт по этому пути… его нужно будет остановить. Теперь ты понимаешь?
— Я не верю, что Викториан был единственным, кто мог что-то поменять.
— Это не вопрос веры. Я давно живу в этом мире, изменения тоже давались мне тяжело. И только на втором веку я наконец-то снял розовые очки, понял, что не существует добра и зла, что мир серый и в нём есть лишь разные смертные с разными интересами. Каждый из них прав и не прав по-своему. Но до момента прозрения я много раз пытался что-то изменить, видел, как другие пытались что-то менять. Так что я делаю выводы на основе опыта многих других. Только Викториан мог стать тараном нашей революции.
Выслушивать Онвира было тяжело. Всё же я из другого мира, где жили по совсем другим правилам. А тут меня словно какого-то школьника отчитывали. Столько жил, столько делал, такой багаж знаний за спиной, но какой в этом толк, если Онвиру больше пяти веков?
К тому же многое определяет не только длительность нахождения в этом мире, но и насыщенность событий. Да, я прошёл через войну, многое повидал, но Онвир буквально боевой маг, который часто был в центре таких событий, которые потом входят в историю. И он был там не рядовым солдатом, а стоял у руля.
На его фоне я действительно казался ребёнком. Это, не буду врать, меня задевало, но в то же время заставляло стать лучше. Хотя бы назло ему. Ведь я и в правду был обижен на Викториана и многие выпады в его сторону были основаны не столько на фактах сколько на эмоциях. Потому что он мудак.
Однако как же это лицемерно с моей стороны осуждать Викториана, когда и на моих руках хватало крови. Да, её было меньше, но возможно лишь потому, что я был простым рядовым солдатом, а не стоял у руля как он.
— Хорошо, я тебя услышал, — кивнул я спустя паузу.
— И это славно, ведь если ты способен не только говорить, но и слушать, то ты уже на верном пути. Я вот этому тоже научился поздно, а большинство смертных, в том числе магов, не учатся этому до самой смерти. И учить их никто не спешит. Странно да? Говорить учат с ранних годов, а слушать — нет. Неудивительно, что во всех мирах всё катится по одному месту.
Дальше мы продолжили движение к главной восточной улице. Всего здесь было четыре главных улиц, ведущих от центра к четырём вратам. Собственно, расположены они были крестом, по сторонам света: восток, запад, север, юг.
И вот, собственно, мы и вышли к восточной главной улице, преодолев две трети её длинны от центра. То есть мы находились ближе к восточным воротам, чем к центру и собирались захватить ещё один форт, однако, к нашему общему удивлению, кто-то сделал работу за нас.
— Хм… странно… — произнёс Онвир, забираясь на водонапорную башню. — Неужели в городе появилась ещё одна сила помимо Викториана, барона Оринаса и гвардии Флорианов?
— Может бандиты объединились?
— Нет, тот сброд был намеренно разделён Оринасом, после чего в систему вклинились мы и продолжили разделять и властвовать. Они могли бы объединиться только при условии появления какого-то сильного и харизматичного лидера, но таких в Гроулоне нет.
Мы продолжили наблюдение как с помощью магического зрения, так и обычного. К слову, Онвир даже без всяких биноклей и подзорных труб словно орёл видел каждую деталь с нескольких километров расстояния. Тут дело опять заключалось в магическом даре, который серьёзно повышал возможности физического тела.
Так как у меня зрение было не столь острое, то я использовал точечное магическое зрение. Оно напоминало уже не сонар, а скорее запуск зонда. Тонкая нить, малая площадь покрытия, но зато дальность выше и можно точно рассмотреть ментальные узоры. Хотя для меня это была скорее очередная практика, ведь всё главное тут же замечал Онвир и указывал мне направление.
— Стража только что запустила внутрь вооруженных смертных.
— Бандитов?
— В том числе. Но лидеров крупных группировок среди толпы я не видел. Это скорее просто… просто смертные с оружием. Уставший народ. А ещё там наши старые знакомые.
— Рина?
— И Дарлин. Не в кандалах, чем-то занимаются во внутреннем дворе. Стражи, бандиты, бывшие мятежники… что за дела? Ладно, пошли проверять.
И Онвир абсолютно спокойно раздал сигналы нашим товарищам, двигавшихся отдельно по крышам, попутно убирая слишком смелых стражников. Да, несмотря на активные боевые действия в некоторых местах ещё находились патрули и стража пыталась как-то контролировать ситуацию. Так что порой происходили столкновения, быстрые и скучные, в которых всю работу делал сам Онвир.
А затем мы вышли на главную улицу и пешим шагом направились в сторону ещё одного форта. Он смотрелся довольно органично и даже не особо выделялся. Да, близ стен строиться было нельзя, однако с далека из-за густой постройки всё равно всё сливалось. Кроме того, и стены не особо сильно превосходили высотой ближайшие здания. Впрочем, не суть.
— Стой, кто идёт⁈ — у ворот нас со стены окликнул привратник.
— Мы от Викториана.
— Уходите, мы вам не враги. Делайте что хотите, но нас не трогайте.
— Дезертиры?
— Уходите, прошу, — повторил стражник, который, кажется, Онвира узнал, ведь кто ещё носит такой громадный лук и фонит энергией словно артефактная фабрика.
— Не могу. Мне нужно поговорить с вашим лидером. Хотя если вы не особо горите желанием участвовать в переговорах…
— Нет-нет, мы вас впустим. Но только вас и вашего товарища.
— Хорошо, — кивнул Онвир, после чего ворота не поднялись, но открылась дверь, сбоку от ворот.
Сама дверь была высотой в метра полтора, может даже меньше. Также она оказалась очень узкой и вела в такой же проход, который будто строили для гномов. Но на самом деле ничего странного в этом не было, да и проход строился для стражи человеческих габаритов.
Всё же ворота каждый раз поднимать не получится, поэтому в фортах, замках и крепостях строили такие вот проходы. Достаточные для того, чтобы сама стража могла входить и выходить, но очень неудобная при осаде или бое. И забаррикадировать можно очень быстро, и на головы там лилось масло, так ещё и для обороны этого прохода хватит двух человек: один со щитом, а второй алебардой по головам согнувшимся в три погибели врагам бьёт.
В общем, через него нас и впустили, после чего Онвир сказал мне оставаться во внутреннем дворе, а сам отправился в главное здание на беседу, как я понял, с командиром стражи, который решил дезертировать, но в то же время не перешёл на сторону Викториана. И ещё объединился с бандитами, какими-то случайными мятежниками, которые существовали отдельно от нашей революции.
Я же быстро нашёл взглядом Рину и Дарлина. Они сидели рядом с оружейной, около входа в которой обустроили крытый госпиталь и места для тех, кто нуждался в помощи. Гроулон был огромен и людей в нём жило много, однако всё же, кажется, нашлись в нём смертные, у которых ещё не сгнили сердца и совесть.
— Алексиар, живой! — первым меня заметил Дарлин, который только отпустил мать с грудным ребёнком.
— Алексиар! — с радостью меня встретила и Рина.
— Так значит вы всё же выбрались? Рад за вас.
— Ну… вообще-то мы попали в плен и до недавнего времени находились в казематах. Ох, извините, нужно идти… — пояснил Дарлин, который тут же поднялся на ноги и убежал к молодой девушке, ведущей под руку очень ветхого и уставшего дедушку.
— И как же вы выбрались из плена? Вы же… мятежники. Неужели удалось обдурить командира стражи?
— Нет, никого мы не дурили. Просто… договорились, — спокойно пояснила Рина, которая параллельно с разговором ещё и раздавала из сумки мази собственного производства.
— Просто… договорились… — повторил я и прищурившись начал изучать Рину.
Сразу вспомнилась та история с верхним кварталом. Там она тоже «договорилась». И уже тогда мне это показалось очень странным, но теперь кажется всё стало понятно. Красивая девушка, очаровательное личико, глаза прямо сверкают золотом, как и у многих магов света.
— Так, мне очень не нравится твой взгляд, — прямо заявила Рина.
— Нет, я не осуждаю. Это нормально и…
— Что ты там не осуждаешь?
— Ну…
— Считаешь меня шлюхой, которая через постель добивается желаемого, да? Чего мнёшься? Скажи прямо, что думаешь.
— Я думаю, что ты удивительным образом выходишь сухой из воды.
— Ха, вот как значит. Даже смелости не хватает прямо мне правду сказать. Ты разочаровываешь меня, Алексиар. Ладно, извини, мне нужно ещё раздать мази солдатам. Им тоже пригодится.
И Рина, сверкнув своим длинными волосами ушла. По голосу её было прекрасно понятно, что она обиделась либо сильно, либо очень сильно. Наверное, мне стоило сохранить такт и нагло соврать в лицо, но врать я не любил, а говорить открыто всю правду тоже не хотелось, ведь это было бы неуместным хамством. Имелся и третий вариант выхода из этой ситуации, но кажется он не понравился Рине ещё сильнее, чем могли бы не понравится два других.
— Пф-пф-пф… — только так и можно было прокомментировать эту ситуацию.
— Эй, Алексиар, а ну зайди к нам! — вдруг раздался голос Онвира, после чего я отправился вместе со стражником внутрь главного здания форта.
Внутри также находилось много смертных: люди, зверолюды, пара орков, только один гном, два представителя амфибий и ещё несколько личностей, чью видовую принадлежность я затруднялся определить.
А затем уже вышел в просторный зал, где расположился командный центр стражи. Правда вместо мудрых офицеров здесь был я, Онвир, командир стражи и кучи ящиков с оружием. И вот вопрос: что же тогда хранилось в той оружейной, раз всё оружие уже здесь?
— Ну, сейчас я конечно же решу все ваши проблемы, с которыми вы без меня никак разобраться не могли, — решил я сострить, ведь искренне не понимал к чему меня сюда позвали.
— Так это ты спас Рину? — сразу же спросил командир стражи, уставившись на меня своим суровым взглядом.
— Вообще она меня спасла. Дарлин операцию провёл, а… точно, вспомнил. Да, её же бандиты похитили.
— Кто заказчик?
— Не знаю, но платили драгоценными камнями. Рина сказала, что это барон Оринас. Вроде он к ней подкатывал или типа того, может и захотел забрать себе её в гарем. Денег у него хоть жопой жри, а сама Рина явно красавица даже по меркам магов, чтобы там не говорили другие.
— И её отец предал тебя и твою мать?
— Да. И не только мать, но ещё и бабку с дедом вроде тоже.
— Вроде? У тебя есть доказательства? Какие-то подробности?
— Я на допросе?
— Алексиар, ответить ему. Это важно, — вмешался Онвир.
— Секундочку… — ответил я и вздохнул.
Тут же сел в позу лотоса, быстро абстрагировался от реальности и спустя минут пять покинул тело, отправившись на перепутье или если быть точнее в глубины собственной души, которая и являлась тем самым перепутьем между ментальными и физическим мирами.
— Алексиар! Ты где⁈ — тут же воскликнул я, после чего сделал первый шаг.
И сразу встал в пепел. Не было больше комнаты с камином. Остались лишь руины и груды опалённых камней. Всё будто сгорело, а Алексиара что-то не видно, хотя кажется здесь, когда-то и стоял дом, в котором мы обычно встречались.
— Алексиар! — снова позвал я, понимая, что происходит нечто страшное и не нормальное.
Ориентировался я здесь ещё плохо, даже несмотря на то что это фактически моё перепутье, моя душа, моё ментальное тело. Однако я решил довериться чутью и побежал… прямо, не знаю север это или юг и вообще можно ли использовать подобные ориентиры в месте, где даже нет солнца и звёзд.
— Алексиар! — спустя неизвестное количество времени я увидел силуэт и побежал к нему.
Но с пространством начало происходить нечто странное. Он то отдалялся, то шёл мне навстречу, если я бежал быстрее, то вдруг начинался подъём в гору, а затем резко я уже почему-то бежал вниз по склону. Метров десять вдруг превратились в несколько километров.
— Это что шутка? — уже отчаялся я, но вдруг мне резко удалось прорваться сквозь незримую пелену.
И с разгона я влетел в Алексиара, который оказался в упор. Он слегка отшатнулся и никак не среагировал на это.
— Алексиар, что с тобой? — одёрнул я своего товарища, после чего посмотрел в лицо. — Да ты бледный словно смерть.
— Я? Я что-то… заблудился. Создал пятый ментальный якорь и шёл обратно, чтобы отдохнуть и тут… кругом пепел, огонь, угли… ох…
— Идём-идём, не напрягайся.
Я подхватил Алексиара и пошёл обратно, не знаю уж каким чудом, но путь к руинам особняка занял куда меньше времени. Быстро я нашёл камин, вернее его мраморный фундамент. Стряхнул пепел, заставил воплотиться дрова, затем даже стулья смог сделать. Кресла создать не удалось, а вот стулья в моей памяти хорошо отпечатались. Именно такие стояли у меня дома.
— Спасибо… — произнёс Алексиар, когда я уже усадил его и протянул кружку с чаем. — Какой странный вкус. Что это? Не вино ведь…
— Чай. Обычный чёрный чай.
— Сладкий, даже слишком.
— Сахара много не бывает, — ответил я, вспоминая как сахар порой являлся для меня чем-то вроде роскоши из-за чего осталась привычка добавлять в чай по три и четыре чайных ложки сахара.
Затем я присел напротив, воплотил ещё и плед, а то Алексиар дрожал всем телом. Вроде и кругом пепел, угли, но как же здесь холодно, просто ужас.
— Ты как? — спросил я, хотя и без этого было всё понятно.
— Хреново. Очень хреново. Перенесу завтрашний урок, хорошо? Кажется… я хотел показать тебе как с помощью огня вызывать перепады давления в воздухе и тем самым мешать магам воздуха использовать их заклинания… да, точно, — с улыбкой произнёс Алексиар. — Память ещё цела.
— Да, цела, — тихо произнёс я и опустил взгляд.
Этот урок Алексиар должен был провести ещё до нападения на наше убежище, но перенёс его для создания ментального якоря.