За свою праздность я расплатился сполна с первыми лучами солнца. Половина города ещё спала, а вторая продолжала веселиться. Но лично мне хотелось лишь умереть и ничего удивительно в этом нет.
Если так подумать, то пить я начал ещё с утра, не приостановился даже во время отборочных, а потом пустился во все тяжкие. В таверну я пришёл уже навеселе, с адреналином в крови и чётким пониманием, что сегодня нажрусь. В свою очередь магический дар сыграл со мной злую шутку. Мой метаболизм позволял выпить куда больше, да вот только чувство меры исчезло. Без магии я точно знал сколько могу выпить и какую дозу превышать нельзя.
Голова раскалывалась, губы казалось вот-вот превратятся в песок, так ещё и желудок продолжал впитывать токсины. Алкоголь может и всосался, но в процессе усвоения осталась дрянь похуже спирта. Она уже будто стояла в глотке, разъедала меня изнутри и заставляла в очередной раз задуматься, что со мной не так и зачем было так много пить.
Однако несмотря на все эти последствия, память моя не повредилась. Я помнил всё и ночь со служанкой, которая уже убежала работать, и конечно же глупые обещания.
— Никогда больше не буду пить, — со стоном я нагло наврал самому себе и затем поднялся на ноги, чтобы подойти к столу.
Под столом я нашёл свои портки, которые тут же нацепил, а то прохладно в таверне. Отопление здесь было, при чём не на дровах, а на магических кристаллах. Однако зданию этого не хватало, поэтому температура была градусов двадцать, а может меньше. Конечно, от такого я не простужусь, но всё равно неприятно.
На стуле рядом я обнаружил деревянное ведро с водой, любезно оставленной служанкой. Ведро было литров на десять и все десять литров были выпиты за пять минут, после чего большая часть воды тут же вышла с потом. Пот же быстро превращался в пар, поэтому я открыл окно и потихоньку начал приходить в себя. Самочувствие стремительно улучшалось, человечность восстанавливалась.
Затем я посчитал деньги, убедился что не пропил слишком много. Оделся и направился на выход, попутно оставив чаевые для служанки, которой в таверне уже не было, ведь хозяин попросил её сходить на рынок для пополнения продуктов. Сегодня вечером празднования продолжаться. Все те кто не мог веселиться вчера должны оторваться по полной. Новый год же, плюс поступление новых учеников, а также зимние турниры среди дворян… тут поводы через день появлялись.
Но это всё будет уже без меня.
— Не слишком сильно скучала, Красавица? Судя по костям рядом Цезарь воровал еду не только для себя, — произнёс я, начиная закреплять сбрую и попутно проверять хорошо ли конюх выполнял свои обязанности, а то некоторые работничики из-за страха халтурить любили.
Я дал слово убить Ужаса Рудокопов, так ещё и сразу сроки обозначил. Тут уж никак не выкрутится. Да, конечно можно было забить болт и отказаться от слова. Тем более кто с меня спросит? Те пьянчуги? Да они сами тоже многое обещали, а потом оправдывались чем-то вроде «по пьяне не считается». Наверное на моём месте большинство так бы и поступило, просто забыв об этом недоразумении.
Однако я своё слово ценил, давно привык его держать. И плевать что другие об этом уже возможно не помнят после попойки, это мне потом каждое утро просыпаться с дрянной мыслью и ложиться с пониманием того, что я лишь мешок плоти полный дерьма и пороков. Кого-то это устраивает и набольшее они не претендуют, но это их право. У меня свой путь.
— Я так и знал! — вдруг раздался голос позади меня и на выходе из конюшни я увидел Лораса.
— Что знал? — спросил я, проведя мимо барда Красавицу.
— Что ты действительно попрёшься с похмелья убивать монстра! И я конечно же пойду с тобой! — довольно и звонко воскликнул Лорас и поправил свой плащ, после чего достал лютню и на ходу начал сочинять мотив. — По тракту пошёл наш юный герой, из-за чести найдя для себя геморрой…
— Не шуми, многие ещё спят. Утро же.
— Мне нужно сочинить песню про твою победу к вечеру. С ней я уж точно прославлюсь и получу возможность играть для элит.
— А как же гильдия музыкантов?
— В пекло гильдии, я достоин большего! — уверенно и гордо заявил Лорас, но что-то мне подсказывало, что его просто не взяли на учёбу.
Впрочем, мне было плевать, хочет идти и прославлять меня? Пусть идёт. Мне от этого только лучше будет, как и Шиваль де Лону, письмо для которого я начал писать также на ходу и закончил как раз перед выходом из города. Там же у ворот как раз и нашёл в почтовом отделении гонца, который уже к полудню доберётся до замка самого щедрого и странного дворянина. К вечеру починку моего протеза возможно проспонсируют.
Впрочем, даже с текущими повреждениями мой протез ещё кое-как функционировал. С помощью правой руки с некоторыми мучениями мне удавалось сгибать и разгибать пальцы. Так что зафиксировать в руке что-то можно. Правда в процессе протез может и переклинить, после чего пальцы сами по себе разогнуться. Кроме того плохо работал механизм, позволяющий сгибать локоть. Но это всё ещё лучше, чем вообще без руки по локоть.
К слову, Лорас тоже решил написать пару писем, ну а после сразу же принялся петь свою самую ходовую песню.
— За далёкими морями, средь хребтов и мрачных скал, шёл над мглистыми горами непроходный перевал. Не дракон и не демон, охранял ущелье сон — возвышал немые стены неприступный бастион…
Лорас перестал пытаться сочинить что-то свое, видимо решив сначала поискать вдохновения в чужих произведениях. С одной стороны подобное звучит как воровство, а с другой стороны это глупость. Как-то раз я уже ляпнул подобное в разговоре с Лорасом, так тот мне пояснил про рефлексию. Ведь любое творение является рефлексией. Барды странствуют по миру, вдохновляются историями, реальными событиями, природой и всем подряд, после чего переосмысливают всё и через личную призму понимания выдают уже что-то новое.
И этот принцип используется во всём и везде, как в творчестве, так и в точных науках. Берём что-то старое и хорошо известное, после чего предаём новую форму, так как нам нужно или хочется. Вот пример, эту песню про бастион Лорас пел несколько раз, но если попросить каждого посетителя нарисовать картину по этой песни, то разве мы получим хотя бы две одинаковые? Нет, они будут разными. Кто-то нарисует воинов с арбалетами, другие поставят в центр внимания могучие ворота, третьи вообще сделают пейзаж из гор, где бастион будет занимать лишь пять процентов всей картины.
Хотя большинству на это плевать, ведь они думают что все барды сочиняют свои песни с нуля, а картины рождаются сразу в голове. Для таких рефлексия, плагиат и воровство значат одно и тоже. И причина тому та же по которой я сейчас еду убивать Ужас Рудокопов, вернее, почему бы на моём месте большинство бы забило и не поехало. Потому что так проще. Зачем всё усложнять? Зачем вообще думать и стремится к чему-то кроме утоления первичных потребностей?
— Алексиар! — уже на подъезде к деревне позади нас раздался крик, заставляя меня обернуться.
И к собственному удивлению, я увидел бегущего к нам на всех парах Вильбура, одного из своих собутыльников. Молодой и не самый крепкий юноша, ростом ниже меня, уже изрядно запыхавшийся, сверху добавляйте похмелье, а также походную сумку, топор на поясе и лук без тетивы за спиной.
— Что случилось? — спросил я, когда Вильбур остановился передо мной и согнулся в три погибели, пытаясь отдышаться.
— Так… это… ну… того… — отдышка у Вильбура была лютая, удивительно что он вообще ещё стоял на ногах после такой пробежки. — С тобой пойду.
— Со мной? Зачем это? — искреннее удивился я, ведь как раз только что размышлял о мотивациях и простоте смертных.
— Я же сказал, что помогу тебе.
— Ну и что?
— Как и что? — с обидой ответил Вильбур и поднял на меня взгляд своих карих глаз.
И в глазах ещё горел огонь жажды приключений. Он ещё реальной жизни не видел, жил сказками о рыцарях и подвигах. Вот и попёрся вслед за мной, дурак. Лучше бы остался и отдохнул, от похмелья хотя бы отошёл. Тем более о его слове всё равно никто не помнил.
Однако я не стал ничего отвечать и лишь скривившись отвернулся, возобновив движение. А скривился я из-за осознания собственного эгоизма. Да, я искренне считал большинство смертных скорее животными или даже чем похуже, ведь они живут только своими низменными и примитивными инстинктами. Ради них они даже нож в спину товарища вонзят, за деньги например, чтобы потом на шлюх всё спустить или пропить, ну или например своим детишкам купить подарок на кровавые монеты.
Себя я же считал выше и лучше подобных, да вот только и сам я оставался тем же человеком с теми же слабостями. Поэтому и забыл, что большинство не значит все. Исключения тоже существуют, вот хотя бы этот паренёк Вильбур. И может быть его выбор сделан на основе собственного осознанного решения, а не на призме розовых очков. В любом случае он молодец.
— Умеешь стрелять из лука? — спросил я, бросая взгляд на древко лука.
— Ну, кое-как умею… не мастер, но учился у охотника в деревне. Правда чаще я мастерил луки и тетиву делал, стрел там… как время было практиковался. Мы можем ускориться, не нужно ради меня замедлять темп.
— Как скажешь, — я пожал плечами и перешёл на более широкий шаг.
— Вильбур… знакомое имя, вернее популярное, — прищурившись Лорас начал что-то вспоминать. — Ах да, слыхал я как-то одну басню про героя Вильбура. Он был телохранителем короля и пал жертвой бесчеловечного предательства злобного барона чёрных скал. Барон должен был прислать подкрепление своему королю, но убил и Вильбура, и отряд воинов. А вместо подкрепления к королю пришёл новый враг, после чего армия короля была разбита.
— И в чём героизм, Лорас? — поинтересовался я.
— Вильбур не являлся героем первого плана, однако в басне он являлся положительным героем и олицетворением верности долгу. Множество раз он доказывал верность короне и предпочёл умереть, чем встать на сторону победителей. Это и стало его величайшим подвигом.
— Никогда не слышал этой басни, — честно признался Вильбур. — Меня назвали в честь деда, он был рыбаком.
— Ну, может твоего деда назвали в честь этого героя? Это пусть и басня, но основана она на реальных событиях.
— До или после империи?
— После. Историю до империи мало кто знает, слишком много времени прошло.
— А сколько? Я не очень силён в истории, — спросил я, решая что сейчас самое время немного прокачать свою эрудированность.
— Ну смотри, сейчас стукнул 3019 год пятой эры по единому календарю миров Совета. Его мы берём за отчёт, потому что мы не варвары и не выпёндрёжники. Это либо племена свои календари придумывают, либо всякие эльфы, гномы и прочие, которые ещё помимо межвидового языка свои наречия учат, некоторые ещё и богов совета не признают, поклоняясь стихиям…
— Ближе к делу.
— Ну да, 3019 год, а новая эра началась как раз с концом Священной Войны, в процессе которой и была та бойня нашей империи с королеством Эльфом, с Кеенором то есть. Ну и вот, где-то 3019 лет назад империя и распалась, вернее чуть раньше, ведь отсчёт новый эры начали с концом Священной Войны, это более глобальное событие, которое затронуло все миры Советов. Наша Империя была конечно великой, но не настолько, чтобы вокруг неё всё вертелось.
— И три тысячи лет длятся междоусобные войны.
— Технически это не междоусобные войны. На обломках вон, куча королевств новых появилась. Лорафорны вот тоже своё не так давно создали. Эх, а ведь когда мы были едины, сильны и велики. Потому что тогда родами правили как раз великие и сильные. Теперь же главы родов только грызутся. Измельчали потомки тех, с кем считались даже эльфы. Хотя может оно и к лучшему?
— К лучшему? — тут же возмутился Вильбур и поменялся в лице, будто бы подобное заявление задело его за живое. — Эти остроухие уроды развалили нашу страну.
— Во-первых, друг, между тобой и последним днём империи более шести сотен поколений, если конечно же твои предки не попали в Эримос из другого мира уже с наступлением новой эры. Да-да, Вильбур, возможно никто из твоих предков даже не жил в той империи. Во-вторых, именно империя напала на эльфов. Мы были агрессорами.
— Потому что эльфы видели в нас скот. Они считали нас животными, провоцировали и сгоняли сотни тысяч людей в рабство, чтобы…
— Чтобы жрать их детей на завтрак, обед и ужин. Всё это басни, Вильбур. Достоверно мы знаем только то, что всё же именно мы напали, а затем проиграли, после чего сами же развалили империю, ведь в последний битве пал не только эльфийский король, но и наш император. И если эльфы справились с этой утратой, то наша империя была единой лишь благодаря одному человеку. Такие дела, нравится тебе или нет.
— Когда-нибудь империя вновь станет единой.
— Как только кто-то из королевств на территории Раздробленной Империи станет слишком огромным и нарушит уговор, то эльфийский король-дракон спустит с цепи свои легионы, некоторые из которых развёрнуты прямо на наших землях.
— Однажды мы убили короля-дракона, убьём снова. Тем более его легионы тоже стали слабее, да и последний дракон был убит ещё нашим императором.
— Вильбур, ты же взрослый парень, неужели ты такой наивный?
— Лорас, ты же бард, а значит должен знать.
— О чём?
— Король-Чародей возвращается.
— Это который магии учится на востоке?
— Он закончил паломничество, совершил кучу подвигов и превзошёл многих архимагов. Говорят, что его амбиции куда выше, чем стать архимагом.
— А ещё говорят, что Харольд сын эльфийского короля-дракона. К слову, королей-чародеев за последние тысячи лет были сотни. Все они сдохли, а те кто думал об объединении империи сдох ещё раньше.
— Он особенной.
— Ага, и о каждом таком короле-чародее народ так говорил. Смирись, Вильбур, империя уже никогда не станет единой. Мы даже от набегов южан не можем защититься, севернее нас ещё и кочевники живут, которые тоже то и дело нарушают наши границы. Чёрт подери, Вильбур, почему я должен объяснять элементарные вещи⁈ Три тысячи лет никто нихрена не объединил! Не будет уже чуда! А даже если и родился тот, кому это под силу… как думаешь, как быстро эльфийские шпионы найдут его и убьют?
— Я думаю, что ты слишком много книг эльфийских читаешь и из-за этого забыл свою историю, — зло рыкнул Вильбур, которому очень тяжело было выслушивать всё это, ведь он явно вырос на великих историях былой империи.
— Я хотя бы читать умею, а ты? Кстати, даже самых нищих эльфов, сирот и инвалидов, обучают за счёт государства. Назовёшь мне хоть одно королевство из бывший империи, которое делает сегодня нечто подобное?
— Нет, не назову. И читаю плохо, но зато могу твою лютню тебе же в задницу засунуть.
— Ох, как тяжело общаться с деревенщинами…
— Заткнитесь, девочки. Ссоритесь из-за какой-то херни. Мы уже к деревне подъехали, нужно расспросить местных, узнать о них об этом Ужасе Рудокопов побольше, найти место для Красавицы, провести разведку, ну и по мелочи может чем помочь. Истории я не знаю, но в деревнях на этих землях куча проблем, а пока лорды пьянствуют, проблем становится ещё больше. Так что работаем. Лорас, на тебе как обычно слухи, песни, поддержка репутации и всё прочее. Вильбур… ты пойдёшь со мной, опросим местных, после чего решим где ты можешь пригодиться.
— Я могу помочь убить монстра.
— Это тебе не на кроликов охотится, Вильбур. Монстр наверняка магический, иначе местные бы ему имя не дали. Так что на рожон ты лезть не будешь, по крайне мере при мне уж точно.
— Но…
— Никаких «но», Вильбур. Если хочешь приключений, то ищи их в другом месте.
— Я не хочу приключений. Просто…
— Просто реши, хочешь ли ты быть героем или помогать людям.