Помню, как у меня был день рождения, и бабушка отвезла меня и Кайла в Диснейленд, в то время как папа был на очередной деловой встрече, а Элина заседала в своем клубе или посещала открытие какого-нибудь нового салона красоты.
Это был лучший день в моей жизни! Я гонялась за героями любимых мультфильмов, как ненормальная. И искренне верила, что они настоящие, а не просто ростовые куклы. Кайл еще потом долго подшучивал надо мной, но когда я осознала, что он был прав, разочарования не пришло.
Наступило лишь горькое осознание того, что мы все носим маски и никогда не бываем самими собой, потому что боимся осуждения. Я не хотела быть слабой в школе, как это было у меня дома. Я больше не хотела чувствовать давления, поэтому наступала на всех первая. Чтобы никто не посмел говорить, что я недостаточно хороша.
Я хотела быть идеальной для всех, но в итоге стала местным монстром, бездушной стервой, у которой нет права на чувства и сострадание.
Так я и оказалась в своей маске, а, точнее, даже в клетке, из которой вряд ли когда-нибудь выберусь.
Я так хотела любви. Простой заботы. Хотелось, чтобы родители спрашивали: «как у меня дела», а не кидали очередную пачку денег, которую я тратила на новые шмотки и сумочки.
А теперь я уже не смогу измениться. Могу только попробовать. Например, можно начать с того, что я перестану издеваться над Коулом. Помочь Мэри прийти в себя, начать хоть что-то менять в своей жизни.
С этими мыслями я улыбаюсь, еще не представляя, чем закончится сегодняшняя ночь, и сколько еще роковых ошибок ждет меня впереди.
Наши дни.
POV Ребекка
Я лежу в постели, вспоминая вчерашний вечер. Всю ночь мне снились кошмары: в одном из них Коул привязывал меня к кровати и покрывал тело мелкими укусами, в каждом из которых я чувствовала яд.
Яд скорпиона, поражающий каждую клеточку моей кожи.
Вчера я добиралась до кампуса на подкошенных ногах, плелась по асфальту, как пьяная, мечтая скорее добраться до постели и уснуть. Но не тут-то было. Все мое тело до сих пор горело от его прикосновений, и даже сон не мог спасти меня от безудержного желания еще раз насытиться его ядом.
Придешь, Беа. Иначе, ты поймешь, что та надпись на двери и твои фотки на сайте всего колледжа – были всего лишь цветочками.
Его голос снова и снова раздается в моей голове, заставляя мое тело покрываться мурашками.
Я как будто оказалась в каком-то несправедливом тупике и не знала, куда мне идти дальше. Ослушаюсь Коула – неизвестно, что выкинет в следующий раз. Приду к нему и покажу свою слабость…
Я не хочу ему подчиняться. Я не хочу, чтобы он издевался, дразнил мое тело, и боюсь, что в следующий раз буду умолять его о том, чтобы он взял меня.
Взял резко, яростно и беспощадно, потому что я не знаю, как иначе побороть это едкое желание, которое разрывает меня каждый раз, когда его вижу.
Все, как в какой-то ужасной виртуальной реальности, где я не могу управлять своим телом, разумом, да и организмом в целом.
Я одержима мыслями о нем. Пусть негативными, пусть разрушающими, но, как бы там ни было, ни о чем другом я думать просто не могу.
Коул будто загипнотизировал меня, что неудивительно: его глаза и тогда казались мне способными на это.
Я уже начинаю всерьез задумываться, чтобы сходить к какой-нибудь шаманке и проверить: есть на мне какое-нибудь влияние, скажем высших сил. Обычно я скептически относилась к этой ерунде, но это мое состояние зависимости совершенно выбило меня из колеи.
Я даже совершенно забыла о наркотиках, хотя раньше каждый день для меня превращался в сплошную борьбу под девизом: «принять дозу или не принять?» Лишь после того случая, как мой брат попал в реанимацию от передозировки допингом, я старалась побороть свое желание к кокаину.
Чертов кокаин. Гребанные наркотики. Несчастные стимуляторы, которые ломают жизни, убивают людей и разрушают общество.
Я, конечно, не была заядлой наркоманкой, но частенько баловалась, и каждый раз мне все больше и больше нравилось это состояние. Время, когда я могла уйти от реальности, посвятив себя полностью только себе. Время, когда я не осуждала себя и не переживала ни о чем. Состоянию этого внеземного блаженства было трудно найти замену.
Это были часы, когда я забывала о своем одиночестве.
Минуты, когда я не осознавала то, что мне даже не с кем поговорить, не говоря уже о том, чтобы сходить с кем-нибудь в кино или кафе, поговорив по душам.
Все, что я могу делать, чтобы избавиться от этого угнетающего чувства и сбросить сексуальное напряжение, это бежать. Я всегда любила бег. Еще в школе могла часами наматывать круги по стадиону, несмотря на то, что это было вовсе не королевской привилегией.
Но я бежала. Бежала от проблем, от своих родителей и ото всех поступков, что совершила собственными руками.
Уже через полчаса я добралась на машине до окраины Лос-Анджелеса, где располагался небольшой и тихий парк, в котором редко кто появлялся. Все потому, что с детьми здесь было гулять опасно – в парке располагалась огромная дамба, пересекающая довольно широкую реку. Да и с собачками здесь было гулять запрещено, поэтому я не взяла с собой Зевса. В общем, в парке появлялись только редкие бегуны или любители тантра-йоги.
Надев наушники, погромче включила Woodkid – Run Boy Run и буквально рванула от машины, оставляя следы на грунтовой дорожке между деревьями парка. Они были искусственно выращенные, ярко зеленые и довольно-таки сильно отличались от привычных пальм ЭлЭй.
С каждым шагом вперед я чувствовала себе лучше. Здесь никто меня не видел, никто меня не трогал. Я могла быть просто собой и смотреть вперед, не беспокоясь о том, что кто-то следит за мной. Никто не мог знать о том, что я хожу в этот парк. И тут я вспомнила Коула, который порядком надоел мне своими угрозами о слежке. Что, если он прямо сейчас поджидает меня где-нибудь в тени деревьев, а я даже не замечаю?
Лихорадочно оборачиваюсь назад и вижу совершенно пустую дорогу. Вокруг действительно не души. Тем более, он ждет меня сегодня вечером и вряд ли будет тратить свое драгоценное время на выслеживание днем. Как я понимаю, в дневное время я не особо его интересую.
Наслаждаясь треком, я добежала до той самой дамбы и, облокотившись на перила, решила отдышаться. Шум воды заглушал даже плеер, и мне пришлось выключить музыку, чтобы прислушаться к звуку дамбы, что завораживал меня.
Я опустила голову вниз и почувствовала, как внутри все сжалось от страха. Не зря это место называют Острым Утесом. В этот парк действительно ходили редко, потому что он имел дурную славу – только за последний месяц с дамбы совершили самоубийство несколько человек и затерялись в речной пучине. Я положила подбородок на перегородку и чуть не взывала от отчаяния.
Я не хотела идти к Коулу сегодня, правда не хотела. Знаю, что издевательства не прекратятся до тех пор, пока я сама не пресеку их. Только как это сделать? И что ему в итоге нужно?
И самый главный вопрос: «как держать себя в руках, когда я оказываюсь с ним наедине, и угомонить свои разбушевавшиеся гормоны?»
Одно дело, если бы он просто приставал ко мне. Но совсем другое дело, когда мое тело буквально кричит ему и всем своим видом показывает, как мне это нравится.
Я хочу иметь иммунитет против его махинаций. Хочу, чтобы меня тошнило от его безупречного тела и уверенных движений, которыми он управляет мной, как хочет.
Я смутно вспоминаю отметины на его теле и впадаю в ступор. В голове зреет столько вопросов, но я не нахожу ни единого ответа, ни малейшей догадки о том, кто с ним это сделал.
Может быть, мне копнуть под него поглубже и найти на него компромат похуже? Хотя, я сомневаюсь, что можно найти что-то такое, хотя бы близкое к тому, чем он шантажирует меня.
Я смотрю на свои руки, не в силах совладать с собой. На свете нет ничего хуже чувства вины. Вина уничтожает в тебе больше, чем ненависть. Она убивает все живое и поселяет в твоем сердце вечный страх.
Теперь, вдобавок к этому чувству, мне добавились месть и ненависть Коула.
Я ударяю кулаком по перилам, обещая себе придумать что-нибудь, что поставит его на место. Рано или поздно.
POV Коул
- Ну что ж, по-моему, прекрасное было шоу. – Тристан сидел за столом, пуская в воздух колечки дыма. – Картер действительно выглядела… Дешевкой. Я мечтал увидеть ее такой с тех пор, как она отказала мне.
- Да. И мне, – добавил один из других братьев, расправляясь с едой на своей тарелке. У нас было что-то типа обеда, после которого все отправятся по своим делам, а я останусь здесь и уделю внимание своим животным. После придет Ребекка и поможет мне с одним важным делом.
Если, конечно, она придет.
- Она, что, отказала вам? – саркастично заметил я, потянувшись к пачке Тристана. – Я сам видел, как она виснет на Максе Кенинге. Я уже молчу о том, что она ублажила его своим грязным ртом прямо в разгар одной из вечеринок, – выплюнул я, пытаясь сдержать свой гнев. Неприятная картина застряла в моей голове, как тупой слайд, от которого я не мог избавиться.