Этого просто не может быть.
Коул Стоунэм – мальчик, который всегда сидел на задней парте, погруженный в свои мрачные тени. Мальчик, который молча, но снисходительно, проглатывал все мои колкости, что я бросала в его сторону. Мальчик, которого я любила унижать за то, что он не такой как все, и ему было плевать на мнение посторонних.
Как он превратился в этого внушающего трепет мужчину? Конечно, даже тогда, в детстве, я знала, каким он может быть на самом деле. Догадывалась, что он не такой простой, как кажется.
Коул всегда был не похож на других. В его серых, как призрачное небо, очах я умела видеть силу, которая была скрыта от посторонних глаз. Я боялась его даже тогда, когда парень сидел на самой дальней парте в классе и прожигал мой затылок своей ненавистью.
Я готовилась ко дню, когда он даст мне отпор, поэтому делала все возможное, чтобы этот день не пришел. Нападение всегда было моей лучшей защитой.
У Коула было поистине темное сердце. Он разговаривал на непонятном нам языке - шептал себе что-то под нос, рисовал странные знаки в своих тетрадках. Меня всегда завораживало это.
Но я хотела, чтобы все и дальше продолжали считать его фриком.
Когда Стоунэм ушел из нашей школы, я вновь обрела свободу и почувствовала облегчение.
Я, правда, хотела стать лучше... Но произошло то, что отложило мои никчемные попытки по исправлению характера.
А теперь я вижу его, и каждая клеточка моего тела трепещет под его хладнокровным взглядом.
И лицо стало другим - более волевым, более жестоким. Шрам, который я считала безобразным, затянулся, и я почти не замечала его, бледнея под напором светло-турмалиновых глаз.
Всем своим видом Коул показывал то, что раздавить меня не составит ему никакого труда.
И я понятия не имела, как мне с ним бороться. Он знал обо мне то, что я пыталась скрыть от самой себя.
То, что спрятала в самых тайных и глубоких уголках своей памяти.
Чуть не взвыв от отчаяния и боли в ногах, я сняла туфли и пошла по асфальту босиком, радуясь, что на улице уже давно стемнело. Зачем я вообще пошла на эту глупую вечеринку? Возможно, так мне бы удалось избежать этой неприятной встречи.
Но что-то мне подсказывало, что Коул выжидал специально. И пусть не здесь и не сейчас он нашел бы меня в любом случае, потому что его слова, его действия совсем не выглядели спонтанными.
Он смотрел на меня так, будто жертва, за которой он гонялся много лет, наконец-то забралась в его капкан... Причем пришла туда добровольно.
Мне внезапно почему-то захотелось как можно быстрее дойти до кампуса - после встречи с Коулом я больше нигде не чувствовала себя в безопасности. Резко обернувшись назад, я увидела перед собой пустую дорогу, хотя еще несколько секунд назад была уверена в том, что слышала чьи-то шаги.
Я наблюдал за тобой.
Попав на территорию университета, я вздохнула с облегчением, потому что здесь в любое время суток горели фонари, гуляли одинокие студенты, или же собирались небольшие группы.
В то же время я очень боялась того, что увижу в своей комнате. Коул пообещал мне не самый приятный сюрприз, но я даже не догадывалась, что там может быть. От этого психа можно ожидать чего угодно.
Раньше он был просто душевнобольным, к которому я испытывала странные чувства. И, уж точно, не была к нему равнодушна, как к большинству людей.
Теперь же он был ненормальным, от которого невозможно было отвести глаз, и вызывал еще более смешанные чувства.
Страх. Дрожь. Желание расцарапать его лицо, оставляя на скулах шрам за шрамом.
- Он не посмеет меня шантажировать. Пусть найдет себе другую игрушку, - в пустоту прошептала я, оказавшись в своей прохладной комнате. Здесь кто-то был - балконная дверь раскрыта настежь, и ветерок с улицы развевал белую занавеску перед дверью.
Даже в своей комнате я не смогу чувствовать себя в безопасности. Но я не намерена возвращаться домой к недовольствам матери и игнору вечно занятого отца. С меня хватит.
Включив свет, я посмотрела на кровать и шумно выдохнула. ЭТО было трудно не заметить. На простынях лежала огромных размеров белая коробка. Присмотревшись внимательнее, я заметила на поверхности синяя розу, вид которой не предвещал мне ничего хорошего.
Я всегда любила синие розы, считая их очень оригинальным подарком. Но именно этот цветок вызывал у меня отвращение и желание выкинуть его немедля.
Борясь с противоречивыми чувствами - распечатать эту коробку или же сразу ее сжечь, - не стала делать ни того, ни другого. Он не получит моих эмоций, даже когда не видит меня.
Спокойно выдохнув, решила не изменять себе - перед сном я всегда приводила себя в порядок, надевала уютную шелковую пижаму или сорочку, затем снимала все тонны своего макияжа и несколько минут расчесывала волосы. В этот раз я даже затянула с этой процедурой, лишь бы избежать времени встречи со злосчастной коробкой, которая уже порядком мозолила глаза.
Осознав, что тянуть время уже бесполезно, я присела на кровать и смахнула розу с белого картона. Откуда он знает, что я люблю? Коул наблюдал за мной, разумеется. Он же не мог прочитать мои мысли.
Уняв дрожь своих пальцев, открыла коробку и увидела записку и что-то из ткани и украшений, сложенное на дне коробки. Что сделать сперва: прочитать записку или же рассмотреть такой красивый "подарок"?
Руки потянулись к ткани, которая струилась в моих руках, и, расправив предмет одежды, я поняла что это бедла* (прим. Костюм для танца живота. Классическими его элементами являются лиф, пояс и широкая юбка, часто с разрезом на бедре).
Мне всегда нравилась восточная культура - мехенди на руках, сари, их украшения из чистого золота.
Это был настоящий костюм для восточного танца, и он прекрасен. Очень красивый: идеального бирюзового цвета, прямо как коробочки от Тифанни; лиф от костюма был украшен огромными камнями, и что-то мне подсказывало, что они не являлись обычной бижутерией.
В этом костюме я бы выглядела бы как Жасмин... Что ж, я так полагаю, он позаботился о предстоящем Хэллоуине? Малыш, этот праздник через пять месяцев, очнись.
Я схватила в руки записку и вгляделась в слова, выведенные черной гелиевой ручкой:
«Ровно через неделю у нас будет закрытая вечеринка. Мы с братьями хотим расслабиться, и ты нам в этом поможешь. Я надеюсь, ты будешь хорошо танцевать. И не забывай, что глубоко пожалеешь, если не явишься в назначенное время».
Далее - лишь дата предстоящего мероприятия и подпись, состоящая из первых букв фамилии и имени Коула.
Разорвав жалкий листочек в клочья, я смахнула с кровати коробку и костюм со своей кровати и громко рассмеялась.
Да что он может сделать? Он хоть понимает на кого напал? Один щелчок моих пальцев, и его... Его...
Нет, я не могу не прийти. Он знает обо мне слишком много. Боже, я оказалась в каком-то замкнутом колесе и все что могу - это бегать по кругу.
Прийти на вечер - значит не просто сдаться, но еще и унизиться перед всем братством, которые уже так привыкли к моему величию. А что теперь? Они будут смотреть, как я вытанцовываю для них приватные танцы, слово продажная шлюха?
Я откинулась на подушки, все еще не веря, что всего лишь один вечер так круто поменял мою жизнь. Еще вчера самой страшной проблемой казались указы мамы и выбор между новым платьем и сумочкой. А теперь... Теперь я была потеряна и совершенно не знала, что мне делать.
Мысленно я все чаще возвращалась в тот вечер, когда оступилась и пошла по неверной дороге, но тут же отгоняла от себя это ведение прочь.
Коул Стоунэм стал крутым парнем и думает, что может сломать меня жалкой запиской и шантажом?
Хочу его заверить, что это ничтожно мало для такой девушки, как я, и пообещать ему всенепременно, что я не собираюсь приходить на его закрытую вечеринку.
Он этого не дождется.
Я укрылась одеялом и поняла, что лучшим решением всех моих упавших на плечи проблем будет крепкий здоровый сон.