Глава 27
Две недели — это совсем не много. Когда утром их приехали провожать Витор с миссис Винсент, мама прощалась с ней, как с самой настоящей подругой, причем не на месяц с небольшим, а минимум — на несколько лет. Витор отвел невесту в сторону, чтобы еще раз напомнить, что любит и совсем скоро приедет вслед за ней. Майя с отцом только наблюдали за этим всем и не могли никак решить, какая же из пар будет скучать друг без друга больше.
Теперь, когда приглашения были разосланы, можно было вплотную заняться рассаживанием гостей, тем более что в случае отказа, обратным адресом было указано их имения. Хотя бы это графиня Дивьер решила взять на себя, чтобы слегка облегчить ношу подготовки своей драгоценной свахе.
Майя возвращалась домой с большими надеждами. Теперь уже и она считала дни до предстоящего торжества, ведь после свадьбы должна была измениться жизнь не только Сони, но и ее самой.
— Я уже скучаю, — как только они оказались дома, мама отправилась отдыхать. Как бы она ни отрицала, слишком тяжелыми для нее были все эти переезды и подготовки. Папа слушал отчет о том, как дела в имении. А Соня с Майей занялись распаковкой вещей, которых было очень много. Уезжали они со скромными сундуками, а вернулись с целой кучей подарков и совершенно необходимых для невесты вещей. Тоже старания мамы и миссис Винсент.
— Он ведь приедет через несколько дней. Кроме того, и после свадьбы вам придется иногда разлучаться. У него будут свои дела, а ты захочешь посмотреть на нашего братика или сестричку.
— Захочу. Но только Витор поедет со мной. Он пообещал, что это наше последнее расставание. Пусть держит слово, — Соня приложила к себе одно из новых платьев, демонстрируя его сестре. — Или еще лучше, вы приедете к нам.
— Тебе очень идет. Вряд ли мама с малышом смогут скоро разъезжать по гостям. Она даже сейчас уже часто чувствует себя не так хорошо, как хочет казаться. Так что с гостями придется повременить.
— А ты? Ты приедешь ко мне сразу после свадьбы? — видимо, незаметно для Майи, ее жизненный план, в котором центральное место занимала сестра, стал данностью не только для нее, но и для Сони. Вот только много воды утекло с тех пор, как Майя мечтала об этом.
— Не знаю. Все зависит от того, сложится ли с университетом, — она отправила одну из кружевных рубах на кровать поверх приличной уже стопки.
— Ты серьезно думаешь об этом? — Соня села на стул, внимательно всматриваясь в сестру. Ей почему-то казалось, что это минутный порыв, что это пройдет, как только на горизонте появится возможность брака и нормальной жизни в нем. Но, видимо, она ошибалась. Конечно, старого, по ее меркам, генерала она в мужья сестре не слишком жаловала, но с другой стороны, когда-то и подумать не могла, что соберется замуж за Витора. Пути господни неисповедимы.
— Да. Я хочу учиться. Такая у меня глупая мечта.
— Она не глупая. — Соня погрустнела. — Она просто очень сложная.
*****
В отличие от утомленных поездкой Сони и мамы, Майя в тот же вечер отправилась исполнять свои прямые обязанности, ставшие любимым делом. Увидев хозяйку, Тень довольно замотал головой, перебирая ногами.
— Ну что, предатель, — она последнее время часто напоминала ему, как он хотел оставить ее наедине с генералом, — готов к прогулке?
Пока конюх пытался его оседлать, конь то и дело мешал бедному, не в состоянии устоять на месте. А как только Майя вывела его на широкую тропу — рванул в галоп. Наверное, кроме людей, покинув отчий дом, Майя будет скучать по этим ощущениям. Полной свободы и упоительного одиночества, не пугающего, а наоборот, очень нужного иногда. Когда ты не ответственен ни перед кем в мире. Есть только ты, твои желания и твои решения, а потом — лишь твоя ответственность. К сожалению, в реальном мире такого не бывает. А вот в чистом поле — да.
Майя почти проскочила соседский дом, когда краем глаза увидела, что в наступившем полумраке на втором этаже горит свет. Когда-то разбитые окна целы и невредимы. А при входе вновь висит красивый разлогий вазон. Подъезжать ближе Майя не стала, ведь ее никто не приглашал, а вот по приезду у отца узнала.
Заведя Тень в конюшню, она поцеловала его в теплую морду, отправилась домой. Майя любила возвращаться в темноте, когда обитатели дома предпочитают не высовываться на улицу, и не провожают ее когда удивленным, а когда и слегка осуждающим взглядом, смотря на заправленные в высокие сапоги штаны и мужского кроя рубаху. Зато так удобно, а в платьях она еще успеет находиться.
— Папа, я увидела, что по соседству кто-то есть. Хозяева вернулись? — отца она застала за чтением.
— Нет, дорогая, это наш новый сосед, — посчитав, что такой ответ должен ее устроить, вновь углубился в чтение.
— Кто? Ты его знаешь?
— Если я все правильно понял, даже ты его знаешь, возможно, лучше меня, — он задумчиво посмотрел в окно.
— Кто же это? — Майе было непонятно, с чего вдруг папа так долго держит интригу.
— Не спеши, Майя. Всему свое время. Я пригласил его завтра на обед, узнаем.
Странно, к чему такая загадочность… Девушка пожала плечами, но решила, что если бы он хотел, сказал бы сразу, а ее упорство ни к чему не приведет.
— И пожалуйста, не стоит появляться к столу завтра в этом, — он окинул дочь взглядом с головы до ног. За несколько недель в городе он уже успел забыть о ее новом капризе.
*****
На следующее утро Майя проснулась от холода. До зимы осталось всего два с небольшим месяца. Почему-то даже мысли о предстоящих зимой праздниках не делали ее приход более желанным. Снег был для нее слишком похожим на собственное отражение, такой же холодный, белый и плавящийся от огня.
По просьбе отца, прежде чем спускаться к обеду, она надела платье с рукавами три четверти и высоким воротом, чтобы уж точно не замерзнуть. Ее очень радовало, что сегодня им должен был составить компанию только новый загадочный сосед, а генерал их визитом еще не почтил.
— Можно? — Майя зашла к сестре, они столкнулись на пороге, Соня как раз собиралась взяться за ручку, когда дверь распахнулась. Вслед за испугом наступило какое-то странное безудержное веселье.
— Майя, неужели ты хочешь, чтобы я выходила замуж с седыми волосами на висках? — Соня взяла сестру за руку, продолжая смеяться.
— Прости. Я не хотела пугать.
— Мне сложно представить, что бы со мной было, если бы ты хотела!
Пока девочки спускались в столовую, их фантазия работала над всевозможными последствиями испуга Сони, начиная от навеки выпученных глаз и заканчивая инвалидным креслом. Вот так, покатываясь со смеха, они и ворвались в столовую, в которой их ожидал сюрприз.
— Девочки, думаю, представлять вас друг другу не нужно, но все же, наш новый сосед, герцог Мэйденстер.
Отец с каким-то мужчиной стояли у бара в дальнем углу комнаты, мама ставила в вазу, видимо, предназначенный для нее букет.
За те несколько секунд, что мужчина поворачивался к ним, Майя молилась лишь об одном — только бы она ослышалась.
— Добрый день, — он склонил голову, смотря как улыбка сползает с до боли знакомого лица. Только бы не упала в обморок…
Вот уже две недели он ходил теми же дорогами, что она всю свою жизнь, смотрел на те же восходы и закаты и ждал того момента, когда вновь увидит ее саму.
Первой опомнилась Соня:
— Ваша светлость. Не ожидала увидеть вас здесь, — после рассказа жениха о том, как он помогал какой-то несчастной, которой суждено было стать жертвой чар этого мужчины, ее отношение к нему еще больше охладело, но не настолько, чтобы даже не поздороваться, чего нельзя сказать о Майе.
— Я приобрел имение по соседству с вашим. Надеюсь, вы скоро побываете в нем, работы уже закончены, со дня на день я хотел бы устроить новоселье.
— Да, несомненно, вы проделали значительную работу, — отец пригласил его к столу, посчитав, что можно приступить к трапезе. — В последний раз, когда Майя была возле дома, она подумала, что он совсем заброшен, а теперь вновь процветает. Правда, Майя?
Не показалось. Это он. Стоит, дышит, ходит, смотрит вокруг, смотрит на нее, улыбается окружающим. В ее мире, там, куда ему нет входа и где для него нет места.
— Майя? — отец посмотрел на совершенно потерянное выражение лица дочери.
— Добрый день, — она сделала реверанс. Шок сменился нарастающим теперь внутри раздражением. Ему было мало мучить ее на своей территории, мало показалось и в городе, теперь он приехал еще и сюда. В единственное место, куда она могла его не впустить.
— Я спросил, правда ли, что за те несколько недель, что мы отсутствовали, соседское имение обрело новую жизнь? — граф Дивьер мысленно пожурил сам себя — видимо, следовало все-таки девочек предупредить, слишком Майя выглядит потрясенной, хотя с чего бы?
— Не знаю, — мотнув головой, она перевела взгляд от гипнотизирующего ее лица, на стену за его спиной. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.
Оказавшись за столом, Майя тут же утратила всякую способность следить за происходящим. Слишком громко бились в голове мысли. Сосед. Их новый сосед, ее личный кошмар. Что он тут забыл? Сосед, значит, будет приезжать и уезжать когда ему заблагорассудится, а по приезду — обязательно заскакивать к ним, чтобы вдоволь налюбоваться на то, в каком она состоянии пребывает каждый раз, стоит снова встретиться с ним.
— Ненавижу… — она так рьяно орудовала ножом, представляя, как всадит его в самое сердце этому ужасному человеку, что не заметила, как произнесла слово вслух.
— Что, милая? — мама посмотрела на нее со странной улыбкой.
— А? — в этот момент Майя впервые подняла голову после начала трапезы.
— Ты что-то сказала? — мама давала ей шанс свести оплошность в шутку, но обычная робость куда-то делась, сменившись клокочущей внутри яростью.
— Да, — она посмотрела прямо в глаза тому, кому слово адресовалось. — Следует заточить ножи.
— Разве? Мне кажется, отлично режут? — как ни в чем не бывало, Дэррек отрезал кусочек лежащего на тарелке мяса и бросил в рот, продолжая при этом улыбаться.
Вот бы метнуть в него чем-то. Например, стоящим рядом графином. Не желая повторить оплошность, Майя попыталась думать о чем угодно, но только не о нем. Спокойно, Майя, спокойно, скоро Соня сыграет свадьбу, и ты сразу же, в тот же день, уедешь отсюда. Если не в Университет, то в столичный дом. Если не туда — то куда угодно, бабушка ведь оставила наследство, которого будет достаточно для безбедной жизни, пусть и не такой шикарной. Главное, там уж точно не будет его светлости.
— Объездом владений у нас занимается Майя.
— Да? Вы любите верховую езду? — он впервые за вечер обратился непосредственно к ней.
— Нет, я люблю смотреть на то, как лица людей вытягиваются, при виде меня на черном коне, — у нее не было больше сил сдерживать негодование. И терпеть его лицемерие, которое так действовало на отца с матерью. Они ловили каждое его слово, искренне смеялись над шутками и понятия не имели, что за человек сидит перед ними.
— Майя! — графиня не ожидала, что ее старшая дочь способна так язвить. Посмотрела на дочь так сурово, как только могла, а значит, ей предстоит извиниться за свой выпад. Лучше б она действительно метнула в него вилкой, тогда извиняясь, чувствовала бы хоть какое-то удовлетворение.
— Простите, ваша светлость, — в обращение она попыталась вложить все те вариации, которыми назвала бы его, не будь по обе стороны родителей и сестры.
— Не за что прощать, — он был совершенно спокоен, будто не замечал клокочущей в ней ярости.
— Вот и отлично, — она снова принялась за экзекуцию над лежащей на тарелке рыбой.
— Я могу вас поздравить с помолвкой, леди Соня? — он же снова сменил тему, чтобы его голубка смогла спокойно метать молнии, не привлекая при этому внимания родителей. Хотя сложно не заметить, что обычно спокойная и рассудительная, сейчас она готова в любой момент взорваться.
— Спасибо. Свадьба в конце октября, вам придет официальное приглашение, мы с Витором будем рады видеть вас на нашем торжестве, — произнося это, Соня представляла, как «рад» будет видеть его Витор, но если бы еще и она нахамила, это было бы слишком. Непонятно, Майя-то так взвелась.
— С удовольствием, — он улыбнулся косящейся на сестру Соне.
— Возможно, скоро наступит и ваш черед вести невесту под алтарь? — сегодня со всеми творилось что-то неладное. Их такая деликатная мама задала вопрос, на который бы никогда раньше не осмелилась.
— К сожалению, это зависит не только от меня, — бедная рыба не успела заслужить тех мук, которым ее подвергла Майя, усмехнувшись такому ответу. О да, он хочет сказать, что возжелай он связать свою судьбу с какой-то несчастной, стал бы слушать ее отказ? Он бы просто, как всегда, добился своего шантажом, обманом или элементарно применив силу. Как сделал это с ней.
— А от кого? — Майя перевела тяжелый взгляд на мужчину. Давайте, ваша светлость, соврите о том, какой вы благородный рыцарь, внимающий просьбам своей не менее благородной дамы.
— От прощения одного человека.
Майя не смогла сдержать истерический смешок.
— Вам нужно благословение творить и дальше свои великие дела? — неужели он ударился в религию и теперь прежде, чем предлагать выйти замуж Розе или кому бы то ни было еще, решил получить прощение всех своих бывших пассий, и ее в том числе?
Не понимающие о чем речь родители и Соня лишь переводили взгляд с Майи на Дэррека, боясь прервать этот странный диалог, так и не поняв его смысла.
— Нет, великих дел я натворил достаточно, — видимо, она выдавала желаемое за действительное, но Майе показалось, что в его глазах промелькнула боль.
— О да. Ваших великих дел хватило бы на несколько жизней, — отбросив приборы, она встала из-за стола. — Простите, я плохо себя чувствую, — не дожидаясь разрешения отца, Майя вышла из-за стола.
Лицемер. Подлый лицемер, которому за несколько минут удалось заставить смотреть на него с одобрением маму и с уважением отца. Если бы они только знали, кому только что улыбались, с кем делили пищу, стали бы вести себя так же? А она, она-то знала и, тем не менее, не ушла сразу же, как только увидела его. Пусть думают, что она невоспитанна, дикая. В конце концов, ведь так считали и раньше, не имея тому никаких оснований, теперь же у всех будут на то причины. Но она должна была уйти, сидеть за одним столом с человеком, сломавшим жизнь, значит, ни во что себя не ставить.
Поднявшись в комнату, она хлопнула дверью, чего не делала никогда, даже будучи обиженным ребенком. А тут просто не могла сдержать ярость. Слышали ли этот звук там, внизу? Плевать, даже хорошо. Пусть он сам попытается объяснить, почему она так на него реагирует. Не все же ей снимать сливки.
*****
Когда наступил тот момент, что на смену гневу пришел стыд, Майя не знала. Но очень скоро меряющая до этого шагами комнату девушка села на край кровати. Ладно, что бы ни произошло между ними, реагируя так, она в первую очередь ставит в неловкое положение родных, а уж потом демонстрирует ему свое отношение. Оно того не стоит. Волнения мамы того не стоят.
А когда дверь открыла Соня, Майя была уже готова вернуться, чтобы извиниться за свое поведение. Не перед ним, а ради них.
— Это было очень некрасиво? — Майя опустила голову, стыдясь смотреть сестре в глаза.
— Да. — Соня села рядом.
— Мама с папой долго за меня извинялись?
— Да.
— Ях, как же стыдно, — девушка покачала головой.
— Они сейчас прощаются. Если хочешь, ты еще успеешь извиниться.
Майя вздохнула.
— Да, я пойду.
Каждый шаг давался с трудом, будто извиняться ей предстояло не за хамство, которое действительно имело место, а за все то, в чем он когда-то ее обвинил, не имея на то никаких оснований. Снова была гадко, противно и горько. Но спускаясь по лестнице, она неустанно повторяла себе, что извиняться будет не перед ним, а перед ни о чем не подозревающими родителями.
— Леди Майя, — Дэррек увидел ее спускающуюся по лестнице первым, родители развернулись уже после его поклона. — Надеюсь, в следующий раз вы будете чувствовать себя не так скверно.
Она прошла до самой двери молча, остановилась в шаге от отца, за его спиной, надеясь хоть чуть-чуть отгородиться от Дэррека.
— Прошу меня простить, — она смотрела прямо на мужчину, но читалась в ее взгляде никак не покорность и раскаянье. — Я действительно чувствовала себя неважно.
— Надеюсь сейчас вам уже лучше? — он не отвел глаз, принимая все те эмоции, которые она выражала, как одно из сотен предстоящих наказаний ведущих к прощению.
— Да. Спасибо.
— Тогда не откажетесь ли вы меня проводить до конюшни? Боюсь заблудиться, а ведь тогда придется терпеть мое присутствие еще и на ужин, — он улыбнулся графу и графине, прощаясь с ними, а потом снова посмотрел на Майю.
Вновь возникло ощущение кролика, попавшего в ловушку. Но когда она хотела отказаться, папа еле заметно кивнул, подтолкнув ее к двери.
Дэррек открыл дверь, пропуская девушку вперед, Майя бросила взгляд на улыбающуюся маму, ища поддержки, но потеряв всякую надежду, все же вышла.
Как только услышала звук захлопнувшейся двери, делать вид смиренного раскаянья Майя больше не смогла. Не собираясь обмениваться с ним не единым словом, она направилась прямо к конюшне. Гнев вскипал с новой силой, правда, теперь не было вокруг людей, который заставили бы ее сдержаться.
— Майя… — он окликнул ее, даже сам не веря, что это заставит остановиться.
Девушка лишь прибавила шагу, практически перейдя на бег.
Они прошли достаточно, чтобы из дома их не было видно, отстающий на несколько шагов Дэррек нагнал летящую вперед девушку.
— Пожалуйста, нам нужно поговорить.
Вместо ответа она только сильнее сжала кулаки и еще ускорила шаг.
— Майя, — он схватил ее за локоть. Вместо того, чтобы сделать очередной шаг, девушку круто развернуло. От неожиданности она чуть не потеряла равновесие, но держащие ее руки упасть не дали.
— Уберите руки! — она посмотрела на него предупреждающе. Да уж, вот, оказывается, сколько разрушительной силы может родиться из-за обиды, ужасной обиды.
— Мы должны поговорить, — он отпустил ее предплечья, прекрасно понимая, что меньше всего она сейчас склонна шутить.
— О чем? — Майя вскинула полные гнева глаза, продолжая тяжело дышать. — Зачем вы приехали? Никогда не поверю что это совпадение!
— Это не совпадение. Я приехал из-за тебя.
— Вам показалось недостаточно? — когда он сделал маленький шаг к ней, Майя отступила дальше, не желая подпускать его слишком близко.
— Что недостаточно?
— Вы думаете, что поглумились недостаточно? Может вы и правы, ведь я еще при своем уме, а вас, видимо, остановит только мое сумасшествие. Я. Не. Хочу. Вас больше видеть! Никогда! — подхватив юбки, она попыталась его обойти. Но ей это не удалось, Дэррек вытянул в сторону руку, преграждая путь и возвращая ее на место. — Пустите, — еще одна открытая угроза в голосе.
— Подожди секунду, пожалуйста, — впервые он просил, оставляя за ней призрачное право выбора, не уверенный в том, что она исполнит его просьбу. — Я должен кое-что тебе сказать.
— Я не хочу ничего слышать, — она снова попыталась его обойти, в этот раз рука лишь взметнулась и опустилась обратно, он принимал ее нежелание. Вот только должного впечатление на нее это не произвело. Она прекрасно помнила, как когда-то он проигнорировал все ее просьбы, почему же теперь ждет другого от нее? Уже пройдя пару метров, ее догнал голос, не восклицание, он был уверен, что она услышит его и так.
— Я люблю тебя.
Как она когда-то мечтала услышать эти слова от него! Верила, что трех слов достаточно, чтобы мир наполнился красками… А получилось все не так. Она обернулась, но взгляд не пылал ответным чувством. Своими словами он заставил ее потерять всякий контроль.
Майя вернулась, подошла почти вплотную. Звук пощечины распугал сидящих на ветках птиц, не ожидавших такого поворота даже больше, чем адресат наказания.
Когда ладонь запекло от удара, в который она вложила весь свой гнев, Майя почувствовала истинное удовольствие.
Он же не собирался уворачиваться, слишком много зла причинил и заслужил далеко не одного удара. А если ей станет легче, он был готов испытать сотни и тысячи таких наказаний.
— Я вам не верю! И никогда не поверю. Не смейте показывать мне на глаза и очаровывать моих родных. Они понятие не имеют что вы за человек. И я надеюсь, никогда не узнают. Если вы опять решили поиграть со мной в свои извращенные игры, ищите другую игрушку. Больше ни шантажом, ни притворными признаниями вы ничего не добьетесь. Вы правильно подметили, я не предоставляю услуг бывшим клиентам, — его слова из ее уст ударили больнее, чем пощечина.
— Прости меня, — он попытался убрать прядь волос, выбившуюся из прически, но она резко отклонилась, не желая больше чувствовать его касания.
— За что, ваша светлость? Ведь только я одна виновата во всем, — жизнь давала ей уникальный шанс, который, казалось, не возникнет никогда, она могла сказать ему все то, что так долго копилось в сердце. — В том, что попалась вам тогда, когда место любовницы было вакантным, а обычные красавицы уже приелись. В том, что не смогла сказать нет. Не хватило сил сопротивляться. Что я была настолько наивной, что поверила. В том, что посмела жить дальше, когда вы выбросили как ненужную вещь. Что не закрылась в доме, что посмела показаться на людях, унижая одним своим присутствием ваши чувства. Вы не имеете никакого, слышите, ни-ка-ко-го права лезть в мою жизнь. У вас его и не было никогда, вы ворвались, сломали все и убрались восвояси, не интересуясь моими желаниями!
— Майя… — что он хотел сказать, даже сам не знал, обычных «прости» было мало, всех слов мира было мало.
— Простить? Ваша светлость, я вас прощаю! Если именно это вам нужно. Прощаю и отпускаю. Никогда я не стану претендовать ни на что, связанное с вашим именем. Никогда я не обращусь к вам за помощью. Никогда не вспомню о том, что когда-то произошло. Надеюсь, даже никогда больше не увижу. Вы получили мое прощение. А теперь прошу я: убирайтесь из моей жизни! — она сорвалась на крик.
— Я не смогу. Я люблю тебя.
Майя снова сжала кулаки, его слова она не могла воспринимать иначе, как издевательство.
— Неужели неопытная любовница пришлась вам так по вкусу, что вы желаете видеть ее вновь в своей постели? Мне противно даже от мысли, что такое возможно! Вам ясно? Кроме того, мой нынешний любовник вряд ли захочет уступить такую податливую партнершу, даже вашей светлости, — оказывается, она знала куда бить, и как делать это больнее. Он прекрасно понимал, что никакого любовника и в помине нет, но ревность все равно проснулась где-то в груди.
— Ты врешь.
— Вам нужны доказательства? Вы их получите. А потом навсегда, слышите? Навсегда уберетесь из моей жизни!
Не дожидаясь ответа, она пошла обратно к дому. Попытайся он ее остановить, получил бы еще одну пощечину.
Ну что ж, генерал, простите, но вам тоже придется сыграть свою роль в мести. Но взамен вы получите неплохой приз — послушную, верную жену. Жаль, что не любящую.
*****
— Что это было Майя? Я тебя не узнал! — отец ждал ее, стоя на пороге. Увидев его издалека, Майя даже слегка замедлила шаг, пытаясь успокоиться.
— Ничего, папа, просто я действительно плохо себя чувствовала, — поднялась, положив руку на плечо, поцеловала в щеку и отправилась домой.
— Ну да, ну да… — странно? Не то слово. Тут явно все не так просто. Он еще долго стоял на крыльце, всматриваясь куда-то вдаль. Неужели пришло то время, когда его девочки уже не могут доверять ему все свои тайны, а вместо этого решают свои проблемы сами? Странно, он к этому еще, наверное, не готов, а они — кажется, да.
Вернувшись к себе, Майя в сотый раз достала из потайного ящика весь свой скарб, связанный с ним, и снова так и не смогла выбросить. От бессилия хотелось кричать. Насколько было бы легче, если она и вправду его бы разлюбила.