Сава
— Ты видел, какая у этой крошки задница? — восторженный голос Гарика отвлекает меня от мыслей о недавнем задании.
Я только вернулся и должен сейчас идти к Прохорову на ковер.
Все прошло не слишком гладко, и я жду как минимум выволочку.
— Я бы к ней прицелился, — продолжает мечтательно Гарик.
— Ты прицеливаешься к любой заднице, если у нее есть сиськи, — смеясь, отрезает Паша.
О ком они?
У нас тут в части баб — раз, два и обчелся, да и те замужем.
Смываю с лица и волос шампунь и, обмотавшись полотенцем, выхожу из общей душевой, но парней уже и след простыл.
Черт, нашел, о чем думать!
Даю себе мысленно затрещину. Меня там Виктор ждет, а я тут глупостями страдаю.
— Она его так отделала, видел? — слышу голос Кира, и опять «она».
— Да уж нехило так зарядила, — смеется Миша. — Я к ней, если что, ни ногой.
— А я счастья все же попытаю, — возражает Кир.
— Смертник.
О ком они, черт возьми?
Быстро натягиваю штаны.
— Парни, вы о чем? — спрашиваю, выглянув из-за двери в коридор.
— Блин, точно, ты же не в курсе, — как-то слишком подозрительно обрадовался Мишка. — У нас тут такая красотка нарисовалась, — выдал он мечтательно, — закачаешься. Правда, бойкая очень. Дерется.
— Парней так отделала, что мама не горюй, — встревает Кир, — двое в больничке.
— Если ты решил подставиться, видать, не так сильно они и пострадали, — усмехаюсь я, застегиваясь. — Красивая?
— Сава, так нечестно, если ты встрянешь, то нам с ней уже ничего не светит, — ноет Кир.
— Вам с ней и так ничего не светит, — отбрасываю я его возмущение.
— А что, поспорим, что он не сможет ее усмирить? — встревает уже Мишка.
В этот момент открывается дверь и в раздевалку входит Сеня.
— Тебя там к Прохорову вызывают, — напоминает он.
— Да подожди ты, — отмахивается Мишка, — мы тут спорим, сможет наш красавец дикую кошечку усмирить или нет.
— Да не, — с сомнением тянет Сеня, — ее только топор усмирит, ну или пуля, — он незаметно потирает ногу.
— Что, уже и тебя приласкала? — спрашивает Кир.
— Остался кто-то, по ком она еще не прошлась? — возмущенно интересуется Сеня.
— Он и остался, — кивает Мишка и смотрит при этом на меня таким взглядом, что впору начать беспокоиться о своей чести.
— Если что, я по бабам, — предупреждаю я, смеясь.
— То-то и оно, — он смешно играет бровями. — Я ставлю на тебя десятку, не подведи меня.
— Согласен, — быстро кивает Сеня.
— Ладно, так уж и быть, — соглашается Кир. — Эй, кто спорит, что Сава нашу птичку подомнет? — орет он в коридор, откуда сразу начинает слышаться гомон.
— Вы сдурели? — спрашиваю я. — Смотрю, у вас тут слишком много свободного времени. Сейчас намекну Прохорову, чтобы ситуацию исправил. Думаю, марш-бросок будет в самый раз, — выдаю я задумчиво.
Не успеваю я закончить, как раздевалку заполняют парни, наперебой делая ставки. Которые спешно принимает Мишка.
Мои угрозы им по барабану. Знают, что я за них и в огонь и в воду.
Вот придурки!
Отмахиваюсь от пошлых наставлений и, наконец застегнув все пуговицы на парадном кителе, направляюсь к полковнику. Вот любит Виктор всю эту кутерьму с одеждой. Так не о том думаю!
Скорее всего, после этого задания нам придется затаиться. И дернул нас черт сунуться в их логово! Нет бы забрать объект и уйти по-тихому.
А все Марат со своим «там что-то есть». Есть-то есть, только что теперь со всем этим делать?
За своим мыслями и не заметил, как дошел до приемной.
На полной скорости заехал в стену. Ощущение именно такое. Дыхание перехватило, и в голове ни одной адекватной мысли.
Чистый грех, похоть и все мои горячие, влажные фантазии вместе взятые стояли в приемной Прохорова, задумчиво прикусывая пухлыми губками кончик карандаша.
О да!
Она была всем, о чем может мечтать здоровый мужик.
Маленькая, но с такими изгибами, что я сглотнул собравшуюся во рту слюну. Так бы и сожрал.
Парни однозначно правы. Я в деле.
Тут эта малышка поднимает глаза — и в меня будто снарядом зарядили. Кажется, я умер.
— Вам назначено? — спрашивает она, а я только шевеление ее соблазнительных губ и вижу. Так бы и… не успеваю закончить мысль.
— Еще один тупой баран, — бурчит она под нос своим сексуальным голоском. Но ее слова наконец доставляют в мой мозг здравую мысль.
Что я, мать ее, творю? Как сопляк какой-то.
— У вас тут адекватные не служат, что ли? — спрашивает она, но в ответе не нуждается. — Хотя, о чем это я, — закатывает красавица глазки.
— Ты сиськи свои еще больше оголи и подол повыше задери, тогда вокруг тебя одни адекваты соберутся, — отрезаю я, взяв себя в руки. Нет, с наездом на ее наряд я, конечно, переборщил, просто нужно же было оправдать свою ненормальную реакцию на эту страстную малышку.
— О, а у этого индивида еще и функция связывания двух слов имеется, — ехидничает она.
— Этот индивид согласен поделиться зачатками мозга и с тобой, только, боюсь, тебе это уже не поможет.
Нет, что она себе там думает? Что лучше нас? Мы, вообще-то, за таких, как она, воюем и умираем. Молоко на губах не обсохло, а все туда же, дай поумничать.
— Боюсь, если поделитесь, то самому не останется, быть тебе тогда таким же тупым, как и остальные, — продолжает эта малявка.
— Я смотрю у тебя ум короткий, зато язык длинный.
— У меня хоть что-то длинное, а у вас — только грабли, — окидывает меня пренебрежительным взглядом.
Это она что, сейчас на мой член намекает? Вот засранка.
— Ты, кроме как гавкать как маленькая собачонка, что-нибудь умеешь? Гадить где попало не в счет.
Ее соблазнительные губки открывались и закрывались, как у выброшенной на сушу рыбки. Наконец-то дара речи лишилась.
— Как это низко говорить о…
— Низко — это скорее к тебе, чем ко мне, — вернул ей ее же взгляд. — Если ты закончила поливать меня грязью с порога, то сообщи уже Виктору, что пришел Савелий.
— Я тебе не секретарша, — шипит малышка.
А у меня от ее вида веселье смешивается с гневом, образуя непонятную, неведомую до этого эйфорию. До чего же хороша стерва!
— А, да, забыл, — махнул ей в уголок рукой, — думаю, Виктор не обидится, если ты свои дела там сделаешь.
— Придурок.
— Стерва.
— Хам.
— Дура.
В этот момент дверь в кабинет открывается и оттуда выглядывает удивленный Виктор собственной персоной.
— Дети, что тут происходит? — переводит он насмешливый взгляд между нами.
Тут до меня доходит, чем только что я занимался.
Стою и спорю с малолеткой, как последний… Как она там меня назвала? Придурок? Он и есть.
— К вам пришел Савелий, — мое имя в ее устах как острый кинжал.
— Зайди, — кивает Виктор мне. — Ты что там учудил? — возмущается он, как только за нами закрывается дверь.
— Да она сама начала, — оправдываюсь я. — С виду милашка, а по факту — змея. Причем гремучая. На нее табличку повесить надо, что ядовитая, а то не ровен час, у тебя в приемной гора трупов появится.
Резко затыкаюсь, наткнувшись на насмешливый взгляд друга.
— Что?
— Я вообще-то о задании спрашивал, — смеется он, — но, раз ты хочешь поговорить о ней… — кивает он в сторону приемной.
— Нет уж, чур меня, — отрицательно качаю головой. — Насчет задания ты прав, но у нас не оставалось выбора.
— Какого, к черту, выбора? — переходит он на серьезный лад. — Всего-то надо было забрать объект и свалить по-тихому. По-тихому, Сава. А вы там что устроили? Решили Третью мировую открыть?
— Ты преувеличиваешь, — не соглашаюсь я. — Всего-то один маленький взрыв, зато сколько проблем на будущее решено.
— Вы меня по-крупному подставили. Надеюсь, ты это понимаешь? — устало откидывается он на спинку своего кресла.
— Думаю, отдых пойдет тебе на пользу, — поддакиваю я. — Выглядишь, мягко говоря, не очень. Отправляйся на рыбалку, глядишь, они тут и поостынут к твоему возвращению.
— Ты еще места мне порекомендуй, — возмущается Виктор, но я уже вижу, что он раздумывает над моим предложением.
— Конечно, все что захочешь, — соглашаюсь я.
— Ты неисправим, — качает он головой. — Так, ладно, эту проблему я решу. Что касается Киры, на тебе ее охрана. Головой за нее отвечаешь.
— Киры? — не могу понять, о ком он.
— Ты только что с ней подружился, — его ехидное выражение лица не сулит ничего хорошего.
— Если это та, о ком я думаю, я согласен идти под трибунал, — киваю я на дверь.
— Именно туда ты и отправишься, если с ее головы упадет хоть один волосок.
— Что? Я не смогу ее убить, если что?
— Очень смешно.
— С каких пор мы защищаем гражданских?
— С того момента, как сунули свой нос, куда не просили, — отрезает Виктор. — Она внучка Лебедева, большего тебе знать не нужно.
— Ты шутишь? Бросил гранату в толпу — и в кусты? Это то, о чем я думаю?
— Ты слишком много думаешь.
— Серьезно?
— Он копал не под тех людей, в итоге они пойдут на что угодно, чтобы его заткнуть.
— Просто убить его им в голову не приходило?
— Зато тебе пришло, умник. Им нужно, чтобы он официально их сторону принял. Думаешь, Лебедев идиот? Он слил все, что нужно было и куда нужно, теперь, только если он сам же не признает, что был не прав, так сказать, публично сам себя не линчует, те отмыться не смогут.
Вот черт!
— Это что же получается, что мы теперь потенциально под прицелом? Какого черта мы?
— Пока никто не знает, что она здесь. Он мой друг, и я не смог отказать ему в помощи.
— Мы что, сейчас задницу свою подставим, потому что ты когда-то вместе с ним пил, что ли? — возмущаюсь я. — Если они генерала заметут, мы следующие пойдем всем скопом. Ты это понимаешь?
— Я в курсе. Вот и поручаю тебе позаботиться о том, чтобы до этого не дошло. Она под твоей ответственностью, понял?
— Вот черт. Запрем ее в подвале, — подкидываю я идею, — тогда точно никто не узнает.
— Издеваешься?
— Ты в курсе, что уже вся часть о ней судачит? Парни там ставки делают, кто ее завалит, а она тут у тебя в развратном костюме соблазнительницы щеголяет.
— Что? — возмущается Виктор.
— Чуть больше удивления, и я бы поверил, что ты не в курсе, — сообщаю я.
— Черт возьми. Что поделать, она не захотела оставаться у себя в комнате. Сказала, что не хочет быть обузой.
— Я прям удивился! Такую только кляпом в рот и можно успокоить. Да еще и покрепче связать, чтобы не брыкалась. Обуза.
От собственных слов воображение нарисовало совсем другие, более горячие картинки. Где я затыкал ее соблазнительный ротик своим членом, намотав ее волосы на кулак. Черт!
Хорошо хоть, мундир скрывает реакцию тела. Но, судя по ехидной ухмылке, Виктор и так понял, о чем я подумал.
— Он не обрадуется, если ты оприходуешь его внучку, — предупреждает он меня.
— Да я лучше с настоящей змеей лягу, чем с этой крикливой собачкой, — возражаю я.
И тут же оглянулся в сторону открывшейся входной двери, у которой с чашкой горячего напитка стоит сам объект нашего разговора.
Ярость, написанная на ее лице, и смертоносный взгляд, что она в меня вперила, ясно свидетельствуют о том, что девчонка все прекрасно раслышала.
— Я пойду, — решительно поднимаюсь, увидев, как она уверенно входит в кабинет. Лучше вовремя ретироваться с поля боя. Тем более что у нее горячее в руках.
— Трус, — слышу за спиной смешок Виктора.
Ну и пусть это выглядит как побег, зато лицо целое, а не в ожогах.
Я видел, как она примеривается к нему.
И я ее должен защищать? От кого?
А кто защитит остальных от нее?