Сава
Малышка права.
Я это понимаю, но пересилить себя и все рассказать не могу. Я никогда не делился всем планом даже с ребятами. Он у меня в голове. Я отдаю приказ — парни выполняют. Все.
Интуиция говорит, что она не просто так желает вернуться в город. И получить доступ в сеть ей тоже хочется неспроста. И генерал ее не зря спрятал. Хотел уберечь.
И конечно, я все про нее раскопал. Она и не внучка ему вовсе. Из-за чего возникает другой вопрос, а что их вообще связывает и почему он о ней так печется? Здесь определенно есть что-то большее. Я это чувствую.
— Я постараюсь, — отвечаю ей, но облегчения на ее лице от моих слов не вижу. Не верит. — Начнем с того, что это дом моего старого друга, его зовут Игорь, — вижу проблеск интереса в ее глазах. Сажусь, показывая, что можно расслабиться. — Не знаю, где он сейчас, — говорю я правду. — Он редко так пропадает, но иногда бывает.
Малышка тоже опускается рядом. Сейчас на полу теплее, чем на диване.
— А чем он занимается? — спрашивает она, снова кутаясь в одеяло.
— Я не знаю, — отвечаю я и понимаю, что как бы странно это ни звучало, но это правда. Никогда об этом не задумывался. Просто он мой друг, и этого всегда было достаточно. — Знаю, что он отставной офицер. Ушел, когда его сына убили.
— Господи, — шепчет Кира, прикрывая рот ладошкой. — И давно?
— Лет восемь назад, — вспоминаю я. — Мы как раз на похоронах и познакомились. Он говорил, что строит дом, но показал мне его недавно, — сообщаю я, чтобы сменить тему. — У меня было точно такое же выражение лица, как и у тебя, — усмехаюсь я своим воспоминаниям.
— Думаю, что и розыгрыш с сараем тоже не новый, — качает Малышка головой и улыбается.
— О-о-о, — тяну я, — я все же был чуть более сдержан, — смеюсь, но вижу, что Кира отводит взгляд. — Прости, я не хотел тебя там обидеть, — признаюсь я, — просто ляпнул не подумав.
— Игорь тебе так же сделал? — она будто подглядела.
— Ага, — уже я отвожу взгляд. Потому что стыдно.
— Жестоко, — она не обвиняет, просто констатирует факт. — Что мы будем дальше делать?
— Это будет зависеть от того, что именно ты мне расскажешь, — пробую я.
Кира минуту смотрит на меня внимательным взглядом.
— Сейчас я хочу лечь спать, — разочаровывает она меня. — День был трудным и долгим. А потому спокойной ночи.
Она поднимается и ложится на диван. Он широкий и удобный, Игорь сам частенько зимой ночует на нем.
Я не соврал ей. Несмотря на то, что подкинул торфяных шайб в печку, тепло исчезнет под утро и станет очень холодно. Единственный минус этого дома заключается именно в этом. Он вроде бы должен прогреваться и держать тепло, но не тут-то было. Возможно, это из-за того, что он расположен прямо у подножия. Игорь все пытается понять и решить эту проблему.
— Спокойной ночи, — отвечаю, ложась на полу. Он будет дольше сохранять тепло, так что к тому моменту, как я проснусь, не успею окоченеть, а вот насчет нее не уверен. Но сказать об этом ей сейчас не вариант, она подумает, что я хочу воспользоваться положением. И отчасти будет права.
Все-таки она устала, я вижу это по кругам под ее глазками и осунувшемуся личику. Кира, без сомнения, молодец. Не каждая так смогла бы: без единого возмущения, не считая некоторых моментов, но там я сам приложил для этого немало усилий, пережить покушение и всю эту дорогу не роптать и не быть обузой. Следовать, хоть и не всегда, указаниям. Благодаря этому мы смогли уйти быстрее, чем преследователи опомнились.
Мне приходилось спасать людей из более легких условий, и мне есть с чем сравнить. Некоторые из спасаемых иногда, казалось, сами просто напрашивались на пулю. Так что я действительно восхищался Малышкой, хоть этого ей и не сказал.
Она долго ворочалась, не давая мне расслабиться. Потому как мое тело реагировало на любые ее телодвижения. Но в конце концов тихо засопела. Принес ей дополнительное одеяло, укрыл и сам улегся поудобней.
Да, ночь будет длинной.
«Рано же она замерзла», — усмехнулся я, услышав, как застучали от холода ее зубы.
Добавил в огонь еще пару шайб и перенес спящую, но очень замерзшую девушку на свое место, поближе к печке. Обнял и укрыл нас обоих всем, чем смог. Ощутив ее ледяные ладошки на коже, понял, что не смогу так долго выдержать, и перевернул ее спиной к себе. Но не учел, что ее попка будет ерзать в поисках тепла прямо по моему члену, показывая мне одновременно и рай, и ад на земле.
В такой ситуации говорить о сне не приходилось.
Спеленал ее в своих объятьях, заставляя замереть и прекратить свои метания. Наконец, когда она согрелась и расслабилась, я смог немного выдохнуть. Но от напряжения в собственном теле только и оставалось, что в каменный потолок пялиться.
И как только смог уснуть?
Меня разбудила ее попытка выбраться из моих объятий, в которых я инстинктивно продолжал ее держать.
Открыл глаза, но тут же закрыл их обратно. Посмотрим, что она будет делать?
Да это подло. Но то, что она заставила меня пережить этой ночью, практически ничем не отличается, хоть она и спала в это время.
Кира вертела своей юркой попкой, снова заставляя меня ее желать, а сейчас к тому же еще и утро, так что понятно, на что именно Малышка напоролась своей сексуальной задницей.
Чуть не рассмеялся в голос, когда она в первый раз застыла, ощутив прикосновение моего члена.
Проклиная все на свете, особенно «озабоченного козла», она, как змея, пыталась вывернуться из моих объятий.
Не желая расставаться с такой желанной подушкой, я закинул на нее ногу, подтаскивая ее еще ближе к себе.
Дыхание Малышки прервалось, и она на целую минуту замерла в моих руках. Ощутив дрожь ее тела, непроизвольно сжал руки сильнее.
Как бы она ни артачилась и ни отрицала очевидное, я ее волную.
Захотелось улыбнуться от этой мысли.
Еще немного, и я ее точно подомну под себя и не отпущу, пока не получу желаемое. — Сава, — позвала она очень тихо, когда поняла, что не сможет сама освободиться.
— М-м, — мычу в ответ, продолжая обнимать ее.
— Отпусти, пожалуйста, — просит так мило, едва сдерживая гнев.
— Мне и так нравится, — подтаскиваю девчонку ближе, вдыхая аромат ее кожи.
— А мне нет, — шепот.
— Врушка, — пресекаю ее новую попытку удрать.
— Отпусти, — несмотря на просьбу, она не двигается.
Начни она сейчас сопротивляться, я бы точно не сдержался. Обхватываю ее затылок, заставляя запрокинуть голову и встретиться со мной глазами. В глазах испуг, но и желание тоже.
Малышка, тебе точно не сбежать.
Накрываю ее губы своими. Она не отвечает, как и в прошлый раз, но и не отталкивает. Будто прислушивается к своим ощущениям.
Нежно провожу по ее нижней губе и слегка прикусываю ее. Тихий вздох становится для меня сигналом для продолжения. Поцелуй становится жарче. Наше дыхание сбивается, и ритм сердца все быстрее и громче. Кира все так же не отвечает, только позволяет ее целовать.
Желание получить от нее реакцию становится практически невыносимым.
Только ощутив ее упирающиеся мне в грудь ладошки, понимаю, что практически навалился на нее сверху.
— Не надо, — отворачивает она лицо, но я все равно заставляю ее посмотреть на меня. Не могу отодвинуться от нее и продолжаю соприкасаться с ней лбами. Наше дыхание смешивается и согревает нас.
— Почему? — спрашиваю и жду ответа, практически не дыша. Малышка, без сомнения, меня хочет, но тогда зачем сопротивляться?
Она не отвечает, только снова легонько толкает в грудь.
— Я знаю, что ты тоже хочешь, — шепчу ей. — Реагируешь на меня как никто, но почему-то это отрицаешь, — не понимаю я. — К чему все эти игры? Если мы заранее знаем, чем все кончится?
Ее толчки становятся сильнее.
— Ничем не кончится, — выдыхает она. — Отпусти.
— Мы можем перешагнуть все эти ненужные разговоры и ломку на пустом месте, — уговариваю я. — Я знаю, кто ты, ты знаешь, кто я. Мы можем наслаждаться друг другом, пока хотим, — разъясняю я все плюсы. — Так к чему все эти танцы с бубном у костра? Зачем строить из себя тех, кем мы не являемся?
Секунда. Вот я ее обнимаю и сжимаю в объятиях, а вот я лежу на спине и ошарашенно смотрю в потолок. Боль, идущая от копчика к голове, не дает возможности вздохнуть.
Она меня перекинула?! Она? Меня?!
Взваливаюсь на бок и нахожу ее напряженную фигурку взглядом.
— Ты знаешь, кто я? — Малышка в ярости. Теперь понятно, как ей удалось провернуть этот прием со мной. — Строить из себя того, кем не являюсь? — хорошо, что взглядом нельзя убить. — Ты не знаешь меня, — чеканит она, носясь из стороны в сторону, продолжая окидывать меня яростным взглядом. — Ничего не знаешь! Наслаждаться, пока можем? Что ты там себе напридумал? Никаких наслаждаться. Если это цена твоей защиты, то, запомни, мне она не нужна, — она тыкает в мою сторону своим тонким пальчиком. — Я не настолько себя не уважаю, чтобы «наслаждаться, пока могу» с каждым встречным, — ехидно выдает Кира.
Я хотел встать и показать, что именно я имел в виду, этой строптивице, когда заметил, что ее глаза влажно заблестели, хоть она и пыталась это скрыть.
— Еще раз повторяю для особо одаренных, — зато голос резкий, — не смей ко мне больше прикасаться.
Кира разворачивается и уходит наверх, в то время как я изумленно пялюсь в потолок и остаюсь лежать на полу.
Что это только что сейчас было?
С чего она так взвилась? Я же всего-то предложил наслаждаться жизнью, пока можем. И причем тут уважение к себе?
Прокрутив в голове наш разговор снова, понял одно: я ее нехило так задел. Но чем — так и не понял. Поднялся и направился в ванную.
Холодная вода немного остудила мое желание, и я наконец смог начать думать.
Что-то произошло с ней в прошлом, наконец осознал я.
Что-то, что напугало ее настолько, что Малышка до сих пор трясется в страхе.
Решаю вскрыть эту рану, пока не поздно.
Зачем мне это надо? Не знаю. Не хочу об этом размышлять. Просто хочу понять, и все.
Поднимаюсь наверх и замираю у двери в спальню. Кира стоит топлес. Меня при виде ее мягких округлостей перемыкает. Забываю, зачем сюда шел, о чем хотел с ней поговорить. Хочу только одного: чтобы она опустила руки и повернулась ко мне лицом, позволяя вдоволь насладиться прекрасным видом.
— Ой, — дверь с громким хлопком закрывается у меня перед носом. И когда только успел подойти так близко?
Громкий звук что-то во мне ломает, будто преграда упала или стена. Да и пофиг на это. Толкаю дверь и застаю ее уже застегивающей рубашку на груди.
— Тебе не говорили, что подсматривать не…
Не даю ей закончить.
В этот раз я заставлю ее откликнуться на мой зов.
Какая же эта бестия вкусная!