Сава
— Я смотрю, нашла-таки коса на камень, — смеется Игорь, как только Кира скрывается наверху. — Не думал, что доживу, с твоим-то отношением.
Что ему ответить?
Еще вчера я бы сказал, что она просто задание. Но сегодня утром все немного изменилось. Сам не пойму, в чем или почему, но знаю, что это так, хоть и неприятно это признавать.
Сколько ни думаю, ничем не могу оправдать свою реакцию на нее.
Никогда не был любителем пробовать своих партнёрш, но в тот момент, когда запах ее возбуждения ударил мне в нос, думал, что умру, если не попробую Малышку на вкус. Кира была безумно сладкой. Как спелый персик, сочный и ароматный.
Во рту до сих пор вкус ее оргазма, отчего возбуждение в моем теле никак не желает проходить.
А ведь девочка оказалась даже лучше, чем мне рисовало воображение. Такой отзывчивости я никогда не встречал.
— Расскажешь? — вопрос Игоря заставляет обратить на него внимание.
— Да ничего особенного, — почему-то вру я. — Надеялся справиться за пару дней.
Зачем соврал? Не знаю, что именно заставило меня это сделать, но как-то само получилось.
— Думаю, она не так проста, как ты считаешь, — странно усмехается Игорь, доставая сковороду.
— Ты о чем? — спрашиваю, наблюдая за ним. Сам же продолжаю думать о том, зачем соврал.
— Она напомнила мне мою жену, — от его слов что-то темное вскипает во мне. — Не так, как ты подумал, — в открытую смеется надо мной Игорь.
Мне не стыдно, я вообще это чувство контролировать не могу. Темнота от его слов ни черта не отступает.
— Каждый мужчина понимает, когда встречает особенную женщину, — продолжает он, ухмыляясь. — С ней все не так, как с другими. Она переворачивает твою жизнь с ног на голову и заставляет усомниться в своем здравомыслии. Она заставляет тебя любить себя и так же сильно ненавидеть. И именно ее ты никогда не сможешь отпустить, — заканчивает он, но тут же добавляет: — А если отпустишь, никогда себе этого не простишь.
Меня немного напрягают его слова, больше похожие на пророчество.
— Ты зря распинаешься, — отмахиваюсь я, — это всего лишь…
— Не разочаровывай меня, — перебивает Игорь, — не заставляй усомниться в твоих умственных способностях, — ехидная ухмылка растягивается на его лице. — Хотя о чем это я? Ты явно думаешь не тем местом. — Но тут же друг наклоняется через стол и, вперив в меня серьезный взгляд, добавляет: — В нашей профессии умение, вопреки чувствам, трезво оценивать ситуацию может спасти тебе жизнь. Так что смотри, не оплошай.
Он отстраняется, и в этот момент я слышу тихие шаги Киры. Замираю в ожидании ее появления.
Легкий румянец алеет на ее щеках, несколько влажных волосков прилипли к ее лбу, глаза сияют. Как жаль, что Игорь вернулся так не вовремя.
Смутно различаю слова Игоря, а сам продолжаю следить как коршун за Малышкой.
Отводит взгляд, пытается сглотнуть, нервничает.
Желание схватить ее и унести в спальню становится практически непреодолимым.
— Не принесешь дров? — голос Игоря врывается в мое сознание. — Заодно и остудишься, — шепчет он одними губами, когда Кира не видит.
Ехидная улыбка на его лице меня напрягает, как и то, что я должен оставить Малышку с ним наедине.
Никакие рациональные увещевания не помогают. Нехотя иду на выход.
В одном мой друг прав: мне нужно успокоиться и взять себя в руки.
Сказать легче, чем сделать.
Возвращаюсь так быстро, как могу, и понимающий взгляд Игоря совершенно не помогает мне успокоиться. Я веду себя странно и сам это понимаю.
Неужели он прав?
Нет, отгоняю от себя такую возможность. Просто я ее еще не трахнул, вот и лезет в голову всякая фигня.
Когда замечаю улыбку Киры, направленную на моего друга, меня перемыкает. Так и хочется взорваться на месте, нет, крушить и ломать — вот чего хочется. Мне она ни разу так не улыбнулась.
— Я тут рассказывал Кире, как мы познакомились, — сообщает Игорь, ставя передо мной тарелку с завтраком. — Оказывается, ты ей не все поведал.
— Думаю, все, что нужно ей знать, она уже узнала, — сухо выдаю я. Оба удивленно на меня смотрят. — Ты не забыла, что должна мне кое-что рассказать? — смотрю на нее пристально. Знаю, что мой тон оставляет желать лучшего, но она сама виновата. Не за чем, только успев вылезти из-под меня, лыбиться другому.
— Не забыла, — чеканит она. — Ничего не изменилось. Мне нечего рассказывать.
Вот опять в ней стерва проснулась. А только что так сладко улыбалась.
— Это тебе не игра, — злюсь еще больше. — Из-за твоих тайн могут пострадать люди.
— Или только ты. — Она переводит взгляд на Игоря: — Спасибо за завтрак, но я уже наелась. И за гостеприимство, — благодарит она его нежным голоском. — А ты можешь не страдать, — шипит она уже на меня, — я ухожу.
Кира обходит меня быстрее, чем до меня доходит смысл ее слов.
Она это что, серьезно?
Перевожу взгляд на друга, который осуждающе хмурит брови и качает головой.
— Ну ты и придурок, — сообщает мне Игорь.
Никуда она не пойдет. Несусь следом и сталкиваюсь с ней в коридоре. Она тащит на плече рюкзак, утирая щеку.
Она что, плачет?
— Ты никуда не пойдешь? — чеканю я, вставая перед ней.
— Это не тебе решать, — на удивление она не вскидывает голову и не встречается со мной взглядом. — Спасибо за помощь, но дальше я сама.
Одним движением отбираю у нее рюкзак.
— Я сказал, что ты остаешься, — настаиваю я.
Минуту она смотрит на отобранный мной трофей, а потом обходит меня и идет на выход.
— Куда ты идешь? В лесу ты без провизии и защиты и часа не протянешь.
— Это твой выбор — оставить меня без рюкзака. Все-таки он принадлежит тебе, — отвечает она, не оглядываясь.
Бросаю рюкзак на пол и иду за ней. Настигаю уже во дворе. На секунду замираю, залюбовавшись на ее задницу.
Хватаю Малышку за шею и резко разворачиваю к себе, заставляя уткнуться носом в мою грудь. Ее нога уже летит в мою сторону и даже успевает задеть, прежде чем я выставляю блок.
— Мы не закончили, — шепчу я ей, предотвращая ее новые попытки освободиться. — Ты мне должна, не забыла?
После моих слов она замирает. Смотрит так, будто ее только что жестоко предали.
— Так ты поэтому… — она не договаривает, прикрывая глаза. — Мне жаль, но мы и не закончим.
— Ты явно подумала не о том, — шиплю сквозь зубы. — Что ты там себе опять напридумала?
— О чем я должна была подумать?! — кричит она. — Отпусти.
Она так и будет хранить свои тайны от меня, а времени у нас, чувствую, практически не осталось. Нужно что-то делать, да поскорее.
Толкаю ее от себя. Боюсь, сейчас точно не сдержусь. Иду в дом за рюкзаком, который бросаю ей под ноги.
— Вали, — выдавливаю из себя. — Не стоит рассчитывать, что я и дальше буду рисковать своей незначительной шкурой ради тебя, а тем более подставлять своих парней ради того, чтобы трахнуть такую, как ты.
— Такую, как я? — шепчет она, смотря на рюкзак невидящим взглядом.
— Таких, как ты, — повторяю, — в любом клубе полным-полно, по одному взгляду готовы исполнить любое мое желание, — сплевываю на землю, будто мне противно. — Вали, — киваю в сторону леса. — И деду своему привет передавай. Если, конечно, дойдешь до него.
Разворачиваюсь и ухожу в дом.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — слышу сзади голос Игоря. — По мне, так ты только что совершил самую большую свою ошибку.
— Она слишком упряма, а у меня практически нет времени, — пытаюсь я объяснить. Мое нутро тоже кричит о том, что я облажался. — Мне нужно узнать, что она скрывает. Иначе как понять, с чем я имею дело? — пытаюсь я себя оправдать.
Ненавижу быть жертвой. Пора уже понять, что происходит, и начать действовать. То, что ее дед вляпался по самое не балуй, было понятно с самого начала. Но покушение на Киру меняло всю картину. Им нужна она, и явно не живой. Чем им могла помешать совсем еще девчонка?
И не надо мне втирать, что они хотят приструнить генерала. Для этого есть и другие способы, а не только убийство его внучки как единственного рычага давления на него. Отсюда следует вывод, что именно в Кире все дело.
— Не хочешь поделиться? — Игорь встает рядом, вместе со мной наблюдая за тем, как поникшие плечи Киры подрагивают.
— Она сама не оставила мне выбора, — отвечаю. — Черт, ну давай же, разозлись, — шепчу ей, хоть она меня и не слышит.
— Выбор есть всегда, — отрезает Игорь, — только ты, кажется, выбрал неправильную тактику. Она уходит.
Черт! И еще раз черт. Рюкзак так и остался лежать на земле. Дура она и есть дура. Там ключи от машины.
Продолжаю смотреть в окно. Не знаю, чего жду. Может, того, что она вот-вот прибежит обратно. Хотя бы за рюкзаком. Зная Малышку — это вряд ли.
— Так, ты сам тут за собой кашу разгребай, а я пошел в душ, — бросает Игорь, уходя наверх.
Вот же невозможная женщина!
Иду за ней, по дороге поднимая рюкзак с земли и закидывая его на плечо.
Поняв, что она пошла не в том направлении, прибавляю шагу.
— Кира, — зову ее, не догнав.
Она исчезла. Этого не может быть.
— Кира. Здесь опасно. Кира.
Ее нигде нет. Пытаюсь разглядеть ее следы, как меня учил Игорь. Но я солдат, а не следопыт, и, конечно же, у меня ничего не выходит.
— Малышка, отзовись, — кричу снова, — Кира, здесь действительно опасно!
Здесь в горах темнеет слишком быстро, да и холодает тоже. Бегу обратно в дом.
— Игорь, — зову, бросая рюкзак на пол.
— Чего шумим? — появляется он на лестнице. — Где Кира? — его взгляд становится серьезным.
— Она побежала не в том направлении. Я не смог ее найти.
Он быстро сбегает вниз. Кидает мне куртку из шкафа и сам одевается. Достает ружье и кивает мне в сторону каминной полки.
Без слов беру раритетную игрушку и патроны к ней, что протянул Игорь.
— Надеюсь, мы успеем до того, как ею полакомится местное зверье, — глупо шутит друг.
Бросаю на него злой взгляд и понимаю, что он не шутит.
Черт возьми, что она творит!
Мы искали ее несколько часов. Я почти охрип от того, как часто и громко ее звал. Найду и как следует отшлепаю. Только бы найти.
— Нужно вызывать спасателей, — говорит Игорь.
— Это все равно, что прицепить к ее лбу мишень, — отвечаю не задумываясь.
— Настолько серьезно?
— Серьезнее некуда. За ней охотятся.
— Ты объяснил ей всю серьезность ситуации?
— Хотел, чтобы она рассказал мне все, что знает. Рассчитывал… не знаю, черт возьми, на что я рассчитывал, — злюсь сам на себя, на Киру и на глупую ситуацию.
Но больше всего на себя, за то, что недоглядел.
— Сразу видно, что женщин ты только в горизонтальном состоянии и знаешь, — горько усмехается Игорь. — Глупо было ждать от нее честности, когда сам не был с ней честен. Женщины, знаешь ли, как самые чувствительные радары, за километры чуют ложь и недосказанность.
— Что теперь делать?
— Искать.
И мы искали. Ночь была холодной, и даже я, несмотря на свою злость и активное движение, замерз. Что сейчас происходит с Кирой, и представлять не хотел, а думать о другом вообще не мог. Она жива.
Под утро услышал крик Игоря и сломя голову побежал на его голос.
— Ну, давай же, девочка, — увещевал Игорь, стоя под толстым деревом с запрокинутой головой. — Умница, что додумалась с земли убраться, но теперь тебе нужно спуститься.
Поднимаю голову и замираю, так же, как и мое сердце.
Кира сидит на небольшом суку, руками и ногами обнимая ствол дерева. В темноте белым пятном, как полная луна на небе, выделяется ее личико с огромными наполненными страхом глазами.
Понимаю, что она слишком напугана и просто-напросто не слышит слов Игоря. Поднимаюсь наверх за ней. Это не так легко, как показалось мне с земли, но в конце концов я оказываюсь позади нее. Протянув руку, накрываю ее ледяные пальцы своими. Даже сквозь одежду чувствую, как ее тело замерзло, а зубы стучат. Еле отцепляю ее от дерева. И затаскиваю к себе на колени. Хочется одновременно ее и обнять, и придушить, чтобы не смела меня так больше пугать. Снимаю быстро куртку и натягиваю на нее. Кира не сопротивляется, продолжая наполненными ужасом глазами вглядываться в темноту. В тот момент, когда я попытался ее спустить вниз, она развернулась и вцепилась в меня, как утопающий в спасательный круг.
— Там кто-то… есть, — оттого, как сильно стучат ее зубы, еле разбираю, что она говорит.
— Ничего не бойся, ты в безопасности, — уговариваю я ее.
Несмотря на ее сопротивление, спускаю ее в руки Игоря. Быстро спрыгнув, забираю ее обратно и бегом несу в дом.
— Давай ко мне, — велит Игорь, — там напор сильнее.
Мы без лишних слов понимаем, что делать. Он набирает горячую воду, пока я стаскиваю с Малышки мокрую одежду в спальне. Несмотря на ситуацию и волнение, не желаю, чтобы Игорь видел больше нужного, поэтому закутываю ее в одеяло и несу в ванную. Только дождавшись, когда Игорь, хмыкнув, выйдет за дверь, погружаюсь вместе с Малышкой в горячую воду.
В этот момент в ней будто что-то ломается, и она начинает плакать.
Так плачут, когда действительно больно.
— Прости. Я этого не хотел.