Кира
Просыпаться не хочется, тело приятно ноет, и даже плечо не беспокоит.
Запах Савы окутывает как мягкое облако и уже привычно успокаивает. Вспомнив, как проснулась ночью от его ласк и что он творил, смущенно прячу лицо в подушку.
Как может тело реагировать на него так остро, на грани безумия? Сама себе поражаюсь, но от этих ощущений отказаться не могу.
Открываю глаза, ожидая наткнуться на его спящий силуэт, но встречаю только пустую постель. Какая же я глупая! Будь он в кровати, я бы ощутила его закинутую на меня ногу или руки. Сава не может спать спокойно, даже во сне заявляя на меня права.
Непонятная тревога закрадывается в сердце. Он, наверное, на улице. Чего я так нервничаю, не пойму?
Тело вмиг становится тяжелым и неповоротливым. Теряется ощущение легкости, будто на яркое солнце налетели темные тучи.
Как можно быстрее одеваюсь и иду на выход.
Дверь открывается раньше, чем я успеваю ее коснуться. В комнату вкатывается бывший начальник Савы. Воспоминания о моих криках прошлой ночью как стрела вонзаются в мой мозг, и я не знаю, куда деть глаза, но в следующую секунду впиваюсь в него взглядом.
— Где Сава? — не выдерживаю его молчания я.
— Ты чего встрепенулась так? — улыбается он вместо ответа, отчего плохое предчувствие только усиливается. — Жив-здоров твой красавец.
— Роман Васильевич, где он? — настаиваю я.
— Чего же так официально, — продолжает он гнуть свое, — можно просто Роман, не настолько я и старый. Но под моим взглядом он наконец сдается: — Отбыл он ненадолго, попросил о тебе позаботиться, — подтверждает хозяин дома мои подозрения.
Прикрываю глаза. Чего-то подобного я, наверное, подсознательно и ожидала. Этот негодяй бросил меня тут и ушел. Прошедшая ночь в связи с тем, что он сделал, теперь виделась совсем в другом цвете.
Оттрахал напоследок и ушел. Какая же я глупая дура! На миг мне показалось, что я для него что-то значу. Идиотка. Вот так разбиваются глупые надежды о реалии жизни. Но мне не впервой. Переживу. Ведь переживу же?
— Ты не переживай, он туда и обратно, — говорит Роман, где-то за гранью моего восприятия. — Оглянуться не успеешь, как он будет уже тут.
— Спасибо, что приглядели, — благодарю я, направляясь к скамье, где лежит мой рюкзак. Убеждаюсь, что там все то же, что я собрала в казарменном складе, — но, думаю, мне уже пора.
Не объяснять же ему, что меня банально кинули и даже в лицо попрощаться не захотели. И несмотря на то, что в горле стоит ком и я чувствую, что вот-вот расплачусь, я все-таки сдержусь.
— Ты не горячись, — голос Романа звучит уже более серьезно, без этих покровительственных ноток, — подожди его денек-другой, он вернется.
— Передавайте ему от меня привет, — бросаю я, обуваясь.
Нужно быть сильной, впрочем, как всегда. Слишком я расслабилась, доверилась. По сути, Сава не давал мне никаких обещаний и ничего мне не должен, так что я сама виновата в собственных ожиданиях и в том, что они не исполнились. Он предлагал наслаждаться жизнью, а я поддалась. Вот и все.
— Кира, не пори чепухи, — вдруг меняет тон Роман, явно начиная злиться. — Он сейчас твою проблему решает, самое малое, что ты можешь сделать, — это подождать его в безопасности.
На секунду от его слов замираю. Вот как все это выглядит со стороны? Я — капризная, неблагодарная девка, а Сава — мой благородный рыцарь? И что значит «твою проблему решает»? Возможно, он решил так все преподнести своему бывшему начальнику, не говорить, что пытается отвязаться от проблемной девки. А я ведь и вправду проблемная. Смотрю на Романа и понимаю, что не могу ранить его чувства таким образом, и решаю пойти другим путем:
— В безопасности? Здесь, что ли? — обвожу я комнатку подбородком, закончив завязывать шнурки. — Нас нашли там, где, по идее, не должны были, — объясняю я ему. — Они шли убивать. И убили бы, если бы со мной не было трех вооруженных и натренированных мужчин. А сейчас здесь только вы и я, — поднимаю я руки. — Самое лучшее в данной ситуации, что я могу сделать, — это просто уйти. И вам советую спрятаться так, чтобы вас не нашли, — говорю я, закидывая на плечо рюкзак. — А лучше всего — уехать к родственникам куда-нибудь подальше. У вас же есть, к кому поехать? — спрашиваю я с надеждой. Сама же раздумываю, что буду делать, если он ответит, что нет. В таком состоянии оставить его одного не смогу, это точно.
— Что ты собралась делать? — спрашивает Роман, выкатываясь в середину комнаты.
— Это уже не важно, — отвечаю я, обходя его и направляясь к двери. — В любом случае вам безопаснее вдали от меня, чем рядом, — говорю скорее себе, чем ему.
— Я и подзабыл уже, какие у нынешней молодежи заскоки, — слышу за спиной. — Все сам. И бабы туда же, — слишком близко звучит его голос.
Резко оборачиваюсь и замираю, от шока вытаращив глаза. Роман стоит на своих двоих. Мало этого, он делает уверенный шаг мне навстречу.
— Ну и чего ты замерла? — усмехается он. — Помоги уже калеке.
— Вы ходите?! — возмущено вырывается у меня.
— И что?
— Но вы… ходите, — я не могу поверить в то, что он солгал об этом. Зачем?
— Это что, законом запрещено кататься в кресле-каталке, если хочется? — спрашивает он так, будто это не он, а я виновата.
— Вы солгали, — говорю я, складывая руки на груди. Не доверяй ему Сава, я бы уже треснула его чем-нибудь, а так только вопросом и ограничусь: — В чем же еще вы солгали?
— Умная девочка, — его улыбка становится шире. — Пойдем, — кивает он мне следовать за собой, но вместо того, чтобы пройти ногами, снова садится в коляску и катится.
Пропускаю его вперед, с удивлением наблюдая за тем, как он подъезжает к двери, которую ранее я приняла за чулан. Вхожу за ним. В комнатке метр на метр отсутствует задняя стена, а вместо нее узкий коридор, уходящий куда-то вглубь. Удивленно таращусь на новые камеры слежения и инфракрасную тревожную нить. Что это?
В конце пути оказываюсь в большой комнате с несколькими дверями, современной маленькой кухней. Но не это удивляет больше всего, а то, что комната обставлена мониторами на всю стену, и, судя по разным мигающим изображениям на них, это пункт слежения. Определенно, у него тут есть и выход в интернет.
— Вы хакер? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от волшебной стены.
— Я бы так не сказал, — отвечает Роман, заставляя меня посмотреть на него, — скорее координатор.
— Можно мне воспользоваться вашей сетью? — спрашиваю я, продолжая оглядываться. Одна стена явно с сюрпризом внутри. — А здесь что?
— А ты, оказывается, очень любопытная, — усмехается Роман, снова поднимаясь на ноги и нажимая на край стены, из-за чего та выходит, открывая взору стеллажи, наполненные оружием, — когда не глупишь.
Бросаю на Романа быстрый взгляд. Кажется, он доволен произведенным на меня эффектом. Никогда не любила оружие, но мне хватает беглого взгляда, чтобы понять, что у него тут имеется даже то, чего пока еще, насколько мне известно, нет в продаже.
— Так можно? — напоминаю я о своей просьбе.
— Что? — он, кажется, надеялся, что я забуду обо всем, увидев его немаленькую коллекцию пугачей.
— Воспользоваться сетью? — настаиваю я. — Мне очень нужно.
Слова Романа о том, что мой дед — предатель, не дают мне покоя. Спрашивать у него о том, что я слышала, не имеет смысла. Мне нужно услышать обо всем от деда. В его смерть я не верю, как и в то, что он бросил меня.
Насчет чипа отслеживания нам с ним еще предстоит побеседовать. И когда только умудрился установить? Или это не он? Тогда кто? И самое главное, как я могла этого не заметить? Это ведь не комарик укусил.
Голова кругом от мечущихся в голове вопросов.
Но прежде всего мне нужно его найти и желательно до того, как с ним что-нибудь случится.
— Можно, — выдавливает он наконец из себя. — Сеть безопасна, так что тебя вряд ли смогут отследить, — говорит он, кажется, сам себя уговаривая.
Я быстро сажусь к монитору, бросая рюкзак под ноги, пока он не передумал. Запускаю свой код. Спиной чувствую, что Роман встал рядом, но мне сейчас не до него. Нужно убедиться, что сигнал дедушки все так же работает.
Ожидание как настоящая пытка. Почти не дышу, пока система выдает одно окно за другим с новыми данными об активности объекта.
— Слава богу, — выдыхаю я, увидев, что дедушкин сигнал сработал всего полчаса назад.
— Что это ты делаешь? — вопрос Романа застает врасплох. Совсем о нем забыла. — Ты его выслеживаешь? Это ведь то, о чем я думаю?
— Это мой проект, — отвечаю ему, запуская более детальную проверку. Надеюсь, смогу выяснить состояние его здоровья и где он находится.
Боковым зрением вижу, что Роман опускается в соседнее кресло, но решаю на него не отвлекаться, так что продолжаю под его пристальным взглядом набирать команды. Интеллектуально моя программа адаптирована к обучению, но я так и не успела эту функцию протестировать. Наверное, это и было той тайной причиной, по которой я не стала ее презентовать военным.
Час спустя я наконец убедилась, что с дедушкой все в порядке. Теперь ИИ мог отслеживать колебания его сердечного ритма. Последнее время он чувствовал себя неважно, но показатели в принципе не особо выходили из нормы. Вторая хорошая новость была в том, что моя программа работала, она обучаема, это не могло меня не радовать. А вот местоположение дедушки выяснить не удалось. Что-то тут не то. В следующий раз надо будет это учесть.
— А будет ли он, этот следующий раз? Встретимся ли мы снова? — бормочу себе под нос, но это не ускользает от мужчины, о присутствии которого я уже и забыла.
— Если это тот, о ком я думаю, то встретитесь, — говорит Роман, кладя руку мне на плечо. — Он всегда был упертым старым козлом. Если еще жив, то обязательно тебя найдет.
— Вы сказали, что он был предателем и что он специально меня подставил, — обвиняю я, сбрасывая его руку: не нужна мне его поддержка.
— Я сказал так, как думал, — отвечает Роман, смотря мне в глаза. — Я не лукавлю. В прошлом он был на стороне тех, кто сегодня на тебя охотится.
— У вас есть доказательства? — спрашиваю я, сжимая зубы.
Я не слепая наивная дура, но надежда, что все не так, остается во мне вопреки всему. Если есть доказательства, я их изучу и решу, как мне поступить. Никто не безупречен, и я тоже.
— У меня их нет, — говорит он, а я облегченно выдыхаю, — но все указывало на это.
— Что все? — злюсь я. — То, что он не согласился с вашим мнением? Или то, что не пошел наперекор своему начальству? Вы говорите так, будто знаете моего дедушку, но вы его не знаете, — бросаю я. — Он патриот своей страны, он последний, кто пойдет против системы, которую поклялся защищать! — уже почти кричу я. — Он всегда верен своему слову и знает, что такое честь, — выдыхаю я последние слова, вытирая слезы, что застилают глаза.
— Прости, — Роман встает. Но снова садится обратно. — Возможно, я понял не так, но я сказал о своих подозрениях. Он не захотел меня тогда слушать. Встал горой за тех, кто был замешан в грязных делах. И да, он всегда горой стоял за систему, которая не работает.
— Нельзя вот так просто обвинять человека в смерти других, — качаю я головой.
Мы оба замолкаем, каждый думая о своем.
Я не хочу верить в то, что дедушка способен на такое, но в глубине души я знаю, что он никогда не показывал мне ничего лишнего и всегда пресекал недовольные разговоры. Но все-таки мог ли он знать и ничего не сделать? На этот вопрос я не могла дать категоричный ответ. И именно это меня и тревожило.
Интересно, Сава решил уехать, потому что поверил словам Романа? Но какая разница, что натворил мой дед, если он думает, что я не его внучка? И кстати, а почему он так и не поведал об этом Роману?
— Расскажешь? — кивает мужчина на монитор. — Очень интересно.
— Ничего особенного, — скромничаю я, но понимаю, что погорячилась и смена темы — это то, что нам сейчас нужно, — всего лишь небольшая наработка.
— Но делает она, как я понял, не самую простую вещь, — улыбается он, и я сдаюсь.
Объясняю ему в общих чертах, что делает простой код, если знать, как он работает.
— Я сделала деду новый телефон, — делюсь я. — Точнее, доработала старый. Идея была внедрить механизм в тело человека, но, не зная, как он будет работать, я приняла решение попробовать с тем, что мы всегда носим с собой.
— Ты поставила в телефон жучок? — уточняет Роман.
— Нет, конечно. Это слишком просто, и его легко можно отследить. Скорее, я вшила в аппарат генномодулятор и загрузила ИИ.
— Что это? — ему действительно интересно, судя по тому, как горят его глаза.
Когда я пыталась рассказать о своей работе деду, он всегда отмахивался от меня. Ему было это неинтересно. Наверное, поэтому я поведала Роману больше, чем кому-либо когда-либо с того момента, как начала работать над этим проектом. Он хотел знать, и ему было не все равно.
— Искусственный интеллект, — пояснила я, — это… как бы сказать… электронный мини-мозг. Он обучается на основе команд, которые задает ему человек. А генномодулятор — это то, что не позволяет никому, кроме того, кому принадлежит аппарат, включать и использовать определенные функции вроде местоположения и состояния здоровья носителя.
— Но это же легко можно решить, просто отключив телефон, ну или дождавшись, когда он сам выключится, — напоминает мне Роман.
— В обычном аппарате — да, но я доработала батарею, и даже при выключенном телефоне сигнал будет поступать еще как минимум неделю, — поясняю я. — И, как видите, я не ошиблась, все работает.
— Это просто невозможно, — Роман окидывает меня восхищенным взглядом. — Ты гений.
Мне лестна его реакция, и я даже на несколько минут забываю о том, что сейчас вокруг меня происходит. Но минута славы проходит, и мои мысли снова возвращаются к Саве, хоть я пытаюсь отбросить их и не думать о нем. Боюсь, подобные мысли меня до добра не доведут.
— Кажется, ты устала, — привлекает мое внимание Роман, когда я ловлю себя на том, что необдуманно потираю раненое плечо. — Думаю, тебе нужно отдохнуть. День был… трудный, — выдает Роман, шокируя меня.
Смотрю на часы и не могу поверить, что мы просидели здесь до самого вечера. Как быстро пролетело время.
— Ты сможешь уйти завтра, если не передумаешь, — снова привлекает мое внимание Роман. — Сегодня уже слишком поздно.
— Мне нужно решить, что делать дальше, — делюсь я своими сомнениями, поднимаясь.
— Тебе незачем переживать, он вернется, — настигает меня голос Романа, заставляя обернуться к нему. — Я о Саве.
Я просто киваю, нет сил объяснять ему, о чем именно я переживаю.
— По глазам вижу, не веришь, — продолжает он. — Я знаю его с того момента, как он пришёл ко мне в часть. Восемнадцатилетний, совсем пацан еще. Но он и тогда знал, чего хочет от жизни, в отличие от своих сверстников.
Услышать историю Савы от того, кто знал его ещё практически ребёнком, стало приятным сюрпризом, и я замерла, желая узнать больше.
— Он был самым упертым в роте и самым перспективным. Всегда добивался поставленных целей. — Слушаю Романа, затаив дыхание. — Во время совместной службы ты видишь людей со всякой стороны, иногда и сказать-то стыдно, что они вытворяют, но таким, как рядом с тобой, я Саву никогда не видел.
Сейчас, после слов Романа, я остро ощутила, что мы друг друга толком и не узнали.
Что между нами было? Ничего, кроме секса. От этого стало ещё грустнее.
— Спасибо, что рассказали, — решаю уйти, пока не проявила слабость.
— Да не за что, — отвечает он. — Только, кажется, это не шибко помогло, — летит вслед, но я делаю вид, что последних его слов не расслышала.
Пустая, разобранная постель, пахнущая Савой, заставляет горло сжаться от тоски. Слишком близко, слишком тесно. Слишком. С Савой у меня всегда все слишком…
Никого к себе настолько не подпускала, даже своего бывшего жениха держала на более или менее отдалённом расстоянии, поэтому-то и смогла практически безболезненно вычеркнуть его из своей жизни. Но я нутром чувствую, что с Савой будет куда больнее.
Ведь даже сейчас я не могу себя заставить подойти к этой постели без него.
Сажусь на скамью у двери, смотрю в пустоту.