Кира
Даже сквозь ускользающее сознание я слышу странный писк.
Вмиг Артем с меня скатывается, давая мне возможность вздохнуть свободно.
Вместе с воздухом ко мне возвращается и ясность мысли. Еще не придя в себя, я дрожащими руками натягиваю обратно штаны с бельем, оглядываюсь в поисках того, чем могла бы прикрыться, но моя футболка валяется тряпками поодаль, так же, как и бюстье.
Артем, на ходу застегнув штаны, быстро подходит к шкафу и вытаскивает оттуда большую спортивную сумку, бросив ее у входа, тихо ругаясь себе под нос, обувается и, натянув футболку, устремляется ко мне.
— Черти сраные, быстро опомнились, — бормочет он.
Я напрягаюсь и пытаюсь отползти от него, но у меня плохо получается.
Быстро настигнув меня, Артем легко заламывает мои руки и связывает их за спиной. Рывком поднимает меня, как тряпичную куклу, и закидывает на свое плечо. У меня голова кружится, и тошнота снова подступает к горлу.
В себя прихожу уже на улице. Когда Артем бросает меня, как куль с мукой, на заднее сиденье. Я, кажется, снова теряю сознание.
Открыв глаза, понимаю, что мы уже куда-то едем.
Не могу пошевелить ногами: их он тоже связал.
Слава богу, он не смог закончить начатое. Но долго ли продлится мое везение?
Проверять я не хочу. Нужно сделать все, чтобы сбежать.
Не знаю, сколько мы едем, мне кажется, что целую вечность, и в то же время будто всего несколько секунд.
И опять Артем вытаскивает меня из машины и, закинув себе на плечо, тащит в какое-то здание. Рассмотреть ничего не успеваю: очень близко припарковался. Может, в этом здании есть люди? На миг возникшая надежда тут же умирает: слишком свободно он идет, не крадучись. Да и вряд ли бы он оставил мне не завязанным рот, будь вероятность, что меня сможет хоть кто-то услышать.
В этот раз он кладет меня на кровать. Привычная тошнота.
К тому моменту, как я прихожу в себя, Артем уже стоит у кровати и собирает оружие. Снайперская винтовка. Из нее он меня ранил?
Да какая разница. Нашла, о чем задуматься.
Как можно было быть такой глупой? Не знать, кто он? Что он? Не понять. Насколько нужно было быть зацикленной на себе, чтобы не понять, что за человек рядом со мной.
Закончив свое занятие, Артем складывает все обратно в сумку.
Обойдя кровать, он садится рядом со мной. Увидев мою попытку отодвинуться от него, зло усмехается.
— Как бы мне ни хотелось продолжить, прежде я должен решить одну назойливую проблему, — говорит он серьезно, обведя мою голую грудь кончиком пальца.
Будто насекомое ползает. Ежусь от его ласки.
Наклоняется ко мне в явном желании поцеловать.
Резко отворачиваюсь. Обойдется.
Но Артема так легко не остановить. Его влажный язык касается моей щеки. Прикусываю ее изнутри от невозможности стереть его касания.
Не знала, что могу так сильно ненавидеть другого человека.
Жесткий хват его пальцев, и его губы накрывают мои. Сжимаю зубы. Пошел ты.
— С этим разберусь, когда вернусь, — угрожает Артем, быстро заклеивая мой рот скотчем.
И когда он только успел его взять?
Он наконец-то оставляет меня в покое.
Артем идет к выходу, и я свободно выдыхаю. Насилия сейчас не будет. У меня есть время на побег.
— Не шали тут без меня, — приказывает он вдруг, оглянувшись через плечо. — Я вернусь, как только всажу пулю в лоб твоего хахаля, который возомнил себя крутым Рэмбо, — последние слова Артем говорит, уже закрывая дверь.
Щелчок не оставляет никаких сомнений в том, что он меня запер.
Через пару секунд до меня доходит смысл его слов. Моего хахаля? Сава?
Артем хочет убить Саву! Господи!
Он что, направился сейчас с этой винтовкой за Савой?
На секунду тело замирает в неверии. Такого просто не может быть.
Только не Саву. Я смирюсь со всем, но только не с этим.
Пытаюсь встать, несмотря на то, что связанные за спиной руки затекли и при каждой попытке ими пошевелить причиняют боль. Если бы они не онемели и я их хоть немного чувствовала, то я бы перетащила их через ноги вперед. Не раз так делала. Только вот на тренировках не учла, что руки могут онеметь.
Как контролировать то, чего ты не чувствуешь?
Перекатываюсь на живот и встаю на колени. Несколько раз падаю на нос, радуясь, что Артем все-таки оставил меня на кровати. Будь я сейчас на полу, разбила бы себе нос.
Кое-как умудряюсь встать с кровати.
Переждав секунду, делаю маленькие шажочки в сторону шкафа. Мне нужно что-нибудь острое, чтобы срезать с себя шнур. Пока открываю шкаф и обшариваю тумбочки, чувствую, что ноги истерлись в кровь. Шнур впился в кожу. Судя по той влаге, что я чувствую на пальцах, руки тоже в плачевном состоянии.
В комнате пусто. Одежда не в счет. Она мне не поможет.
Артем, будь он неладен, не оставил мне ничего, чем я могла бы себя защитить.
В тот момент, когда я принимаю решение дойти до второй двери, надеясь, что там ванная и она окажется мне более полезной, спотыкаюсь о собственные ноги и падаю, больно ударять головой об пол.
Не могу дышать. В глазах темно. Не знаю, сколько я была без сознания, но за окном стемнело.
Сава. Господи, пожалуйста, не дай Артему убить его.
Пытаюсь встать, не хватает точки опоры. Несмотря на боль, ползу в сторону двери. Еще некоторое время уходит на то, чтобы сесть, а потом и встать. Дергаю дверь онемевшими пальцами, которые то и дело норовят соскользнуть с ручки. Она закрыта.
Пытаюсь ударить ее плечом. Возможно, замок не такой крепкий и не выдержит удара. Но после третьей попытки чувствую, что удара не выдержала я. Начинаю заваливаться на спину и ничего не могу с этим поделать.
Никогда, даже после самых суровых тренировок, я не чувствовала столько боли. Не могу дышать. Черные пятна расцветают перед глазами. Руки болят так, что кажется, я либо вывихнула их, либо сломала. Хорошо хоть, онемение пока не дает мне в полной мере осознать и эту боль.
Пытаюсь пошевелиться. Со стоном перекатываюсь на бок.
Все тело, начиная от кончиков волос и заканчивая пальцами ног, как один оголенный нерв.
Уткнувшись носом в пол, признаю свою беспомощность.
Чего боялась, называется…
Артем прав: строила из себя крутую, а на самом деле просто слабая обуза.
Рыдания вырываются вопреки моей воле.
Господи, помоги мне. Спаси Саву.
Не знаю, сколько времени я потеряла на жалость к себе, но приступ проходит, и я успокаиваюсь.
Терять мне нечего. Переворачиваюсь на спину и подтягиваю к себе колени. Не знаю, сколько я так мучаюсь, периодически делая короткие перерывы, чтобы перевести дыхание, но в конце концов мне удается перетащить ноги через связанные руки вперед. Пальцы не сломаны, но, похоже, растянула я их конкретно. Нужно избавиться от пут и соорудить что-то наподобие гипса, пока не прошло онемение. Иначе потом я сделать ничего не смогу.
Вытаскиваю из тумбочки полку. Приходится изловчиться, чтобы расположить ее у стены так, как мне надо. Парочка крепких слов и несколько ударов ногой, и мне удается ее сломать. Зажимаю между ног большой обломок и тру о его рваные края веревку. Она слишком тугая, и иногда вместе с веревкой дерево проходится и по моему запястью, но я уже начинаю чувствовать в кончиках пальцев легкое покалывание, и страх заставляет меня действовать, не обращая на это внимания. Через, казалось бы, вечность мои руки наконец свободны. С ногами уже проще.
Щепки от все той же полки пригодятся мне для того, чтобы зафиксировать пальцы.
Одну, самую длинную, оставляю себе как оружие на всякий случай, если Артем вернется в самый неподходящий момент.
Руки трясутся, но все-таки мне удается с горем пополам выровнять пальцы. Фиксирую их между двумя деревяшками и связываю куском веревки.
Больно. Но страх сильнее.
Сжимаю в здоровой руке свое импровизированное оружие, несмотря на то что в ладонь впиваются занозы.
Пытаюсь сдержаться и не заплакать. Сейчас нет времени на жалость.
Мне нужно сбежать до того, как Артем вернется. О том, что это будет означать, стараюсь не думать.
Вытаскиваю несколько вещей из шкафа. Натягиваю огромную футболку, радуясь, что она доходит мне почти до колен.
Открыть дверь не получается, и я иду к окну. Артем поднимался недолго, так что я, скорее всего, на втором, ну или на третьем этаже.
Ура, на втором!
Будь я в порядке и имей здоровые пальцы, спуститься вниз не составило бы труда, но сейчас держаться за что-нибудь левой рукой я не смогу, а это значит, что придется прыгать. Вероятность того, что я переломаю себе ноги, слишком велика.
Оглянувшись, цепляюсь взглядом за постельное белье на ней. Чем черт не шутит. Все лучше, чем прыгать. Стягиваю простыню и пододеяльник и связываю их между собой за углы. Онемение почти прошло, и каждое движение дается мне с трудом. Привязываю кончик простыни к ножке кровати. Она большая и вслед за мной в окно не влезет. Главное, чтобы я смогла удержаться.
Сбрасываю свое сооружение из окна — слишком далеко от земли.
Подвигаю кровать ближе к окну. Вроде бы сойдет.
Свесив одну ногу с подоконника, на миг поддаюсь сомнению: смогу ли? Но есть у меня выбор?
Либо рискнуть, либо сидеть безропотно и ждать, когда Артем вернется и завершит свое дело.
Саву надо предупредить. Нужно успеть раньше Артема. Пусть лучше пристрелит меня.
Уже более твердо перекидываю вторую ногу. Обматываю простыню вокруг правой кисти до самого локтя. Надеюсь, хватит.
Отступаю, позволяя этой неидеальной конструкции принять мой вес. Кровать с противным скрипом подается еще ближе к окну, отчего я рывком опускаюсь ниже. От неожиданности чуть не отпускаю. Успокоившись, продолжаю свой путь вниз. Все-таки сверху мне казалось, что край ткани почти у земли, но на самом деле оказалось, тут еще приличное расстояние. Руки от усталости дрожат, да и болит все так, что удержаться уже не могу. Разжимаю руку и падаю на землю.
Боль.
— Дыши, — приказываю себе, — просто дыши. Все пройдет.
Если я выживу, и моя голова будет работать после всех этих ударов по ней, это будет просто чудо. Мне кажется, что каждая косточка, что есть в моем теле, сломана.
Сава. Нужно найти Саву. Предупредить.
Поворачиваюсь на бок, и меня скручивает новая волна боли. Что это?
Кажется, я повредила внутренние органы.
Внутри болит так, что дышать не могу.
Мне кажется или я слышу голос? Разлепив мокрые глаза, вижу смазанный силуэт. Нет. Только не это. Только не так. Разве я для этого почти себя убила, чтобы он меня так легко снова поймал? Господи, за что? За что?