Станция Л-214
Ксюша
Я не пользовалась своим даром с тех пор как Лёша мне сказал, что Моники больше нет. Не хотела, не могла, но сейчас… Сейчас мне придётся это сделать, несмотря на то, что это невероятно сложно.
Выходить из палаты, скорее всего, не безопасно, а выяснить, что там происходит — необходимо.
Я встала напротив двери и закрыла глаза. Сердце ускорило бег и всю меня охватила какая-то тревога и волнение. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я раскрыла свое сознание для мира вокруг и… Ничего не вышло.
Волна паники сразу же накрыла меня — может мне доступны только сознания моих родных? Нет-нет! Ещё на Земле я "слышала" людей из бункера. С ними сложнее, но все же это возможно! Нужно попытаться ещё раз!
Я попыталась ещё раз. А потом ещё. И ещё. И так до тех пор пока у меня наконец-то не получилось!
Вот спящие сознания моих детей, за стеной ещё несколько таких же.
Я попыталась мысленно продвинуться в коридор и найти там кого-то. За дверью явно кто-то был.
Тяжёлая, нездоровая аура этого человека давила. Я не совсем понимала, что он видит — его зрение расплывалось, двоилось, вокруг плавали какие-то силуэты и страшные образы.
Человек за дверью начал подвывать и биться головой в стену.
Покинула его сознание в ужасе. Липкий пот покрыл всю спину и заставлял дрожать. Человек в коридоре явно болен, только почему ему никто не помогает?
Нужно попробовать снова.
Мысленно двигаюсь по коридору. Сознания людей обычно горят как яркие лампочки, но мне уже несколько раз встречались почти угасшие. Не рискую приближаться к ним. Наконец, нахожу Андрея — он стоит прислонившись к стене, будто прячась от кого-то за углом.
Глазами Андрея смотреть легко и не страшно, в отличии от первого человека в коридоре.
Вот, на мгновение, Андрей выглянул из-за угла и проверил, есть ли там кто. За углом оказалось пусто и он сразу же побежал вперёд, пока не добежал до очередного поворота.
Он уже вышел из медотсека и идёт к жилым. Конечно, он же говорил, что пойдёт к дочери.
Андрей передвигался перебежками, от укрытия к укрытию. Вот, наконец, он подошёл к двери и постучал в нее. Казалось, он нервничает всё сильнее.
Вдруг Андрей замер, прислушиваясь к звукам вокруг.
Я слышала, слышала его ушами скрежет зубов, стоны и хриплый, булькающий рык.
Андрей медленно повернулся на звук и я увидела… Увидела то, что человеком назвать очень страшно, ибо никому не захочешь таких страданий.
По коридору сильно хромая, шёл мужчина в некогда белом халате. Все его лицо было расцарапано, халат в крови. Мужчина встал, уставился пустым взглядом на Андрея, а потом, дико закричав, начал выцарапывать себе глаза. Он кричал и кричал, и пальцами пытался залезть всё глубже, пока вдруг за дверью не послышалось:
— Кто там? Андрей это ты?
Мужчина в халате склонил голову на бок, его дыхание участились, он начал хрипло подвывать…
— Открывай! Открывай быстрее! — в панике закричал Андрей.
Этот крик стал триггером для мужчины в халате и он с криком сорвался с места и побежал в сторону раздражителя.
Внезапно дверь отсека открылась, Андрей буквально ввалился внутрь и за его спиной тут же послышался тихий щелчок закрывающегося замка.
Повернувшись, он увидел как молодая женщина приставила к его шее инъектор, а сама тем временем внимательно его осматривает.
— Это не помогает, Ульяна! — тихо сказал он, глядя ей в глаза. — Седативное заражённых почти не вырубает. Убери инъектор, у меня не было контакта!
— Я так испугалась! — всхлипнула она. — Много их там?
— Да, много. — ответил Андрей. — Но они в основном вредят себе. Если их не провоцировать, то могут и не заметить.
— Я должна быть там! Я должна быть в медотсеке! — шептала она.
— А как же они? — он кивнул на что-то позади неё. — Кто защитит их?
Ульяна обернулась и Андрею предстал вид, который умилил бы даже самого черствого человека. Поперёк кровати, по уши завернувшись в большой плед, мирно дремали пятеро малышей разных возрастов. Ещё двое, совсем младенцы, посапывали в манеже.
Ульяна Александровна долго смотрела на детей, а потом прошептала:
— Я всегда хотела большую семью, детишек. Но не сложилось. А теперь, когда на мне такая ответственность, я удивляюсь, как же матери не сходят с ума от страха за своих детей? Как у них хватает сил и мужества?
Она вытерла слезы и с уверенным видом повернулась к Андрею:
— Я должна быть в медотсеке! Ради них! Ради всех на этой станции! Мы должны придумать способ вылечить заболевших! Понимаешь? Дети здесь, с тобой будут в безопасности, но я должна идти к своей команде!
— Но, подожди. Я обещал привести помощь! — попытался возразить Андрей и я с ним была согласна.
— Самая лучшая помощь — это найти лекарство! Понимаешь? — не унималась Ульяна.
— Как ты пойдешь туда одна? Это опасно!
— Сидеть без дела опасно. — проворчал она, наматывая на руки полотенца. — Тем более, ты сказал, если не провоцировать их, то могут и не заметить.
— Что ты делаешь? — спросил Андрей.
Признаться мне и самой было любопытно зачем Ульяна Александровна намотала на руки полотенца и надела несколько рубашек поверх.
— Так прокусить будет сложнее. Меньше риск контакта! — объяснила она.
Андрей молча взял свитер и обмотал им шею Ульяны.
— Обычно они метят в шею… Ты уверена?
— Как никогда! — твёрдо ответила она и направилась к двери.
— Если не сможете быстро найти лекарство, возможно поможет криоконсервация? Заморозить всех больных, пока не найдёте способ вылечить их! — выпалил он.
— Да! Это очень хорошая идея! — удивилась Ульяна Александровна. — Это даст нам время! Спасибо!
Андрей несколько раз задерживал дыхание, будто хотел что-то сказать, но не решался. Неожиданно он схватил женщину за руку и сказал:
— Ульяна, подожди! Я…
— Я знаю! — перебила она его с лукавой улыбкой. — Но давай выберем время получше?
Оставив мужчину переваривать её слова, женщина смело вышла в коридор и закрыла за собой дверь.
Андрей остался один с оравой детей, а я осталась без обещанной помощи.
Покинув его я "зацепилась" за сознание Ульяны Александровны.
Она приходила несколько раз к нам в палату и всегда была на всех консилиумах по поводу лечения Марка. Раз за разом она отвергала не устраивающие её программы лечения. Она заставляла врачей выкладываться по полной.
Мне она показалась жёсткой, холодной, железной леди. Профессионал до мозга костей. Но с Андреем она была совсем другой. Как и он с ней. Странно, а говорил, что жену недавно потерял…
Тем временем Ульяна тихо пробиралась по коридорам, легко обходя заражённых людей.
Вот она добралась до очередного поворота коридора и замерла, прислушиваясь. Не услышав ничего подозрительного доктор сделала глубокий вдох, резко повернула за угол и уткнулась носом в дуло автомата.
Взвизгнув от испуга, женщина попыталась спрятаться за углом, но солдат, державший оружие, быстро сделал подсечку и прижал её лицом к полу.
— Есть одна! Дайте инъектор! Мой пустой. — прошептал он.
— Не надо инъектор. — с трудом просипела Ульяна под весом здорового мужчины. — Я не зараженная. Я доктор. Мне нужно в медотсек!
— В медотсеке много зараженных. Эту зону мы ещё не зачистили. Там опасно! — ответил мужчина, убирая колено с её спины.
— Я знаю. Но мне нужно в лабораторию. Там безопасно!…Подождите! Что значит ваша зачистка? — в ужасе смотрела она на солдат. — Вы их, что? Убиваете?
— Что ж вы нас за зверей-то совсем держите! — с упреком посмотрел он на Ульяну. — Вырубаем, доставляем в карантинную зону. Только они все равно там мрут. То сами себя калечат, то друг друга, а то и вовсе тихонько лягут и все… Не дышат.
Ульяна застонала, схватившись за голову.
— Кто руководит… вашей зачисткой? — запинаясь спросила она
— Ну так, как Орехова Виктора Юдиновича заразили, так его зам теперь и командует. Земцов Василий Вячеславович.
— Я, Петрова Ульяна Александровна, заведующая медотсеком. У вас есть связь с начальством?
— Да, конечно.
— Мне нужно поговорить с ними! — потребовала она.
Командир отряда нажал несколько кнопок на сенсоре научного коммуникатора и на экране появилась женщина.
— Старший диспетчер, Ирида Леонидовна, слушаю!
— А… — открыл было рот командир.
— Ирина Леонидовна, я — Петрова Ульяна Александровна, заведующая медотсеком. Мне срочно нужно поговорить в Земцовым! Это насчёт зараженных.
— Одну минуту! — женщина покинула рабочее место и отсутствовал несколько минут.
— Перевожу вас на Василия Вячеславовича. — улыбнулась она, когда вернулась.
— Спасибо, Ирина Леонидовна!!! — обрадовалась я.
— Я — Ирида! — поправила женщина.
— Ох, простите пожалуйста! Я думала у вас нос заложен! — закрыла лицо руками Ульяна Александровна.
— Ничего, я привыкла. — ответила женщина и переключила Ульяну на Земцова.
Разговор с Земцовы вышел кратким — он обрисовал ситуацию с эпидемией на станции и отдал распоряжение группе солдат проводить доктора в лабораторию, Ульяна же рассказала ему план Андрея о криоконсервации зараженных.
Не в силах больше удерживаться в чужом сознании, я вернулась "в себя".
Всё, что мне было нужно, я узнала, а теперь нужно отдохнуть. Но сначала в душ, потому что, как оказалось, я вымокла до нитки. Пот противными струйками стекал по спине и лбу, руки мелко тряслись, ноги почти не держали. Не замечала раньше, что эта связь так много сил из меня тянет.
На Луне нет воды, поэтому душ устроен иначе, чем на Земле. Я включила аэрозольный распылитель и с наслаждением подставила лицо прохладным каплям антисептика. Сначала я дико скучала по нормальному душу, но очень быстро привыкла. Зачем тревожить душу по тому, чего нет и не будет?
Сегодня антисептик с запахом розы. Вдыхая приятный, сладковатый аромат, я все больше расслаблялась. Настроение постепенно улучшалось. Противная дрожь прошла. Мы живы и это главное! Марку лучше, Сонечка крепнет. Вот, уже скоро Лёша вернётся со своей суперсекретной миссии и все будет хорошо. А с эпидемией справятся конечно! Главное не выходить из палаты, чтобы не заразиться.
Протяжно заурчал живот, возвещая о напрасно пропущенном завтраке и обеде. Да, вот это действительно проблема!
Приносить в палату еду не положено. Да и зачем, если общая столовая в двух шагах? Только вот на завтрак я не пошла, а на обед меня уже не пустили. Дело близится к вечеру и все сильнее голод напоминает о себе.
Выйдя из душа, я налила из питьевого дозатора себе стакан воды и залпом выпила. А теперь спать, пока желудок не понял, что его обманули.
Сон мягким одеялом нежно и очень настойчиво придавливал к подушке. Я уже начала видеть ещё не совсем сформировавшийся сон, как вдруг меня пронзило острое ощущение дежавю.
Ничего не понимая, я лежала на кушетке, уставившись в потолок, не двигаясь, чтобы не спугнуть ощущение, до того как я пойму, что это.
"Этого не может быть. Просто не может. Ведь уже все прошло. Просто в стрессовой ситуации, в одиночестве мозг немного сошёл с ума!" — твердила я себе, боясь подняться с кушетки.
Но нет. НЕТ! В этот раз я не отмахнусь и не буду медлить!
Резко поднявшись с кушетки, я схватила единственный стул в палате и изо всех сил швырнула его в стену. Стул покосило, но добиться того результата, которого я хотела, с первого раза не получилось. Тогда, я швырнула стул ещё раз и вуаля! Он развалился. Схватив две ножки в обе руки, я открыла дверь палаты и вышла в коридор.
В коридоре горел красный, аварийный свет и приятный голос настоятельно убеждал вернуться в палату, но я не вернусь. Не сейчас!!!
Мне даже не нужно было закрывать глаза и раскрывать сознание — я и так знала, куда мне идти.
Поворот, коридор, поворот, дверь, ведущая из интенсивной терапии.
С замирание сердца тяну ручку на себя. Как во сне открывается дверь и я вижу её…
Не веря своим глазам, делаю несколько шагов вперёд.
Это какой-то сон. Или очень реальная галлюцинация. Я протягиваю руку и касаюсь её. Словно в замедленной съёмке она поворачивается, её большие глаза смотрят снизу вверх на меня, а я медленно схожу с ума.
— МАМА?