538–542 дни после конца отсчёта
Они продолжили двигаться вдоль границы с Гипербореей, туда, куда указал им Алей. Было решено держаться ближе к лесу, чтобы охотиться на оленей, правда, стадо им больше на глаза не попадалось, наверняка испуганные животные ускакали на много километров от них, а собаки своим лаем и вознёй могли отпугивать остальных. Так прошло ещё два дня, к концу которых у путников оставалось немного мяса оленя. Они заночевали возле границы с лесом, с чувством ложной защиты, производимой стеной величественных сосен.
Теренея и Асфодель много времени проводили с собаками. Она сказала, что Волк задирает Малыша, то и дело огрызается на него. Восток и Месяц иногда присоединяются к нему. Всё-таки эти собаки были очень серьёзные, совсем не как те, которые жили в городах вроде Сциллы. Аластор предложил привязывать Малыша вместе с девочками, подальше от Волка.
Вестания мало разговаривала с сестрой все эти дни. Отчасти из-за чувства стыда. Не стоило ей говорить про компас. Мама так просила. Она сожалела о том, что обидела её, но не могла просто так переступить через себя, чтобы попросить у Теренеи прощения. Та же, как ни странно, сама избегала Вестанию, проводя всё больше времени с Асфоделем или Аластором. Девушка всё чаще замечала на себе их озабоченные взгляды. Она знала, что они оба могут видеть Серого, и знала, что Асфодель видит его очень чётко и очень хорошо. Вестания часто говорила со своим призраком, но ничего нового о тени ей узнать не удалось, а каждый раз, когда она просила его уйти и оставить её в покое, тень замолкала и уползала куда-то в потаённые глубины сознания Вестании, куда она и сама не могла шагнуть.
С течением времени её потребность в спиралях становилась всё острее. Всякий раз, покидая место их стоянки, она оборачивалась и замечала на снегу начерченные ею самой рисунки скрученной линии, иногда небольшие, иногда огромные. Каждый раз перед сном она разглядывала спираль, нарисованную внутри их с сестрой палатки. Теренея не раз смотрела на неё с жалостью и беспокойством, но сохраняла молчание, никак не комментировала это и не задавала вопросов, так что Вестания была ей благодарна хотя бы за это.
В эту ночь она тоже смогла уснуть только после того, как медленно обвела глазами полный круг спирали, пожелала доброй ночи Серому, и лишь затем провалилась в сон.
Утро было холодным, Вестания сразу почувствовала, что замерзает, не спасали ни палатка, ни спальный мешок. Проснуться её заставил неугомонный собачий лай и визг. Такого раньше с самоедами никогда не происходило, и Вестания насторожилась. Когда девушка открыла глаза, она сперва решила, что ещё не рассвело, такая снаружи стояла темнота. Тут она заметила, как Теренея поспешно выбирается из мешка и ползёт к выходу из палатки. Как только сестра скрылась из вида, Вестания решила последовать за ней.
«Не ходи туда!» — окликнул её Серый.
Что происходит? Почему?
«Вам нужно убираться отсюда! Быстрей!»
Вестания испугалась такому предостережению, тут она почувствовала, как Серый пытается остановить её. Двигаться стало сложнее, он буквально пригвоздил её к земле, но полностью подчинить себе не мог, как не мог и контролировать её слишком долго. Девушка выбежала наружу следом за Теренеей.
— Асфодель! Отойди оттуда! — тотчас услышала она голос Аластора, но ещё никак не могла понять, что происходит.
Представшая её вниманию сцена потрясла Вестанию. В том самом месте, где начинался лес, теперь висел густой беспроглядный туман, смыкая за своим полотном то, что могло таиться внутри. Она сразу поняла, что это за стена. Это все были тени, слабые, блеклые, они медленно копошились, о чём-то шептались, но слов разобрать она не могла. Асфодель стоял прямо перед этим занавесом, и Вестании показалось, что они зовут его к себе. Перепуганная Теренея уже спешила к нему, как тут мальчик наклонился навстречу теням и провалился в беспроглядный сумрак.
— Асфодель! — закричала её сестра, и тут сердце Вестании застыло, тени вздрогнули и захлестнули Теренею сумрачной волной.
— Тера! Нет! Тера! — потеряв рассудок, Вестания бросилась к туману и, наверняка, последовала бы за ней, но Аластор успел остановить её, схватил так крепко, как, должно быть, Серый бы не сумел никогда. — Пусти, меня! Тера! Она где-то там! — она вырывалась, но не могла совладать с наёмником. — Я должна её спасти!
— Нет! Нет, ты никуда не пойдёшь, — произнёс Аластор, удерживая её на одном месте. — С ума сошла? Я никуда тебя не пущу.
— Она же где-то тут, они не могли далеко уйти! Аластор! Почему они не возвращаются? Просто шагнули внутрь… они где-то здесь…
Он силой развернул её лицо к себе, оторвал взгляд от тумана, заставил посмотреть ему прямо в глаза.
— Веста… Веста… — его голос. На миг вдруг не стало ничего, кроме его голоса, на единый миг, в котором она бы так желала остаться навсегда. — Слышишь меня? Ты никуда не пойдёшь. Я приведу её. Ты останешься здесь. Не хватало тебе ещё туда провалиться. — Его руки все никак не ослабляли хватки, как если бы он, правда, боялся её отпустить. — Я найду её. И найду Асфоделя.
— Нет… ты же… ты же не знаешь, что там, за туманом… вдруг их уже нет? — она заплакала. Никак больше не могла сдерживать слёзы, повисла в его объятьях, стала безвольной, стала тряпичной куклой, прислонилась, прижалась к его плечу и не хотела никуда уходить. — Почему я не могла… Теренея… я не сказала ей, что люблю её… зачем я всегда ругала её за глупости… Ещё раньше, я даже хотела, чтобы её не было… — Она рыдала, и горячие слезы обжигали щеки, как расплавленный воск. Она прижалась к его плечу, она утонула в его руках и не могла остановиться, не могла перестать плакать. Сердце ломилось от боли, от страха за Теренею, от ненависти к самой себе.
— Ты ещё успеешь сказать ей, что любишь её. И она это всегда знала, — произнёс Аластор. — Только прошу, не делай глупостей. Не ходи за мной.
— Ты точно сможешь привести их назад? Откуда ты это знаешь? — спросила Вестания.
— Просто знаю. — Ответил он. — Потому что обещаю тебе. Обещаю, что они вернутся, не важно, со мной или без меня, я обещаю, что верну их любой ценой.
Но тут это обещание окатило её ледяной водой. Она сама не поняла, откуда у неё вдруг взялись силы. Она оторвалась от него, перестала плакать, посмотрела на мужчину очень серьёзно, прямо ему в глаза, но не увидела там сомнения. Взгляд под густыми тяжёлыми бровями был решительным, непоколебимым, холодным. Как она могла позволить ему пойти на такое?
— Нет! — вспыхнула Вестания. — Зачем ты так говоришь?! Нет! Ты вернёшься вместе с ними! Слышишь? Не смей давать таких обещаний!
— Это клятва, а не просто обещание. — Заявил Аластор. — Если потребуется умереть, я умру, но я верну тебе сестру.
— Не смей, я сказала: не смей! — закричала она, — Поклянись, что тоже вернёшься! Я хочу, чтобы ты поклялся мне в этом!
— Вестания, я должен охранять вас. Таков был договор…
— Да плевать всем на договор! — закричала она. — Я только сейчас поняла, что такое потерять сестру, я не хочу потерять ещё и тебя! Что мы будем делать без тебя? Что я буду делать без тебя?
— Вестания…
— Хватит, Аластор! Зови меня Веста! Ты слышишь? Я не хочу тебя потерять… как ты не можешь этого понять… — она заплакала опять и опять оказалась в его объятьях, таких близких, таких сильных.
В эту минуту говорить не хотелось, хотелось лишь осязать, потому прошло не одно мгновение, прежде чем Аластор осмелился прервать паузу.
— Веста… — прошептал он. — А раньше мне было незачем жить, до того, как нашёл вас. И я хотел умереть. Умереть просто так. Но никогда не думал, что захочу умереть за кого-то.
— Лучше захоти жить, зачем умирать? — ответила она. — Ты клянёшься вернуться живым?
— Да. Я вернусь к тебе.
— Поклянись, что вернёшься.
— Клянусь.
— Нет, скажи это вслух целиком.
— Я клянусь, что я приду к тебе. И приведу Теру.
— Аластор… — ей стало нравиться произносить его имя, оно играло где-то на языке, перекатывалось, так звучно слетало с губ. — Поцелуй меня.
Он странно вздрогнул, отстранив её от себя, опять посмотрел ей в глаза. Видел ли он там тень? Видел ли каждый раз, когда смотрел на неё? Думал о том, что она полукровка, гиперборейка? Ещё ребёнок? Слишком глупая, слишком трусливая, своенравная, слабая и не слишком красивая? Странно, они оба жили в Сцилле, но встретились только в Термине, на другом конце света. И лишь сейчас, в отменённых землях, за сотни миль от городов и цивилизации, за границей ядерного взрыва, за Белизной, спустя более, чем пятьсот дней после конца света… только теперь они нашли друг друга.
— Нужно идти, — сказал он. — Мы теряем время.
— Но ты же хочешь поцеловать меня?
— Да. Но мы ещё успеем. Я вернусь оттуда, и этот поцелуй будет ждать меня. Мне будет за чем вернуться.
— А вдруг нет? — слезы всё не переставали, но Вестания уже не обращала на них внимания. — Я не хочу, чтоб мы расстались вот так… — она потянулась к нему навстречу. — Ты так будешь лучше знать, зачем вернуться…
В голове плясало ещё много мыслей, они порхали, как бабочки в давно позабытом тепле лета, перелетая с цветка на цветок, устремляя свои хоботки в сердцевинки жёлтых цветов. И они были вместе. Вопреки всему. Забыв обо всем. Где-то на лугу забвения. И когда их губы всё же встретились, все эти мысли растаяли без следа, сомнения и страхи рассыпались в прах, и лёгкий летний ветерок разметал их по сочной молодой траве.
— Теперь иди… — сумела она выдавить из себя, вложив всю свою волю в эту короткую фразу. Сказала вслух, а отпустить не могла. Не могла заставить себя разжать руки, сцепленные за его шеей, не могла оторваться от груди. Ей казалось, что в противном случае она потеряет опору и упадёт в твёрдый колючий снег, просто не устоит на ногах. Где-то вокруг лаяли и скулили собаки, напуганные зловещим туманом. Но даже, несмотря на них, отпустит его сейчас — останется одна.
Аластор оказался решительнее Вестании, он разорвал эти объятья, он поднял с земли трость и проверил наличие патронов в пистолете. Поможет ли он ему? Могло ли огнестрельное оружие навредить призракам, бестелесным и бессмертным?
Способность мыслить вернулась к Вестании. Только теперь она сумела осознать, что произошло, вспомнила про сестру, поняла, на что она обрекла себя и Аластора. И затем она почувствовала это. Почувствовала так, как никогда раньше не могла. Хромая на правую ногу, с тростью в руке, он приблизился к теням, и те хищно зашипели, закопошились, издавая тихое посвистывание. Они же не знали, что скрывалось за тенями? Почему они решили, что оттуда можно вернуться? Вдруг Асфодель и Теренея уже мертвы? И сейчас она смотрела, как Аластор намеревался шагнуть туда добровольно.
— Аластор! — она бросилась к нему, не могла просто так позволить уйти. Схватила его за руку, но стоило ему лишь обернуться к Вестании, как протест моментально погас в её сердце.
— Не ходи за мной. — Приказал он. — Ни в коем случае. — Тут его взгляд изменился, он соскользнул куда-то дальше, глубже, — Эй, Серый! Ты должен позаботиться о ней. Не пускай её туда. Ты теперь обязан её охранять до тех пор, пока я не вернусь. — Он опять посмотрел на неё. — Если ничего не сработает… бери собак и уезжай.
Она хотела возразить ему, хотела ещё столько всего сказать, но совершенно онемела под этим холодным, упрямым взглядом. И, в конце концов, Вестания понимала, что он прав.
— Удачи тебе, — прошептала она, не смея больше препятствовать ему, отпустила его руку, на что он мягко провёл ладонью по её щеке.
— Я приведу её. — Что это было? Странное, чуждое и незнакомое, его лицо стало совсем другим. Вестания не сразу сумела понять, что дело в улыбке, которая на миг тронула губы Аластора. Совсем нерешительная, уголки губ лишь слегка воспарили к щекам, но в ней было столько искренности, неподдельности, что это нерешительная дуга тронула её сердце, ей захотелось вновь обнять его, но она сдержалась в этот раз.
Вестания смотрела ему вслед, смотрела, как серая полоса теней проглатывает его, как своды сходятся на его спине, и верила ему. И готова была поверить во всё, что он скажет. Готова была ждать его и ждать очень долго. И знать, что он вернётся.
Стена вздрогнула, затем жадные тени на миг затихли, получив ещё одну добычу. Вестания осталась одна.
За полосой густого тумана лежал лес. Тёмный, беспроглядный лес, где каждая веточка была омыта вездесущими тенями. Аластор осязал их кожей, чувствовал их ласковое шершавое прикосновение, слышал манящие голоса, которые звали его за собой, но почему-то эти тени не торопились вползти внутрь, не рвались захватить его душу. Может, они были слишком малы и слабы для этого, поэтому собирались в толпы, построили целый теневой город посреди этого леса. Он шёл внутрь их столпотворения, некоторые, завидев его, уползали прочь, некоторые, словно желая напасть, подползали ближе, что-то шипя, как змеи, но не могли ни укусить, ни причинить хоть какой-то урон. Аластор упорно шёл вперёд, преодолевая трясину призраков, которые так и норовили запутаться в его ногах, помешать ему идти, заставить споткнуться. В конце концов, ему надоели их попытки встать на пути. После всего, что произошло у границы только что, после Вестании… теперь уже ничто не могло ему воспрепятствовать, это даже был не Цербер, не то трёхголовое чудовище, что воспитал в нем «Скиес» за все эти годы. Вестания посадила в нём совсем иные семена, которые в момент проросли и сделали его сильнее, чем когда-либо. Он знал, зачем он шёл, и теперь никто бы его не остановил.
Аластор решил забыть о боли в ноге. Пусть потом она припомнит ему, пусть потом боль станет нестерпимой, пусть заставит его кричать, лишит его возможности ходить, зато сейчас он вновь станет полноценным бойцом, лучшим из лучших, как это было до «Чёртова Колеса». Он выдернул клинок из ножен, убрав те за пояс, и разогнал сталью теней, которые заверещали в ответ с утроенной силой. Он не мог из разрубить, не мог никак навредить им, но зато очистил себе дорогу. Серые призраки, кажется, стали переговариваться друг с другом, сдались и расползлись подальше от него. Аластор смог пройти немного вперёд. Затем оглянулся. Позади и во все стороны, куда бы он ни посмотрел, был один только лес, скрытый призрачным скользким туманом, он не видел того места, через которое вошёл сюда. Казалось, он стоял в самом центре чащи. Тогда он вспомнил про компас Теренеи, поискал его в кармане, извлёк наружу, но тут же обнаружил, что он показывал неверное направление. Стрелка сделала полный оборот, но не нашла севера, закружилась в обратную сторону, но так и не смогла определиться, продолжая танцевать справа налево и назад.
Ладно. Не страшно. — Решил он.
Размахнулся и со всей силы вонзил клинок в ствол ближайшей сосны. Оставил на нем заметную зарубку, но как только убрал оружие от дерева, с ужасом увидел, что тени тотчас сгруппировались на коре и залечили рану сосны, стёрли след из вида. Аластор попробовал отогнать их, но тщетно. Следа больше не было.
Если тени способны менять этот лес, то нам никогда не найти дорогу назад, — подумал он со всё растущей тревогой. Но пока было рано искать выход. Сперва нужно найти детей, потому что без них он возвращаться не планировал.
Аластор решил идти всегда прямо, хоть уже и начал сомневаться, что это поможет. Он шёл вперёд, порой, если то было необходимо, размахивая клинком и отгоняя тени в стороны. Лес был странный. Неба видно не было, словно его полностью скрывал сверху туман. Иногда до Аластора доносились странные свисты, заставлявшие его оглядываться назад, но, по всей видимости, это были происки теней, которые не переставали шуршать и перешёптываться, чем создавали жуткий назойливый шум.
Аластор пробовал кричать, зовя Асфоделя и Теренею по именам, но ему казалось, что его голос тонул в какофонии теней. Помимо прочего, в лесу была странная акустика, любой громкий звук словно сдувался, как в вакууме, не прорываясь на свободу. Иногда, когда он оглядывался назад, ему казалось, что деревья успевали сменить своё местоположение, как будто они перебегали с места на место прямо за его спиной, когда он не видел.
Аластор решил не думать об этом до тех пор, пока не найдёт детей. Он просто не имел права оставить надежду. Да, он поклялся Вестании вернуться, но ни за что в одиночку. Мысль о девушке заставляла воспарить его дух. Он не сумел бы описать свои чувства, но знал, что пойдёт ради неё на все. Нужно постараться найти их быстрее, — думал он, представляя, как сейчас страшно всем им. Теренее и Асфоделю в этом жутком лесу, Вестании — совсем одной там, на опушке. Послушает ли она его? Не поддастся ли глупому велению слепого сердца, не решит ли броситься в тени? Тогда они все пропадут здесь.
Он отогнал эти мысли. Нельзя сейчас отвлекаться, нельзя думать ни о чём, кроме поисков, даже о Вестании. Если у него всё получится, то всё будет хорошо. Они выберутся отсюда, они поедут дальше, найдут Океанию, непременно найдут что угодно. И не будет ни конца света, ничего такого. Только тепло вновь наступившей весны. Сейчас он верил в это. Сейчас он верил во всё. Он не хотел умирать.
Тут в толчее теней что-то переменилось, Аластор даже удивился этому. На какой-то миг туман рассеялся, а где-то в сумрачной завесе теней проскользнуло что-то светлое, выбивающееся из общей картины, чужеродное и яркое. Аластор свернул в ту сторону, ускорил шаг, превозмогая боль в ноге, которая по какой-то причине возрастала с каждой минутой, становясь нудной, зудящей, настойчивой. Он сжал зубы сильнее, отрицая боль, заставил себя побежать, но идея оказалось не слишком удачной, пришлось снова перейти на шаг, но такой быстрый, насколько было возможно. Спустя мгновение за деревьями впереди опять возник белёсый свет. Теперь он показался Аластору более призрачным и блеклым, чем в первый раз, но он продолжил двигаться навстречу этому свечению, не обращая внимания на попытки теней замедлить его, сделать они всё равно ничего не могли.
Чем глубже он уходил в лес, тем незримый взгляду белый призрак был виден все отчётливее, но Аластор так и не смог понять, кому принадлежало это странное свечение. Тени в лесу скрывали всё, даже снег под ногами оказался совсем неразличимым. Он продолжал следовать за Белизной, вдогонку за этим чистым сиянием принадлежавшим, возможно, самой смерти. И тут проблеск ещё раз мелькнул где-то за ветками кустов, казалось, совсем близко; так, что Аластор даже почти мог слышать тихую поступь этого волшебного создания, его глубокое горячее дыхание и стук большого неживого сердца. Он презрел боль и бросился сквозь ветки зарослей, как тут же оказался на небольшой поляне, на которой спиной к нему стоял белокурый мальчик.
— Асфодель! — окликнул его Аластор и с облегчением увидел, как тот оборачивается, живой и невредимый.
Аластор подошёл к нему и, встав на колено, обнял. Нога сразу откликнулась протестом, но он опять подавил её мучительное напоминание о себе. Асфодель не стал сопротивляться, пусть и не любил прикосновений. Кажется, он был всё же рад, когда его отпустили, однако не выглядел недовольным.
— Асфо, зачем ты вошёл сюда? — спросил Аластор. На лице мальчика вдруг возникло мучительное понимание своей вины, это казалось странным, потому что раньше наёмник никогда не видел, чтобы парень показывал настолько ясные эмоции. Что толку ругать его сейчас? — Ладно, не важно. — Сжалился он. — Нам нужно найти Теру. Ты знаешь, где она может быть?
На лице Асфоделя мелькнуло понимание. Он огляделся, при этом сохраняя своё ровное и безучастное выражение. Затем вдруг выбрал направление и, сохраняя обычное для него молчание, побрёл в нужную сторону, не быстро, оборачиваясь на Аластора, как собака-ищейка, зовущая хозяина за собой. Аластор ненароком вспомнил Дружка.
Мужчина последовал за ним дальше, всё глубже в чащу проклятого леса, который был создан словно лишь с той целью, чтобы сеять смерть.
Они шли довольно долго, в тишине, окружённые безостановочным шёпотом миллионов теней. Аластор оглядывался по сторонам, но больше не видел свечения меж ветвей деревьев. Он не знал, кто привёл его к Асфоделю. Оставалось найти Теренею, кажется, мальчик знал, куда идти, вот только как им выбраться из леса?
— Асфо, — обратился к нему Аластор, и тот моментально откликнулся, обернувшись, серые глаза на миг даже натолкнулись на лицо наёмника, но затем опять скатились куда-то к земле. — Этот лес особый. Как мы выберемся отсюда? Ты знаешь дорогу назад?
Асфодель задумчиво обернулся, остановился. Они шли вверх по застеленной тенями гряде, которая раньше могла быть небольшим холмом. Мальчик вынул из кармана свою катушку, нащупал ловкими пальцами конец нити и, занеся руку за голову, метнул её в скопище теней. С удивлением Аластор увидел, как тени, шипя, расползаются от неё в разные стороны, позволяя катушке беспрестанно катиться вниз по холму, а затем всё дальше и дальше, уносясь и скрываясь из вида, протягивая тонкую серебристую леску над пейзажем.
В конце концов, кажется, катушка остановилась где-то. Аластор мог лишь догадываться, насколько длинный был моток, и как далеко он укатился. Спустя несколько мгновений вдруг он увидел, как нить в руках Асфоделя слегка вздрогнула пару раз, как если бы за другой конец кто-то слегка подёргал. В эту секунду радости Аластора не было предела, он схватился за натянутую нить и тоже дёрнул её несколько раз, после чего опять получил ответ.
— Вестания! — воскликнул он. — Асфодель, это же отлично! Мы все выйдем отсюда!
Мальчик слегка кивнул. Аластор удивился, встретив такую отважную попытку к общению. Парень не уставал его удивлять. Он поймал себя на мысли, что проникся к нему не менее тёплым чувством, что и к сёстрам. Хотя, безусловно, Вестания занимала теперь отдельное место в его сердце: в ней хотелось забыться, её хотелось защитить от всех бед, от всех препятствий, но больше всего он хотел быть сейчас с ней, прикоснуться к её губам ещё раз, прижать её к себе и не отпускать, забыть о разнице в возрасте, о прошлом, обо всём. Ничего, осталось найти здесь Теру. И тогда все будет хорошо, — решил он. Теперь, когда стало понятно, как вернуться назад.
Они продолжили путь. Асфодель вёл его всё глубже в лес, а леска на другом конце всё распускалась, позволяя им идти. Аластор заметил и ещё одну странность. Как это ни удивительно, тени расступались перед мальчиком, пропуская их двоих вперёд. Они шли всё глубже и глубже, но серебристая нить всё никак не кончалась. Кажется, Вестания сняла последний оборот с лески, так туго та натянулась, когда вдруг они вышли на то самое место, где обнаружили Теренею. При едином взгляде на открывшуюся картину, Аластор тотчас утратил всякую надежду.
Посреди опушки, прямо на земле, усеянной шелковистыми тенями, лежала Теренея, откинув голову в сторону, распластавшись по серому туману. Она была без сознания. Прямо над ней, в изножье возвышалась массивная, тёмно-серая тень, одним своим видом демонстрируя главенство над остальными. Огромная лапа лежала на животе девочки, а само бестелесное чудовище склонилось над ней, гортанно рыча, пытаясь запугать её, подчинить своей воле и поглотить.
Аластор нашёл в себе силы шагнуть вперёд, загородив Асфоделя рукой, приказав ему жестом не двигаться с места. Сам он поковылял вперёд, навстречу властителю этого теневого леса.
— Отпусти её, — сказал он, стараясь перекричать шипение вездесущих теней, собравшихся вокруг своего владыки. — Отпусти! Слышишь? — Повторил он, стараясь привлечь внимание главной тени.
Сгусток серой массы затрепетал, зашевелился, обратил свой взор к нему. Тень переместилась, стелясь вдоль земли, подползла чуть ближе, но при этом не убрала лапы с девочки. Кажется, она состояла из десятков призраков, ей потребовалось собрать очень много сил, чтобы Аластор смог услышать ответ — тихое, едва различимое шипение, к которому требовалось прислушаться, прежде чем разобрать слова.
— С-с-с-счего? Она т-с-с-сперь в моей влас-с-с-сти, — отозвалась в конце концов тень, не громче шума ветра в засохшей листве.
Аластор шагнул ещё ближе к Теренее. Тут откуда-то поднялся ветер, словно препятствуя ему подойти ближе. Тень нависла над ними обоими, не переставая протяжно шипеть, не убирая лапы с девочки, а лишь ещё больше углубляя в её кожу свои полупрозрачные когти. Она повалила Аластора на землю очередным порывом ветра, но не смогла остановить его. Он дополз до Теренеи и дотронулся до её холодной руки.
— Ты не с-с-с-сможешь её унес-с-с-сти, — прошелестела тень. — Она ус-с-с-сже моя.
— Отпусти её! — повторил он упёрто. — Она не хотела сюда входить! И я никуда не уйду без неё.
Теренея была совсем ледяной. Он сумел подползти ещё ближе к ней, но не увидел ни колыхания груди, ни хоть какого-то признака жизни.
— Она моя! — заявила тень совсем звучно и решительно, так, что её слова не сошли за шёпот. Аластору показалось, что в эту секунду по поляне прошёлся инородный ветер, смывший окончательно все краски с пейзажа.
В ту секунду, когда он схватил Теренею за руку, чтобы не соскользнуть с шаткой поверхности теней, он думал о Вестании, о том, как хорошо было бы вернуться к ней сейчас, потому что, несмотря ни на что, они бы могли остаться вместе. Вот только Аластор знал, зачем он сюда пришёл. Он пришёл, чтобы выполнить свою клятву, какой бы жестокой она ни была.
— Она не поддастся тебе! — заявил он, разом воспрянув духом. — Ни за что. Ты не подчинишь её себе, эта девочка гораздо сильнее, чем ты думаешь, иначе ты бы давно поглотил её.
Тень тихо зашипела, но не произнесла ничего разборчивого, просто выразила своё негодование.
— Возьми меня. Я не стану сопротивляться. — Сказал Аластор, чувствуя, как меняется всё вокруг него. — Отпусти её. Я добровольно согласен на всё.
Тень исказилась, задвигалась, пронзительно зашипела. Аластор подполз ещё ближе к Теренее, стараясь отодвинуть её подальше от чудовища, закрыть своим телом от порывов резкого ветра, которые могли ей навредить.
— Глупос-с-сть, — прошипела тень в конце концов.
— Нет, это честная сделка. Она чистая, белая, у тебя уйдёт немало сил, чтобы её поглотить. Тебе нужен я. Я серый. Я не стану сопротивляться, только отпусти её.
Сумрачный призрак заколебался.
— Ты понимаеш-ш-шь на что с-с-соглаш-ш-ш-ш-шаеш-ш-с — с-ся? — Просипел он. — Я воз-с-с-сму не только твою душ-ш-ш-шу, но тебя вс-с-с-сего.
Больше всего на свете Аластор хотел сейчас оказаться рядом с Вестанией, но в это же время он понимал, что не сможет вернуться к ней без Теренеи.
— Да. — Произнёс он, не найдя иного выхода.
Аластор видел, как тень обдумывает его предложение. Серые призраки скользили всё быстрее вдоль её туловища, пока, наконец, она не зашевелилась, и не сняла лапу с тела девочки. Теренея мгновенно отошла от страшного смертоносного сна, она закашлялась и зашлась мелкой дрожью, но Аластор был рядом для того, чтобы подхватить её на руки и обнять.
— Тера… — прошептал он.
Она с трудом смогла разомкнуть тяжёлые от глубокого сна веки. Посмотрела на него, чуть прикрыв глаза, выражение лица было таким измотанным, изнурённым.
— Аластор… — она попыталась улыбнуться, но, кажется, смогла лишь изобразить натянутую улыбку, как он сам всегда делал раньше. — Прости… я просто хотела помочь Асфо.
— С ним всё в порядке, — Аластор обернулся на мальчика, верно, густые тени расступились, и он мог видеть его. Парень стоял у края поляны, в том самом месте, где бывший наёмник остановил его. Асфодель ждал. Леска в его руках была наготове. Теперь они смогут вернуться назад, но уже без Аластора. Вот бы только найти способ… обхитрить тень, в последний момент уйти…
— Мне снился отец, — сказала она. — Как будто он пришёл и спас меня. — Тут вдруг детское личико немного потупилось в пустоту. — А пришёл ты. Я всегда знала, что ты как наш отец. Что ты спасёшь, если нужно…
— Я не мог просто бросить тебя. Поэтому я здесь, — сказал он. — Я обещал тебя охранять. Вот и пришёл.
— Я всегда в это верила, — сказала Теренея и сладко потянулась, поднимаясь с земли. — Теперь мы все сможем вернуться, да?
Аластор встал на ноги, щурясь от боли. Он старался не показывать это Теренее, но, кажется, от неё не укрылась судорога. Как только он поднялся, он с ужасом понял, что не может больше сделать ни шага от усталости. Его ноги словно приросли к земле, к мёртвой точке. Теренея с лёгкостью прошла немного вперёд, но тут же остановилась, обернулась к Аластору, ожидая, когда он догонит её.
— Тера… все немного сложнее, — выдавил из себя Аластор, не зная, как признаться ей в том, что произошло.
— Что сложнее? — по лицу было видно, что она не понимает, что происходит.
Он попытался шагнуть ей навстречу, но ноги словно налились свинцом. Он с трудом сумел преодолеть расстояние в несколько жалких шагов. Нога вопила в жуткой агонии, которую Аластор больше не мог игнорировать.
Он вынул ножны из пояса и бросил на землю к её ногам.
— Вот, возьми, — произнёс он, плохо отдавая отчёт в том, что происходит. Тут новая волна попыталась пригвоздить его к земле. — Перестань! Я же сказал, что сдамся! — Закричал он тени, — Дай мне всего минуту!
— Аластор… — Теренея выглядела испуганной. — Что происходит?
— Всё хорошо, малыш, — он попытался ободрить её, но разыгрывать непринуждённый вид в момент, когда испытываешь на себе тяжесть мира, было непросто. — Возьми это… — Он отстегнул кобуру пистолетов от пояса. — И оружие тоже. Оно мне ни к чему, а вам ещё пригодится.
— Что происходит? — повторила Теренея, с ужасом поглядывая на тень.
— Ничего, Тера… — сказал он. — Только то, что должно быть… ты уходишь. Я остаюсь.
— Нет! — воскликнула она и бросилась ему на шею, повиснув непосильным грузом. Он обнял её, но не смог продержать слишком долго, в конце концов, правая нога подкосилась, Аластор осел на одно колено, с трудом сдержав стон боли.
— Тера… — прошептал он, чувствуя, что говорить становится всё тяжелее. — Вы с Асфоделем выберетесь отсюда. Он знает дорогу. Возьми всё оружие… оно вам ещё может пригодиться… жаль, я не успел научить вас стрелять, как следует… надеюсь, у вас всё будет хорошо. И вы втроём доберётесь до Океании… до волшебной страны, что всегда на пятнадцать секунд впереди… никогда не жди пятнадцати секунд, чтобы стрелять. Это слишком долго…
Он плохо понимал, что и зачем говорит. Слова сами лились из него. Это с ним было впервые. Груз теней все больней давил на плечи, не оставляя ему выбора. Скоро он осядет ещё ниже Теренеи, станет совсем бессильным, не сможет сопротивляться тени.
— Аластор, — произнесла она вновь. — Я не хочу уходить без тебя…
— Я знаю, милая, но так нужно, — как он мог уговорить её? Как мог заставить? — Тебя ждёт Веста… она ведь очень сильно тебя любит. Давай, ступай к ней. Вы только теряете время, заставляя её волноваться.
— Нет… почему мы не уйдём вместе? — Теренея морщилась, по щекам уже бежали слезы, а глаза вдруг стали такими чистыми… как у Алкионы… как бы он хотел пойти вместе с ней. Как бы хотел сделать так, чтоб ей не приходилось плакать… но он уже сделал всё, что мог.
— Слушай… — сказал Аластор вместо этого, затем с трудом оторвал руку от земли и влез в бескрайнюю глубину кармана. Каждое движение давалось с таким трудом, но он всё же сумел отыскать её компас, протянул Теренее. — Я же обещал, что отдам его в конце пути. Думаю, самое время… бери. — Он протянул ей металлический корпус.
Она замялась, с азартом осмотрела компас, но так и не притронулась к нему.
— Нет. Пусть уж он останется у тебя, — заявила Теренея.
— Зачем он мне теперь?
— А вдруг пригодится? Ты ведь теперь попадёшь на Асфоделевы поля. Без компаса ты потеряешься там.
— Тера…
— Я его не возьму ни за что, — заявила она. — Он твой.
«Никогда не теряйся», — гласила надпись. Как бы он хотел, чтобы это было правдой.
Тень алчно шипела где-то позади.
— Я уже сказал, что никуда не уйду! Просто дай нам всего минуту, чтобы попрощаться! — разозлился он. Однако тень и не думала умолкать, она была голодной, и она хотела своей добычи. — Значит, пока? — спросил он у девочки, понимая, что больше не может сохранять при ней спокойное выражение лица.
— Пока, — ответила она, обнимая его. — Пока — это ведь не навсегда? Мы ведь ещё увидимся?
— Да, конечно, — соврал он, не смея сказать ей правды.
— Ну, тогда пока, — согласилась, наконец, Тера, обнимая его в последний раз лишь затем, чтобы отпустить.
Она, наконец, ушла, пошла к Асфоделю, но Аластор уже не мог их видеть, не мог оглянуться и посмотреть ей вслед.
— Подожди… подожди хотя бы до тех пор, пока они уйдут… — прошептал он в ответ на недовольное посвистывание тени.
Он выждал ещё несколько минут до тех пор, пока шаги детей не смолкли в сени нависших теней. Аластор с трудом нашёл в себе сил подняться с земли, он слышал, как стрекотал от нетерпения серый монстр, готовясь проглотить его целиком, не оставив ни следа, ни малейшего упоминания о нём. Он поднялся. Он выпрямился в полный рост, повернувшись лицом к хищной тени, которая только и ждала своего часа.
Он видел, как она видоизменяется, как ворочается в нетерпении, желая побыстрее поглотить свою безвольную жертву. Аластор вскоре понял, что слышит уже не шипение, а тихое утробное рычание. Внезапно из мрака на него посмотрели огромные, налитые кровью глаза хтонического монстра, сначала лишь одна пара, потом рядом с ней — ещё две. Тяжёлые лапы с железными когтями в нетерпении взрыли землю, и шум от хриплого дыхания становился всё оглушительней. Тень оказалась огромным трёхголовым псом, из пасти которого клоками падала пена. Длинные языки свисали из пастей, морды исказились из-за рычания. Тут одна из голов угрожающе ощерилась и издала громогласный чудовищный лай. Аластор стоял неподвижно, забыв о всякой боли, забыв о давлении, что оказывали на него посторонние призраки. Глупо было бояться чудовищ в мире, где зло несут люди. И тем более глупо теперь пытаться избежать своей судьбы. Он был Цербером. Он убивал стольких… неужели его можно было испугать отражением в зеркале?
Последнее, о чём он подумал, была Вестания, он нарушил клятву, но выполнил обещание. Хорошо или плохо он поступил? Решать уже было некогда, потому что трёхглавый монстр в эту секунду бросился на него, распахнув чудовищные пасти.
Вестания впивалась в катушку пальцами. Нить натянулась уже до предела, её сдерживал единственный узелок. Ещё до того, как игрушка Асфоделя перекатилась за стену тумана и одна из собак принялась с ней играть, Вестания несколько раз пыталась войти в лес, но Серый упорно не пускал её внутрь. Каким-то образом он сумел обхватить её руки за спиной и держал мёртвой хваткой, пресекая всякие попытки войти в лес.
Пусти! — кричала она ему мыслями, но он молчал, удерживая её на границе с лесом. В конце концов, ей пришлось оставить всякие попытки и просто ждать. Ожидание давалось особенно мучительно. Вестания не переставала думать, что теперь ей предстоит путешествовать одной. Куда она вообще пойдёт без Теренеи и без Аластора? Больше всего на свете она хотела, чтобы он пришёл. Тогда она сможет обнять его, поцеловать снова и уже не важно, что на это скажет Тера…
Хотя нет. Теперь она будет вести себя, как настоящая сестра. Она обнимет Теренею, скажет, что любит её… да, к чёрту! Она и Асфоделю была готова признаться в чем угодно, лишь бы они все вернулись оттуда невредимые.
И тут она почувствовала, как леска заходила ходуном. Асфодель, какая умница! — обрадовалась она, удерживая катушку в руках так крепко, будто это был спасательный трос. — Нить Ариадны, теперь вы все выберетесь оттуда живые…. После нескольких часов ожидания, показавшихся ей самым длинным временным отрезком в жизни, она, наконец, поняла, что кто-то сейчас выйдет из леса. Не кто-то, а все они. Все трое, — заверила она себя.
И тут порог леса перешагнула её сестра.
— Тера! — закричала она и бросилась к ней, обняла её, прижала так крепко, как, должно быть, не обнимала никогда в жизни. Её даже не смутило заплаканное и измученное лицо сестры. Кто знает, через что им пришлось пройти в лесу? Главное — она была жива, и теперь они все были вместе, но вдруг… почему Теренея плакала?
— Асфо, он… он просто исчез, остался там, в лесу. Веста, я пыталась его увести, но он…
— Тера… — произнесла она сама сквозь слёзы. — Тера, где Аластор?
И тут вся её радость рухнула в бездну. Она ещё раз обняла сестру, обняла очень крепко, потому что больше никогда не хотела её терять. Она заплакала, прижавшись к её плечу, она почувствовала, как заплакала Теренея. И тут взгляд Вестании спустился ниже. Её сестра держала в руке трость. Скорбное свидетельство конца их пути. Потому что вдвоём они далеко не уйдут. И потому что без него она больше не представляла своего пути.