558–560 день после конца отсчёта
Спираль. Бесконечная головокружительная спираль всё несла и несла её на своих волнах, и она проваливалась в её центр, без возможности остановиться, без сил оценить, где верх, а где низ.
Раз-два, небо-земля…
Эти черные спокойные воды обволакивали её со всех сторон, принося с собой тишину, спокойствие, мир. Всё то, к чему она так долго стремилась, когда хотела забыться, когда мечтала о том, чтобы никогда не нести ни за кого ответственности, избежать всего настоящего, спастись от реальности с её бесконечными проблемами и выборами, которые надо совершать. Забыть опасность, отказаться от боли, от жизни, от смерти, от…
— Вестания…
Но нет… этому голосу она не могла отказать. Так всегда было. Если он звал, она просыпалась. Только вот сейчас сделать это ей не под силу… Сколько усилий нужно приложить, чтобы пойти на него, чтобы откликнуться.
Кажется, Вестания даже хотела сказать ей, чтобы та не мешала, чтобы подождала совсем немного, когда она придёт в себя. Из спирали всегда сложно уходить, это она очень хорошо помнила. Только вот сказать ничего не получилось. Странно…
Спираль стала вдруг раскручиваться в обратную сторону. Так что теперь незримые воды несли её против течения. Уже когда, казалось, она достигает поверхности, когда давление этой бездонной глубины ослабло, рядом вдруг появился он.
Она не успела ничего произнести вслух, не успела даже отреагировать. Просто увидела его лицо и, прежде чем успеть броситься к нему навстречу, она с трудом набрала в лёгкие воздух и распахнула глаза.
— Вестания!!! — сестра обняла её и принялась целовать в щёки, а девушка никак не могла понять, что происходит, почему воздух проникает в лёгкие с таким трудом, а откуда-то раздаётся пугающий хрип.
Тут вернулась и боль. Она приподнялась, превозмогая усталость, невозможную истощённость. Прижала руку к горлу, туда, откуда электрическими раскатами боль разносилась по всему телу. Тут Вестания испугалась. Кожа была порезана. Вспомнив всё, что произошло недавно, она вдруг осознала, что чуть не умерла.
Что происходит? — хотела она спросить, уже начала говорить, но изо рта раздался только сиплый хрип, так, что Вестания здорово испугалась этого мерзкого звука.
— Только не говори сейчас, ладно? — попросила Теренея. — Это чудо, что ты выжила… не могу поверить… я так испугалась за тебя.
Я же видела Аластора… что происходит? Где Ника?
Ответ пришёл довольно скоро. Она вдруг поняла, что всё ещё лежит на алтаре, залитым её кровью, так что резная спираль заполнилось ею почти на всю длину. С краю от плиты Вестания увидела сломанные крылья, ворох перьев и ещё больше крови, вытекающей из искалеченного тела. Смотреть туда она больше не захотела, побоявшись, что её стошнит, а в её положении этого нужно избегать.
Как я вообще выжила? — не могла понять Вестания.
«Это было чудо».
Серый! — Обрадовалась она. — Ты тоже здесь?
«Мы с тобой неразлучны, помнишь?» — впервые за всё время, что она с ним разговаривала, его голос прозвучал радостно.
Неподалёку, тоже возле алтаря, стоял ещё и Асфодель, глядя куда-то в пустоту, как всегда.
Что произошло? — в который раз попыталась спросить Вестания, всё ещё ощупывая рукой рану на горле.
«Лучше не пытайся говорить, — посоветовал Серый. — Со вскрытой глоткой ничем хорошим это не кончится».
«Почему я живая?»
«Я не знаю», — честно ответил Серый.
— Вестания… наверное, нам нужно перевязать тебе горло… — запричитала тут же Теренея. — Странно, но кровь почему-то больше не идёт… но всё равно лучше перевязать.
Она тотчас бросилась заниматься повязками, а Вестания по-прежнему не могла понять, что происходило вокруг.
Ника мертва… у неё отросли крылья, но она умерла… я почему-то жива, хотя мне вскрыли горло…
«Бывает…» — заметил призрак, словно не зная, что ещё на это сказать.
Серый… — опять вспомнила Вестания невозможное видение за миг до того, как проснуться. — Ты видел Аластора? До того, как я очнулась, мне показалось, я видела его…
«Те, в ком тени, не помнят своих снов, — сказал он. — И тени их тоже не видят».
Это был не сон, — возразила Вестания. — Он был как настоящий…
После того, как перевязка была закончена, Вестании предложили умыться и стереть с себя кровь. Она была этому рада, хоть и сменной одежды у них не нашлось.
Что теперь? — спросила Вестания, сначала всё ещё по привычке хотела спросить сестру, но быстро одумалась. — Куда нам идти?
«Куда же ещё, — удивился Серый её вопросу. — Дальше, искать Океанию».
Я думала, мы уже нашли в неё вход. Да вот только плата слишком высока.
«Океания — это мечта. Пока ты в пути, ты на дороге к ней».
— Я думаю, мы можем переждать какое-то время в пещере. Там остались палатки. Может, племя аборигенов вернётся на свою стоянку. — Предложила Теренея.
Вестания кивнула. Выбора у них не было.
— В «Икаре» осталась еда. Может, со Сказкой получится поймать дичь…
Теренея вдруг оглянулась на мальчика, который всё ещё стоял с потерянным и смущённым видом в стороне. Она подошла к нему. Удивительно, но Асфодель отреагировал на её приближение и испуганно отступил.
— Асфодель, постой… — позвала его Теренея. Белая голова покачнулась, словно поздний одуванчик. — Ты же… останешься с нами? Не исчезнешь опять? — спросила Тера с надеждой. — Ни я, ни Вестания не злимся на тебя. Мы беспокоились. И я благодарна тебе, что ты нас спас.
Спас? Что здесь произошло, пока я… — Вестания решила, что у них с сестрой ещё будет время это выяснить.
Асфодель не шевелился, глядя сквозь девочку.
— Пожалуйста, останься с нами… — попросила она его и шагнула ещё ближе, так, что встала прямо напротив мальчика.
И тут прямо на глазах Вестании Асфодель шагнул навстречу Тере и встал вплотную к ней. Его подбородок почти приник к плечу девочки, так, что, если бы Теренея вытянула руки, они бы могли обняться. Они стояли в этой хрупкой позе достаточно долго, чтобы Вестания почувствовала, как в уголке её глаза появилась маленькая слезинка, которую сразу же сорвал ветер.
***
Всего за несколько дней они смогли обжиться в скалистом городе. Дни протекли в непрестанной работе по обустройству их жилья. Временного, как надеялась Вестания. Теренея много говорила. Может, ей было непросто мириться с постоянной тишиной, в которой теперь проходили дни. Может, она просто пыталась не дать заскучать Вестании, скорее всего, забывая, что у той всегда есть верный спутник, с которым она могла общаться, не напрягая голосовые связки.
Интересно, я смогу опять разговаривать? — думала она.
«Подожди. Рана заживёт полностью, тогда проверим», — посоветовал он.
Начинаю понимать Фрикса и Асфо. Не так уж просто это, когда не можешь ответить, — заметила она.
Вестания перестала переживать и волноваться на счёт будущего. Если раньше её основной задачей было сделать так, чтобы с Теренеей ничего не случилось, чтобы они нашли какое-то спасение, нашли волшебную страну, то теперь они просто жили, и это было здорово. Еды хватало. Они научились ловить рыбу в озере пещеры, встречались и птицы, и прочая живность, кажется, всё, наконец, шло своим чередом.
В один из вечеров они все вместе возвращались к лагерю после охоты и Теренея рассказывала сказки. Сначала Асфоделю, потом собаке. Какой же она, всё-таки ещё ребёнок, — думала Вестания, не пытаясь прятать довольную улыбку.
«Для меня ты тоже ребёнок», — сказал ей Серый.
Ты уже вспомнил, сколько тебе было лет, когда ты умер?
Вестания задалась целью пробудить в тени все возможные воспоминания, если придётся, то даже силком. Не для того, чтобы избавиться от него. Просто хотела помочь.
«Не думаю, что много». — Отозвался он.
А ворчишь иногда, как старик! — девушка улыбнулась, но тут, взглянув вверх, она увидела, что сестра замерла на вершине холма с растерянным видом. Решив не терять ни секунды, Вестания поспешила к ней, едва ли не путаясь в снегоступах.
Добравшись до самой вершины, ей тоже ничего не оставалось, как замереть на холме, приобняв сестру за плечи. Сказать она всё равно ничего не могла, но в такую минуту и не было сил говорить. Блаженное спокойствие, в котором они пребывали все эти дни, всё же оборвалось у неё внутри, а где-то глубоко, в самом сердце, затаились слезы и пустота. Страшная пустота, что раньше снедала её душу, вдруг возвратилась вновь.
Прямо внизу, повсюду от них, долина была усыпана не снегом, а маленькими жемчужинами, сверкавшими под тусклым северным солнцем нежным перламутром. Только вот их блеск казался теперь мёртвым, лишённым красоты. Совсем недалеко, может, метрах в трёхстах от них, внизу, перед зимней стоянкой Ууракулиса, лежали огромные посеревшие кости, которые образовывали три громадных скелета китов.