Неизвестный мир. Седьмой день.
Проснувшись, когда ещё солнце не поднялось над деревьями, Антон с сетрой, сбегав к озеру и наплававшись до одури, желая впрок запастить здоровьем, бегом отправились назад на поляну. Там, помедитировав, завалились на траву, бездумным взором глядя в небо. Говорить о чём-то совсем не хотелось, вот только медальоны из сна не давали покоя, ведь то им не приснилось— они наяву висели на груди у каждого. После пробуждения, осознав их физическую реальность, немного поразглядывав и сравнив между собой, поняли, что хотя колличество символов и было одинаково на обоих медальонах, но те разительно отличались своим содержанием, да и направление спиралей, на которые были «нанизаны» руны, пронзённые основной нитью, было прямо противоположно. Так же случайно выявили и другое свойство — если соединить медальоны тыльной стороной — они начинали отталкивать друг друга, словно были разными полюсами одного магнита.
Чуть успокоившись от первоначального возбужденияя, попытались разобрать смысл рун, насколько позволяли знания, но и тут возникли разногласия в деталях, хотя общий смысл стал более понятен — у Антона был медальон с основными рунами справедливости и равновесия, а у сестры — жизни и созидания. К тому же, как двойняшки разглядели, на медальонах имелось и вообще множество других, еле видимых, более мелких рун, которые было не разобрать. Решив, что займутся более детальным изучением подарков уже дома, в спокойной атмосфере, имея под рукой написанный на бумаге «алфавит» неизвестного языка из снов, просто стали ждать появления Дмитрия Михайловича.
Шло время, а старец всё не появлялялся. И только двойняшки решили вновь вернуться на маленький пляж, сделав уже в ту сторону несколько шагов, как за спинами раздался знакомый голос.
— Доброго дня Вам, молодёжь. Соскучились?
Антон переглянулся с сестрой и заулыблись.
Их реакцияю старик понял как надо.
— Ну да, — улыбнулся пожилой человек. — Сказали бы, что соскучиличь — по факту б обманули. Не сказали бы — посчитали, что меня этим можно было обидеть. Ладно, мои хорошие. Всё понимаю и не буду уточнять. Вижу, что юноша оправился и чувствует себя хорошо. Это прекрасно. Да и ты, девочка, постройнела, хоть и до этого была красоткой хоть куда. Что, готовы к возвращению? Да, кстати, не забыли сделать что я просил? Имею в виду спальные мешки и бутылки? Негоже здесь оставлять чуждые миру предметы.
— Дедушка. А от спальников вообще ничего не осталось.
Антон в в кратце рассказал, во что превратились спальники и об исчезнувшем камне.
Дмитрий Михайлович, не поверив, сам обошёл указанное место, где ранее находился камень, а потом, махнув рукой, сунул пустые бутылки за спину под верёвку на поясе, коей была перевязана рубаха и, поманив к себе ребят, сев в центре поляны. И только тогда заметил на груди двойняшек медальоны. Приглядевшись, нахмурился.
— Не спрашиваю, где Вы взяли эти знаки, но прошу — не надо из этого мира выносить, что Вам не принадлежит. Лучше положите туда, где их нашли.
Арина улыбнулась и, стараясь не задеть чем-либо старика, негромко пояснила.
— Мы их не нашли, честно говорю. Нам они были подарены.
— КЕМ???
— С первой же ночи, когда мы спали, к нам приходила женщина, обучая нас своему языку и знакам-рунам. Мы пели и общались с ней как с равной, хотя нет… Не с равной, а как ученики со своей учительницей — вежливо, мягко, со взаимным уважением. И вот сегодня ночью она лично повесила каждому из нас на грудь по этому медальону. А утром мы поняли, что это вообще не сны были, а явь. Я, если честно, даже не знаю как его правильно и назвать. Вроде и кулон, и медальон. Может оберег или знак отличия… Вообщем, не знаю. Понимаю лишь одно — этот подарок вполне можно принять за статусную отметку.
— Арина. — Дмитрий Михайлович слушал девушку, открыв рот от удивления, бледнее и краснея каждые пару секунд. — Ты сама-то понимаешь, что мне только что сказала?
— Вполне, дедушка. Я ни единым словом не обманула.
— Вы хотите сказать, что Вас обучала сама… Нет, не буду называть вслух ЕЁ имя. Не достоин я этого. Хорошо. Тогда, если говорите правду, я обязан это проверить. Не против? Сидите спокойно и не дёргайтесь, не укушу.
Антон с сестрой замотали головами, улыбаясь, смотря на растерянного деда.
Дмитрий Михайлович протянул руку, что бы коснуться медальона на груди Арины. Когда до его пальца оставалось совсем чуть-чуть, из медальона выскочила крохотная молния-разряд, больно ужалив палец деда.
Тот, словно ребёнок, ойкнул и засунул палец в рот, а другой рукой сразу же потянулся к груди Антона и… вновь разряд и уже второй палец оказался во рту.
— Больно-то как… — проворчал-простонал старик. — Нет, что бы пожалеть старца, так долбит что было сил…
— Знаете, это Вас специально дёрнуло, — улыбнулся Антон. — В момент, когда Вы получили разряд, я почувствовал, что во мне была наша учительница, которая смотрела моими глазами и улыбалась, глядя на Вас, обиженного, с двумя пальцами во рту.
Три человека, посмотрев друг на друга, улыбнулись.
Дмитрий Михайлович, глядя на свои обожжённые пальцы, тяжело вздохнул.
— Да. Вы только что подтвердили, что являетесь истиными владельцами знаков. Только поймите, ну ни в коем случае Вам нельзя показывать ЭТИ знаки другим людям. Хотя… Есть вариант, но сработает ли он? Давайте попробуем. Закройте глаза и представьте, что эти медальоны у Вас не на груди, а В груди. Под кожей. Пожелайте всей душой, что бы они растворились в Вашем теле. Попробуйте. Без этого, боюсь, за Вами начнётся всеобщая охота.
Девушке удалось убрать знак почти сразу, а вот у Антона долго не получалось, да и когда ему всё-таки удалось «спрятал», на груди остался красный ожог — изображение, до малейших деталей скопированное со знака.
Проведя по груди, парень поморщился — было очень больно, словно и в самом деле на коже был ожог.
Арина, видя состояние брата, потянулась к нему, внезапно осознав, что за всю неделю они ни разу между собой мысленно не общались, лишь изредко, когда медитировали, объединяли свои внутренние силы. Девушка пояснила как можно легко и безболезнено убрать знак, внезапно ощутив, что медальон не просто «спрятался», а чуть ли не растворился в теле — какие-то руны со знака остались на месте, рядом с сердцем, а другие… другие отправились в путешествие по телу, останавливая свой бег там, где им было предназначено находиться — в руках, ногах, голове. Когда Арина посмотрела на своё тело, ей показалось, что она сама стала одним большим медальоном — настолько гармонично все знаки расположились в ней, как и до этого были на маленьком кусочке неизвестного металла. Да и цепочка не исчезла без следа — она обвила позвоночник — от самой головы до копчика, непонятно как удлинившись в несколько раз.
Все свои ощущения и понимание происходящего она передала брату, а тот, вначале с удивлением слушая сестру, сам попытался повторить подобное и вскоре и у него получилось. Хоть не с первой попытки, но всё же… Только вот дискомфорт не исчез, а, как ему показалось, стал ещё сильнее.
— Не могу, Рин, — пробормотал Антон. — У меня создаётся впечатление, словно пригоршню гвоздей проглотил. Во всём теле колет и что-то дёргается. Может, со временем, привыкну, но надо не раз и не два в состоянии покоя делать эту трансформацию, а не стоя на одной ноге.
Дмитрий Михайлович по некоторым признакам понял, что происходило с молодыми людьми и, немного постояв рядом с двойняшками, сел на траву.
Когда молодые люди более-менее пришли в себя, Антон задал вопрос, который его «зацепил».
— Дедушка. А что ты имел в виду, сказав, что за нами начнётся «всеобщая охота»?
Дмитрий Михайлович похлопал по траве рядом с собой, приглашая сесть рядом, пытаясь объяснить.
— Понимаете, ребятки, эти знаки — не просто кулоны и символы власти или ещё чего-то подобного. Самое странное, что Вы и я видите эти знаки одинаково, какими их создали. Не поняли? Ну… Например, в Индии они выглядели бы как, например, знаки танцующей богини Кали, уничтожителя демонов. В арабских странах — как знаки последователей пророков Аллаха, облечённых властью его и покровительством. В христианстве — лики посланников Творца в образе архангелов. В общем, в каждой религии своё. Такой знак — символ принадлежности к Богу, подтверждение его представителя на земле.
— Дмитрий Михайлович. Но нам-то что до всех религий? Мы как жили до этого момента, так и будем жить — не собираемся идти проповедовать и становиться очередными мессиями на земле. Знаете, у нас своих проблем выше крыши — с ними бы разобраться, хватило бы сил на всё это.
— Много проблем? У Вас? Ну-ну. Не желаете стать мессиями? Если честно — это меня и успокаивает, — улыбнулся старик. — Но Вы не дослушали до конца. Как говорится в легендах, с подобными знаками на протяжении всеё истории человечества люди сталкивались всего трижды. Дважды — в глубокой древности. Насколько помню — одним из посвящённых был царь Соломон, вторым — китайский правитель Тан Тайцзун. Они оба носили на груди подобные символы. Кто их вручил, когда, и куда потом те делись после смерти владельцев — не известно. А вот третий символ имеет место быть… и находиться где?
— Скорее всего, где-нибудь в подземельях Ватикана, — пробормотал Антон. — Только эти скряги могут тащить к себе в подпол все исторические реликвии со всего мира, до чего руки дотянутся, словно хомяки, и потом делать вид, что не знают что и где находится. Я прав?
— Прав, малыш, прав на все сто. Точнее, на 99 процентов. А минус один процент потому, что и в самом Ватикане знак Власти не был именно что спрятан. Наоборот — он вроде, как и спрятан и на яву — замурован в полу Апостольского Дворца. В каком месте конкретно — эта информация и в самом Ватикане утеряна. Правда, и здесь имеется уточнение, а именно, что Ватиканский знак не полностью функционален — там было пробитоь отверстие точно посреди медальона. Как донесла до нас история, медальон неизвестные нам люди носили на шее, сделав отверстие точно посредине, что бы продеть цепочку, стараясь не повредить основной рисунок, так как оригинальный бейл, то есть ушко, в которое продевается цепочка или шнурок, было отбито в незапямятные времена и утеряно, как и сама цепочка. А ведь цепь сама по себе является чуть ли не усилителем или проводником… Я, если честно, не в курсе. Могу только сказать, что без неё сам знак работает во много раз слабее.
— Дмитрий Михайлович, — Антон, мягко говоря, обалдел от подобной информации. — Так мы что, сродни богам? Или проводники их воли на Земле? Если так, то не горю желанием делиться с кем либо этой информацией, даже с родными.
Старик заразительно захохотал.
— Ну, ты и сказанул, — чуть успокоившись, дед пояснил. — Совсем Вы не боги и не их проводники на Земле. Знаки — это да, божественные символы. Но для Вас они будут лишь своего рода усителем, понимаете? Будут помогать в жизни и в том, чем занимаетесь. Вы врачи, как мне известно. Вот в своём ремесле и сможете достичь небывалых высот. Но, поверьте, сами по себе они ничего делать не будут, и работать за Вас не станут. Более того. Если изменитесь внутренне и начнёте относиться к людям иначе, чем сейчас, то эти знаки могут Вас и покинуть, исчезнуть без следа. Такой вариант был описан в легендах. К тому же они могут напоследок и наказать Вас самих за неблаговидные поступки. Так что следует относиться к своим знакам именно как к помошникам, не более. И не считаю благоразумным бездумно на них надеяться — лучше на самих себя, на свои силы.
— Минусы мы поняли. А плюсы есть? — Антон хотел выяснить всё до конца.
— Плюсы есть. Только вот с ними Вам самим придётся разбираться. Как я сказал, знаки усиливают мощь и талант носителя, будь то профессиональные навыки человека или его ментальную составляющую. Вас никто не торопит и жизнь вся впереди. Поймёте со временем, разберётесь. Только прошу — не форсируйте события, ведь в мире всё сохраняет равновесие. В одном успеете — в другом опоздаете. Думайте и думайте — вот мой совет. Да. А чему Вас учили? Сами же об этом обмолвились.
— Рунам, языку Первых, как поняли. Выучили знаки, их звучание. Две песни.
— Ту, которую пели для пробоя пространства? — поинтересовался старик.
— Не совсем, — Арина виновато опустила голову. — Прости, но нам дали понять, что бы мы не ни с кем из ныне живущих этим не делились.
— Я и не претендую, — улыбнулся Дмитрий Михайлович. — Это значит, что этот мир Вас двоих принял как своих. Даже не в качестве гостей, а именно за своих. Что ж, замечательно, что у Вас будет возможность сюда изредка возвращаться.
— Да. Такую возможность нам предоставили, но и ограничения все обозначены — не более семи дней подряд, да и всё упомянутое тобой без изменений.
— Это хорошо, — улыбнулся старик. — Боги богами, а этот мир не должен быть испорчен. Поздравляю, ребята. Вы, насколько знаю, вообще первые в истории человечества, что можете владеть чуть ли не целой планетой.
— Не, — Антон в ужасе замахал руками. — На фиг на фиг. Нам не нужна во владение вся планета даром. Вот отдохнуть душой пару дней в живом мире, не испорченном людьми, это подарок воистину божественный.
Дмитрий Михайлович вдруг заволновался.
— Подождите. Вы упомянули, что выучили язык Первых? Я правильно понял?
— Разговорный вполне сносно, но с письменным обстоит гораздо хуже. Запомнить все руны запомнили, но в голове такая каша… Пока не отложилось как надо. Решили, что дома напишем и нарисуем руны в виде алфавита, а уж потом привяжем к звучанию. Только тогда и можно будет говорить, что язык не только понимаем, а знаем.
— Что хочу попросить, — смутился дед. — Есть у меня сохранившиеся с незапямятных времён две бронзовых пластины. На них именно что руны Первых. Будет время, посмотрите?
— Деда. Так давай мы их сфоткаем на смартфон, а дома уже разберёмся.
Дмитрий Михайлович улыбнулся.
— Не получится, дорогие. Ни как не сфотографировать эти тексты. Пытались многократно. И на плёнку снимали и на современные аппараты — в итоге ничего на снимках нет — пустое поле. Да и самих пластин не видно.
— А если срисовать или отсканировать?
— Ноль, даже без палочки. Один мой знакомый попытался сделать копию, так его аппарат загорелся после запуска сканирования — я еле успел вытащить пластину из горящего аппарата. Больше рисковать не хочу.
— Ну, мы всё-таки попробуем, ладно? Может наши знаки помогут? — улыбнулась Арина, глядя на повеселевшего старика.
В этот момент Антон как-то резко дёрнулся и сразу же расслабился, с улыбкой посмотрев на собеседников.
— Вот теперь точно всё встало на свои места. Понял, почему не мог как ты, моя половинка, сразу разместить в себе знак — именно из-за того, что моё тело было повреждено. А сейчас руны сами исправили все каналы в теле и встали там, где им и положено находиться. И сейчас уже не чувствую никаких неудобств. Наоборот, ощущение, словно в теле прибавилось сил во много раз.
Старик переглянулся с девушкой, которая обрадовалась словам брата.
— Если и у тебя теперь органзм пришёл в норму, то, перед тем, как отправиться домой, попробуйте спроекцировать знаки у себя на коже, а потом уберите. Ну, по типу тату на груди, чуть ниже шеи.
Арина с братом, сосредоточившись, стали пытаться вывести знак на поверхность кожи, а потом убрать. Сразу такое не получилось ни у кого. Но, спустя время, двойняшки вполне освоили эту технику, отметив про себя, что на коже видны только самые крупные руны, а вот мелкие не видны, как бы они ни старались.
Дмитрий Михайлович, не понимая сути проблемы, смотрел на пару, которые чуть ли не каждую секунду вызывали знаки и снова прятали их, смотря друг на друга и отрицательно мотая головами. Позже, узнав причину недовольства двойняшек, рассмеялся.
— Ребятушки. Вы, хоть и врачи, но не понимаете свойств человеского организма. Ну как можно НА КОЖЕ изобразить то невероятно малое, которое и невооружённым глазом почти не видно? Успокойтесь. Главное, что основные символы видны, а остальные — вторично. Кому надо, тот и без деталей поймёт.
— А кому надо будет показать этот знак? — чуть ли не одновременно спросили брат с сестрой.
— Вы сами поймёте когда и кому можно будет продемонстрировать свой статус посвящённых, учеников Первых. И это у Вас никто из ныне живущих ОТНЯТЬ не сможет. А вот завладеть Вашими душами и телами постараются. И вот тогда, если не захотите погибнуть — прячьтесь именно здесь. У Вас, как я догадываюсь, для возвращения в родной мир есть выбор, да?
— Да, деда. Куда пожелаем.
— Вот и славно — будет куда ускользнуть в случае опасности и вернуться отсюда в другое место. Кстати, если Вам не объяснили — песни не обязательно исполнять громко или от начала до конца — можно и почти про себя, шепотом. Только в этом случае Вы должны как можно ярче представить перед своим мысленным взором место, куда хотите попасть.
— Спасибо за совет, деда, — Арина улыбнулась. — Ну что, поём твою песню прощание с этим сказочным местом?
— Да, — тяжело вздохнул старик. — Грустно и не хочется совершенно покидать это место, но есть такое сло — «надо». Давайте садиться так, как и в первый раз. Сели? Теперь взялись за руки и закрыли глаза. Представляем полянку среди кустов сирени у моего дома и слушаем мелодию, впускаем её в себя, в тело и душу. Как уловите мотив, присоединяйтесь. Готовы? Начали.
* * *
Через пару мгновений все трое оказались на той же полянке, откуда и исчезли неделю назад, а по местному времени прошло около трёх часов.
Пройдя в дом, двойняшки переоделись в свою одежду, ощущая, как отвыкли за эти дни вообще от одежды, даже от такой, которуя до этого момента носили с большим удовольствием. Теперь всё вызывало нескрываемый дискомфорт, сжимая и обтягивая тело, нежели те просторные рубахи, которые носили в ином мире.
Арина, аккуратно сложив рубашки, свою и брата, протянула их старику, но тот отрицательно покачал головой.
— Нет, дочка. Теперь это Ваша одежда. Где ж такую ещё найдёте? Примите как мой подарок Вам. Будет желание или станет невыносимо — одевайте и… Вообщем, отправляйтесь туда, когда сможете. И не надо более вслух называть место единения, не нужно. И Вам и мне так будет спокойнее.
Арина обняла Дмитрия Михайловича и прижалась к нему. К ним присоединился и Антон, то же обняв деда двумя руками, прижимаясь к нему телом.
— Спасибо тебе дедушка, за нас с братом. Спасибо за то, что сделал для нас. Ты подарил возможность жить и трудиться дальше. Дал стимул к счастью. Мы никогда этого не забудем.
Старик стоял, блаженно впитывая в себя тепло и эмоции, чем одаривали его двойняшки, до конца сами не понимающие кем стали на самом деле. Он, правда, решил, что не отпустит своих подопечных до тех пор, пока не научит управлять своими телами и теми энергиями, которые словно водопад неконтролируемо выливались из них … и, поманив за собой опять на крохотную поляку среди цветов сирени, объяснил суть проблеммы.
— Вы сейчас уже не сияете словно боги, как сразу после перехода, но и той энергии, что из Вас выливается, многовато. Не нужно всем демонстрировать свою одарённость.
Объяснив, как можно и нужно скрывать внутреннюю энергию, зацикливая внутри себя, дед заставил ребят убрать всё лишнее, нивелируя вид и внутреннее состояние до критериев обычного человека.
Через двадцать минут парень и девушка внешне и внутренне совсем не отличались от деда, который довольно улыбался, оценив успехи учеников.
- -
Внезапно вновь почувствовав ментальный щуп заинтересованной девушки, Антон попросил пару минут его не беспокоить и, уйдя в состояне полного отрешения, устремился по обнаруженной ниточке чужого внимания, столкнувшись чуть ли не лицом к лицу с ментальным образом своим преследователем.
— «И кто ты такая, что интересуешься мной? Влюбилась и хочешь замуж?»
Незнакомка фыркнула в негодовании от мыслей парня, тем не менее Антон почувствовал, что она испугана до невозможности, но старается этого не показывать.
— «Ты высокого мнения о себе, как погляжу. Ты мне нужен для другого. Точнее, Вы оба мне нужны, ты и твоя сестра».
— «Девонька. А ты не подумала — а нужна ли ты НАМ? Знаешь, скорее нет, чем да. Если возникла необходимость в нас в качестве врачей — запишись в клинику, а если другие планы, так лучше забудь про них. Нас твои проблемы совершенно не интересуют. И прошу — умерь свои ненормальные любопытство и настойчивость — не подобает порядочной девушке так поступать по отношению к незнакомому мужчине. Впечатление, что за мной следишь круглые сутки, чуть ли не присутствуя во время еды или похода в туалет. Или у тебя других занятий нет?»
— «Ты, повторюсь, слишком высоко мнения о своей значимости. Да, мне нужна Ваша помощь в качестве врачей для исцеления родного человека, не более того. Не было бы моральных и… других ограничений, просто заставила бы Вас сделать это, не унижаясь и не прося».
— «То есть, просить не в твоём стиле, так? Что ж. Тогда и я буду с тобой разговаривать соответственно. Слишком уж ты заносчива и высокомерна, да и самомнение зашкаливает, только не пойму от чего? От высокой образованности и культуры? Увы, нет в тебе ни того ни другого. Может от ментальной разноплановости? Тоже нет, хотя и как поисковик ты чуть выше среднего. Может от положения в обществе, занятого благодаря научным трудам? И снова, как понимаю, нет. Тогда от чего? Знаешь, меня пустышки с непомерным гонором никогда не привлекали. Их, порой, надо ставить на место, опускать, так сказать, с небес на землю, а ты именно из их числа. Приди в себя и задумайся — что в тебе есть такого, кроме смазливого личика, что может по-настоящему заинтересовать кого-то из мужчин. Тебе самой надо найти ответ на этот вопрос. А сейчас счастливо оставаться, «невестушка»…
Увидев напоследок её широко раскрытые от удивления и злости бирюзовые глаза, ментально щёлкнул девушку по носу и резко разорвал связь, напоследок пожелал, что бы та в своих поисках не выходила за пределы города, неосознанно послав импульс в мозг незнакомки.
Коротко рассказав о своём хулиганском поступке и состоявшемся разговоре, Антон увидел смеющееся лицо сестры и совершенно ошарашенное выражение на лице деда. Парень лёг на траву и пояснил.
— Дмитрий Михайлович. Эта девушка за нами стала следить ещё в Москве. А сейчас она с, как я понял, своим отцом приехала в Питер. Мужчина, как увидел в её мыслях, прикован к инвалидному креслу. Предполагаю, что хотят попасть к нам в клинику на осмотр и последущее лечение. Все эмоции и мысл девушки заключались в одном — последняя надежда только на нас. — Антон посмотрел на деда. — Вопрос, который может показаться странным, тем не менее, многое и прояснить. Что тебе известно, деда, о Борах? Почему спрашиваю? Успел прочесть в её голове, что эта пара не отсюда, да и, как чувствую, вообще не с Земли. В момент нашего общения медальон случайно помог — грудь, где был ожог, зачесалась, а когда я приложил к том месту ладонь — в голове и возникло — «Боры».
— Боры? — Дмитрий Михайлович задумался. — Знаю только, что народ с таким самоназванием существовал на земле примерно 4–5 тысяч лет назад. Это один из основных народов Гипербореи. Откуда те пришли и куда ушли — увы, нет данных. И ушли ли вообще? Может вымерли, а может быть их поглотили другие племена и народы. Есть предположение, что на нашу Землю несколько раз попадали беглецы или переселенцы из других миров. Более ничего добавить не могу — я не компютер и не способен всё помнить и знать, увы. За более конкретной информацией тебе лучше бы в Москву съездить и обратиться к Хранителям их КРУГА. Там, в архивах, есть много старых книг, да и легенд немеряно записано… Ты точно уверен, что это именно пришлые?
— Да, вся информация была в мыслях девушки. Та о своей проблеме думает постоянно. Успел почувствовать её настроение, да и второй поток сознания сам, без малейшего принужения, лился мне в голову, пока общался с носителем. Вообщем, история вполне заурядовая — её отец крупный учёный и был руководителем какой-то экспедиции. Около пяти лет назад произошёл то ли сбой научной аппаратуры, то ли эта техника вообще сломалась, но отца с дочерью выбросило почему-то именно на Землю, причём мужчина при аварии очень пострадал. Как он чувствует себя сейчас — не понял, но, если исходить из логики и того, что тот прикован к инвалидному креслу — повреждён позвоночник, повлёкший паралич. В голове у девушки одна единственная паническая мысль — если мы не сможем вылечить её отца и тот не сможет отремонтировать созданную именно им технику, они останутся здесь навсегда.
Арина хмыкнула, тихо прокоментировав брата.
— Если не сможем помочь — будет у Антона девушка. Может, в дальнейшем, и жена. Её отца тоже не бросим, пристроим, пусть не боится.
Дмитрий Михайлович насупился.
— Ты нарушил один из основополагающих законов ментала — влез в чужой разум без разрешения. Ты сам-то понимаешь что преступил ЗАКОН?
Парень вскинулся.
— Я уверен, что ЗАКОН не подразумевает под собой табу на посягательство нарушения неприкосновенности разума врага или недружественного менталу человека. А эта девица именно что не недружественное лицо, если не сказать враждебное.
Старик осуждающе покачал головой, но своего мнение так и не озвучил, предложив вернуться к насущному, предложив ещё немного позаниматься над контролем своего тела, попутно предложив несколько методик для саморазвития.
Согласившись с доводами Дмитрия Михайловича, двойняшки не стали упрямиться, понимая, что контроль над телом и эмоциями жизненно необходим, тем более, что рядом с ними опытный Наставник, который вовремя поправит, если они будут ошибаться.
Договорившись между собой, что пробудут у старика ещё пару дней для обучения, все трое вернулись в дом и стали готовить обед, так подходило время. И только в момент, когда сели за стол, Антон понял, что до сих пор есть ему совершенно не хочется, но понимая, что подпитка природой прекратилась, нехотя всё же стал жевать, даже не чувствую вкуса еды. Посмотрев на сестру, улыбнулся — на её лице отображалась та же гамма эмоций, что чувствовал и сам.
Дмитрий Михайлович мысленно хихикал, глядя на гримасы молодёжи, на их переглядывание, прекрасно понимая состояние их организмов, но, демонстратвно прикоснувшись пальцем ко рту, призвал к молчанию, показав на тарелки — мол, жуйте молча.
То же время. Санкт-Петербург. Одна из сьёмных квартир в центре города.
Девушка, что стояла у большого окна с закрытыми глазами, внезапно схватилась за подоконник, чтобы не упасть. Открыла глаза и замерла. Через мгновение обернулась к отцу, который читал книгу.
— Папа, — её голос был хриплым, и отец скорее почувствовал, чем услышал слова дочери. — Они вернулись. Я их почувствовала. Обоих. Папа, это не люди. Это Алнат Наори Нахти.
— Что ты несёшь, дочь? Как ты смеешь упоминать наших созда…
Мужчина замер, потому что дочь, сделав пару шагов, прижала к вискам отца свои ладони и, закрыв глаза, передала тот образ двух сияющих существ, которых не почувствовала, нет, УВИДЕЛА, одновременно ощутив себя ничтожной по сравнению с этими гигантами.
Мужчина, который увидел переданные дочерью образы, безмолвно затих, замер, боясь даже сказать что-то, потрясённый не менее дочери, сиянием и величием двух богов в человеческом обличии, которые, засияв словно солнце, с каждой минутой стали тускнеть, а спустя несколько минут те уже ничем не выделялись из общей толпы вполне обычных людей.
— Ты думаешь… — после долгого молчания произнёс мужчина. — Это и есть те самые двойняшки?
— Я вообще ничего не соображаю, папа, — девушка была ошеломлена. — Понимаешь, я ведь чувствовала только парня, настроилась на него персонально, а тут такой взрыв, что у меня в голове что-то не так. Подожди, попоробую вновь их найти.
Девушка сосредоточилась, а через несколько секунд отец увидел на красивом лице своей единственной наследницы удивление, досаду, гнев и… недоумение, словно её кто-то щёлкнул по носу. И тот же миг она и в самом деле потёрла нос.
— Папа, — девушка была на грани истерики. — Представляешь, этот парень заглянул мне прямо в душу, а потом, после обмена нейтральными фразами, он сказал, что я ничтожество, ничего не добилась в жизни своим трудом, наговорил всего самого обидного и напоследок, засмеявшись, щёлкнул меня по носу. Понимаешь, МЕНЯ, словно какую-то рядовую девку из его народа. Это больше чем словесное оскробление и я ему всё выскажу при встрече, а потом… подожди. Не понимаю что со мной. Сейчас вообще их не чувствую, словно связь между нами сгорела как листок бумаги — вспыхнув и осыпавшись невесомым пеплом. Пап, я их не ощущаю, понимаешь? Боги? Как он мог такое сделать? Меня, лучшего поисковика, этот… ограничил какой-то сотней километров. Разве такое возможно сделать ментально? Это ничтожество… он меня словно в банку поместил. Папа…
Девушка с ужасом посмотрела на своего отца и, осев без сил у инвалидного кресла, безутешно зарыдала…
Мужчина, успокаивающе проведя рукой несколько раз по голове дочери, усмехнулся про себя.
— «Наконец-то нашёлся тот, кто смог обуздать непомерную гордыню моей малышки, поставив её на место, используя даже такой жестокий способ, ударив по самому сокровенному. Что ж, молодой человек, у меня к тебе возникло ещё больше вопросов. И, пожалуй, ещё больше стало уважение к такому юному, но могущественному существу, кем бы ты ни был по сути».
* * *
Утром Арина, внезапно решив устроить генеральную уборку в доме, попросила брата ей помочь, а вот старика, не смотря на все его возражения, отправила после завтрака во двор, посоветовав посидеть на полянке в кустах сирени и погреться на солнышке.
Почти три часа уборки. Двойняшки метались по дому как угорелые, вытирая пыль и вытрясая немногочисленные коврики и половики. Трижды был вымыт пол и когда стала видна текстура дерева, девушка немного успокоилась, переключившись на кровати и другую мебель. Были выбиты все перины и одеяла, а деревянные кровати и несколько шкафов тоже были очищены до первоначального состояния. И только ближе к обеду, когда сил почти не осталось и оба тали двигаться как сонные мухи, Арина предложила не отдохнуть, а воспользоваться внутренними резервами. Сев посреди горницы, двойняшки объединили сознание, взывая к истокам и… ничего не произошло. Посидев несколько минут, тупо глядя друг на друга, встали и, пошатываясь, пошли во двор, к деду.
Увидев измученные мордашки, Дмитрий Михайлович улыбнулся.
— Устали? И пытались зачерпнуть внутренней силы?
— Угу, — понуро кивнули молодые люди и свалились без сил рядом с дедом.
— Так Вы, насколько чувствую, себя исчерпали до дна. И внутри Вас не осталось никакого запаса вообще. Это, конечно, не страшно и не смертельно, но вот в жизни так растрачивать себя нельзя — кто знает, что будет через пару минут? Поэтому всегда нужно иметь резерв. Скажем так, чуть менее половины от общего объёма. Да Вы засыпаете на ходу? Понятно. Ладно, ребятки. Полежите здесь на травке пару минут, а я соображу чем помочь.
Когда Дмитрий Михайлович зашёл в дом, даже и не сразу узнал его — складывалось впечатление, что тот чуть ли не новый — всё сверкало и блестело. Включив старинную люстру, от испуга даже вздрогнул — настолько был ярким свет. Закрыв глаза, старик понял, что не физической силой единой они тут поработали, а и духовной поделились сполна — вон стёкла стали прозрачными как много-много лет назад, когда их только вставили, а мастера, коих он вызывал пару дней назад, сказали, что те помутнели от возраста — чуть ли не больше ста лет было этому строению. Дед внимательно обошёл весь дом по кругу, заглядывая во все отнорки и чуланчики — везде была первозданная чистота. И, что его больше всего удивило и порадовало — ни одна вещь не была передвинута или убрана — всё осталось на своих местах. Более того, даже немногочисленные статуэтки и фотографии в рамках были тщательно протёрты.
— Это ж сколько они сил потратили, а? — Дед даже расстроился, сев в сенях на маленькую скамеечку и, закрыв глаза руками, немного всплакнул. Такой чистоты, аккуратности и бережного отношения к себе, а свой дом он всегда воспринимал как неотъемлемую часть самого себя, не вспомнил ни от кого. Все, кто бывал у него в доме по делам или по дружбе, всегда относились нейтрально, ценя его самого, но не то место, где жил старик. А вот эти двое… Дмитрий Михайлович отнял руки от мокрых глаз и вновь вслушался в своё жилище — ему показалось, что старинный дом словно сбросил с полсотни лет — он дышал и радовался, что его ценят и любят…
Старик вышел во двор и глянул на крышу — и та была очищена от листьев и застарелого мха, который уже давно облюбовал скаты крыши.
— И когда они всё это успели? — пробормотал дед и вернулся обратно, аккуратно закрыв за собой дверь…
Пожилой человек долгое время сидел в горнице с закрытыми глазами, слушая дом, ощущая ЕГО радость, что наконец-то вспомнили люди о самом насущном, наведя чистоту, отмыв стены и пол. Дом дышал полной грудью словно молодой, радуясь, что в нём опять будут жить люди, а не бросят его вновь на многие годы одиночества, как бывало прежде.
- -
— Спасибо Вам, милые. От меня и от дома моего спасибо.
Эти слова разбудили Антона с сестрой, которые мгновенно отключились после того, как старик ушёл с полянки.
— Если б знали, как я благодарен за Вашу заботу.
Дмитрий Михайлович чуть не плакал, встав на колени перед лежащими двойняшками.
— Деда, — Арина подскочила и обняла старика, видя, как по его щекам катятся слёзы. — Не надо плакать, прошу тебя. Мы тоже живём в этом красивом доме, так почему не помочь тебе и ему? Ты только не ругайся, если что поставили не на то место. Старались ничего не передвигать, но вдруг…
— Всё хорошо, милые ребятушки. Я благодарен Вам. Очень благодарен.
— Деда, — Антон сел и погладил руку старика. — Нам ведь не в тягость было, а порадовать тебя очень хотелось. Мы понимаем, что такую махину одному тебе убрать трудно. А нас двое, да ещё и немного моложе тебя будем, так что…
— Немного моложе? — старик удивлённо вскинул глаза на Антона и, завалившись на бок, захохотал в голос. — Немного моложе… Вот сказал так сказал…
Брат с сестрой переглянулись и тоже улыбнулись, посадив Дмитрия Михайловича и обняв его с двух сторон.
Отсмеявшись, старик с хитринкой поглядел на молодых.
— Ну что, сил прибавилось?
— Да. И значительно, — улыбнулась Арина. — Мы сразу поняли, что это место как-то связано с другим, так?
— Молодец, что помнишь мои просьбы, — дед погладил девушку по голове. — Ты права. Это место, где я набираюсь сил и придаюсь размышлениям. Здесь всегда уютно и теплее, чем вокруг. Ладушки. Раз сил набрались — звоните родным, что бы успокоить их, да и, наверное, поедете в город с родителями?
— Дмитрий Михайлович, деда. Мы же договорились на два-три дня. А ведь только ночь прошла. Или ты нас уже гонишь?
Старик улыбнулся.
— Ты, Антон, прямой как гвоздь. Ну думай иногда, прежде чем говорить. Ещё скажи, что я Вас гоню именно сейчас, после того, как Вы вдвоём дом в порядок привели. Мол, не хочется, что бы его снова пачкали. Вот если б такое сказал, обиделся бы точно, притом серьёзно обиделся. Но в твоей голове такая дурь, к счастью, не появилась, поэтому…
Старик легко вскочил на ноги и протянул руки ученикам.
— Идите за мной. Вы мне и моему дому радость неимоверную доставили, и я хочу сделать ответный подарок от всего сердца.
Войдяв дом и пройдя через все комнаты, старик остановился у небольшого комода.
Оглядев его, хмыкнул и, посмотрев на своих спутников, на удивление легко отодвинул.
— Вижу, что заметили панель, раз здесь мымыты пол и стены?
— Видели, но не прикасались. Это не наш дом, поэтому не посмели. Отметили только, что сенсорная панель совсем уж из другого времени и не соответствует этому месту. — Антон спокойно объяснил свои действия.
— Поступок верный. Попробуй Вы понажимать кнопки — руки бы усохли на время. Защита тут у меня стоит от особо любознательных. Правда, сам виноват, что не предупредил Вас, забыл совсем.
Дмитрий Михайлович бегло набрал длинный код из букв и цифр, нажав кнопку ввода. На пульте замигал зелёный тндикатор, а дальше, к удивлению Антона, дед попросил его вновь задвинуть комод на место, разместив так, как стоял и до этого.
— Вход не здесь, — улыбнулся старик, глядя на недоумённое выражение на лицах двойняшек. Идите за мной.
А вот в сенях, которые они за сегодняшний день прошли не одну сотню раз, неожиданно увидели открытый проём с лестницей, ведущей в подвал.
— За мной идите и ничего не бойтесь.
Спустившись по десятку бетонных ступеней, старик набрал код и на второй двери, которая на вид была совсем уж толстой, да, похоже, и железной. Но, на удивление, открылась та легко от еле заметного усилия Дмитрия Михайловича.
В подвале они увидели как как лабораторный стол и шкаф с множеством разнообразных склянок, так развешенное по стенам холодное оружие — ножи, какие-то пики с непонятными наконечниками, аналоги топоров и серпов — вообщем, мечта любого фаната исторического оружия.
— Что-то нравится? — улыбнулся старик, глядя на лица молодой пары.
— Это, как понимаю, не реплики, оригиналы? — спросила Арина и, сняв со стены тонкий длинный меч, крутанула им вдоль себя.
— Конечно оригиналы. Здесь собрана история оружия нашей Земли, правда осталась лишь небольшая часть. Попросил Белого после своего отьезда бОльшую часть оружия забрать себе. Он выполнил просьбу, хоть и не целиком. Ладно, девонька. Повесь клинок на место. Он хоть и приглянулся тебе, но сама понимаешь — в городе с таким ходить не будешь.
Старик отошёл к совершенно голой стене и, в определённой последовательности нажав ногой на несколько плиток, которыми был покрыт пол подвала, толкнул стену и часть её, к удивлению ребят, попросту исчезла.
— Это не вход в другой мир, — улыбаясь, пояснил старик, — а лишь игра света и тени. Да и стена не провалилась, как кажется со стороны, а откатилась по направлящим внутрь кладовки. Вы пока постойте здесь, я сейчас.
Дмитрий Михайлович наполовину просунулся в этот тёмный провал, а вскоре уже стоял посреди подвала, держа в руках свёрток из потемневшей от времени промасленной кожи, в которую было явно что-то замотано.
— Подёмте в горницу. Там и отдам то, что именно для Вас, возможно, хранилось долгое время. А если всё сложится, помогу овладеть теми клинками, что будете держать в своих руках.
- -
Когда они поднялись по лестнице, Арина обернулась посмотреть на дверь, что закрылась за ними с тихим шелестом, но… там не было совершенно ничего — сплошная стена из дерева без малейших следов и стыков.
— Не волшебство это, а лишь кропотливая работа мастеровых с золотыми руками, — пояснил дед, заметив удивление на лице девушки и пошёл в горницу. Там, положив свёрток на стол, сначала заставил двойняшек позвонить родителям, угрожая, что в ином случае продолжения интриги не будет.
- -
Разговор был тяжёлым как для двойняшек, так и для их родителей. Позвонив одновременно с двух телефонов, Антон вначале выслушал множество вопросов о своём здоровье и, только получив исчерпывающие ответы, его мама чуть ли не в приказном порядке потребовала возвращения детей в дом Кати. Точно по такаой же схеме состоялся и разговор Арины с отцом. Родители ничего не желали слышать ни на какие отговорки не шли, всё требуя и требуя своего. Кончилось тем, что Антон, психанув, чуть не нажал разорвал соединение, сославшись на занятость. Но Накстя почувствова, что «перегнула палку», смягчила тон, тем не менее, требования так и не сняла. Антон же стоял на своём до последнего, объяснив, что ему необходимо до полного восстановления отлежаться ещё пару дней и только когда будет чувствовать полностью здоровым, вот тогда они и вернутся в город, а пока…
Арина же по телефону чуть ли не зацеловала папу, сыиграв на его любви и закончила разговор чуть раньше, в полном смысле слова вытирая пот со лба от напряжения. А «фишкой» её стало то, что задав невинный вопрос, мол, в городе нашли тех, кто покушался на них, так и не услышала однозначного ответа. Взяв это за основу, высказалась, что, мол, второго покушения её брат может и не пережить, а сейчас они под охраной и в полностью безопасном месте.
Сергей Павлович хрюкнул и, как поняла девушка, улыбнулся и, разрешив им остаться до полного восстановления Антона, закончив разговор.
Чуть позже, как понял парень, к разговору с мамой подключился отец и разговор вскоре был окончен.
Отключившись, брат с сестрой посмотрели друг на друга, а потом обратили внимание на Дмитрия Михайловича, который всё это время, сидя за стлом, беззвучно хохотал, глядя на молодёжь.
— Что, оба родителя велели возвращаться? — старик улыбался, а его глаза блестели от слёз. — Родители, это такие… существа, которые Вас и в пожилом возрасте будут воспринимать как несмышлёнышей и… именно что как детей. Ладно. Что решили в итоге?
— Да хрен знает что, — Антон замотал головой. — Ну, право. Нам уже скоро по тридцатнику стукнет, а они с нами, как ты и говоришь, словно с пятилетними. Пытаешься доказать свою правоту, так нет, с другой стороны словно бетонная плита — под юбку и всё, мол, именно там и находится единственное в мире надёжное убежище. Смешно тебе? А мне вот нет. Чаще грустно после таких разговоров, чем смешно.
— Антон, мальчик мой, не злись, мамы все такие, — по-доброму улыбнулся Дмитрий Михайлович. — Они беспокоятся о своих детях, а Вы всегда будете для них детьми. Кстати, как понял, у девочки легче разговор вышел?
— Да, деда. Папа более вменяемый. Я его победила его же фактами, а что? Тот, кто в нас стрелял, так до сих пор и не найден. Угроза покушения сохраняется, и отец на это ничто не смог возразить. А когда я сказала, что мы находимся в безопасном месте, да ещё и под охраной, он вообще «растаял».
— Лучше бы я говорил с папой, — бупкнул Антон, на что увидел высунутый язык сестры.
— Ладно, ребятушки, — улыбнулся дед. — Коль все пришли к согласию, давайте продолжим наше общение. Антон, аккуратно разверни свёрток, не прикасаясь к тому, что в нём завёрнуто. Почему — объясню чуть позже.
Парень аккуратно развернул уже слежавшуюся кожу и, обнаружив внутри ещё один свёрток, стал разматывать и его. Вскоре перед глазами двойняшек на небольшом куске тончайшей кожи лежали два клинка. Это были не стилеты, скорее их европейский аналог — мизерикорд, с ромбовидным тонким удлинённым клинком.
— Кинжал милосердия? Мизерикорд? — вопросительно посмотрел в глаза старику Антон. — Я прав?
— Почти, мой дорогой. — Дед был торжествекннен как никогда. — То, что Вы видите, наследие других времён и народов. А если быть ещё точнее, то и не нашей Земли. Эти клинки могут взять в руки ТОЛЬКО носители тех знаков, которые Вы получили. Удивлены? А я вот совершенно нет. Много столетий эта пара передавалась от одного Хранителя к другому, ожидая своего владельца. Почему? Это парные клинки, то есть ими может обладать один человек. Но посколько Вы являетесь носителями одного целого, разделённые жизнью, то, как я посчитал, можно попробовать — будут они Вам послушны или нет. Почему так говорю? Это ведь не простое железо, а сплав металлов из других миров, как уже и сказал. Более того, по легендам, в этих клинках есть часть души Первых, которые их и создали. Клинки вполне живые, хотя в данный момент спят, ожидая своего друга. Не хозяина, не владельца, а именно что друга.
Антон, слушая деда, неотрывно смотрел на клинки, отмечая в них некоторое несоответствие.
— Дмитрий Михайлович, — дождавшись паузы в повествовании, парень задал вопрос, который его волновал. — Я неплохо знаком с историей холодного оружия, так как папа сам фанат разнообразного железа. Да и дома у него в кабинете имеется с полсотни клинков, а некоторые, так вообще старинные, чуть ли не музейные экспонаты. Так вот о чём хочу спросить. Я обратил внимание, что клинки разные по длине, имеют гарду, причём слишком уж большую для этого вида оружия. Да и навершие странное, заострённое. А если смотреть на пропорциональность, то и рукояти слишком малы даже для руки сестры, не говоря уж о моей.
Старик улыбнулся и, выдержав паузу, объяснил.
— Антош. Ты, наверное, не до конца понял мои слова, когда я упоминул, что ЭТИ клинки сделаны не для людей и не людьми. Будь более сдержанным и дождись окончания моих объяснений. Хорошо?
— Прости, деда, — парень смутился. — Я слышал всё, что ты говорил и ничего не пропустил. Ещё раз извините. Молчу и внемлю.
— Будешь молодцом, — улыбнулся старик. — Так, на чём я остановился? А, вспомнил. В принципе, осталось немногое, а потому лучше приступить к опознанию — примут Вас клинки или нет. Сразу скажу — если будет отрицательный результат, то уж извините, будут клинки лежать ещё много лет или веков, пока не найдут себе хозяина. А теперь встаньте с двух сторон стола и, не прикаясь к клинкам, вытяните раскрытую правую руку перед собой. Закройте глаза и позовите своего друга, тот клинок, который будет Вашим по праву. Если прикоснётесь без разрешения, можете остаться без пальцев или вообще без кисти.
Молодые люди, несколько озадаченные прозвучавшими словами, послушно протянули руки и закрыли глаза, каждый, по своему, призывая именно тот клинок, что мог бы стать другом на всю жизнь. И, через миг, в тыльную сторону ладони каждого из них, ткнулся навершием рукояти кинжал, поёрзав по руке и замерев, а в голове каждого из двойняшек появился образ маленького щенка, который прыгал вокруг хозяина и норовил облизать лицо своим шершавым языком.
Двойняшки почти одновременно открыли глаза и с удивлением посмотрели на уже СВОИ клинки. Рукоять на каждом точно соответствовала ширине ладони хозяина и кинжалы, лёжа на столе… мелко дрожали, словно ожидая, когда у ним наконец-то прикоснётся рука друга и согреет своим теплом…
Как ни готовился морально Дмитрий Михайлович к этому моменту, так и не смог уловить момент, когда клинки, словно живые, проползут по столу несколько сантиметров и ткнутся в руки новым владельцам. Сидел в изумлениии и смотрел то на ребят, то на клинки, переводя взгляд с одного на другого. Чуть позже, взяв себя в руки, тихо проговорил.
— Теперь первый из двух шагов привязки. То, что Вы нашли себе пару, уже хорошо, но это только начало. Возьмите правой рукой клинок со стола. Не торопитесь, они от Вас не убегут. Взяли? Дрожь ощущаете? Хорошо. Теперь аккуратно уколите остриём свою левую ладонь. Именно ладонь, не другое место. Не сильно, но чтобы на клинок попала кровь. Получилось?
Брат с сестрой выполняли все приказы Дмитрия Михайловича не задумываясь, словно были в каком-то оцепенении. В тот момент, когда остриё клинка, словно тончайшая игла, без боли укололо руку, появившуюся капельку всосал в себя клинок, прекратив дрожать, но рукоять кинжала стала быстро нагреваться.
— Второй шаг привязки. Держите в руках и не выпускайте, даже если будет очень больно. Отключите в сознании болевые ощущения. Сейчас Ваши друзья испытывают Вас на стойкость. Отпустите — потеряете контакт навсегда.
Антон, испытывая неистерпимое жжение в ладони, которая обхватила рукоять клинка, держался, с тревогой глядя на сестру, по лице которой текли слёзы от невыносимой боли, но девушка, хоть и побледнев, рукоять так не выпустила. Более того, словно в победоносном жесте, вскинула клинок над головой и… в тот же миг всё закончилось — и боль и неприятные ощущения онемелости в руке.
— Молодцы, не посрамили старика, — раздался радостный голос Дмитрия Михайловича, о присутствии которого двойняшки вообще позабыли. — Теперь можете переложить оружие в другую руку и посмотреть на свои раны.
Арина, с трудом разогнув пальцы, переложив клинок в левую руку, с удивлением смотрела на ладонь — та была совершенно целой, без малейших повреждений, хотя она была готова увидеть сильнейший ожог.
Переглянувшись с братом, непроизвольно поднесла тускло блеснувшее лезвие к губам и поцеловала его, ощутив в себе небывалое спокойствие и неожиданное тёплое прикосновение дружеской души к своему сознанию.
— Они и в правду живые, — удивлённо проговорила девушка, рассматривая странную вязь на клинке, которая под её взглядом словно оживала — нити рисунка двигались, сплетались между собой и вновь расплетались, создавая ккждый миг всё новые и новые узоры, которые, исчезая в одном месте, возникали в другом.
— Ну что, убедились, что Ваши друзья не причинили Вам вреда, а лишь испытали своих носителей на прочность? Молодцы. А теперь последний шаг. Это прявязка к телу. Расстегните свою одежду на груди, что бы был доступ. Теперь приложите клинок к своему телу и держите его до тех пор, пока ощущаете его в своих руках. Арин, какая же ты умничка.
Девушка, опустив пустую руку, с недоумением посмотрела на грудь — там ничего не было, лишь гладкая кожа. Перевела взгляд на старика, потом на брата и лишь в последнюю секунду увидела, как другой клинок исчезает в груди Антона, растворяясь в теле.
— Это как? — ошеломлённо спросил парень, стоя на дрожащих ногах, схватившись рукой за край стола. — Они теперь будут в НАС? Постоянно?
Старик засмелся, ничуть не скрывая слёзы восторга от увиденного, не стесняясь подопечных. Чуть успокоившись, пояснил.
— Антон, ну ты и задал вопрос. Сам-то подумать не мог? Или до сих пор не понял главного — чем ты теперь обладаешь?
— Чем обладаю? — переспроисл Антон, ощупывая своё тело.
— Во-первых, мой дорогой, как бы ты носил свой кинжал? В чехле на поясе? Или засунув в штаны? А если тебе придётся лететь на самолёте? Или нужно будет пройти через рамку металлодетектора? Что тогда? Могу рассказать — истошный звон и последующий обыск с раздеванием. А сейчас твой друг слился полностью с твоим телом. Он стал такой же частью, как твоя рука, нога или бестолковая голова.
— Дмитрий михайлович, — начал было парень, но старик замахал на него руками, словно отбиваясь от назойливого комара.
— Не обижайся, юноша, я не со зла. Меня просто веселят твои неуместные вопросы. Задаешь их мне, когда и сам бы мог, слегка потревожив своё вещество в голове, прийти к должному пониманию. Я тебе уже сказал ранее — сначала думай, потом говори, да и будь более выдержанным — ты уже не восторженный юноша, а вполне сложившийся человек. Привыкай думать, прежде чем что-либо скажешь или, тем более, сделаешь.
Арина улыбалась, глядя на покрасневшего брата. Потом, интуитивно, закрыв глаза, представила клинок в руке и он… чуть толкнув ладонь, оказался в плотно сжатой руке.
— Ты это как…? — ошеломлённо спросил Антон, в ту же секунду и сам сообразив, повторил трюк сестры. Спрятал кинжал и вновь проявил. И так несколько раз подряд, добиваясь чуть ли не автоматизма.
— Молодцы, — похвалил обоих старик. — А теперь ещё пара слов и последнее, что Вам нужно будет сделать. Встаньте напротив друг друга и по очереди своим кинжалом уколите в ПРАВУЮ ладонь своего близкого. Не надо силы — просто поднесите клинок к руке своего родного человека.
После того как двойняшки выполнили пожелание деда, осмотрели руки друг друга, но следов от укола, тем более крови, так и не увидили.
— Вы, наверное, удивлены? — ухмыльнулся Дмитрий Михайлович. — А зря. Это же, по сути, тоже родственные души, и теперь воспринимают Вас как своих близких, так что бояться получить раны от оружия друг друга не нужно. Вы можете попытаться даже проткнуть себя или свою половинку, но ни внешнего, ни внутреннего следа не будет. В момент укола или удара, остриё кинжала Вашего родственника будет расплываться по телу, не прчиняя никакого вреда, что не могу сказать о Ваших врагах. Для информации — точить своё оружие не требуется, так как оно настолько осторое, что на кромке составляет молекулы. Резать может что угодно — камень, железо, дерево. О человеческом теле и не говорю — уколы и порезы, нанесённые этим оружием, если и заживают, то спустя долгие месяцы, даже и совсем незначительные царапины. К чему говорю — ни в коем случае не давайте НИКОМУ в руки своего друга, даже своим самым близким родным. Не хвастайтесь и не показывайте кинжалы. Считайте, что вы в этот момент оголяетесь и показываете самое сокровенное. Ну, я так думаю, Вы поняли смысл моих слов. И теперь последнее. Арин. Представь в руке тот меч, что держала внизу, в Хранилище. Закрой глаза и пожелай, что в руке был меч, а не твой кинжал.
Арина послушалась и, выполнив совет Наставника, вдруг обнаружила в руке, открыв глаза, тонкий и прямой меч, край лезвия которого было покрыто дымкой. Вернув размер клинку, попыталась повторить это уже с открыми глазами. И даже не успела заметить, хоть и тщательно старались, как клинок вырос в её рук мгновенно, не став тяжелее.
— Теперь ты, Антон, — попросил старик, и парень старательно несколько раз то увеличивал длину клинка, то уменьшал.
— Молодец, — похвалил Дмитрий Михайлович. — Вот видишь? Сначала голова, а потом, как следствие, всё тело будет действовать по заданной программе. Между прочим, и форму клинка Вы можете создать такую, какая будет по душе.
Антон, держа в руке метровый тонкий меч пожелал, что бы онисчез в теле и… через секунду рука была пуста.
— Я понял, что к груди его не нужно каждый раз подносить, что бы спрятать, так? А в первый раз это было именно что привязка.
Дмитрий Михайлович согласно кивнул.
Антон, увидев, что сестра попробовала последовать его примеру, стал наблюдать. Сначала меч мгновенно стал короче, приобретя первоначальную форму, а потом, словно жидкость, сверкнув, втянулся в руку Арины.
Парень уоыбнулся, глядя на восторженное лицо сестры, а потом нахмурился, глядя на деда.
— Всё это, конечно, замечательно, не передать словами. Но меня, если честно, несколько напрягает, что наши тела за пару дней стали кладовкой для хранения древних артефактов. Я, конечно, рад, что мы оказались достойными, но, как врач, сейчас задумался — а не возникнут ли какие побочные эффекты от того, что в нас есть много чего лишнего? Интересно будет посмотреть анализ крови, да и измерить вес до и после «поглощения» кинжала. К тому же, как понимаю, хоть кинжал и внутри нас, те же металлодетекторы, хоть ручной, хоть арочный, могут сработать на чрезмерную массу железа в нашем организме.
— Вопрос, конечно, задан «вовремя». Именно тогда, когда УЖЕ в Вас медальоны и оружие, — улыбнулся страик. — Думаю, что не стоит волноваться, хотя… До сегодняшнего дня никто в мире просто не имел возможности провести анализы крови людей — носителей артефактов. Что могу посоветовать. Попробуйте пройти через рамки детектора или воспользоваться ручным аппаратом, хотя те работают, как правило, не всегда корректно. А лучше, если сделаете рентген всего тела и посмотрите на себя со стороны.
Дмитрий Михайлович говорил всё нормальным тоном и с соответствующим выражением на лице, но в то же время двойняшки почувствовали в его голосе какое-то издевательство, что ли. Вроде как он и знал что-то, но не спешил или не желал делиться информацией.
— Вообщем, считаю, что со своими интересами по физиологии и структуре тел разберётесь сами. — Старик, закончив говорить, кивнул сам себе. — Да, забыл спросить, а Вы фехтованием занимались когда-нибудь?
— Занимались несколько лет, — ответила девушка. — В детстве мама обучала азам ножевогу боя, позже занимались в спецшколе ФСБ под руководством опытных наставников. Лет в двенадцать стали посещать занятия по фехтованию в спортшколе олимпийкого резерва. Там хорошо учили, да и потом тренеры не хотели с нами расставаться, умоляя не нас, маму, что бы та не губила будущих чуть ли не олимпийских чемпионов. Но, если честно, бой на рапирах или сабельный бой на фехтовальной дорожке так и не стал для нас более интересным и захватывающим, чем, например, рукопашный бой или на ножах.
— Это радует, — Дмитрий Михайлович обрадовался, в предвкушении схватки потирая ладони. — Значит так. Сейчас выходим во двор и там покажете своё умение. Повторюсь — не бойтесь клинков друг друга, они Вас не покалечат и даже не поцарапают. Может, конечно, будете ощущать боль, но это, от динамического удара, а не поражения тканей. Что встали как вкопанные? Вперёд, во двор! Я уж не помню, когда в последний раз видел сражение на мечах. Так. Решено. Сначала на мечах пяток минут, а потом на ножах столько же. Победитель получит награду от судьи, то есть от меня.
Дед, хохоча во весь голос, метнулся во двор. Двойняшки, недоумённо переглянувшись, последовали за Наставником.