Глава 19.
Санкт-Петербург. Частная клиника.
Утро следущего дня.
Утром, открыв глаза, Антон первым делом посмотрел на сестру — та спала так сладко и безмятежно, что парень оттягивал момент её побудки до последнего, и лишь за сорок минут до начала рабочего дня аккуратно прикоснулся губами ко лбу девушки и в ту же секунду его шею обвили две тёплых руки.
— Как мне повезло в жизни, братик, что ты такой заботливый и нежный. Я уже не сплю минут десять, нежусь. Понимаю, что надо вставать, но нет ни малейшего желания двигать даже пальцем.
Антон с хитринкой посмотрел на сестру, которая, не размыкая объятий, не давала ему подняться с дивана.
— Так, малыш. А мне кто-то вчера нашетал, что хочет с сегодняшнего дня работать самостоятельно. Это, наверное, приснилось. Ты лежи, отдыхай, а я начну без тебя.
Не успел парень закончить фразу, как по кабинету заметался стремительный вихрь, в котором не без труда можно было опознать сестру. И через пять минут, расрасневшаяся, но уже умытая, расчёсанная и полностью одетая девушка стояла перед братом.
— Только сначала завтракать, — Арина посмотрела на настенные часы. — Времени у нас хоть отбавляй. Давай одевайся сам и вперёд. Не хочу такой важный день для меня начинать на голодный желудок. Ты идёшь? Нет? Если да, догоняй. Кто первый сядет за стлолик, тот и заказывает на двоих. — И за девушкой закрылась дверь.
— Ах ты, поганка! — парень на ходу пытался напялить одновременно куртку и обуться, понимая, что уже никак не успевает за сестрой.
На первом этаже Арина остановилась как вкопанная, протирая от удивления глаза, а через пару секунд в неё, чуть не сметя с пути, ткнулся брат. Посмотрев с удивлением на замершую сестру, перевёл взгляд туда же, куда смотрела и она и… тоже остолбенел.
За стойкой ресепшн стояли ДВЕ Марины, абсолютные копии. Даже одеты были одинаково, не говоря об укладке волос, косметике и других второстепенных деталях.
Двойняшки быстро переглянулись и вновь застыли, видя перед собой фантастическое зрелище, так как две девушки, синхронно улыбнувшись, в унисон, прозвучавшим единым голосом, поприветствовали руководство.
— Доброе утро, Арина Сергеевна. Доброе утро, Антон Сергеевич.
Антон, почувствовал, как его больно за попу ущипнула сестра, захлопнул открытый рот и обратился к Арине.
— То, что у меня в глазах двоится, вряд ли. Одежда и всё остальное — не факт. Скорее всего, нас просто разыгрывают, хоть первое апреля уже давно прошло. Да и, как понимаю, здравицу репетировали долго — экспромтом такое точно не сделать.
— Мы не репетировали, Антон Сергеевич, — также единый голос донёсся из-за стойки. — Честно!!!
— Подождите, — парень в недоумении затряс головой. — Такого быть не может. Или у меня в самом деле двоится перед глазами? Арин, ты видишь то же самое, что и я?
— Ты мужчина и тебе эти две красавицы кажутся одинаковыми. А я вот вижу различия. И, скорее всего, та, что справа от меня — именно Марина. А кто слева?
Девушки за стойкой переглянулись и рассмеялись.
— Арина Сергеевна, — на этот раз говорила одна. Та, что стояла именно справа. — Вы ошиблись. Марина стоит слева от Вас.
— Хм… — Арина вновь скептически посмотрела на девушек. — Не знаю как мой брат, а я стала кое о чём догадываться. Кто из Вас начинает слегка картавить, когда волнуется? Только честно.
— Я, — смущённо опустила голову именна та, которая оставалась неизвестной. — Вы это заметили?
— Заметила. И как же Вас зовут, тайная подмена первой Марины?
— Полина. Простите за бестактный вопрос. А как Вы поняли, что мы…
— Разные? И порой вместо одной здесь работала её сестра? Просто. Точнее, до сегодняшнего дня я до конца не понимала, что Вас именно двое, но иногда обращала внимание на Ваши серёжки. Та, что изредка картавит, любит гранаты, а вот вторая — изумруды. Хотя колец на руках у Вас никогда не видела. Так… Понимаю, что передавать дела и опыт от одной к другой не нужно будет? Я права?
— Подожди, Рин. Как я понимаю, передо мной две сестры и, судя по всему, близнецы?
— Ну, наконец-то дошло до воспалённого мозга, — Арина шутливо стукнула брата по спине. — Я вот не удивилась, хотя нет, неправду сказала. Удивилась, да ещё и как, когда увидела Вас обеих. Замечала иногда странное в поведении, но так, мельком, не придавая особого значения, относя все несуразицы, скорее, на Ваше состояние и настроение…
Антон медленно повернул голову и посмотрел в упор на сестру.
— Ты хочешь сказать, что с нами работали долгое время не одна, а обе? По очереди? Я прав?
— Прав, дурилка, прав. И это, как понимаю, чуть ли не весь последний год?
— Чуть дольше, Арина Сергеевна, — вступила в разговор истинная Марина. — Почти полтора года. Нас и родители с трудом различают, а для всех, кто нас мало знает, мы вообще на одно лицо. Правда есть различия, но они… — Девушка смутилась. — Не видны.
— И хорошо. — Арина улыбнулась, глядя на двух очаровашек, которые краснели перед ней. — Коль вторую из Вас дополнительно обучать не надо, разрешаю и в дальнейшем всех дурить. Только одно но. С сегодняшнего дня попрошу Вас носить бейджики на одежде. Для остальных можете сохранять своё инкогнито, но при разговоре с нами, будьте добры обозначаться истиным именем. Договорились? И ещё. Полина. Как понимаю, сегодня Вы работаете?
— Да, Арина Сергеевна, теперь вместо сестры работаю я.
— Тогда сегодня вечером или завтра зайдите к нам для разговора. Извините, но в таком маленьком колллективе, как наш, нужно знать кто есть кто. Мы не задержим надолго. А сейчас, извните, позавтракаем и вернёмся в клинику. Первым по плану мужчина с трамвой позвоночника. Он во второй комнате ожидания. Виктория и Александр на месте?
— Александр на месте, Виктории пока нет.
— Передайте им, как будут готовы, что бы привезли пациента в первую смотровую. С кровати снимать не надо. Будем работать так. И пусть аппарат УЗИ прикатят. Любава Анатольевна сегодня будет?
— Нет, сегодня выходная. Вместо неё Алексей Николевич. Он уже на месте.
— Хорошо. Тогда передайте ему, пожалуйста, что первичную диагностику проводит именно он.
— Всё понятно, будет сделано.
— Это, кстати, тоже отличительная фраза, — Арина обернулась к брату. — Одна из них всегда отвечает «Будет сделано», а вторая — «Я поняла» или «Как скажете». Вроде мелочь, но именно на такое порой и обращаешь внимание, когда с утра до вечера общаешься с человеком и ждешь от него вполне ожидаемый ответ. Ты чего вновь замер?
— Я просто не ожидал увидеть в одном месте двух столь красивых девушек, от которых трудно отвести взгляд. — Антон, улыбнувшись краешком губ, посмотрел на ту, которая, по его мнению, была Мариной. — Вы, как понимаю, не смогли до конца меня добить качеством, так теперь пытаетесь взять колличеством?
Арина, ткнув брата в бок кулаком, тихо зашипела.
— Ты что такое говоришь? Думай прежде.
— А что думать-то? Я, кроме своей сестры, в жизни, до появления Марины, и не думал, что есть на белом свете ещё потрясающе красивые девушки. Потом их стало две. А теперь три? Боги, — парень воздел глаза к потолку. — Дайте мне выдержку и терпение и обуздайте мою гордыню и разум. И не введите во искушение и извьте меня от соблазна…
— Шут гороховый, — рассмеялась Арина. — Пошли завтракать, о твои глаза останутся где-то поблизости от этих красоток, а что мне делать с незрячим братом? — Она кинула взгляд на двух покрасневших близнецов, подмигнув им. — Девочки, не волнуйтесь за свою честь. Этот болтун только на словах смел, а по жизни так, тих и смиренен словно агнец божий. Слышь, агнец, пошли завтракать. Время идёт, а ты замер как суслик на бархане.
Когда двойняшки вышли из клиники на улицу, Арина недовольно посмотрела на брата.
— Ну и на кой устраивать эту клоунаду?
— Рин, — Антон мгновенно стал самим собой. — Я хотел проверить их обоих на стрессоустойчивость. По отдельности симулировали бы спокойствие, а вот вместе… Интересно, а кто из них на самом деле филолог? Я имею в виду по имени?
— Выбрось из головы. Сегодня или завтра узнаешь.
— А вдруг они снова поменяются? Ты такое можешь исключить? Я вот нет. Хоть тату какую-нибудь заставить их набить. Хотя о чём я? Они лишь наёмные работники, а не собственность клиники. Но как же хороши, чертовки!!! А теперь всё из головы стираем, так как это второстепенно. Одно тебе скажу, роднуля. Ты у меня самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо видел в жизни. Чего дерёшься?
Арина, в очередной раз игриво стукнув брата по спине, улыбнулась и, обняв его руками за шею, прижалась всем телом.
— Спасибо, братик, за добрые слова. Мне приятно, честно. И я чувствую, что ты именно правду говоришь, не льстишь мне. Спасибо, родной…
- -
Через полчаса, чуть задержавшись, они стояли в смотровой рядом с кроватью, на которой лежал пациент.
— Доброе утро. Как самочувствие? Были вечером или ночью спазмы в ногах? Тянуло спину?
— Здравстуйте. Никаких неприятных ощущений не было. Я, если честно, как уснул вчера около шести вечера, так и проспал до утра. Уж не помню когда так долго спал, причём без всяких болей.
— Это хорошо. Сегодня начнём с того, что посмотрим Вас под ультразвуком, а уж позже прикинем что делаем дальше. Алексей Николаевич, готовы?
Мужчина лет пятидесяти, хирург-онколог высшей категории, который три года назад привёл на осмотр в клинику к двойняшкая своего сына, через пару недель, видя результат, сам попросился к ним на работу (в неизвестную широкому кругу клинику, даже в ранге рядового врача).
— Я готов. Сначала УЗИ, потом ренген?
— Алексей Николаевич, только УЗИ. Ренген пациенту делали несколько дней назад. Не стоит повторно подвергать ослабевшмй организм хоть и слабому, но облучению.
Через десять минут врач откинулся на спинку кресла на колёсиках и, прокатившись по кабинету смотровой, выключил аппаратуру.
— Я за три года уже привык ко всему необычному, поэтому выскажусь по существу. Формация позвонка произошла. Хрящевая ткань межпозвонковых дисков сформирована без патологий. Сегодня Вы проведёте очередную стимуляцию? — Увидев кивок Антона, продолжил. — В таком случае уверен, что через пару недель позвоночник будет полностью восстановлен. Конечно, это будет лишь основа, после которой желательно провести длительную реабилитацию, но пациент сможет хотя бы вставать ненадолго. Было бы здорово делать снимки бы через день, но, как понимаю, Вы это не позволите?
Антон улыбнулся, кивнув на пациента, который с нескрываемым вниманием слушал разговор врачей.
— Я не могу ни разрешить, ни запретить… Договаривайтесь между собой, но только в нерабочее время или тогда, когда одна из смотровых свободна. Наш покалеченный пациент на время размещён в комнате ожидания, так что можете сами во второй половине дня с ним переговорить.
— Вы разрешаете? — с надеждой переспросил врач.
— Скажем так, не против, — хмыкнул Антон. — Ну а теперь, коль Вы подтверили результат вчерашнего подхода, мы и сами приступим. Алексей Николаевич. У Вас сегодня сколько по записи?
— На предварительный осмотр записано восемь человек и трое желающих на повторный сеанс.
— Справитесь? Или кого в помощь направить?
— Нет, Антон Сергеевич, — улыбнулся мужчина. — Я рад, что не сижу без работы. Заодно материал и статистику подбираю.
— Как? Вы не закончили? — удивилась Арина. — Сами же сказали, что материала для международной конференции у Вас более чем достаточно?
— Материала никогда не бывает много, ведь каждый человек особенный. Хотя с Вами не соскучишься. Вроде всё свёл, доклад написал, перевёл на английский, а с месяц назад осознал, что всё, что делал до этого, годится лишь для вступительного слова…
— Уважаемый Алексей Николаевич. Так у Вас, насколько помню, всего месяц остался до выступления в США. Успеете?
— Я-то успею, но вот с английским… У меня каждый раз проблемы с переводчиком, который должен знать медицинскую терминологию, а таких, увы, немного.
— Так обратитесь к Марине. Девушка свободно владеет английским. Не знаю по поводу терминологии, но, надеюсь, она Вам поможет. Может мне её попросить?
— Марина… Английский? — удивился мужчина. — Она?
Арина рассмеялась, не ожидая такой непосредственной реакции.
— Марина филолог по образования. Без пяти минут кандидат наук. Вы что, не знали?
— Нет. — Алексей Николаевич был в шоке. — Филолог и за стойкой???
— Так у нас все уникумы. Разве Вы рядовой человек? — Антон был серьёзен, но улыбка так и проскальзывала на его губах. — Не Вам ли предлагали статусную должность, после которой могли возвести в сан академика? Простите за столь высокопарный слог. Но Вы же отказались, выбрав должность, скажем так, чуть ли не рядового врача. А Саша, наш санитар? Инженер от бога. Компьютерщик уникальный, который чуть ли не коленке может отремонтировать самую сложную технику. Вика, его напарница — разве рядовая санитарка? Знаете кто она по образованию? Вот то-то же. Так что у нас что ни человек, то уникум сам по себе. А я с сестрой ценим каждого, которых случаем или специально занесло к нам в клинику. Мы искренне ценим Вас и стараемся помочь чем только можем, и не только на основной работе, но и в том, что каждый из Вас делает помимо этого. Саша вот придумал комплекс аппаратуры, который вмещает в себе возможности чуть ли не пяти отдельных громоздких аппаратов. А знаете что самое интересное? Он подал заявку и его изобретение получило патент. А сейчас по его чертежам вышла пилотная партия, которая проходит обкатку в госпиталях Минобороны. И получаем оттуда только восторженные отзывы. А Вы… Всё, прекращаем, а то пациент зевать стал, слушая нашу болтовню.
Алексей Николаевич вышел, и в смотровой остались двойняшки и пациент.
— Ну что, продолжим начатое? — Арина наклонилась над кроватью, глядя в глаза мужчине. — Надеюсь, Вы не стали вчера ругать дочь за то, что последовала нашим советам оставить Вас здесь?
— Нет, — тихо ответил мужчина. — Наоборот, похвалил. Как она мне сказала, то через неделю будет третий сеанс, заключительный? Нам, наверное, лучше до него у Вас оставаться?
— Я своё слово сказала вчера. Повторю для Вас — да, лучше, если и эту неделю полежите у нас. Как поступите — решение за Вами. Я или брат напишем рекомендации по дальнейшему восстановлению. Вы, как взрослый человек, должны понимать, что за две недели Ваш позвоночник не станет точно таким, как прежде. Это лишь основа, эскиз для будущей картины. Он будет скорее соответствовать возрасту годовалого ребёнка. Вроде всё и сформировалось, но хрупкое настолько, что может поломаться в любой момент при неоправданной нагрузке. Сидеть долго, кстати, Вам тоже не рекомендую. По крайней мере, в течение дня стоять, ходить и сидеть можно будет не более двух частов. И то не подряд. Но это всё позже. А сейчас мы повернём Вас на бок и приступим к работе.
— Простите, Арина. А не могли бы Вы как-то отметить те регулировки, которые вчера установила моя дочь. Это именно то положение, при котором мне комфортно.
Девушка с удивлением посмотрела на мужчину и, подняв край матраса, вновь опустила.
— ???
— А… Вы же, наверное, не видели, — кивнула Арина. — Над каждой ручкой регулировки имеется шкала наклона от минус десяти до плюс десяти и вторая шкала, регулировки высоты, от нуля до пяти в обе стороны. Смотрите.
Девушка задрала повыше матрас и, взяв с тумбочки зеркало, показала мужчине как двойные ручки регулировки, так и шкалы показателей.
— А мы вчера этого не заметили, — смущённо пробормотал мужчина.
— Не расстраивайтесь. Сейчас перепишу показатели положений и потом Ваша дочь сможет в течение пары минут всё восстановить.
Пока сестра вела запись в блокнот, Антон закрыл дверь на ключ и включил блокировку второй, наружной, уже опущенной двери.
— Арин. Закончила? Поворачиваем пациента и приступаем. Мы выбились из графика более чем на десять минут….
— … Генератор. Сигнал Марине… Блин, Полине….
В коридоре коротко рявкнула сирена и наступила тишина.
— Работаем. Сегодня меняемся местами — ты верх, я — низ. Связь постоянная. Начали…
Через четыре часа.
Утром, когда отца увезли из комнаты, Мара, оставшись одна, впала в депрессивное состояние, то вскакивая с постели и начиная ходить из угла в угол, то вновь садясь и закрывая глаза, погружаясь в состояние, в котором явь мешается с бредом…
И вот, наконец, дверь открылась и в комнату вкатили кровать с отцом. Тот был ещё без сознания, но на его лице была непонятная улыбка, словно мужчина видел во сне что-то хорошее….
Когда отец открыл глаза и увидел место, где находится, понимая, что он уже «дома», перед взором возникло лицо дочери, в глазах которой стоял единственный вопрос «Ну, ты как?»…
— Со мной всё нормально, но вместо спины кусок льда. Но чувствую, как он потихоньку тает, а тело становится более живым. Мара, я ещё полежу как есть, а потом ты перевернёшь меня на спину… Дочь, а ты, оказывается, невнимательна. Рядом с моей головой лежит лист бумаги — там перечень регулировок кровати. Ты же вчера не заметила, что выше ручек, которые крутила, находятся шкалы. Вот по записям и установи прежнее положение. Один из врачей любезно записал положения, так что вернуть, как было, тебе не составит труда. Не туда смотришь. Подними край матраса. Увидела? То-то же…
Вскоре мужчина лежал на спине, а его тело приняло комфортное положение. Дочь, закончив с регулировкой кровати, с тревогой смотрела на отца.
— Что так смотришь? Откуда тревога в глазах?
Мара встала со стула и, поднеся руку к голове отца, через несколько секунд её резко убрала.
— Пап. У тебя слетела блокировка. Не понимаю как это возможно, но это так.
— Ты хочешь сказать, что врачи в Академии, кто ставил блокировки против насильственного проникновения в мозг участникам экспедиции, не справились со своей работой?
— Вряд ли, пап. Ты прекрасно знаешь, что единственной, кому это не ставилось, это я. И то только потому, что именно мне, как менталу, такое ставить было нецелесообразно. Вчера блокировка была, а вот сегодня её нет, хотя только что проверила — к тебе ОНИ в сознание не залезали.
— Может это побочное свойство ИХ воздействия на организм?
— Может быть, но в таком случае это просто страшно. Почти десять часов работы лучших врачей Академии и… сброс в результате «побочного воздействия»? Как это возможно? Или эта пара сознательно тебе сняла блокировку или они и в самом деле нечто невообразимое. Может аккуратно поинтересоваться? А если… Пап. А если эта блокировка мешала твоей регенерции? Ведь возможно и такое? Правда?
— По логике, вполне разумная мысль. Но задавать вопрос напрямую, думаю, будет опрометчиво. Мы тем самым покажем своё слабое место.
— Да какое слабое место? Ты что, не понимаешь — эти врачи тебе не враги. Скорее нейтралы, если не друзья. Где бы тебя ещё лечили, хоть и за деньги? В каком мире с тобой бы делились жизненой энергией и здоровьем? А ты ведёшь себя, словно находишься среди врагов. Ты не пав, папа. Во всём не прав.
— Не прав? — мужчина построжел лицом. Строгим, даже злым голосом, пересилив себя, задал ТОТ вопрос, который, как считал, вернёт дочь к реалиям и пониманию, что они, двое, не дома, а в чужом мире, если не во враждебном.
— Ты была отличницей в Академии. Окончила курс истории с блестящим результатом. Так?
— Так. К чему вопрос?
— К чему? Что ты помнишь о парных клинках, которые в нашем мире назывались «Ассинах Тверд Сол»?
— Парные клинки Создателей. Мифическое оружие, которое на протяжении последних нескольких веков никто не видел. Владельцами могут стать только Герои Жизни. Те, которые несут людям, да и не только людям, справедливость и мир. Могут менять свой вид — как внешний, то есть длину и ширину клинка, так и быть невидимыми для посторонних глаз. Выбирают из живущих самого достойного, причём сами, как это ни странно. Самая крепкая привязка — с помощью крови носителя, но в легендах о таком случае упоминается лишь однажды, да и то ставится под сомнение.
— Что ещё?
— Вроде основное сказала. Если только добавлю, что по легендам — эти мечи, или кинжалы, а их каждый раз по-разному описывают, обладают собственным сознанием — вроде те живут квазикристалической жизнью, но это не нашло ни одного подтверждения в летописях. Вроде всё. Не буду же тебе пересказывать эпос «Напутствие потомкам триждырождённого Илнаха Мудрого»?
— А зря. Вряд ли ты помнишь дословно эпос, тем более эти строки… Послушай и… подумай. Треис двадцатый, тонар шестой.
«И настанет день радости, когда Мечи Правосудия найдут не хозяев своих, а друзей. И случится это не в наше время, а спустя многие века забвения, в другом мире, под другим солнцем, где будут они жить жизнью владеющих, помогая не карать подданных, а лечить их силой своей и мудростью. И станут эти годы светом и славой, и достигнут набольшей мощи Ассинахи за все века жизни прошлой»…
— Красиво, пап. К чему ты вспомнил о легендах?
— К чему? А к тому, дочь, что я вчера своими глазами, как тебя сейчас, видел оба легендарных клинка. Понимаешь? В двух метрах от себя. И я почувствовал их мощь даже через блок в мозгу. Эти клинки были… счастливы. Понимаешь? СЧАСТЛИВЫ!!!
Девушка от изумления чуть не промахнулась мимо стула, сев в изумлении от сказанного.
— Как понимаю, они теперь…
— Да. Они в этих врачах, двойняшках. Понимаешь? В них. ВНУТРИ ИХ. Эти люди даже не осознают чем владеют. Девушка, так просто положила свой меч на стол, словно тот был обычной железкой. Я пытался объяснить ЭТИМ их ошибку, но меня просто отключили, как назойливую муху. Я вчера весь день вспоминал всё, что связано с этими клинками, но более подходящей строки, что тебе озвучил, так и не нашёл. Ты понимаешь, что всё, что донесла история до нас в виде сказаний и преданий, оказалось не вымыслом, а правдой? И века забвения и те друзья, благодаря которым они не будут нести бремя наказания, а лечить? Как такое возможно, что древний труд, которому чуть ли не десять веков, оказался точен дословно? Ради одного этого наша экспедиция уже была не напрасной. Уже один этот факт, реально потверждающий древнее сказание чуть ли не апофеоз моей жизни…
Девушка смотрела на волнующегося отца, который пару раз неосознано даже хотел вскочить с кровати, желая, как и все прошлые годы, во время лекций в Академии не стоять за кафедрой на месте, а, заложив руки за спину, ходить вдоль первых рядов аудитории, ловя жадные до знаний взгляды студентов. Но в данный момент его порыв под внимательным взглядом дочери гас и вскоре мужчина без сил застыл.
— Пап. Тебе нельзя дёргаться так резко. Что ты творишь? Хочешь, что бы всё, что делали для тебя врачи, кануло во мрак?
— Да, дочка. Забылся. Прости. Просто то, что мелькнуло перед моими глазами, оказалось не вымыслом, сказкой, а реальностью.
— Ты уверен, что это были именно «Ассинах Соло»?
— Да, уверен. Девушка просто положил клинок на стол, а вот парень свой продемонстрировал для меня специально. Вынул из ничего, словно соткал из воздуха, а потом приложил к обнажённой коже и ТОТ исчез у него в груди. Они стали единым, понимаешь? Такого даже в легендах не описывалось, а я ведь видел это своими глазами.
— И что ты хочешь, пап? Раз клинки нашли своих владельцев, нет, не так, друзей, то сам понимаешь, мы отобрать священные реликвии нашего мира них не можем. К тому же, насколько помню, это реликвии и не только НАШЕГО народа. У населения других миров тоже есть подобные легенды. Рокры, Атрики — даже у тех, кто совсем не похожи на нас, есть подобное. Почему так уверенно говорю, так сама на третьем курсе Академии участвовала в экспедиции, которая изучала историю и сказания этих двух дружеским нам рас. Так что, по идее, на эти мечи могут претендовать если не все разумные, то большинство их них. Предлагаешь начать войну за обладанием тем, что конкретно нам принадлежать не может? Так я, как единственный ментал экспедиции, при составлении отчёта выскажусь против силового воздействия, а моё право вето вообще может засекретить все итоги даже для руководства Союза Дружественных Планет. Прошу, не забывай об этом.
— Ты готова ради двух случайных людей закрыть все исследования?
— Отец. — Голос девушки стал твёрдым и она сама, поднявшись со стула, уже совсем не напоминала ту нежную и беззащитную красавицу, которая с минуту назад встревоженно сидела рядом с кроватью родного человека. Теперь перед пожилым мужчиной стоял именно куратор экспедиции, которому все участники были обязаны подчиняться бесприкословно. — Я своё слово сказала. Не забывай, прошу, что кроме того, что я твоя дочь, являюсь фактическим руководителем экспедиции. Ты — лишь научный руководитель. Давай разделять семью и работу. И я настоятельно прошу, ПОКА прошу — до нашего прибытия в Академию оставить все мысли при себе. Твой отчёт я буду читать первой. И если увижу ТЕ предложения, что в данный момент гоняешь в голове, поставлю на все документы запрет к ознакомлению и гриф немедленного уничтожения. Ты этого хочешь? К тому же хочу напомить, что эти, как ты сказал, «случайные люди», отдают тебе своё здоровье и силы, что бы мы могли вернуться домой. Если бы они отказались тебя лечить, а такое вполне могло быть, мы бы здесь остались навсегда. Так что имей в душе и разуме не только сугубо профессиональные стремления, а ещё и то, что в нашем народе называется признательностью и благодарностью. Извини, папа, ты меня очень расстроил. Я выйду ненадолго, а ты полежи и поразмышляй над моими словами.
— Ты к НИМ сейчас? — скривив губы, усмехнулся мужчина.
— Нет. — Девушка набросила на себя верхнюю одежду и переобулась. — Мне, конечно, было бы любопытно пообщаться и узнать этих уникальных людей поближе, но ты далеко не единственный у них пациент и двойняшки будут работать до позднего вечера, практически без перерыва. К слову — видел бы ты их вчера, когда они закончился рабочий день. Бледные, практически без сил. С дрожащими руками и пустыми глазами. А ты, мгновенно забыв всё, для тебя сделали, руководствуясь эгоистичными целями, решил их так своеобразно «отблагодарить»? Прошу, молчи, иначе мы поссоримся серьёзно и надолго. Ты мудрый человек, который всегда умел осознавать допущенные ошибки. Будь и в этот раз таким же.
* * *
— Что, милая, как тебе самостоятельная работа? Тяжелее чем в тандеме?
Девушка сидела в комнате отдыха чуть живая, но, взяв себя в руки, вымученно улыбнулась.
— Тяжелее, не буду скрывать, но удовольствия получила намного больше, чем работая в паре. Вижу результат именно своего труда, не совместного, где ошиблась и имею возможность сразу же поправить огрехи. Кроме первого, чужого, я сделала три самостоятельных подхода, из них один был средней сложности. На данный момент остался последний на сегодня. И заметь, я не просила помощи и не пользовалась твоей силой. Всё только сама. И рада и горда тем, что у меня получается так как надо.
Антон смотрел на сестру, а у него сердце разрывалось от её вида и ощущения насколько она устала. Но в то же время был искренне горд, что самолюбие девушки, помноженное на настойчивость и знания, да и накопленный опыт, сыграли свою роль. Он постоянно контролировал все действия Арины и только раз хотел было вмешаться, увидев свершённую ошибку, но его половинка сама вовремя исправила огрехи и завершила работу даже в более сжатые сроки, если бы они работали в паре.
— Ты умница. Всё было проведёно как надо. Даже ошибку в последовательности воздействия вовремя заметила и сразу же исправила. Что могу сказать — ты вполне можешь работать самостоятельно. Говорю честно, без всяких оговорок. Единственный минус — запас сил у тебя всё же маловат. Поэтому предлагаю следущее. Со всесми тяжёлыми и сложными работаем в паре, а средних и лёгких разбираем для работы самостоятельно. Согласна?
— Правда? — взвизгнула Арина и через секунду повисла на шее у брата. — Спасибо, что доверяешь мне. Спасибо, братик!!! Я вправду не подведу тебя. Вот увидишь!!!
Антон посадил по привычке сестру к себе на колени и обнял, прижав к себе.
— Ты только не делись, прошу, — девушка почувствовала, как её тело стало оживать. — Я хочу до конца испытать свой резерв. Остановись. Не надо!!!
— Хорошо, не буду. — Атон чуть отстранился и в тот же момент иссяк поток сил, который лился в девушку из тела брата. — Сама так сама. У нас последним лёгкий, повторный. Ему надо чуть поправить мышцы ног и посмотреть печень. Не забывай о резерве, контролируя себя ежесекундно, иначе обморок обеспечен, да и пациент испугается, когда около него рухнет врач. Чего смеёшься? Хи-хи. А мне, вот, не хи-хи. Кстати. Белый и сегодня не появился у нас. И Свар вдруг затих… Ну, раз решили обойтись без нас, ещё и лучше. Ладно, милая. Собирайся с силами и пойдём опять «воевать». Потом расслабимся. Кстати. Я хочу сегодня отпраздновать твоё боевое крещение. Не против? Как, может в ресторан?
— Спасибо, Тош. Ты добрый и заботливый. Я тебе безумно благодарна, но давай перенесём празднование. У меня, честно признаюсь, ноги трясутся. Куда там идти, когда я за столом вырублюсь через пару минут… Вот через несколько дней, когда окончательно втянусь, то и сходим. Договорились?
— Договорились. Тогда ты иди к пациенту, а я вскоре присоединюсь. Сейчас закажу ужин с доставкой и что-нибудь выпить. Такое дело всё равно надо отметить.
- -
Когда Арина вышла из комнаты отдыха, Антон, не торопясь, допил кофе, вымыл за собой чашки. Сделав звонок, переговорил, и затем спустился на первый этаж, где его остановила Полина.
— Антон Сергеевич. К Вам мужчина пришёл. Ждал полчаса, а сейчас вышел на улицу покурить. Позвать его?
— Зовите.
Парень глянул на часы — минут на десять он вполне мог оставить сестру работать самостотельно, но при заключительной части необходимо было присутствовать. И не для контроля, а лишь что бы поддержать Арину или, если та отключится, самому закончить лечение пациента….
Наружная дверь открылась, и в холл зашёл странный мужчина, лет семидесяти, может даже старше, который был одет в одежду скорее начала двадцатого века, но никак не двадцать первого. Элегантная тройка с бабочкой вместо галстука и тяжёлая, явно золотая цепочка, которая тянулась от внутреннего кармана к кармашку, где, судя по всему, были часы. И если они тоже не были из золота, Антон явно бы удивился. Но больше всего парня удивили блестящие лакированные туфли, которые сверкали, не смотря на дождливую погоду.
— Антон Сергеевич? — мужчина церемонно раскланялся. — Аристарх Никифорович Терлевич к Вашим услугам. Распорядитель или, как ранее говорили, душеприказчик Вашего доброго товарища и Наставника Дмитрия Михайловича. Имею честь передать по его просьбе письмо, ключи и документы от квартиры, о коей он Вас инфорформировал. Вчера самолично мне позвонил и просил, не откладывая на более поздний срок, передать Вам из рук в руки пакет документов, что я с удовольствие и уважением делаю.
— Спасибо, Аристарх Никифорович. Да, Дмитрий Михайлович предложил нам свою квартиру для временного проживания. Мы, правда, не рассчитывали, что это будет столь неожиданно быстро. Поэтому благодарны за Ваше беспокойство и оперативность.
— Тогда держите пакет, — пожилой мужчина вынул из внутреннего кармана даже не пиджака, скорее, сюртука, толстый конвет и двумя руками подал Антону. — Внутри как ключи от наружных дверей, так и от самой квартиры. Там же, по отдельному распоряжению, в другом запечатанном и опломбированном конверте находится ключ от сейфа. Цифровой код и пояснения в письме. Дополню от себя. Посколько по распоряжению уважаемого Дмитрия Михайловича основные платежи по домовым услугам были оплачены до конца года, Вам остаётся лишь контролировать текущие. Так называемый интернет имеется, и он тоже оплачен до конца года. Вся квартира в идеальном порядке. Если возникнут вопросы — на обратной стороне конверта мой телефон. Звоните при малейших затруднениях. А сейчас позвольте откланяться. Не смею Вас более задерживать. Честь имею.
Старик повернулся и неторопливо вышел на улицу, аккуратно придержав дверь, что бы та не хлопнула.
Антон проводил взглядом мужчину, который, выйдя на улицу, через секунду словно растворился среди прохожих. И сколько парень не пытался в толпе увидеть столь необычного посетителя, ему так это и не удалось.
— «Очередная чертовщина. Судя по поведению и манере разговора, он, скорее, ровесник деда, если не старше. Наверное, и царя видел живьём… Конверт потом открою и посморю что внутри. Как понял со слов этого чудика, там письмо от деда. Может и какие-то подсказки на будущее. Но это чуть позже. Сейчас к сестре».
— Странный посетитель, — раздался голос Полины. — У меня впечатление, что побывала в Петербурге этак лет сто назад. Если не больше. Такие обороты речи сейчас вообще анахронизм. Но как он держался… Явно или потомственный офицер или дворянин.
— Полина. Этак лет сто назад потомставенные офицеры почти все и были дворянами. А в остальном с Вами согласен — странный человек в странной одежде и со странной манерой разговора.
Антон посмотрел на настенные часы и удивился. Ему казалось, что прошло минут пять, а стрелки на часах показывали совсем иное — разговор длился почти полчаса. Парень бегом бросился в смотровую, где работала сестра и успел… к самому финалу, когда девушка уже помогла спуститься с лежанки мужчине, и уже заполняла историю болезни.
Когда пациент вышел, Арина, скривив уморительную гримасу, смерила взглядом брата от и до…
— Что, не торопился на помощь? Решил, что сама справится, коль пациент не сложный? А знаешь, когда я осталась одна, даже сил прибавилось. Вот сейчас чувствую себя намногое лучше, чем до последнего перерыва. Что, братец, идём праздновать?
— Идём, котёнок мой повзрослевший. У меня, кстати, сюрприз. Какой — пока не скажу. Вот после ужина и откроем вместе послание от близкого нам человека.
Арина закрыла глаза руками, словно играя в прятки.
— Так… Мама и папа отпадают. Олег и Свар, судя по всему, или не опохмелились или вновь квасят. Остаётся единственный — дед. Как чувствую, тебе принесли ключи от квартиры, которую деда предлагал? Так? Угадала?
Антон открыл от удивления рот. Он так хотел порадовать сестру, а сюрприза, увы, не получилось.
— Не интересно с тобой. Небось, считала с меня?
— Не-а. Всё просто. Метод дедукции. Знаком с таким термином?
— Причём здесь это?
— Притом. Зашёл в кабинет, а от тебя пахнуло ОЧЕНЬ дорогим мужским парфюмом. Второе — слабый запах трубочного табака, а сейчас трубки использует один человек на полмиллиона. Третье — запах, хоть и трудноопределимый, коньяка. Причём не ширпотреб, а из элитных сортов. Ну и четвёртое — у тебя карман на форменной куртке выпирает так, словно там пистолет. Поэтому и сделала вывод — тебя перехватил, скорее всего, около лестницы, посланник от Дмитрия Михайловича. Явно человек более чем пожилой — запах его тела тоже ощущается, а так могут пахнуть только очень старые люди. Ты с ним пообщался недолго, но стоял близко, поэтому и остались запахи на твоей одежде. Да и, как понимаю, тот передал конверт с ключами. Логично?
— Охренеть, — промолвил парень, с удивлением глядя на сестру. — С такими навыками и обонянием ты «прочтёшь» любого мужчину. Ой, не завидую твоему будущему мужу. Даже не мыслю об измене, потому что изменять ТАКОЙ девушке в принципе нереально. А вот заначек он будет лишаться быстро и, как мне кажется, без особого сопротивления. Только б мне подобная жена не попалась. Повешусь сразу…
— Дурачок. — Арина схватила брата за уши и поцеловала в нос. — Не расслабляйся. Я твою жену в нужное время всему обучу. Так что даже не надейся на спокойную жизнь… Может не сразу, но порядок должен быть наведён во всём. Ну что. Ужинаем и идём на экскурсию в новое жилище? Если понравится, можем там и заночуем. Готов к свершениям и подвигам? Тогда вперёд!
- -
Когда Арина с братом заскочили в кафе, там, на удивление, свободных мест было много. Антон улыбнулся знакомой официантке, которая почти сразу подошла к их столику.
— Добрый вечер, Оля. Что-то сегодня свободнено у Вас. Непривычно даже.
— Да… А виной те четверо мужчин, что сидят в углу уже два часа. Заказ сделали на копейки, а понтов на сто рублей. Сидят всё время и выдувают одну за другую чашки кофе. Я уже потеряла счёт сколько раз им приносила новые порции.
— Но они же не буянят, не матерятся?
— Нет. Ведут себя прилично, но, как по мне, лучше б буянили — а то смотрят на всех посетителей кафе как на врагов. Люди и не выдерживают столь пристального внимания — быстро сьедают что заказали, и чуть ли не бегом от нас бегут. Я менеджеру предложила вызвать наряд полиции, что бы у них проверили документы, но тот запретил это делать. И, кстати, у меня складывается впечателение, что они именно за Вашей клиникой наблюдают. Кто вышел, кто зашёл…
— Спасибо, Оля. Будем во всеоружии.
— Вам как обычно?
— Да, не будем нарушать традицию. Только, если можно, принесите две рюмки по пятьдесят грамм хорошего коньяка. Есть повод что отметить.
— Хорошо. Через пятнадцать минут стол накрою.
Официантка отошла, направлясь к другому столику, за который села молодая пара.
— Антон, — Арина слегка напряглась после разговора с официанткой, — может, пойдём в другое кафе? Что-то не нравятся мне эти мужчины. И, по-моему, среди них есть ментал. Я очувствовала, когда мы садились, словно дуновение ветра в голове. Но больше никаких ощущений.
— Даже так? — парень хмыкнул и, посколько находился лицом к тому столу, за которым сидели мужчины, кинул в их сторону внимательный взгляд, но сразу же посмотрел на сестру.
— Всё нормально, кроме двух особенностей. То, что они мне напоминают «братков» из девяностых, это лишь внешне, хотя трое из них, скорее всего, именно что силовая поддержка, по факту — мясо. А вот четвёртый интересен. Именно тот, кто в данный момент пялится на тебя, практически не моргая. Забавно, что у них у всех совершенно одинаковые причёски, а это из ряда вон, словно клоны какие. Рин. Ты, пожалуйста, не теряй концентрацию — вдруг случится что-то. Будь готова выставить защиту, а я сейчас попробую запустить «Поиск»… Хотя как его конкретизировать? Пожалуй, что не буду ничего делать, а вот попробовать ощутить их эмоции… Я сейчас отключусь ненадолго — если что — пни ногой. Подожди, по-моему, к нам направляется их старший. Остальные трое напряжены, готовы в любой момент броситься на помощь. Если что — парализуешь им ноги, но только ноги — трупы нам здесь не нужны.
Девушка прикрыла глаза и полуобернулась к залу, держа под контролем всех посетителей.
Мужчина, который подошёл к их столику, вблизи оказался намного моложе, чем его товарищи — лет на пять-семь старше двойняшек. Остановшись в метре от стола, он галантно склонил голову в приветствии и, остановив взгляд на лице девушки, даже стушевался.
— Простите, что Вас беспокою. Позволите задать всего пару вопросов, после которых я более не буду Вам мешать.
— Если Ваш интерес касается моей сестры — как её зовут и есть ли у неё мужчина, то не стоит терять Ваше и наше время. — Антон подобрался, снизу вверх смотря на незнакомца, не предложив присесть за стол. — Продолжать разговор в другом тоне и проявлять к моей попутчице назойливость тоже не стоит, тем более нарываться на неприятности. Я удовлетворил Ваше любопытство?
— Простите, но нет, — мужчина слегка улыбнулся. — Как Вас зовут, уже знаю. Я и мои товарищи не хотим никак Вам навредить или испортить отдых. Нас интересует лишь одно — Вам знакомы люди, которых зовут Мара или Дриптон? Если нет, я сразу же вернусь за свой столик, обещаю.
— А позвольте поинтересоваться, — Антон насмешливо посмотрел в глаза мужчине. — Какое Вы отношение имеете к названным… людям. Да, и не стоит пытаться влезть к нам в голову. Судя по Вашим потугам, Вы довольно слабый ментал и никак не сможете прочесть наши мысли. Мы же можем ответить гораздо жестче. Поверьте, опыт имеется. — И Антон послал в голову незнакомца слабый болевой импульс.
Давление на мозг двойняшек сразу же пропало и лицо мужчины исказила болевая гримаса, которая вскоре исчезла.
— Это, так сказать, ознакомительный эффект, — прокоментировал Антон то, что испытал на себе мужчина. — Давайте по делу, а то мы устали за день, да и вскоре принесут наш заказ. И так?
Мужчина несколько секунд постоял, а потом задал вопрос, от которого удивились уже двойняшки.
— Я почувствовал, что Вы уже общались с мужиной — на Вашей Ауре остался его след… Вы в курсе кто они и откуда?
Арина улыбнулась, широко открыв глаза и незнакомец, который за время разговора так и не отвёл глаз от лица девушки, даже пошатнулся, и, кажется, судорожно сглотнул.
— Мы в курсе приключений девушки и её отца. — Антон, отметив ожидаемую реакцию мужчины от лица и, особенно глаз сестры, расмеялся про себя. — Они сами рассказали что с ними случилось и почему здесь оказались. Без подробностей, естественно, но, в целом, да, в курсе.
— Спасибо за откровенность. Меня интересует лишь одно — раз они обратились к Вам, то пострадали? У них серьёзные травмы?
— Вы так и не сказали кто Вы и зачем нужна эта информация? — Антон задал вопрос уже серьёзным тоном.
Мужчина смутился. Оглянулся на своих товарищей и вновь уставился на Арину взглядом голодного удава.
Антон же, не выпуская из поля зрения оставшихся за столом мужчин, заметил, как они стали подниматься и, сам встав из-за стола, посмотрел в глаза незнакомцу.
— Остановите своих людей, иначе могут пострадать. Даю три секунды. Три. Две.
Но «один» так и не прозвучал, так как мужчины вновь сели на стулья и, вроде как расслабились.
Антон заметил, что незнакомец смотрит уже на него насмешливым взглядом.
— И что бы Вы предприняли бы, если бы я не согласился?
— Что? — парень тихо рассмеялся. — Сначала бы парализовал их мышцы ног, потом рук. Это одинаково действует как на живых людей, так и на клонов. Так у нас называют….
— Я в курсе кто такие клоны, — прервал объяснения незнакомец. — Забавно. А потом?
— А потом бы инициировал спаз дыхательных путей и остановку сердца. Или… сердец? Вдобавок бы сжёг то вещество, которое находится у них в головах вместо человеческого мозга. Поверьте, это было бы сделано в течение одной-двух секунд и не составило бы ни малейшего труда и сожаления.
— Вы только что признались, что в течение двух секунд смогли бы уничтожить троих разумных? Без явного нападения на Вас и применения оружия или физической силы? И Вы этим гордитесь?
Антон сели и посмотрел на мужчину, на лице которого не дёрнулась ни одна мышца.
— Таким гордиться может только отморозок, человек с ненормальной психикой. Как заметили, я предупредил заранее, что бы Ваши товарищи не вскакивали и не бежали на помощь. И к Вам лично было применено лишь лёгкое воздействие, что бы остановить дальнейшие попытки просканировать наши мозги. Так что не надо обвинять меня в жестокости и преднамеренной попытке убийства. Мы поняли друг друга? И так? Жду ответа на заданный вопрос.
— Хорошо. Отвечу. Меня зовут Дио. Названные Вам имена… Дриптон — мой отец, а Мара — сестра. Здесь присутствуют члены эвакуационой экспедиции. Извините, но на другие вопросы я не вправе отвечать.
— Становится совсем интересно. Скажу так, что поверил Вашим словам, а сейчас идите к своим. Надеюсь, что вскоре Вам представится возможность побеседовать с родственниками.
— Не понял? Как побеседовать? В смысле?
— Беседуют, как правило, используя устную речь. Или у Вас устроено иначе? Ах да… Можно и ментально, если оба собеседника обладают подобными навыками. Идите, уважаемый Дио. Имейте хоть немного выдержки.
Когда мужчина вернулся к своему столику и что-то стал рассказывать коллегам, Антон, позвав сестру, которая, словно отключившись от реальности, не отрывала взгляда от Дио, попросил его подстраховать.
— Хочу позвать Мару. Пусть сама общается со своими. Но давай так — вдруг там совсем не те, за кого себя выдают. Смотрим на реакцию девушки и соответственно действуем. А сейчас попробую дотронуться до её разума.
Антон, закрыв глаза и, отключив все органы чувств, попытался вспомнить тот энергетический канал, по которому на него выходила Мара. Через пару минут поисков, вдруг вспомнил про так и не снятую собственную защиту и, отключив её, почти мгновенно лкунулся в эмоции девушки. Чего там только не было… И злость на себя (и на него) за невозможность общаться ментально, и раздражение, что её вчера вечером так небрежно выдворили из комнаты и многое-многое другое. Но было и нечто, что выпадало из общего плана. Это, скорее, было на более глубоком пласте подсознания, то, к чему он привык за все годы общения с сестрой — даже не симпатия, а ростки чего-то более серьёзного. Того, что он никогда ни в одной женщине по отношению к себе так и не почувствовал, даже в Марине. В мыслях той превалировало скорее стремление к браку, к совместной жизни… Здесь же здесь Антон ощутил именно чувства. И это его неожиданно смутило, потому что и сам к Маре относился не просто как к красивой девушке, а чувствовал внутри своей души нечто большее, хотя и боялся в этом признаться даже самому себе.
— «Мара, простите, что врываюсь к Вам в голову без предварительного согласия, но на то есть веские причины. Не могли бы Вы, вот прямо сейчас, пройти в кафе, что напротив клиники? Только захватите зонт, если есть, а то на улице льёт как из ведра. Если нет зонта — попросите у охранника, у него есть пара штук для особо забывчивых».
— «Спасибо, Антон, за заботу. Неожиданно. Вы приглашаете меня на ужин?».
— «К сожалению, должен признать, но нет. Здесь находятся люди, которые, если судить по их словам, могут быть Вам очень интересны. А по поводу ужина со мной… У нас есть такая поговорка — «Поживём-увидим». Или другая — «Время покажет».
— «Спасибо. Сейчас буду, только предупрежу отца. Простите, Антон. А что это за «предварительное согласие»?»
— «У нас существует Закон, что ментал не имеет право вторгаться в чужой разум без согласия на то собеседника. Причём согласие необходимо именно озвучить. Иначе такое вторжение может быть строго наказано, вплоть до блокировки Дара».
— «Ясно. Благодарю за пояснение. Буду через пару минут».
Антон открыл глаза и увидел улыбающуюся сестру.
— Тош. Ты точно влюбился в инопланетянку. Я сейчас ощущала твой восторг, восхищение ею и, как мне показалось, нечто большее. И что скажешь?
— Ничего не скажу. — Парень смутился не от слов сестры, а именно от того, что и сам в себе ощутил. Он посмотрел на улицу. Вот дверь открылась и на пороге появилась стройная фугурка. Мара открыла зонт и, несмотря на ливень, пошла к кафе словно королева — не торопясь, с достоинством держа спину и высоко подняв голову.
— Да… Не идёт, а плывёт… Королевна, не иначе… — хихикнула Арина и вновь с улыбкой уставилась на брата. И она так не заметила, как проезжающая машина подняла колёсами целую волну с дороги, которая через секунду должна была окатить Мару с ног до головы, но… так и не долетела, бессильно опав перед девушкой. Антон увидел, как Мара съёжилась в ожидании потока воды, но отметив, что холодный грязный душ отменяется, подняла взгляд и встретилась с глазами Антона.
— «Спасибо», — донеслась до парня тёплая благодарность, которая была с таким подтекстом, что…
— «Не за что». — Девушка ошутила ответный отклик, словно её нежно погладили и широко улыбнулась. Наверное, так, как не улыбалась весь последний год.
И у Антона, который увидел эту улыбку, кольнуло сердце, но он демонстративно отвернулся от окна и вновь увидел смеющееся лицо сестры.
— Всё тебе хихикать. Время, Арин. Будь готова поставить «Щит», что бы закрыть нас, а я, в свою очередь, прикрою Мару в случае непредвиденного. Если начнётся заваруха, выходим на улицу — ты первая, Мара вторая и я последний. Не убиваем никого, но используем парализующие импульсы без ограничений.
— Поняла. Готова. — Арина сразу же стала серьёзной и начала концентрировать в себе силу для мгновенного создания «Щита».
Когда же дверь открылась и в кафе зашла Мара, она, сделав пару шагов к столику, где сидели брат с сестрой, неожиданно остановилась, увидев поднятую в предостережении руку Антона, а потом заметила и его движение головы — мол, посмотри в другую сторону. Она обернулась и… оказалась в объятиях брата, которого совсем не ожидала увидеть сегодня, да и вообще здесь. Мара мгновенно была утащена за другой столик и расслабившиеся двойняшки только сейчас заметили, что и те трое мужчин, которых они приняли поначалу за клонов или биороботов, оказались вполне обычными живым людьми, которых Мара явно знала — обнимания, поцелуи и вздох облегчения всех пяти людей говорили гораздо лучше слов.
— Ну вот, сделали людям приятное, и хорошо. — Антон отодвинулся от столика, на который подошедшая официантка стала выкладывать тарелки с едой.
Когда та закончила сервировку, Арина тихо посоветовала девушке.
— Оль. Все опасения по поводу ТЕХ посетитель закончились. Кажется, они сейчас станут пировать. Так что будьте наготове. О, ну вот, я оказалась права, Вас уже зовут.
Официантка посмотрела в уголок, где сидели непонятные люди, и увидела на их лицах улыбки. К тому же один из мужчин явно её просил подойти.
Когда брат с сестрой остались вновь наедине, Антон поднял бокал с коньяком.
— Моя роднуля. Я горд, что ты показала себя отличным диагностом, а также прекрасным терапевтом, который доказал, что может работать даже со сложными больными. Хочу поднять этот бокал в честь врача, который сегодня самостоятельно проработал целый день, дав возможность трём пациентам продолжить свою жизнь уже здоровыми и полными сил…
— …Так у меня их было четверо, а ещё…
— Чем отличалась моя сестра с самого детства, так способностью не дослушав слова собеседника до конца, будь то родители или старший брат…
— … Какой старший? Это я родилась…
— А так же всегда любила спорить, не желая даже в торжественный день промолчать, а не устраивать скандалы из-за путяков. Молчи, чудище… врачебное… медицинское… родное. За тебя, сестрёнка. За твой первый самостоятельный рабочий день. Я тобой горжусь!!!
Брат с сестрой выпили коньяк, а потом Арина, встав из-за стола, подошла к брату и, обняв его, звонко поцеловала в нос. Настолько громко, что на это обратили внимание все присутствующие в кафе. Антон от неожиданного внимания к себе даже покраснел, а вот девушка, совершенно никого не стеснясь, показала присутствующим в кафе язык… и села на место.
— Спасибо, Тошка. Спасибо за всё, а особенно за твою веру в меня. Я это ценю. Очень-очень.
— Ты чудо из чудес, милая. А сейчас ужинать… Ой, совсем забыл.
Антон, когда вновь увидел в зале официантку, подошёл к ней и что-то прошептал на ухо. Та улыбнулась и, кивнув, исчезла на кухне.
— Признавайся сейчас же, что ты там шептал на ухо Оле? Если не скажешь, в следущий раз не поцелую, а укушу за нос. Помнишь, когда нам было по семь, я тебя укусила за попу, а ты ревел так громко, что мама с испугу неотложку вызвала?
— Ага, а потом папа, узнав причину, из-за чего возникла драка, меня ещё по больной попе пару раз стукнул ладонью, мол, не обижай девочек…
Двойняшки, не торопясь, ужинали, вспоминая детство и все смешные моменты, которые случались с ними за многие годы. Негромко смеялись, то и дело перебивая друг другу, и вновь улыбались словно дети. И они совершенно не обращали внимание за другой стол, откуда за ними всё это время внимательно наблюдали две пары глаз.
Когда всё съели и Арина хотела было встать, брат аккуратно придержал её за руку, вновь усадив за стол.
— Ещё чуть-чуть посиди. Пожалуйста, прошу…
И вскоре к их столику подошли трое — менеджер кафе, главный повар и лично владелица кафе, которая в руках держала небольшой торт, где по углам стояли четыре кремовых свечи, а посредине пятая, чуть меньшая, но настоящая, которая горела, подсвечивая надпись, сделанную по кругу — «Четыре человека, которые будут помнить тебя долго и пятый, котрый никогда ничего не забудет».
Арина, перед которой поставили торт, с изумлением смотрела на всех, кто стоял вокруг, а людей, как ни странно, было много, словно их всех кто-то поднял с мест и пригласил к столу.
— Это мне? — тихо спросила изумлённая девушка, в горле которой запершило. — Правда, всё это мне?
— Аринушка, — Зинаида Григорьевна, директор и владелица кафе, которая и сама пару раз обращалась к врачам клиники за помощью, улыбнувшись, протянула кем-то переданный ей огромный букет цветов. — Ты достойна большего, чем этот торт и цветы. Мы поздравляем тебя от всей души за твой первый самостоятельный врачебный день. Сегодня лишь пятеро, но сколько уже позади и сколько впереди… Мы все желаем тебе здоровья и счастья. Верим в тебя и гордимся, что в такой день мы все здесь, рядом с тобой. Спасибо тебе и спасибо Антону. Вы, ребята, волшебники. СПАСИБО!!!
Арина хлопала глазами от удивления и… разрыдалась в голос, опустив голову к торту, закрыв лицо руками.
— Арин. Свечку-то задуй, а то… — брат с ехидцей смотрел на заплаканные глаза сестры и, когда та дунула, парень, выбросив неожиданно руку вперёд, макнул лицо девушки в торт.
— Кто-то здесь спросил — мол, это всё мне? Что ж, именинница. Теперь этот торт точно весь твой. Кто ещё будет есть торт, пропитанный вместо крема слезами врача?
Вокруг раздался хохот, а Арина, подняв испачканное лицо, хотела было разругаться с братом за сделанное, но, облизав губы, вдруг поняла, что этот торт напоминал именно тот, что ей подарили на совершеннолетие родители, которым, в свою очередь, привезли из-за границы, чуть ли не из Франции, сделанный по спецзаказу одним из самых известных в мире кондитеров.
— Тош. Он как тот? Тогда? — это единственное, что смогла спросить девушка и из её глаз вновь хлынули слёзы.
— Ну всё, малыш. Хватит плакать. Ты достойна гораздо большего, чем этот тортик.
Вскоре пострадавший торт, разрезанный на множество маленкий кусочков, был роздан всем посетителям кафе, а Антон, подхватив сестру под руку, вышел на улицу, где дождь уже перестал идти, но всё равно было прохладно и сыро.
— Куда дальше? — парень заботливо замотал шею сестры шарфом, который снял с себя. — Не злись. Тебя сейчас никто из знакомых не видит, а горло должно быть в тепле. Так что? Идём смотреть квартиру деда? Чудеса продолжаются?
Арина счастливо кивнула и прижалась к брату.
— Давай уж, добивай до конца. И так этот день останется в моей памяти на всю жизнь. Особенно, как ты меня макнул перед всеми посторонними людьми лицом в торт. Смешно всем было, да?
— Нет. Когда макнул — небыло. А вот когда ты высунула свой язычок и словно котёнок стала облизываться — это было нечто невообразимое. Ты вроде и урчать стала…
— Дурак, это я плакала. — Арина стукнула по спине брата и сразу же там и погладила. — И всё равно, хоть ты меня и обидел, на тебя не злюсь. Ты хороший и устроил мне праздник. Такой, который не забывается.
— Ну и славно. Мне просто хотелось тебе сделать приятное. Ты у меня одна такая на всём белом свете. И другой быть по определению не можешь. Правда, вредная временами. Нудная и приставучая, особенно, что касается личных дел. А ещё хвастливая и…
— ЧТО??? Как ты сейчас обо мне??? Куда побежал? Стоять!!! Ах, ты засранец. Ну, подожди. Догоню и выскажу всё, что на самом деле о тебе думаю… СТОЯТЬ, КОМУ СКАЗАЛА!!!
И девушка помчалась вслед за братом, который, изредка останавливаясь, то показывал рожки на голове, то имитировал, как его сестра облизывается, а то и просто показывая язык…