Валаэр Аншьесс вызывал у меня смешанные чувства. В его присутствии рождалась целая буря эмоций, среди которых порой превалировало бешеное раздражение, подавляемое с большим трудом. Конечно, ему положено быть скептиком и подвергать сомнению мои слова, но именно то, как предвзято относился ко мне этот мрачный тип, начинало выводить из себя. Слова, сказанные им напоследок стали последней каплей — я вылетела из салона, спешно попрощавшись и бросившись в контору Чевира.
Содействовать Валаэру, значит подобраться к делу максимально близко. Но ещё это чревато опасными последствиями. Например, отдельной камерой с многоуровневой защитой.
Ведь даже если показания окажутся поддельными, в чём я не сомневаюсь, у следователя всё ещё останется выбор между истиной и личными интересами. Пойдёт ли он на сделку с совестью и закроет глаза на подлог или докажет мою невиновность? На первый взгляд он создаёт впечатление честного мужчины, но что если его выбор будет зависеть от собственной безопасности или жизней близких? Тот, кто стоит за этим имеет реальную власть, не говоря о магической силе, не станет особо церемониться с молодым следователем.
Такие рассуждения немного охладили мой пыл. Злость поутихла, уступив место растерянности. На мгновение мне даже показалось, что я испытываю сожаление. Но перед тем как вернуться к напарнику, я решительно отмахнулась от этого чувства, как и от тени страха, как обычно, уже готовой лелеять сердце в своих холодных объятиях.
Толкнув дверь конторы, и миновав короткий коридор, я очутилась в кабинете, ставшим отныне и моим тоже. Начинало темнеть, и Йон зажёг неяркую жёлтую лампу, в свете которой напиток в ютившихся на столе бокалах приобретал насыщенный алый цвет.
— А я уж думал, мне стоит готовить план побега из императорской темницы, — проговорил Йон, пододвигая ко мне бокал.
— Ты недооцениваешь меня? — осведомилась я с наигранным вызовом. Достаточно видеть результат его приготовлений к моему возвращению, чтобы понимать — он не сомневался во мне.
— О, нет. Скорее переоцениваю возможности и ум Аншьесса, — Чевир улыбнулся и спросил: — Ну бесит же он тебя, да?
— Чудовищно бесит, — не стала скрывать я, потому что никому больше, кроме напарника не могла сказать об этом. — Вот знаешь, в твоё отсутствие он делался почти терпимым, но потом… Он слишком наглый и самоуверенный!
— Похоже, это серьёзно, — многозначительно хмыкнул мужчина, и в жёлтых глазах мелькнула искра любопытства. — Рассказывай, партнёр, чего наш следователь учудил?
Как ни странно, обсуждение Аншьесса и выплеск накопившихся эмоций, подействовал на меня благотворно. Общение с Чевиром и чудный напиток, напоминающий слабое вино, словно сняли с сердца тяжёлый камень. То напряжение, что постепенно накапливалось во мне в компании Валаэра незаметно ушло.
— Кстати, я узнал о том, чем страдал Ларем, — проговорил Йон, после того, как обсуждение моей поездки было окончено.
Это обстоятельство меня волновало не настолько сильно, как участь марры, но так как доктор тоже был шэйсу, я всё же заинтересовалась.
— Ткани его организма медленно отмирали, потому что Ларем был лишён связи со стихийной энергией. Возможно, это и было причиной того, что он не был полноценным целителем, — предположил Чевир.
— Этого не может быть, — прошептала я. — Он бы погиб гораздо раньше. Ещё в младенчестве. Мне часто повторяли об этом в детстве, когда я думала, что напрочь лишена сил.
— Заклятие? — неуверенно предположил напарник.
— Нет, тут что-то другое.
Слова Йона всколыхнули что-то из глубин памяти, рождая тревогу. Я попыталась сконцентрироваться на этом чувстве, но оно стремительно ускользало…
— Ладно, пусть с этим разбираются эксперты, — небрежно махнул рукой диф и бодренько подскочил со своего места. — А мы хорошо поработали и заслужили отдых. Правда, партнёр?
Я едва не отпрянула назад, настолько резко он шагнул ко мне, сверкая улыбкой.
Лично для меня пока оставалось загадкой то, где я проведу грядущую ночь, как и то, когда мы сможем отправиться на вокзал за моими вещами. Но я предпочла бы остаться здесь, чем ночевать под одной крышей с Чевиром.
Йон протянул ко мне руку, а глаза его искрились лукавым весельем. Наверняка, моё смятение для него было более чем очевидным.
— Ну же, стулья тут жутко неудобные, — вкрадчивым тоном проговорил блондин. — Сомневаюсь, что ты горишь желанием променять хорошую мягкую постель вот на них.
— Нет, я…
— Собралась использовать не по назначению мой стол? — удивлённо поинтересовался диф, взметнув вверх светлые брови.
У меня вдруг возникло непреодолимое желание его слегка придушить. Я даже вскочила на ноги, когда он отступил назад и сквозь смех произнёс:
— Пойдём, взглянешь на своё временное пристанище. Тут относительно недалеко.
То, что Чевир успел помимо всего прочего присмотреть мне жильё, плохо укладывалось в голове. Но, похоже, лимит шуток на сегодня был израсходован. Йон уже не насмехался надо мной.
Усталость уже давила на плечи и давала о себе знать старая травма. Оставить события минувшего дня и приняться за какие-то бытовые мелочи, вот чего мне захотелось в тот момент. И я в который раз за сегодня решила довериться напарнику, принимая его приглашение и отправляясь прочь из тепла под мелко моросящий дождь. Правда, по-настоящему холодно не было — желудок грел чудесный напиток, а в груди зарождались робкие ростки совершенно иного тепла.
— Почему у твоей конторы нет названия? — заметила я, как только мы покинули здание. Табличка над входом матово поблёскивала в сумерках, вызывая лишь справедливое недоумение.
— Как-то не до того было, — равнодушно пожал плечами диф и подхватив меня за руку повлёк за собой, к темнеющему впереди проулку. — Скорее, Айрин.
Идти пришлось и в самом деле недолго. Однако увидев, куда именно мы направляемся, я испытала некоторое замешательство. Небольшая квартира, которую каким-то чудом успел найти мне напарник, находилась в довольно странном соседстве — сразу над магазинчиком, где продавались различные зелья и ингредиенты для них. В витрине, подсвеченной разноцветными фонариками, стояло несколько сосудов из прозрачного стекла, керамические чашки и даже большой тёмный котёл на подставке, в виде свернувшейся в кольцо неведомой твари.
«У Нинеры» — незатейливо гласила вывеска, но справа от двери висел общий перечень товаров и оказываемых услуг. И даже несмотря на позднее время, посетителей в магазинчике хватало.
Я с сомнением взглянула выше. Второй и третий этаж в этом старинном здании отводились под жилые помещения, но света в окнах я не заметила. Что не удивительно — и последнему дураку ясно, насколько может оказаться опасным непосредственная близость такой вот лавочки. Не говоря уж о том, что спокойствия на самой улочке ждать не приходилось — прямо напротив располагалась кондитерская, гостиница и маленький ресторанчик, а немного поодаль возвышалась над домом башня городской спасательной службы, где работали специально обученные стихийники, специализирующиеся на устранении различных бедствий местного масштаба.
Чевиру хватило одного лишь взгляда, чтобы распознать моё беспокойство. Хотя такой проницательный сыщик как он, мог заранее предположить то, как я отреагирую.
— Не беспокойся, Нинера добродушная домовладелица, да и магазинчик проблем не доставляет, — проговорил диф, подталкивая меня в узкий дворик, слева от магазинчика. — Я уже обо всём договорился. Только покажись ей утром, хорошо?
Возражать ему никакого желания не было, да и незачем. После всего случившегося, наверное, мне следовало проявить большую благодарность и радоваться благосклонности случая, что свёл нас с Йоном. Я давно усвоила, что далеко не каждый способен проявлять такое участие и после эшталльской школы особенно в этом убедилась.
Мы прошли через чистый задний дворик и, отворив незапертую дверь, попали внутрь. Как и положено подобным заведениям, сами стены тут пропитались специфическими запахами. Не сказать, что они были особенно неприятны, но к ним ещё придётся привыкать.
На второй этаж вела узкая винтовая лестница, по которой мы и поднялись. Там сразу же обнаружился узкий коридор с тремя пронумерованными дверьми и ещё одна, на этот раз деревянная, лестница (видимо, третий этаж когда-то достраивался). Остановившись у двери с номером три, Йон достал из кармана ключи и отворил её. Затем, он отступил в сторону, пропуская меня вперёд.
Жильё оказалось сравнительно небольшим, но вызвавшим более тёплые ассоциации нежели жилище Чевира — здесь заметна была женская рука. Внутри квартирки царил безупречный порядок и чистота. Но больше всего меня поразило и обрадовало другое — мои чемоданы. Все как один сыто лоснились округлыми боками на ворсистом коврике у дивана.
— Когда и как ты только успел? — выдохнула я и рванулась вперёд, чтобы удостовериться в том, что это и в самом деле мои вещи. Предполагая, что могу и не вернуть своё невеликое имущество, я успела мысленно с ним попрощаться. Однако всё было на месте.
Я обернулась, растерянно и вместе с тем смущённо глядя в глаза напарника. В полумраке они начинали медленно разгораться жёлтым, выдавая в нём хищника и ясно свидетельствуя о том, что он что-то задумал.
— Подумаешь, пришлось взять вокзал штурмом. Но ведь это мелочи? — негромко усмехнулся мужчина, приближаясь ко мне.
— Ты… сделал что? — не поверила я своим ушам. Пред глазами промелькнули картины нашего визита в больницу, и я поняла, что он мог бы совершить нечто подобное и на вокзале.
— Не волнуйся, я пошутил, — всё так же тихо рассмеялся диф, и от его смеха по моей коже пробежала волна мурашек. А в его присутствии снова сделалось волнительно-страшно.
— Йон, — беспомощно выдохнула я, когда Чевир слегка наклонился вперёд.
Вместо ответа он медленно убрал в сторону слегка намокшие под дождём пряди и неожиданно поцеловал в лоб. По сравнению с моей прохладной после прогулки под дождём кожей его сухие губы казались обжигающе горячими, как и дыхание. И казалось, что след от его поцелуя продолжает неистово пылать. Хотелось даже прикоснуться, чтобы проверить так ли это, но каким-то чудом я сдержалась.
— Доброй ночи, Айрин, — шепнул напарник, отстраняясь и уже развернувшись, добавил: — Закрой за мной.
— Доброй ночи… и, спасибо, — запоздало откликнулась я, когда мужчина уже переступил через порог. Я была полностью уверена в том, что он меня слышит.
Закрыв за напарником, я вернулась в комнату. Позабыв о чемоданах, я опустилась на диван, снимая сапожки и растирая натруженные ступни. Вещи было решено разобрать завтра.
Поцелуй в лоб имел у дифов практически церемониальное значение. Они использовали его как знак покровительства, преданности и нерушимого доверия. Чем я заслужила такое за столь короткое время, мне было непонятно. Но я и сама могла сказать уже сейчас, что верю Йону, как никому иному в Хоанноре.
***
Впервые за долгое время я оказалась в настоящей постели. Чему не успела даже обрадоваться, как заснула.
Сновидения захватили меня своими беспокойными лапками, вытягивая на поверхность тревожные мысли прошедшего дня и заставляя лицезреть безрадостные видения. Я видела пустой Хоаннор, погружённый в ночной мрак и наводнённый безликими тенями. Все они звали куда-то, норовя заманить в ловушку собственных же эмоций. Стоит лишь поддаться и сон станет настоящим кошмаром.
— Вот вы и попались, лиа Рисэль, — неожиданно прозвучал за спиной знакомый голос, в котором его обладатель умудрялся одновременно выражать торжество и сохранять бесстрастие. Жгучие искры и колкие льдинки смешались, чтобы в едином порыве обрушиться на мою голову. Но больше всего волновали не они, а цепкие холодные пальцы, сомкнувшиеся вокруг предплечья. Знакомые пальцы. Мне казалось, что от этой хватки немеет рука и её начинает покрывать самый настоящий иней.
Я выдохнула и увидела, как изо рта вырвалось облачко пара.
— Льен Аншьесс, — прошептала я, не смея развернуться, хотя и была уверена в том, что он видит мой настоящий облик. — Вы же прекрасно знаете о том, что это ничего не решит.
То, что следователь обладает даром сноходца, стало для меня сюрпризом, но показывать, насколько удивлена, я была не намерена.
— Отчего же? — вторая рука следователя поймала меня в надёжный капкан, отсекая любую возможность вырваться. — Я надеюсь на плодотворный разговор.
— Напрасно. Вы же лучше меня знаете о том, насколько сны отличаются от реальности. Ваши достижения здесь, в реальности не будут иметь никакого значения, — проговорила я, расслабляясь и пытаясь этим прежде всего себя саму убедить.
Насколько далеко простирается власть Аншьесса я не знала, но помнила о том, что на Плетении могут встречаться самые необычные одарённые. А я до сих пор не знала, кто он вообще такой. На шэйсу мужчина походил лишь отдалённо, но и только. Крылось в нём что-то чуждое и абсолютно несвойственное моим сородичам.
— Я мог бы назвать вас достойным противником, лиа. Вы умны и не похожи на большинство девушек, с которыми приходится иметь дело. Только я не вижу в вас врага, — неожиданно произнёс сноходец.
— Почему же? — я немного повернулась и склонила голову набок, краем глаза посматривая на собеседника. — Вы желаете посадить меня в камеру, лишив возможности использовать магию. Я категорически против. И, тем самым, препятствую выполнению вашей работы. А при случае, я сделаю всё возможное, чтобы избавиться от вашего назойливого внимания.
— Откровенно, — хмыкнул следователь и резко развернул меня лицом к себе, продолжая придерживать, но уже только одной рукой.
Я без колебаний встретила его пристальный взгляд. Сейчас его глаза напоминали цветом моря Эшталлы. После штормов его тёмно-зелёный оттенок становился ещё мрачнее, но пробивавшееся из-за туч солнце всегда наделяло его таинственным магическим сиянием. Иногда мне казалось, что свет не отражается от воды, а исходит откуда-то из глубин.
— Только вы ошибаетесь, лиа Рисэль. Я намереваюсь узнать правду и это главная моя цель. Поведать её можете только вы, — произнёс он вкрадчивым тоном.
Это вызвало у меня усмешку и позволило освободиться от магических оков его странного обаяния. Правда, сродни этому обаянию, было только оцепенение жертвы перед хищником, воплощением смерти.
— Хорошая попытка сыграть в благородство, но у вас не вышло.
— Вы пытали ни в чём не повинную женщину.
— Зачем же так преувеличивать? — полюбопытствовала я с неподдельным интересом. — К тому же, вы были бы рады избавиться от её преследований.
— Откуда вы знаете?
— Наблюдаю за вами время от времени, — призналась я, незаметно получая от реакции Аншьесса истинное удовольствие. Выражение растерянности в его глазах и немного ослабевшая хватка стала для меня небольшой, но весьма приятной компенсацией. — Любопытно, и с какой это моей личной вещью сейчас спит льен следователь?
О том, что для сноходцев была необходима достаточно крепкая связь или личная вещь того, к кому они должны были придти, я знала прекрасно.
— С вашим точным образом, — ответил он не скрывая злорадства.
Что ж, выходит, я сама дала ему пропуск в собственные сновидения. А сама виновата — сама и расхлёбывай.
— Хорошо. Я приму меры, — серьёзным тоном сообщила я, только чудом не выказав никакого удивления. — Это был первый и последний раз, когда вы посмели вторгнуться в мой сон.
— Вы слишком самоуверенны, лиа.
— О, а это значит, мы стоим друг друга, — задумчивым тоном пропела я, вскидывая брови. — Быть может, мы не с того начали?
Прекрасно помня, как следователь шарахался от помешанной на нём Тэльхи, я положила свободную руку ему на плечо. К такому повороту льен Аншьесс точно не был готов, и спрятать эмоции под маской холодности просто не успел. А я, чтобы закрепить эффект, обняла его за шею и, копируя эальку, кокетливо взмахнула ресницами, опасно придвигаясь ближе.
Я готова была торжествовать, празднуя победу — Аншьесс онемел сражённый таким поступком и глядел на меня так потешно, что мне едва удавалось сохранять серьёзное выражение лица.
Не отдавая себе отчёта в том, что заигралась, я потянулась к мужчине, немного привстав на цыпочки. Тёмно-зелёный огонь его глаз обжигал изнутри, и толкал на по-настоящему отчаянные действия. И вот я уже крепко прижалась к его губам, готовясь быстро отпрянуть и вынырнуть из навязанного сновидения.
Аншьесс издал сдавленный стон, будто борясь с собой или действием несуществующих чар. Его руки ослабили хватку, но в тот момент, когда я была готова отстраниться и исчезнуть, он рывком притянул меня к себе.
Я охнула от неожиданности, а Валаэр не растерялся, коварно вторгаясь языком в мой рот и до боли сжимая волосы на затылке. Свободная рука его легла на мою талию, властно прижимая к себе.
— Думала, можешь играть со мной? — прошептал он насмешливым тоном прямо в губы и слегка прикусил нижнюю.
Внутри всё смешалось — холод и жар. Страх жалил остриями мельчайших иголочек, обращаясь в совершенно неожиданное, волнующее ощущение… Мне нравилось. И, испытывая это, я отмечала, как гаснет желание вырваться и убежать, а очнуться от наваждения не помогает даже стыд, тлеющий где-то на задворках сознания.
Если изначально это и было игрой, то не теперь. Всё вышло из-под контроля. Сорвалось вместе с безумным сердцем, переполненным непонятным волнением, не имеющим ничего общего со страхом.
Выразительные глаза Валаэра как будто заглядывали в самую суть. Так близко, как никогда раньше. А потому бесполезно было скрывать от него свои истинные эмоции — он уже прочёл их, получив на время полную власть надо мной. Даже страх он забрал, лишив возможности противопоставить хоть что-нибудь этому сумасшествию.
Да куда ещё может быть страшнее, когда вот он — мой противник, воспользовавшийся моей неосторожностью? Он чётко показал мне то, насколько я уязвима перед ним и насколько бесполезны мои уловки.
Опаляющий мрак казалось, проникал в меня через его зрачки, губы, и сами объятия — от сердца к сердцу. Происходящее было настолько ошеломляющим, что в какой-то момент сознание просто не выдержало.
Открыв глаза, я тяжело дышала, жадно хватая ртом прохладный ночной воздух. В ушах оглушительно звенело, а сердце никак не могло придти к нормальному ритму. Вдобавок ко всему, ни на что не хватало сил. Валаэр словно выпил их своим кошмарным поцелуем.
— Вот и выспалась, — прошептала я с раздражением. Глядя в белеющий в темноте потолок, я невольно воссоздавала в памяти образ следователя, в тот момент ненавидимого мною всем существом.
***
Утро встретило Валаэра мигренью. Едва он открыл глаза, как зажмурился от света, показавшегося ему слишком ярким. Потребовалось время, чтобы привыкнуть и собраться с силами.
Мужчина поднялся с кровати и приблизился к окну, хмуро рассматривая пейзаж за ним. Сад, залитый солнечными лучами, в каплях утренней росы, сверкал золотом и багрянцем. День обещал быть тёплым, но невозможно яркий и приветливый, он не вязался с настроением льена следователя.
Замерев у окна, точно изваяние он не видел великолепия осенних красок, а вместо этого медленно прокручивал в голове события минувшей ночи.
Прежде, он не раз преследовал нарушителей закона, отправляясь за ними дорогами сна. На Плетении было привычным делом считать сноходцев слишком слабыми и неспособными причинить серьёзного вреда, а потому, никто не защищался от такого рода нападений. Но пусть Валаэр не мог создать реальных проблем, порой его визиты оставляли на психике преступников столь глубокий след, что некоторые из них предпочитали сдаться, нежели испытывать подобное ещё раз.
Логично, что не придумав ничего лучше, сноходец решил использовать привычный приём и на Дане Рисэль. Всё шло по привычному плану, но до той поры, пока она не взглянула в его в глаза. Пока не прижалась к его губам, приникая всем телом. Сон оставался сном, но слишком реалистичным. Настолько яркими стали ощущения, что сноходец потерял над собой контроль и совершил то, чего делать никак не собирался.
Её поцелуй до сих пор ощущался на губах. Он помнил хрупкое и податливое тело девушки, её живое трепетное тепло. В его руках она стала иной. Не существовало в тот миг преступницы или подозреваемой в преступлениях Даны Рисэль. Была только она, девушка манившая его силой таинственной грезы, явление, не поддающееся никаким объяснениям и не следующая правилам. Крылатая стихия, пойманная благодаря немыслимой удаче.
Валаэру потребовалось приложить серьёзное усилие, чтобы прервать цепочку странных размышлений. К его услугам как всегда кстати пришлись воспоминания о Мерлис. Изящная и нежная девушка с ласковой улыбкой и лучистыми глазами, казалась воплощением самой чистоты. И у него никогда не было причин сомневаться в ней. Он верил своей невесте сильнее чем кому бы то ни было. А потому влюблённый и счастливый Аншьесс не обращал внимания на предупреждения отца. Он считал, что родитель таким образом выражает недовольство слишком свободолюбивым сыном, выбравшим в жёны обычную секретаршу. Однако именно накануне свадьбы, молодой следователь застал свою невесту в постели с одним из своих же сослуживцев.
Распахнутые в искреннем испуге и недоумении голубые глаза, растрёпанные золотые локоны и прикушенные нервно губы. Прошло несколько лет, но этот образ до сих пор стоял у него перед глазами, стоило лишь вспомнить её имя — Мерлис. Впрочем, с тех пор об измене ему напоминали самоуверенные дифы и все те, кто без стеснения заводит интрижки на работе.
Он перевёлся в другое отделение и начал новую жизнь вдали от семьи, но по-прежнему с большой настороженностью относился даже к самым светлым на вид созданиям. В отличие от бесхитростных дам вроде Тэльхи Карн, они были гораздо коварнее.
Аншьесс вдруг усмехнулся, подумав о том, что из всех встреченных им женщин Дана Рисэль была самой честной и откровенной. В том, что она не намерена сдаваться по доброй воле, следователь не сомневался. Хотя убедили не дерзкие речи девушки, а как раз попытки застать его врасплох.
«Похоже, она рассчитывала совсем на другую реакцию», — подумал мужчина, настроение которого значительно улучшалось.
Теперь он понимал, что именно заставило его испытать первое неприятное чувство по отношению к ней. Дана Рисэль внешне неуловимо напоминала ему Мерлис. Но более близкое знакомство заставило его изменить отношение. Да, девушка была молода, но за её хрупкостью уже сейчас угадывалась скрытая сила.
Лиа Рисэль, определённо, являла собой образец достойнейшего противника. Но опасна она не своими магическими способностями и отнюдь не умением мыслить нестандартно. Ей нечего терять, кроме своей свободы и значит, она пойдёт на всё, чтобы её сохранить.
«Только не проще ли ей покинуть Хоаннор и затаиться? — мелькнула в голове следователя мысль. Но он тут же сам себе и возразил: — Нет, не проще. У неё здесь дела».
Проведите независимую экспертизу и поймёте, что показания фальсифицированы.
Но что если Грассия была права? В таком случае, мотивы пребывания подозреваемой в опасном для неё месте могут объясняться подготовкой к мести или выяснению причин гибели близких.
Она ведь неспроста пытала Карн. И даже в тот момент Рисэль ничуть не походила на безумную. Образ, запечатлённый на носитель, передавал волнение девушки, но не более того. Магичка не выглядела злоумышленницей.
Аншьесс грубо оборвал ход собственных рассуждений и глубоко вздохнул. А в следующий миг следователь уже сорвался с места, спешно бросившись одеваться и на ходу решив, что позавтракает уже на работе.