К утру снежная буря закончилась. Город укрыло сугробами чуть ли по пояс взрослому человеку. Расчистки дорог проводились медленно. Но зато выглянуло солнышко. Проснулся я рано, почувствовав, как Тэймэй выскользнула из моей постели. Ночевали мы вместе, обошлось без эротических фантазий и уж тем более без приставаний с моей стороны, ведь, скорее всего, девушке предстояло использовать собственную невинность во благо клана.
Как оказалось, «рано» было не только по нашим меркам, Света со Славой и Ксения ещё не спускались, вылет планировался к обеду, поэтому все использовали возможность отоспаться в мягких постелях по максимуму.
Завтрак проходил в тишине, я пил кофе, а иллюзионистка предпочла чай и лёгкие закуски. Внезапно за окном послышался свист, крики и подбадривания. Я выглянул в окно. Кровники вытоптали в сугробах импровизированную площадку и занимались рукопашным боем. Исключений не было, в пары вставали и магички. Магию использовать запрещалось. Проигравшим считался тот, кого выкинули за пределы площадки. Схватки проходили быстро, каждая не дольше пары минут. По истечении этого времени кто-нибудь, да оказывался в сугробе под смех товарищей.
Киртас, Нарва и Кирана в меховых безрукавках и длинных штанах наблюдали за тренировкой бойцов. Их босые ступни зарывались в пушистый снег, словно в песок. Да и в целом они выглядели словно отдыхающие на пляже. Вот уж кому такая погода была исключительно в радость. Когда единственным некупанным в снегу остался Борзый, Кирана вызвалась встать с ним в пару.
Тут же последовал запрос от Михаила по кровной связи:
— Я могу искупать вашу сестру в сугробе? Она вышла на спарринг против меня.
— Хэх, попробуй! — дал я добро, но что-то мне подсказывало, что звание охотников в их мире тоже дают не за красивые глаза.
Что интересно, последовал запрос и от Кираны:
— Я могу искупать твоего командира в сугробе? Или не стоит подрывать его авторитет?
Я рассмеялся. Какие все мнительные и тактичные вдруг стали. Тильды на них нет, та сначала бы набила лицо, а потом притворно сокрушалась, что, дескать, не знала, она не виновата, и оно само так вышло.
— Купай! Только целым оставь, а то у нас есть свои лекари, но всё же…
Кирана согласно кивнула и отсалютовала мне в окно. Борзый сделал тоже самое, и бой начался. Это было что-то совершенно иное, не похожее на все видимые мною техники. Я даже потянулся за очками Инари, предполагая использование Кираной магии, но нет. Магия клубилась вокруг охотницы, но это было нечто спокойное, словно вторая кожа или естественный слой.
Противники кружили по площадке, примеряясь друг к другу. А затем никто не понял, что произошло, но Борзый уже вылезал из сугроба, отфыркиваясь от набившегося в рот снега. Он ошарашенно взирал на охотницу, которая за один удар сердца отправила его навылет.
— Победа присуждается Киране, охотнице Третьей реки! — прокричал кто-то из кровников, и раздались аплодисменты. — Желает ли командир реванш?
Борзый кивнул и снова встал напротив девушки. Глаза его сузились, а крылья носа затрепетали. Он стал похож на охотничьего пса, принявшего стойку.
В этот раз он продержался три такта сердца, единожды отклонив корпус от смазанной тени, бывшей Кираной, и всё равно оказался в сугробе.
Девушка подала ему руку, помогая выбраться из сугроба.
— Как ты это сделала? Магия запрещена в поединке, — напомнил кровник, ошеломлённо поглядывая на охотницу и отряхиваясь от снега.
— Это не магия, — по-доброму улыбнулась Кирана, — это другой уровень восприятия. Для вас снег — препятствие, преграда, помеха. Для нас — помощник. Там, где вы неуверенно стоите на ногах, сдерживаете себя, чтобы не поскользнуться, мы плывём, используя инерцию. Он же и подсказывает мне, что и когда ты сделаешь, — она обернулась к родителям, — покажете?
Нарва и Киртас, босые, вышли в центр площадки, Кирана же с Борзым отошли в сторону. Не дожидаясь отмашки, пара бойцов практически растворилась в снежных вихрях. Это было похоже на танец двух духов, облачённых в белоснежные хлопья льда и снега. Я выпустил дар наружу и с удивлением осознал, что не ощущаю биения сердец и тока крови там, где сражались сейчас жители Восьмиречья. Они словно исчезли. Бой продолжался минут пять, за это время бойцы несколько раз нарочито замедлялись, словно специально показывая, что они всё ещё в кругу и всё ещё соперничают. Зрелище было неимоверно прекрасное, но меня оно наталкивало на одну простую мысль: если бы на нас напал отряд подобных воинов, нас не спасли бы даже маги.
— Всё верно, — отозвалась Кирана, словно подслушав мои мысли. — Мы сильны единением со стихиями, а ваша сила в разнообразии техник и магий.
— Нам есть чему поучиться друг у друга, — признал я очевидное. К тому моменту Нарва и Киртас остановили бой, пожали друг другу руки и совсем по-детски прыгнули в ближайший сугроб.
Я смотрел, как они счастливо барахтаются в снегу, и думал о том, что этим людям дано жить мгновением, любить и радоваться, дышать полной грудью, получать удовольствие от жизни. Мы же погрязли в условностях, интригах и проблемах.
Тэймэй осторожно прикоснулась к моей ладони:
— У тебя тоже будут такие моменты. Не растеряй тех, с кем захочешь их разделить.
Она ушла готовиться к отъезду, а я криво улыбнулся ей вслед. Легко сказать: «Не растеряй!»
К себе не привяжешь, а удерживать против воли — путь в никуда.
Прощание вышло неординарным. Тэймей подставила лоб для поцелуя и в свою очередь склонилась над моей ладонью, обозначая поклон. Вот только мой дом покидала не Тэймэй Инари, а безликая незнакомка в сером дорожном плаще, скрывающем абсолютно непритязательные одежды. Заметив моё удивление, иллюзионистка по связи прокомментировала:
— Так будет безопасней.
— Помни, что ты мне обещала, — напомнил я ей про клятву.
Девушка кивнула и отправилась к снегоходам. Ксения чмокнула меня в щёку, поблагодарив за гостеприимство, и ушла вслед за азиаткой, а Слава и Света прощались последними.
— Сообщи, когда будет что-то известно по операции… и не затягивайте, — будущий шурин покосился на Нарву, намекая на скорое ухудшение её состояния.
Света же, никого не стесняясь, обняла меня и крепко поцеловала.
— Ты не будешь против, если мы с Андреем наведаемся к тебе в гости в Хмарёво? — лекарка смотрела чуть заискивающе, ожидая моего ответа. На самом же деле она выясняла столь шаткую грань появившегося между нами доверия. Зная, что мои земли относятся к режимным объектам, она спрашивала разрешения их посетить. Умница. И это с учётом уже данной клятвы высшего приоритета о неразглашении.
— Не буду, — с улыбкой согласился я, — только предупреждай, а то у нас прорывы участились, чтобы не попасть в бой случайно.
— Обещаю всегда предупреждать о своём предполагаемом прибытии, чтобы ты успел разогнать любовниц, — Света торжественно подняла руку с раскрытой ладонью и прыснула от смеха, глядя на моё вытянувшееся лицо. — Шучу я!
С этими словами она чмокнула меня в нос и умчалась вслед за братом.
Кровники отправились сопровождать наших гостей, а после им предстояла транспортировка техники обратно в Хмарёво. Мы же уходили домой свитками.
Киране было необычно всё в этом мире. Слишком тёплая погода, из-за которой постоянно хотелось раздеться и ходить с босыми ногами, раздражала. Хорошо, хоть гостья брата с узким разрезом глаз подарила ей один из легчайших элементов одежды, холодящий голое тело, назвав его «кимоно». Их привычная одежда из шкур была чересчур тёплой для этих мест, но им помогли и подобрали подходящую из местных материалов. Удивляли высокие каменные дома с магическим освещением и обогревом, летающие гиганты, которые Борзый называл дирижаблями. Всё было в новинку. И всё же девушке было легче, чем её родителям.
Кирана задавала вопросы сотнями и тысячами, впитывая информацию о новом мире и новообретённом брате. Клятву девушка принесла точь-в-точь такую, какую принёс Михаил, обсудив перед этим с матерью возможные последствия. И Нарва, и Киртас в один голос твердили, что чужаку можно доверять. Он был предельно честным в отношении Кираны, не давал несбыточных обещаний и заботился о собственных людях в меру собственного представления.
Очень показательным была ситуация с прорывом в Восьмиречье его врагов. Он собирался принять бой один! И это не было бахвальством или необоснованной гордостью, нет, это было трезвым взвешенным решением, продиктованным минимизацией потерь.
Потом Кирана не раз задавала вопросы о брате, узнавая, как к нему относятся его люди. Они его боготворили. Некоторые истории, рассказанные кровниками, больше походили на древние легенды, но все бойцы, как один, клялись, что они правдивы. Его любили военные и обычные селяне, любовь эта была основана на уверенности, что их будут защищать даже ценой собственной жизни. И там, в Восьмиречье, он без раздумий спасал своих людей.
Ситуацию с болезнью матери Михаил тоже не стал откладывать в долгий ящик. Нарву обследовали несколько раз, лекари долго беседовали, выясняя подробности, и неожиданно дали невозможный ответ. Мать мужественно приняла правду, хоть и боялась, что Киртас отвернётся от неё после этого. Но не тут-то было. Чувств охотника это не изменило. Глядя на них, Кирана втайне задумывалась, а что, если чувства не так плохи, как кажутся? Что, если они не делают слабыми, а наоборот придают силы?
Но вслед за этими мыслями приходили другие. Таких мужчин, как Киртас, практически не осталось: верных, преданных, однолюбов. А на меньшее Кирана уже была не согласна. Поэтому, закрывшись от всех, охотница шла тренироваться. Чаще всего компанию ей составлял Борзый. Не раз и не два он появлялся словно из ниоткуда, следуя за ней тенью.
— Ты преследуешь меня? — однажды спросила в лоб воина Кирана.
— Я выполняю свою работу, забочусь о твоей безопасности, — не стал лукавить мужчина.
— И в этом нет никаких личных чувств? — не отступала она.
— Почему же? Есть! Любопытство! — искренне улыбнулся Борзый. — Я впервые тесно общаюсь с человеком другой культуры. С тобой интересно беседовать, поэтому работу свою я выполняю с удовольствием.
После этого разговора их общение стало только теснее. Кирана наблюдала за тренировками кровников Михаила, частенько присоединяясь к ним. Особенно ей были интересны магические техники, но на дирижабле их использовать было строго на строго запрещено. Зато кровники с удовольствием поделились с Кираной местными техниками медитации и, как могли, на пальцах разъясняли базовые техники построения заклинаний огня и воды. Оказалось, что интуитивно колдовать никто из них не может. Все они, так или иначе, обучались в специальных заведениях с наставниками, как Нарва в своё время занималась с Кираной подготовкой к Дикой охоте.
Информации было так много, что Киране казалось, что её мозг однажды просто взорвётся, как переспелая ягода. Но после разговора с Михаилом она поняла, что это только начало. Выполняя обещание по лечению Нарвы, брат честно предупредил о всех сложностях, ожидающих Кирану. Ей снова предстояло учиться. Учиться много и упорно, чтобы занять подобающее место в этом мире и стать хозяйкой своей судьбы. Что ж, Киране не привыкать справляться с трудностями.
Его Императорское Величество Пётр Алексеевич Кречет сидел в собственном кабинете и просматривал папку, принесённую ему главой Имперской службы безопасности Медведевым Дмитрием Фёдоровичем. Последняя ситуация с нипонцами пошла ему на пользу, заставив буквально и фигурально рыть землю на благо безопасности страны и императорской семьи.
— Я смотрю, Мадлен всё никак не успокоится. Нет бы дать послабления Борнхольду, она пошла на них войной. Дура баба! — устало подвёл итог полученной сводке император. — Собственными руками устранить владычицу из рода Бизоненсов, одну из столпов собственной обороноспособности… Идиотка. Ну да ослабление наших соседей нам же и на пользу. От меня-то ты что хочешь?
— К нам отправляется ещё один столп обороноспособности Датского королевства, князь Рюгена, Михельс Исбьерн.
Пётр Алексеевич принялся читать краткое досье на Датского медведя. Возраст, магический дар, предполагаемый уровень магии и список смертей высокоранговых магов, погибших от его руки. Весьма впечатляющий список, последним именем в котором значилась Хильда Бизоненс, маг земли восьмого уровня.
— Дима, ты мне можешь в двух словах объяснить, что у нас в стране забыл самый результативный палач на службе датской короны? — император откинулся в кресле и стал рассматривать гравюру мощного, словно настоящий полярный медведь, мужчины. Борода и длинные волосы, заплетённые в косы, делали его похожим на древних скандинавских воителей.
— По официальным данным, ищет невесту.
— Так я и поверил, что эта стерва Мадлен разрешит ему выбрать в невесты иностранку, — хмыкнул Пётр Алексеевич.
— Поговаривают, что предок нынешнего князя Рюгена закрепил за собой право самостоятельной династической политики. Иначе все датские королевские династии уже давно поглотили бы столь уникальную семейку, — Медведев передал ещё один лист бумаги, мелко исписанный каллиграфическим почерком. — Это справка от Зуброва, он покопался и отыскал в своих архивах всех супруг княжеского рода Рюген за последние две тысячи лет.
Император скользил взглядом по выписке, и его брови непроизвольно ползли вверх:
— Они их, что, подбирали, как Орлов — кобыл, по экстерьеру и родословной? Здесь же только магички с даром земли.
— Всё верно, — подтвердил безопасник, — и с даром не ниже шестого уровня. Если находилась требуемая особа, то её либо выкупали у семьи, либо развязывали войну, либо воровали.
— Целеустремлённые мужчины. Иранцы рядом с ними нервно курят в вольере, — задумчиво пробормотал император, пытаясь представить, чем ему грозят такие гости. — Я так понимаю, наличие супруга или детей рюгенцев никогда не останавливало?
Медведев кивнул и протянул ещё один лист бумаги, на этот раз со списком женщин и девиц, минимально подходящих под запрос датского князя. Там находилось всего три имени, прочитав их, император расхохотался. Отсмеявшись, Пётр Алексеевич утёр слёзы из уголков глаз и заметил:
— Я с удовольствием понаблюдаю, как во время своих брачных игр он будет обхаживать магичек, годящихся ему в бабушки!