Проснулся я от резко затормозившей кареты. Сам не заметил, как уснул, едва закончив тасовать боеприпасы в кольце. Под конец, всё-таки решил, что логичнее использовать артефакт не для мгновенного выхватывания меча, а для быстрого доступа к основной поражающей силе. К зажигательным бутылкам, с алхимическим, то есть с аптекарским вариантом напалма.
Выхожу из кареты и вижу, что мы почти доехали. Метрах в ста видны пограничные столбы, напоминающие трёхметровые свечи из-за красных огней вечных светильников. Они подпитывались от природной ци, исходящей из Зоны, чьи особенности и окрашивали пламя в ярко красный цвет.
За столбами — расстояние между ними было около полусотни метров, располагался покинутый посёлок. Ну, он должен был быть покинутым, а на самом деле между домов я видел бродящих людей мексиканской наружности. Но самое главное, из-за чего возница и остановил карету, к нам по дороге ковылял силуэт, заставивший меня сразу вспомнить Сайлент хилл. Голый, на тонких ножках, с большим животом, без рук и в большой шляпе. Нет, это была шляпа гриба, вообразившего себя человеком.
— Пьяный гриб! — восхитился мой возница и спрыгнул на землю. — Такой большой и за пределами Зоны!
Я хотел предупредить об опасности, но, сначала не мог вспомнить его имя, а потом подумал, что он лучше знает местных монстров, а моё желание держаться от пьяно ковыляющего гриба как можно дальше вызвано одним конкретным фильмом ужасов, который к данной реальности может не иметь никакого отношения. Так я говорил себе, постепенно отступая за карету. Потому что одно дело знать, что данные монстры не опасны, если не дать себя коснуться, а совсем другое — весь мой опыт вопил благим матом, что такие ковыляющие неумехи просто обязаны иметь в своём арсенале что-то неожиданно дальнобойное.
Но ничего опасного не случилось. Возница — вспомнил, его зовут Кело, махнул кнутом, и монстра разрезало пополам на уровне груди. Он сразу упал, но из перерубленного туловища вырвалось большое чёрное облако спор, накрыв возницу и лошадей.
— Ядро задел, — немного смущённо сообщил Кело, повернувшись ко мне. Они в разных местах бывают, не повезло… А может, наоборот, — усач посмотрел в сторону посёлка, откуда к нам ковылял ещё десяток грибов. — Значит, правду говорят, что грибы всегда идут на место, где было уничтожено ядро одного из них. Вы идите в обход, — он показал рукой в поле за посёлком. — Все грибы сейчас как раз сюда придут, и можно будет безопасно дойти до Зоны. А я тут немного задержусь.
Пожимаю плечами, схожу с дороги и иду по полю. Проходя между столбами, чувствую, как медальон на груди нагревается, и направляюсь в обход посёлка. Тем более, посёлка то всего — одна улица, по которой проходила проезжая дорога. По обе её стороны по десятку одноэтажных домиков. И заканчивается поселение двумя трёхэтажными, солидными коттеджами.
Бредущие по главной улице грибы на меня никак не реагируют, их интересовал только убийца их собрата.
Напевая под нос, — Ходы кривые роет подземный умный крот, нормальные герои всегда идут в обход, — иду по высокой, до середины бёдер траве. В нормальной деревне тут располагались бы дворы и огороды, но здешние дома, судя по разбитым витринам, являлись разного рода лавками.
Можно ли назвать посёлком, состоящим из двадцати торговых лавок, одной гостиницы и одного увеселительного заведения? Ну, раз назвали, значит, можно. Тем более, что торговцы определённо жили в своих магазинах.
Шёл по густой траве, смотрел в сторону домов, ибо вокруг расстилалось ровное поле, не предвещавшее никакой опасности. Ну, я так думал, пока под ногами не взорвался гриб. Из-за того, что я стал воспринимать их размеры не меньше полутора метров, а именно такие экземпляры ковыляли по улице по направлению к оставленной карете и возомнившим себя охотником за грибами Кело, я просто не заметил нормальный гриб.
Нормальный по размерам — он смог затеряться в траве, а не по выпущенному им облаку спор, накрывшему меня с головой.
Вроде бы споры низшей формы грибных монстров не опасны. В отличие от тех, что вдохнул возничий. Но и те дают только небольшой галлюциногенный эффект. Реальная опасность пьяных грибов в наполняющем их яде.
Но это в случае нормальных ходячих грибов. А нормальные грибы не живут в людских посёлках. Короче, пришлось уходить с травы на улицу. И первое, что я понял, ни фига посёлок не заброшенный. В домах кто-то жил. Когда опасаешься, что на тебя из какого-нибудь дома выскочит гриб блюющий ядовитой кислотой — сходство местных обитателей с Саент-хиллом не отпускало — то поневоле обращаешь внимание на мельчайшие движения. Вот я и видел сквозь окна домов, как внутри гуляют странные тени. Зайти посмотреть, кто там прячется, никакого желания не возникало. Хотел побыстрее пройти посёлок и уйти в чёрный лес, начинающийся за ним.
Особенно подгоняли звуки с того места, где я оставил карету. Перед въездом в посёлок дорога немного искривлялась, так что роскошное средство передвижения было скрыто за домами. А вернуться и узнать, кто там так громко чавкает, мне что-то не хотелось. Сомневался я, что это Кело устроил там пикник на обочине.
Думая о том, что всё здесь творящееся меня не касается, я дошёл до конца улицы… Ну, кто бы сомневался, что под конец уровень окружающего хаоса не достигнет имени пятиногого пса, символизирующего по Пелевину само понятие конца?
Два последних дома стояли на большем расстоянии друг от друга, чем остальные, образуя своего рода мини площадь. Оба были украшены вывесками, смотрящими друг на друга. Полуголая демоница над входом публичного дома подмигивала таращимуся на неё грибу с глазами с вывески гостиницы.
Между ними, вся площадь была изрыта небольшими ямами. Причём вырыты они были непросто так, а образовывали рисунок пятилучевой спирали. В каждом луче по шесть-семь ямок, и одна общая, большая в центре. Подойдя поближе, вижу, что внутри каждой ямы скалится в небо череп. А судя по тому, что под черепами, виден остальной скелет, зажатый землёй…
— Их закопали живыми, — говорит женский голос у меня за спиной. Я подпрыгиваю, оборачиваясь в воздухе, и приземляюсь уже с выхваченной из кольца бутылкой.
Передо мной, шагах в десяти, стоит блондинка с белым от килограмма пудры лицом, в несимметричном красном, под цвет губной помады и туфель, платье. Не знаю, как называется платье, когда сзади оно подметает пол, а спереди оставляет на виду подвязки на чёрных чулках?
— Сначала на дно ямы бросали кусок грибницы, потом ставили туда людей и засыпали землёй так, чтобы на поверхности оставались одни головы, — поделилась она особенностями местной жизни. — Грибы съели их заживо.
— Кого? — решаю вступить в диалог для сбора информации о предполагаемом противнике.
— Клиентов, — хихикнула она. — Хочешь развлечься?
— После того, как узнал, вашу программу развлечений? Что-то настроение не располагает.
— Зайди к нам, — машет в сторону публичного дома, — оно и расположится. Мы поможем тебе провести последнюю ночь. А утром выкопаем тебе яму.
— Закопаете вместе с грибом?
— Тебе это не нужно! — Радостно улыбается, подходя на шаг ближе, — ты станешь бессмертным!
— Ты тоже бессмертна?
Если ответит, что да, то стоит ли просить показать её яму? Она явно не человек, но и не призрак. С таким я не сталкивался и даже не слышал.
— Здесь нет смерти, — улыбается, делая ещё шаг ко мне, вот только сейчас, она не останавливается.
— Давай, проверим? — посылаю импульс ци в печать огня набутылке. — Лови! — Кидаю ей в руки. Она неуклюже ловит, печать вспыхивает, бутылка взрывается и девицу накрывает волна пламени. В коктейль добавлено концентрированное мыло, так что горящая жидкость обтекает её со всех сторон, почти не стекая на землю. Она некоторое время стоит удивлённым факелом, а потом неестественно широко открывает рот и, подняв лицо вверх, выдыхает в небо чёрное облако спор.
Из публичного дома выбегают копии моей горячей знакомой, различаясь только цветом волос и платьев. И неуклюже бросаются ко мне. Бегать на каблуках, и людям-то не всем дано. Оружия у них нет, но мне хватит и одного касания. С обретением человеческого тела моя чувствительность к ци стала хуже, но её достаточно, чтобы понимать, эти женщины только по виду люди, а по внутренней энергии они ближе к грибам.
Быстро кидаю пять бутылок в ближайших, они вспыхивают факелами, но продолжают приближаться. Я отступаю к середине площади, аккуратно огибая центральную яму. Смотреть что в ней некогда. Продолжаю закидывать неправильных проституток коктейлями Молотова. Объятые огнём они не видят, куда идут и, наступая в ямы со скелетами, падают.
Вроде бы сжечь кости человека, ставшего призраком, значит окончательно уничтожить его? За тихим шуршанием облаков чёрных, как поднимающийся дым, спор, изрыгаемых беззвучными предсмертными криками, я слышу другие звуки. Под землёй, в ямах кто-то пыхтит, будто происходящее на поверхности разбудило его от долгого сна. Интуиция кричит, что надо сжечь не только нападающих, но и сидящих в засаде внизу.
Объятые пламенем девицы, потеряв чувство направления после падения, тихонько расползаются, догорая, в разные стороны, а оставшиеся — девять штук скучились на границе площади. Я достал из кольца бочку с напалмом. Выбил из неё затычку, опрокинул и быстро побежал в другую сторону.
Когда я вскочил на крыльцо гостиницы, площадь уже превратилась в огненное озеро, по которому бестолково метались пять человекоподобных грибов в горящих платьях. Только четверо из них догадались отступить на крыльцо публичного дома, откуда кричали и показывали мне неприличные жесты.
Я достал полдюжины зажигательных бутылок. Одну бросил к ним на крыльцо, отчего они сразу скрылись внутри. Оставшиеся бутылки я побросал в окна первого и второго этажа. Полюбовавшись за разгорающимся пожаром, я достал тесак, в другую руку взял бутылку и вошёл в гостиницу.
— Добро пожаловать в «Пьяный гриб», — улыбнулась из-за стойки очередная красавица. Но без косметики, с натуральным цветом коротких тёмных волос, в чёрном женском сюртуке и белой рубашке с красным галстуком-бабочкой.
— А я думал, что так называется посёлок, — оглядываю довольно просторный холл. Кроме нас тут никого. Только за деревянной стойкой ресепшина на стене висит большое подозрительное зеркало. Подозрительное, ибо я в нём отражаюсь нормально — красный плащ, завязанные в хвост чёрные волосы и бледное от переизбытка иньской энергии лицо. Не дать ни взять, молодой вампир, вступивший в демонический культ веганов, отчего перестал быть игнорируемым зеркалами. А вот администратор гостиницы в зеркале отражалась… как большой гриб.
Думаю, она или он(?) не в курсе на счёт того, как работают зеркала, иначе, так глупо бы не палился.
— «Пьяный гриб» это название нашей гостиницы. А лавки и публичный дом появились позже. Кстати о нём, я могу попросить вас больше ничего тут не поджигать?
— Попросить, можете.
— Хорошо, я предлагаю вам любой номер на выбор бесплатно, а вы уберёте свою бутылку, — улыбнулась… Даша. Перед ней стояла табличка с этим именем и картинкой улыбающегося гриба.
— Даша… я могу вас так называть?
Кивает.
— А я Алан, — прикладываю к груди правую руку с рукояткой тесака, обращённого лезвием вниз, и слегка кланяюсь.
С вежливыми монстрами нужно соблюдать хотя бы минимальный этикет.
— У меня, Даша, другое предложение. Вы объясняете мне, что у вас происходит, а я немедленно ухожу и оставляю вас в покое.
— Это невозможно, — качает головой, — вы уже стали частью нас.
— Кого нас?
— Грибницы.
Почему я не удивлён?
— Я вдохнул споры, да?
Кивает.
— По моей информации они не смертельны.
— А пьяные грибы неразумны, — снова кивает. — Но с новой властью всё изменилось.
— С приходом Чёрного лотоса?
— Откуда вы знаете? Да, когда он расцвёл, мир изменился.
— Как это произошло?
— Вам осталось совсем немного, потерпите. Когда мы станем едины, вы всё и так узнаете.
— А мне хочется, — побулькал перед ней бутылкой, — узнать сейчас.
— Хорошо. Всё изменилось, когда в посёлок пришли люди с эмблемами чёрного цветка. Они захватили всех сильных практиков и принесли их в жертву на площади.
— Скормили грибам?
— Я тогда была обычной неразумной грибницей. Они использовали меня для мучительной казни своих врагов. В центре площади они посадили семечко кровавого лотоса и стали накачивать его энергией агонизирующих демонических практиков. Я только спустя много лет поняла, что и зачем они делали.
— И что?
— Когда лотос расцвёл, он был абсолютно чёрным. Его жертвы одна за другой стали умирать, а он пожирал их души. Потом те люди выкопали цветок, и ушли в лес. Они не заметили, что пустившая корни на месте их ритуала грибница впитала часть энергии жертв и обрела разумность. А может, им было всё равно.
— А что случилось с обитателями публичного дома и лавочниками?
— Лавочников убили сразу, а с проститутками развлекались до самого конца.
— Тогда кто там только что был? — показываю в окно на горящий дом.
— Все убитые девушки стали призраками. Они не могли выйти за пограничные столбы, а те, кто уходил в лес, не вернулись. Мы стали жить вместе и скоро выяснилось, что если призрак войдёт в тело гриба и попытается взять его под контроль… естественно это было возможно только с моего согласия. Но я согласилась. И мы узнали, что за некоторое время такой одержимый гриб приобретает вид человека, каким при жизни был призрак.
— Вот почему та проститутка говорила, что вы тут бессмертны. Они могут менять тела?
— У меня грибов больше чем застрявших тут душ людей.
— Хорошо, ты разумный гриб. И твои споры изменились. Теперь ты можешь заражать людей. Но зачем твоим одержимым грибам нападать на меня?
Говорить «вы» разумной колонии грибов больше не получалось.
— Это же призраки. Хоть они и живут за счёт энергии моих грибов, но человеческой энергии им хочется больше. Ты бы не желал мяса, просидев пять десятков лет на одних грибах?
Она тоже перешла на «ты». Мы явно становимся ближе.
— Действительно. Значит, они возродятся?
— Не скоро, но да. А вот восстановить их дом будет гораздо сложнее. Поэтому я и прошу ничего больше не жечь. Тебе же потом придётся тут жить.
— Зачем? Предположим, ты права и я умру. Зачем моей душе оставаться в посёлке? Та ограда с противопризрачными печатями, может сдержать только призраков. А если душа сама не хочет остаться на земле, то и призраком она не станет.
— Возможно, так было раньше, я не знаю. Но мир изменился. Все души погибших внутри ограды уходят на корм чёрному лотосу.
— Откуда знаешь?
— Все души умерших здесь с тех пор путешественников затягивало в лес. Хорошо ещё, что души обычных людей ему не интересны.
— Подожди, так это ты убивала всех приходящих в зону практиков?
— Они всё равно бы умерли, вдохнув спор. Только в лесу их съели бы монстры, а здесь мои девочки.
— Не, ну логично. А мужчин призраков тут нет?
— Лавочников убили быстро и без мучений. Поэтому они ими не стали. А пришедшие позже гости умирали от объятий девочек, прежде чем я могла с ними поговорить и объяснить, как можно получить грибное тело. Их всех затянул чёрный лотос.
— Почему ты уверена, что именно он?
— Я помню его ауру с момента пробуждения. А сейчас она покрывает всё вокруг.
— Все пришедшие сюда охотники умирали не от рук культистов, а от рук грибов-проституток… Как они вообще могли так подставиться?
— Мои споры блокируют применение стихийной магии и все сложные манипуляции с ци. Ты первый, кто пришёл сюда с огнём в бутылках. И я надеюсь, будешь первым мужчиной, что останется с нами.
— Всегда мечтал стать обладателем гарема из грибов. Но нет. Я ещё несовершеннолетний. Но согласен немного пожить в лучшем номере. В нём есть зеркала?
— В номере люкс есть шкаф с зеркальной дверью.
— Отлично. Давай ключ. И проследи, чтобы до завтрашнего утра меня никто не беспокоил. Иначе — у меня ещё есть пара бочек огненной воды!
Получив ключи вместе с согласием разумной грибницы, я поднялся в провинциальный люкс, занимающий половину третьего этажа.
Об обещанной смерти почти не беспокоился. Во-первых, не факт, что наполняющая меня энергия будет для спор благодатной средой. Во-вторых, похоже, у меня нет выбора, и придётся использовать мазь, а она сама по себе опасна. Может одна опасность уничтожит другую? Хорошо бы, конечно, они взаимно уничтожились. В-третьих, я узнал кратчайший путь к чёрному лотосу и для этого мне всё равно придётся оставить тело…
Войдя в номер, первым делом передвинул шкаф так, чтобы в его зеркале отражалась входная дверь. Потом посетил уборную, поставил по центру комнаты бочку с местным аналогом напалма, на неё зажигательную бутылку — получилось довольно грозно для того, кто не знает, что чтобы подать в печать ци мне надо держать её в руках. Сел, опёршись спиной о бочку, лицом к зеркалу и достал банку с чёрной мазью.
Без раздумий, обмакнул в неё два пальца правой руки и провёл ими по лбу — сразу почувствовал сильный холод. Потёр между собой пальцы двух рук и втёр мазь в виски.
В глазах потемнело, а потом я догадался их открыть и увидел своё тело, продолжающее сидеть на полу с закрытыми глазами. Но разглядывать себя было некогда, время поджимало. На улице уже слышался стук копыт.
Я встал и вышел из комнаты сквозь отражение двери. Немного напрягало, что нельзя было заблокировать её той же бочкой в реальности, но оставалось надеяться, что грибница, обретя разум, подобный человеческому, ещё не научилась хитрить, обманывать и покушаться на чужую личную жизнь.
Проходя через холл первого этажа, я бросил взгляд на толстый белый гриб за стойкой. Но его внимания не привлёк, даже когда открыл входную дверь.
Выйдя на улицу, сразу махнул рукой, останавливая проезжающий мимо знакомый экипаж. Меня тоже узнали, карета остановилась прямо перед крыльцом, я сел, Кело взмахнул кнутом, и мы помчались в лес, где нас уже давно ждали.