43
— Шесть случаев! Это определенно зацепка!
После того как совещание четырех региональных директоров “Карфаген Индастрис” ужалось вдвое и превратилось в диалог, Марьям стала вести себя намного эмоциональнее.
Двум дамам позволили бежать, даже с сохранением денег на тайных счетах. В ожидании предстоящего аудита транзакции от замешанных в коррупции выглядели бы слишком подозрительно. Вместо денег беглянкам пришлось сдать всю свою внутреннюю агентуру и компромат, которого оказалось больше ожидаемого.
Но прибыль Ольга с Марьям получили сразу. Дополнительные данные позволили уточнить модель и выявить перспективные зависимости в действиях Валерии.
— Зацепка-то зацепка, — покачала головой мисс Кавендиш. — Но мотивы не стали яснее. Эта красная сучка по какой-то причине заинтересовалась группой девушек. Три из них умерли еще до того, как попали в лапы Барбат. При этом аппаратные компоненты одной из покойниц, в нарушение закона, добывали корпоративные теневики, а тела второй и четвертой доставили в лабораторию целиком. Только девушка под номером три выжила, но она сейчас в России, не допросить.
— С вероятностью более семидесяти процентов дело было так…
Марьям находилась на прямом подключении сразу к трем антарктическим суперкомпьютерам. Ольга, в силу возраста, не решалась так нагружать свои мозги, а потому уступила роль посредника с консорциумом более молодой коллеге.
— Валерия, во время прохождения итоговой практики в элитарном университете познакомилась и сдружилась с девушкой номер один, Сильвией Райзенор. Специалист по медицинской технике, высшая категория. Временный контракт с центральным отделением нашей корпорации, четыре с половиной года назад.
Последний раз пересекалась миз Барбат на конференции в Ясмине. Если бы не подчеркнутая и возведенная в имидж холодность Валерии, можно было бы предположить, что причиной прекращения дружбы стал мужчина. Аналитики указывают на Вячеслава Соловьева, русского нейроархитектора, который к тому моменту уже пятнадцать лет жил в Массалии. Длинный список патентов и разработок.
— А спустя год Барбат переводится в Массалию. Если не вспоминать про этого русского, то необычный маневр. Одинаковый статус для центрального и регионального офисов, это горизонтальное перемещение только формально, — поддержала Кавендиш. — Полагаешь, перевод связан с этой разработчицей сенс-камер? Или с нейроархитектором? И при чем тут остальные девушки?
— Остальные появились позже, после того как Сильвия погибла во время террористического акта, когда неизвестные подорвали в зале греческого ресторана баллон с запрещенными токсинами нервно-паралитического характера. Расследование, кстати, не обошлось без участия нынешней похищенной.
— А мужчина?
Ольга подобралась, ожидая случая, чтобы ухватить тонкую ниточку и с ее помощью выйти на секреты Барбат.
— Убит, — вздохнула Марьям, которая тоже надеялась увидеть любовный треугольник. — В личном деле значится формальная отметка о несчастном случае, но доступных архивах Корпола есть запись о предполагаемой связи Сильвии с человеком, которого долгое время считали Сильвером. Он был устранен за неделю до террористического акта в ресторане. Наемный отряд из “Артемиды” облажался и пристрелил этого нейроархитектора на улице.
Обе дамы синхронно вздохнули. Из-за того, что имя Сильвера упоминалось более одного раза, обработка данных становилась на порядок сложнее. Знаменитого врага корпораций неоднократно выслеживали, нашпиговывали жучками, сажали в тюрьму, допрашивали, а порой даже убивали какого-то несчастного, что не мешало сепаратисту продолжать свою деятельность. Вопрос о существовании двойников и клонов преступника, при том, что технология высокоскоростного клонирования человека так и не была разработана, возникал с завидным постоянством.
Следы Сильвера, в основном цифровые, разбирались побитно, составлялся и неоднократно моделирования его психологический портрет, по словарному запасу и особенностям произношения с точностью до двух кварталов локализовали место, в котором он, с высокой долей вероятности, жил не менее трёх лет.
Рассматривали даже гипотезу, будто Сильвер существует лишь в качестве виртуальной модели, но суперкомпьютеры раз за разом подбрасывали свежие доказательства противного.
Корпол, по согласованию с парламентом, организовал отдельный, регулярно пополняемый денежный фонд, на ежегодные проценты от которого работал специальный литерный отдел. Девяносто процентов активов этого фонда, просто фантастическая по масштабам города сумма, обещала достаться тому, кто окончательно покончит с серебряной угрозой Массалии.
— Ладно, другие девушки? — нить оборвалась, однако суперкомпьютер, вместе с аналитиками “Карфагена” нашел и другие случаи. Ольга продолжала поиски, параллельным сознанием отдавая по несколько распоряжений в минуту.
— Второй случай, Роза Бойс. Микроэлектронщица, тоже не из последних. Работала с архитектурой полицейских чипов. Отмечен ее значимый вклад в разработку полицейского алгоритма идентификации личности чипом, — моментально выдала Марьям.
В виртуальном пространстве присутствовала только ее аватара, облагороженная косметическими алгоритмами — потому морщин, которые предательски проявлялись на ее лице от перенапряжения, никто не увидел.
— Роза утонула при таинственных обстоятельствах. Дело засекречено Корполом. Доступ отсутствует.
Заказное убийство, скорее всего, решила миз Кавендиш. Но отчего этот случай суперкомпьютер поместил в список?
Ольга машинально перебросила пакет данных собственным аналитикам, мимоходом подумав о том, что те тоже сидят на стимуляторах и быстрее работать уже не смогут.
На удивление, первые сообщения от аналитиков появились уже через несколько секунд.
— Роза несколько раз встречалась с Барбат лично, — такие детали стоило зачитать в виртуальном пространстве, чтобы миз Пресслер тоже прониклась. Ольга запустила спикера, параллельно переходя к изучению следующих записей.
— Предположительно именно миз Бойс занималась препарированием электроники погибшей Сильвии Райзенор. Вероятность того, что микроэлектронщицу убили ради секретности, составляет более шестидесяти процентов. Но доказательств нет, цепочки подчищены Валерией.
— Третий случай, конфликт с применением современного оружия. Сформированная по распоряжению Барбат группа захвата устроила перестрелку с русской туристкой. Дело было бы полностью засекречено, однако имел место дипломатический скандал и короткая заметка сохранилась в архивах корпоративного парламента. Но тут слишком мало деталей, — мисс Пресслер выделила на общение с коллегой слишком скудный поток сознания отчего казалось, будто Марьям вещает, не приходя в сознание. — Одно из ключевых, по мнению искусственного интеллекта, доказательств принадлежности этого случая к рабочей группе, фамилия туристки — Соловьева. Похоже, какая-то родственница покойного нейроархитектора решила посмотреть на места, где он жил. Возможно, женщина задала неудобные вопросы или стала копать там, где не следовало.
Некоторые медицинские показатели, определяемые сенс-камерой, которая погружала регионального директора в виртуальное пространство, уже обзавелись жёлтой рамкой, предупреждая о рисках перенапряжения. Но жёлтая рамка была предпочтительнее черной, потому Ольга отмахнулась от грозди висевших перед ней сообщений. Жест транслировался и для Марьям, но та полностью ушла в переписку с консорциумом.
— Дальше, — устало выдохнула миз Кавендиш. — Четвертая.
— Диана Кавелье. Старший инспектор Корпола. Полицейские до сих пор держат дело на контроле. Там обвинения в шпионаже и внутреннее расследование, но очень похоже на информационное прикрытие. Скорее всего, аналитики Корпола объединяют похищение Кавелье и Лиддел в одно дело. Много совпадающих деталей. Тело найти не удалось, однако Диана успела передать по сети сообщение о своем пленении. К сожалению, через цепочку ретрансляторов, без топологической привязки.
Марьям ненадолго задумалась.
— С высокой долей вероятности ее содержали в том же подземном комплексе, который штурмуется сейчас.
— Диана работала по делу об убийстве Соловьева, — коротко дополнила Ольга, пытаясь свести все шесть случаев к одной модели. — А еще ее перед исчезновением видели на закрытой территории порта, сработала автоматика нашей складской площадки. Я помню, пришлось согласовывать с “логистами” совместный осмотр складов на предмет возможных улик.
— Пятый случай сложный. Скрытый инцидент с пропажей нескольких сотрудников регионального офиса. Я не подумала, что он связан с Барбат, но суперкомпьютер решил иначе, — прокомментировала миз Пресслер.
Один из отделов, занятых разработками в области безопасного ускорения нейрофизиологических процессов, проводил полевые испытания. Смерть одного из сотрудников на ход исследований не повлияла: служба безопасности проверила обстоятельства смерти, констатировала отсутствие постороннего вмешательства и злого умысла в обширном инсульте головного мозга.
Корпоративный стиль одобрял трудоголизм, выжимая из работников максимум возможного, вот и приходилось мириться с такими случаями несколько раз в квартал.
Родственники покойной получили ролик с соболезнованиями от руководства, традиционные выплаты, пожизненную скидку на продукцию корпорации.
На этом история закончилась бы, так и не попав в сферу интересов Валерии, а затем и Марьям. Но спустя какое-то время кто-то просматривал данные из-под учётной записи покойной.
То, что на первый взгляд казалось банальной утечкой, тем более совершенной незадолго до смерти, едва не увело отдел внутренних расследований по ложному следу.
Когда Ольга просматривала выжимки из отчётных документов повышенной секретности, следы отредактированной истории замечались лишь в контексте с другими случаями "соловьиного" кейса.
Утечки не могло произойти, окажись учётная запись покойной переведена в архив сразу после смерти — с этим в "Карфагене" всегда было строго.
Но даже останься запись активной — доступ к материалам дата-центра требовал аппаратного подтверждения личности, аналогичного тем, которые применялись Корполом.
После фальшивого расследования, объяснившего инцидент техническим сбоем из-за планового ремонта серверов аутентификации, в премиальный отпуск отправились два сотрудника отдела расследований, а также их начальник.
Ни с кем из этой троицы связаться не удалось. Обязательные корпоративные сигнатуры, по которым учитывалось положение работников, на выходах из города не фиксировались.
Официально, пара мужчин и женщина купили билеты в круиз по Атлантике, якобы сели на корабль Логистического Союза и благополучно выпали в офлайн. Для безопасников и аналитиков подобный информационный детокс был нормой, дополнительные проверки не проводились.
Персональных данных преступников, которые устроили несанкционированное подключение раздобыть не удалось, однако экспертное заключение гарантировало, что взлом осуществляла женщина, чьи аппаратные и психические параметры позволили мимикрировать под покойную сотрудницу.
Шестой случай, Глория Лиддел, рабочий псевдоним Флора Найтингейл. Псевдоним передан “по наследству” после исчезновения Дианы Кавелье, старшего инспектора Корпола. Лиддел какое-то время стажировалась у Дианы в то время, когда та закрывала дело Соловьева.
— Маловато, — вздохнула миз Кавендиш. История складывалась условно, без деталей, с минимумом фактов, опираясь лишь на модели и вероятности.
Какие-то выводы антарктического суперкомпьютера вряд ли получилось бы всерьез приложить к делу. Искусственный интеллект отмечал повышенное содержание образов соловья в именах, фамилиях, рабочих псевдонимах и аккаунтах задействованных лиц. Аудиторы только скупо улыбнутся, если увидят такой аргумент.
Отсутствие строгих доказательств проверяющие поймут. Барбат умела затирать следы и обрывать потоки данных. Когда связь идет через одноразовое устройство-посредник, установить источник сообщения выйдет только если отправитель совершает какую-либо ошибку.
Не тот случай. Опыт корпоративных интриг подсказывал, что заказывали очистку истории через офлайн, где поиск занимает часы вместо сетевых миллисекунд. Текущему поиску данное направление не поможет, а ресурсы отвлечет. Да и привести офлайновый поиск может к трупу. Или человеку с искусственно созданной амнезией.
— Если дурацкая версия про “соловьиные” имена имеет под собой какие-то основания, то у нас, возможно имеется зацепка.
Марьям сверкнула глазами, Ольге моментально прилетели новые пакеты данных, отчего сердце забилось еще чаще, а на панели с медицинскими данными прибавилось желтых маркеров.
Широкий поиск по второстепенным корреляциям приносил первые плоды: несколько городских камер в прямом эфире транслировали двум региональным директорам сцену неторопливого убийства Вирджинии Айдони, еще одной девушки с “соловьиной” фамилией.
44
Какие чувства может испытывать ученый, когда на его глазах совершается эпохальное открытие? Хорошо, не обязательно ученый — руководитель проекта, администратор по природе, лидер, который держит в руках все управляющие нити, тоже подходит. Какими эпитетами можно передать тот экстаз, который охватывает от осознания раскрывающихся перед тобой тайн мироздания?
Валерия вспоминала древнего жителя Сиракуз, выбежавшего нагишом с криком “Эврика” на улицу. Ей тоже хотелось выкрикнуть что-то величественное, чтобы услышал весь мир. Но вместо того, чтобы торжествовать, дама в красном развернула в четырех окнах расширенного пространства сводки, еще одно окно оставила для приближенного аналитика, а в шестое вывела прямую трансляцию из лаборатории.
Свен размеренно задавал вопрос за вопросом, каждый ответ полицейской моментально направлялся на обработку суперкомпьютеру, тайно смонтированному здесь же, в подземном исследовательском комплексе “Карфаген Индастрис”. С каждый ответом искусственный интеллект, которому до этого скормили материалы по предыдущим девушкам, вычленял все новые и новые детали открытия.
Глория Лиддел, как следовало характеризовать пойманную девушку по официальным биометрическим данным, являлась частью чего-то большего.
Под комбинированным действием электронных и синтетических наркотиков пленница подтвердила базовую гипотезу — ее сознание содержало память как минимум четырех посторонних людей.
Если бы это всплыло в повседневной жизни, Глория, наверняка, объяснила бы данный факт своей профессией полицейского чип-ридера. Очень удобное прикрытие: читая память чужих людей можно невольно запустить в собственную память множество данных. Так прикрывала свою природу Диана Кавелье, попавшаяся на том, что слишком увлеченно копалась в деле Райзенор.
Теперь вопросы составлялись таким образом, чтобы свелась к нулю возможность получить ответ через работу с посторонними чипами. Последние минуты жизни другой женщины, так и не попавшие в полицейские сводки, чью аппаратную память удалось утаить от следователей Корпола, не могла знать никакая Флора Найтингейл.
Суперкомпьютер, после обработки материалов по данному феномену, констатировал единство личности в нескольких людях. То существо, которое называло себя Флорой, как минимум, помнило разнородные биографии как свои.
Найтингейл — соловей. Возможно, этот образ как-то помогал синхронизировать воспоминания вокруг одного семантического ядра. Валерия благодарила всех известных ей богинь за то, что те подарили такой удобный ключ для выявления носителей Найтингейл.
У пленницы исходно не было распределенного сознания, какого-либо развитого сверх человеческих норм интеллекта, других фантастических суперспособностей из числа тех, которые любят вставлять в художественные сценарии про героев.
Только общий психологический слепок и синхронизируемая посредством сетевых соединений память. Никакой мистики в Найтингейл выявить не получилось — лишь программно-аппаратная поддержка, позволяющая нескольким женщинам стать единой в нескольких телах.
Валерия Барбат сомневалась, что феномен можно воспроизвести на мужской базе: те же особенности психофизиологии, которые делали женщин почти не взламываемыми, обеспечивали бесконфликтный контакт между двумя личностями.
Охота за сокровищем потребовала немалых вложений, определенного риска, даже противостояния с Корполом, но оно того стоило.
Являясь одним из директоров центрального филиала, временно работающей в регионе, Барбат умела быстро и точно определять коммерческий потенциал той или иной инновации. В данном случае ценник улетал в небеса, потому что речь шла о возможном бессмертии.
Проводимые в подземной лаборатории эксперименты: медицинские, психологические, аппаратные и программные тесты, должны были дать ответ на центральный вопрос, ради которой Барбат лично присутствовала в осажденном комплексе — насколько качественно сохраняется в других телах исходная память? Можно ли сказать, что там, на операционном столе лежала та, кого когда-то звали Сильвией Райзенор?
Чтобы предотвратить возможную ошибку, а также пресечь утечку данных к другим телам Найтингейл, пришлось закопаться под землю, разорвать большинство сетевых соединений, спровоцировать Корпол на установку изолирующего купола, а также заполнить окружающее пространство шумами передовой радиоэлектронной борьбы.
Валерия старалась держать себя в руках, но взгляд то и дело возвращался к индикатору метрики, которую определял проводящий исследования суперкомпьютер. Девяносто семь процентов — так оценивалась вероятность того, что удалось вычленить все необходимые алгоритмы, позволяющие синтетической личности по имени Флора Найтингейл транслировать себя на разные тела.
Свен уже приступил к предпоследней секции вопросов, та требовалась для контрольного сравнения состояний до того, как попавшая в плен распределенная личность узнает о гибели одного из своих тел и позже.
После этого сопоставления необходимость в Глории Лиддел отпадет, подумала госпожа в красном. Лабораторию придется закрыть, а сделанное открытие проверить на подопытных.
Зачем нужно бессмертие, если оно не твое?
Валерия задумчиво посмотрела на Свена, который потихоньку отмирал от “Пигмалиона”, на скучающего Бобби, валяющегося в полуобморочном состоянии Карлсона.
Эти люди, сами того не зная, добывали секрет, за обладание которым можно было убить и не испытать никаких угрызений совести. Но госпожа Барбат не хотела чувствовать себя неблагодарной. Когда-нибудь позже она вспомнит всех причастных к ее возвышению, позволив их именам появиться на пьедестале, достойном памятника первой бессмертной женщине планеты Земля.
О том, что первенство когда-то принадлежало каким-то женщинам-соловьям мировой истории знать не обязательно, полагала госпожа в красном, мысленно поднимая тост за счетчик, который показывал уже девяносто восемь процентов соответствия.
45
Представьте, что вы находитесь в окружении людей, которые не сделали вам ничего плохого, однако сами по себе являются дурной компанией. А вы лежите себе на полу, почти что в позе эмбриона, под действием аппаратного паралича и химии для выбалтывания секретов. Химия при этом не работает лишь оттого, что ей мешает этот самый паралич.
Крайне неприятная ситуация, которая обещала стать втройне более неприятной, когда действие “Пигмалиона” завершится. Карл уже несколько раз замечал, как напрягаются голосовые связки, пока еще слишком вяло для чего-то отличного от тихого хрипа.
Если Флору все-таки положили на стол и включили непрерывную подачу допросной смеси, то головолом мог лишь надеяться на то, что химия исчерпает свою деструктивную мощь раньше, чем он проболтается о чем-нибудь существенном. В этом вопросе особую угрозу для Карлсона представлял Бобби.
Мало того, что боевик оказался иммунен к аппаратному запрету на движения, но он был силен, опытен и вооружен пушкой, которая могла повторить выстрел с допросным инъектором.
Помимо Бобби следовало опасаться автоматических защитных систем самой лаборатории. Но эта техника могла находиться под контролем внешнего оператора, влиять на которого головолому было нечем.
Странное знание, пришедшее невесть откуда, говорило Карлсону, что в его распоряжении есть только один виртуальный патрон на три потенциальные угрозы.
Свен, чью опасность Карл оценивал как умеренную, замыкал список.
Какое-то время головолом думал “выстрелить” именно в чип-ридера. Если прервется допрос Флоры, внешнему наблюдателю придется вмешаться. Других специалистов в лаборатории Карлсон не видел.
Свена спасала его неподвижность и соображение, что подключиться к динамикам можно снаружи, а записи с датчиков наверняка дублируются на какой-то удаленный сервер.
Бобби. Внешние системы могли справиться с тем, что собирался швырнуть головолом. Более того, в случае с защитными системами лаборатории сохранялся риск промахнуться. Не так просто направлять виртуальный пакет с вирусным софтом в сторону того, про кого почти ничего неизвестно.
Не будь набор вирусов скопирован с директории-ловушки, также расположенной в местной сети, Карлсон отдал бы предпочтение другой мишени. Но от собственных вирусов лабораторная техника наверняка была защищена…
Сфокусировать внимание в той мере, которая требовалась для направления зараженного пакета, удалось с третьей или четвертой попытки. Сначала Карл даже не понял, что запрос ушел и он снова безоружен.
Состояние головолома чем-то напоминало то, которое испытывал бы человек, только что использовавший последний патрон, но продолжающий давить на спусковой крючок.
— А забавно получается, — голос боевика перекрыл размеренное бормотание Флоры. — С разницей в две секунды мне поступило три разнородных распоряжения от моих драгоценных нанимателей. Прошу прощения, дамы и господа, а в особенности вам, уважаемый Свен. Я невольно прервал вашу душеспасительную беседу. Надеюсь, вы успели исповедовать жертву демонической одержимости, потому как мне поручено отправить грешную душу в чистилище.
— У меня еще одиннадцать вопросов в списке, Бобби!
На этот раз Свен ответил с использованием собственного голоса, не через динамики лаборатории.
А ведь могли бы обменяться репликами во внутреннем чате, с сожалением подумал Карлсон. Тогда оставался бы шанс, что вирусная атака заденет двоих.
— А у меня обратный отсчет запущен. Отпускай девушке грехи в темпе, пока я перезаряжаю оружие. Тут уже инъекторами не обойтись.
Флору скоро убьют, понял Карлсон, прикладывая усилия для того, чтобы восстановить контроль за телом. Организм, уложенный после сеанса взлома на пол, успел расслабиться, практически до состояния дремы. Только химия в мозгу, аппаратная стимуляция да угроза для девушки не давали Карлу впасть в спячку прямо сейчас.
Вирус почему-то не спешил нейтрализовать боевика. Казалось, Бобби даже не заметил попавших к нему зараженных файлов.
Когда же… Когда?
— Да, у меня есть потребность процитировать один глупый стишок, — продолжил как ни в чем ни бывало боевик.
Карлсон сумел кое-как повернуть голову и теперь видел, как тот неторопливо, даже немного скучающе, выщелкивает патроны из магазина, один за другим. Вирус, вирус, ау!
К сожалению, увидеть своими глазами Флору, пока та была еще жива, головолом не мог — для этого требовалось встать на ноги. Зато постепенно возвращалась способность доступа к местным камерам. Девушка казалась задремавшей. Отсутствие вопросов от Свена сломало ритм, поддерживающий ее в сознании.
Пэкмен, пэкмен, где ты был?
Все сломал, но все забыл…
Сначала Карлсон подумал, что у него продолжаются галлюцинации. Откуда у Бобби кодовый ключ, который помимо головолома, знал лишь один человек?
А затем головоломка начала складываться и Карл с ужасом понял, что подстрелил не того.
46
Хьюберт Морган вот уже несколько минут внимательно следил за каждым своим движением. Память работала урывками, разворачивая в расширенной реальности никому не нужные окна с роликами-воспоминаниями, не отзываясь на многократно повторяемые запросы.
Госпожа в красном сделала из менеджера послушную марионетку, подобную той, которая долгое время сопровождала самого Моргана, да отстала после очередной серии взрывов, очевидно покончивших с внешними камерами.
Не так Хьюберт планировал завершать свою карьеру, совсем не так. Однако, жажда наживы завела его туда, где ему приходилось ползти по какому-то длинному темному металлическому коробу, толкая перед собой тяжелый газовый карабин, похожий на те, которыми вооружались штурмовики Корпола.
Если бы не пара подпольных модификаций и дублирующий процессор, установленный неподалеку от затылочного чипа, Морган вряд ли пришел бы в себя. Но поскольку мужчин ломали легко и часто, кто угодно на его месте задумался бы о подстраховке.
Возвращение сознания не позволяло вмешиваться в деятельность чипа, который работал ретранслятором команд от внешнего источника к телу, но даже этот вариант все равно был лучше, чем смерть в результате неповиновения.
Госпожа держала под контролем защитные системы комплекса, что давало ей власть над жизнью и смертью каждого, кто спустился ниже второго подземного этажа, не обезвредив при этом всю активную электронику. Точнее так, контроль явно осуществляла мощная экспертная система, сервера которой, судя по косвенным признакам, также располагались где-то в подземельях.
Из-за того, что теперь команды шли напрямую к телу, Хью лишился возможности узнавать о предстоящих событиях. Но металлический короб и карабин задавали такой контекст, который оставлял мало места фантазиям.
Если предстоял спуск, скорее всего, жертвой Моргана должен был стать кто-то из лаборатории, подъем означал бы, что марионетку направили задержать дистантов корпоративной полиции.
К сожалению, периоды осознанного восприятия всецело зависели от активности чипа. Дополнительного питания у дублирующего процессора не имелось — подземные мастера и так сделали то, о чем Хьюберт только мечтал. За те деньги, которые были в его распоряжении, ждать полностью независимой системы не приходилось. Но сейчас это приводило к регулярным провалам: каждый раз, когда с сервера приходил большой пакет с инструкциями, аппаратных мощностей для сохранения независимого сознания не хватало.
Чаще всего, это походило на дрему или последствия опьянения, когда вроде бы идешь куда-то на автопилоте, может даже что-то кому-то втираешь, распускаешь руки или получаешь по морде, но сам вроде как не при чем.
В таком сумеречном состоянии психики Морган в два удара выбил одну из панелей осточертевшего металлического короба и аккуратно спрыгнул вниз.
Автоматика любезно зажгла пару тусклых ламп аварийного освещения.
Значит, лаборатория, констатировал превращенный в марионетку незадачливый администратор. Пустой аквариум и диван, на котором совсем недавно скучал Бобби, были надежными приметами, в контексте которых карабин стал восприниматься как инструмент сохранения жизни. А ну как придется вступить в перестрелку с боевиком, для которого организовать дополнительный внеочередной труп лишь повод избавиться от хандры?
Неведомый кукловод подвел Хьюберта к дивану. Тот оказался неожиданно тяжелым: для того, чтобы сдвинуть диван и разместиться в щели между спинкой и стеной, пришлось на время отложить карабин в сторону. Похоже, бронированная спинка или что-то похожее, решил бывший менеджер, отмечая удобство занятой позиции.
Отсюда ему были видны не только створки лифта, но и двери в лабораторию, туалет и техническую подсобку, откуда внимательный или крайне дотошный человек мог выбраться в не менее технические коридоры, преднамеренно отсеченные от лабораторного сегмента, появившегося здесь недавно, аккуратно вписанного в планировку, характерную для скрытого дата-центра.
Из засады у меня хотя бы есть какие-то шансы, подумал Морган, но вместо того, чтобы успокоиться, наоборот — напрягся.
Если менеджеру его уровня приходится всерьез держать в руках оружие, значит дела заметно хуже плохого. Несмотря на то, что дерьмо время от времени случается в жизни каждого, Хьюберт не забывал оценивать перспективы.
Иногда дно это точка опоры для взлета, но порой это шаткая конструкция, которая может упасть еще ниже, считал он большую часть своей взрослой жизни. Невозможно быть высококвалифицированным менеджером, сохраняя избыток оптимизма.
Как бы детально ни была составлена стратегия развития, сколь бы подробным ни был план, неучтенный риск всегда в состоянии разнести его в клочья. Только хорошо прокачанный, а также взятый под контроль пессимизм делает из рядового управленца профессионала.
Стоило Моргану заняться оборудованием позиции для стрельбы как в его голове запустился процесс определения потенциальных противников.
Сидящих в лаборатории Хью вычеркнул сразу, чуть поколебавшись в отношении боевика. Против штурмовой группы Корпола, с дронами, дистантами и бойцами в тяжелых экзоскелетах Морган не продержался бы и десятка секунд: ради такого противостояния не стоило двигать диван.
Но газовый карабин… это устройство стреляло пулями из вольфрама, попутно окутывая каждую слоем раскаленной плазмы. Ударное сочетание позволяло вычеркнуть из списка целей всю одноразовую технику, которая брала свое количеством, а не живучестью.
Без легких дронов и тяжелых дистантов, не имевших шанса пройти по узким коридорам перечень возможных противников сократился в разы.
Морган внимательно осмотрел пристроенный на спинку дивана карабин, посмотрел в сторону лифта и вздрогнул от внезапно пришедшей в голову мысли. Если все идет так хреново, как подсказывал бывшему менеджеру прокачанный до экспертного уровня пессимизм, через несколько минут ему предстоит встретиться с очередным корпоративным мифом Массалии — чистильщиком.
47
— Я наблюдаю у вас классическую проблему доверия, — констатировала госпожа Тхакур, демонстративно озираясь. Поскольку встреча проводилась в виртуальном пространстве, у движения полномочного секретаря имелось только одно значение, намек на приватность беседы.
Те, кто получили доступ к встрече автоматически отделялись от всех прочих, пусть и временно, но декларировались как избранные, уполномоченные решать особые вопросы. Не понять такого намека Матильда Кох, разумеется, не могла. Заявку на предстоящий торг она приняла наравне с остальными.
— На краю города неожиданно появилась сравнительно развитая технологическая зона, относительно которой можно заранее сказать, что ее владельцем является город. Точнее, либо Корпол, на основании нашедшего, либо муниципалитет, управляемый депутатами корпоративного парламента…
Ничья, отчужденная, конфискованная собственность! Слова упали в издавна подготовленную почву. Слишком маловероятным был сценарий, в котором какая-то из корпораций признается в нелегальном строительстве — после сегодняшнего штурма сумма штрафов в несколько раз превышает не только стоимость обнаруженной собственности, но и любые прибыли от нее, на многие годы вперед.
Судя по тому, как синхронно нахмурились Берта и одна из представительниц Корпола, выступление Анны Тхакур вызвало какие-то проблемы.
К счастью, аналитик быстро подсказал комиссару причину озабоченности Бешеной Берты. Судя по данным разведки, помимо шести подземных этажей найденный комплекс обладал полноценным дата-центром, возможно даже с какими-то системами искусственного интеллекта. С одной стороны это резко увеличивало стоимость находки, но с другой — продолжение штурма угрожало намного большими потерями, особенно если противник предпочтет воспользоваться системами автоподрыва.
Пока представительница Логистического Союза не подняла вопрос о том, кому будет принадлежать это хозяйство, Бешенная Берта могла не обращать внимание на сопутствующий материальный ущерб.
Теперь же с нее могут спросить, особенно если Корполу не удастся заключить выгодного соглашения со всеми заинтересованными сторонами. Логистический Союз, пользуясь тем, что свалка находится за пределами официальной городской черты, скорее всего, намерен заявлять какие-то права? Или же последует предложение выкупить “кота в мешке”, неизвестное содержимое подземного строения как есть — но за приличные деньги?
Выслушав аналитика, Матильда Кох мысленно посочувствовала Берте. Выстроенные модели захвата подземелий, вместе с освобождением заложницы, только что были спущены в канализацию.
Заложница… Если до этого похищение полицейской выливалось в немалые репутационные потери для Корпола, то теперь комиссар не дала бы за жизнь девушки даже стакана воды из третьесортного муниципального автомата. В споре за перспективную собственность невинная жертва была крайне выгодным козырем. Даже если та дыра, в которой засели похитители, принадлежала Сильверу, выгода от ее захвата могла существенно поправить квартальные показатели любой из корпораций Массалии.
Матильда нисколько не сомневалась, что к аналогичным выводам в ближайшие полчаса придут все задействованные в штурме стороны.
Только вот неожиданно упавшее то ли на баланс Корпола, то ли на муниципальный, имущество, угрожало изменить расстановку сил перед распределением ежегодных квот.
Здравствуй, депутатский мандат, мысленно произнесла Матильда, направляя запросы группе подчиненных юристов. Кто его знает, может получится вырвать из лап Корпола что-то для своей корпорации.
Проблема доверия…
Сердце комиссара пропустило удар. Суперкомпьютер корпоративной полиции присваивал делу о похищении сотрудницы литерного отдела одиннадцатый уровень приоритета. Массалия даже без крайне неоднозначного вопроса о правах на имущество похитителей могла в любую минуту скатиться к открытым конфликтам между корпоративными силами.
Как же невовремя, вздохнула про себя Матильда, осознавая, что с этого момента придется тщательно следить за репликами всех присутствующих. Одно неосторожное заявление и город рисковал превратиться в арену боевых действий.
Если начнется перестрелка, плакало мое депутатство…
До осознания госпожой Кох того факта, что от действий парламентского комиссара уже почти ничего не зависит оставалось меньше четверти часа.
48
Когда франтоватый боевик объявил вслух, что текущая жизнь Флоры завершается, девушка испытала самый настоящий когнитивный диссонанс. Среди множества воспоминаний, которые заполняли слои ее памяти, внезапно нашлись предсмертные. В иных, более комфортных условиях, Флора отгоняла от себя приближенные к реальности осознание личной смертности.
Даже когда приходилось, напрямую или же опосредованно, согласиться с потенциальной возможностью умереть, как правило, чтобы принять необходимые меры и предотвратить тот или иной риск — констатации оставались достаточно абстрактными.
Психолог Корпола, когда вносил необходимые правки в психологический профиль девушки перед тем, как выдать допуск на полевую службу, предостерегал Флору от детальных реконструкций сцен с умиранием.
Расширенная реальность могла оказаться настолько убедительной, что влияла на человеческое подсознание, буквально отключая за ненадобностью какие-то части инстинкта самосохранения.
Но тому психологу даже не приходило в голову, что память человека в состоянии хранить и воспроизводить по требованию, от первого лица, несколько достоверных воспоминаний, завершающихся настоящей, не смоделированной в виртуальных пространствах смертью.
Обретя за счет какой-то впрыснутой в вены химии способность к разделению мышления на потоки, Флора сумела преодолеть внутреннее табу, вспомнив сначала самую первую смерть, а затем и все остальные — по одной.
С тремя потоками мышления все оказалось не настолько страшно: пока в одном потоке реконструировалось умирание, со всем неприятием и экзистенциальным ужасом смертного человека, второй поток не позволял первому свернуть к другим биографическим эпизодам, а третий — внимал первому, на правах стороннего наблюдателя, отмечая наиболее яркие детали.
Для страха за свою нынешнюю жизнь места во Флоре почти не осталось. Вместо паники с лихорадочным поиском несуществующего выхода девушка ощутила легкое беспокойство из-за того, что другие тела, чья память фрагментарно присутствовала в ее голове, недоступны из-за отсутствия устойчивого соединения.
А вот собственная принадлежность к людям отчего-то стала предметом сомнений. Все человеческие мысли, стремления, реакции так или иначе упирались в ощущение и понимание собственной смертности.
Априорная неизвестность того, что будет после прекращения биологического существования тысячи лет оставалась краеугольным камнем человеческого бытия. На этой точке опоры воздвигался священный храм веры в будущее и настоящее. С оглядкой на нее поднимала свою голову культура, история рода людского и вся его цивилизация.
Сломав этот, ранее непокорный барьер, Флора ощутила растерянность и дезориентацию. Никогда ранее ее множественная личность не подвергалась атаке медикаментозными препаратами, пробуждающими все памяти разом. Химия породила консилиум Флоры Найтингейл, к котором количество переходило в качество.
Одна биография, со всеми фактами, навыками и воспоминаниями, прорастала в другую, стирая границы много качественнее, нежели это происходило раньше.
Как-то без особо сильного удивления Флора узнала Карла Карлсона, вспомнила обстоятельства нескольких знакомств с этим человеком, догадалась о мотивах, которые двигали головоломом, чуть отстранившись от происходящего — пожалела, что в этот раз их отношениям помешали обстоятельства неодолимой силы.
Без особого труда удалось вспомнить Свена, отчего-то покинувшего руководящую должность в одном из отделов “Карфаген Индастрис”, подивиться причудливости истории, настойчиво подводящей к тому, что господин Пескаторе станет её убийцей вот уже третий раз.
Изоляция лаборатории не давала возможности поделиться откровением с другими вариантами себя, но это не выглядело непоправимым. Все элементы головоломки по имени Флора Найтингейл, кроме крохотного фрагмента, пребывали в сети, а также органической и аппаратной частях каждого из тел. То, что однажды совместилось в одной голове, когда-нибудь позже совместится в другой. Потеря данных не являлась катастрофой, непоправимой трагедией — лишь досадной, немного обидной задержкой.
Кажется, Флора даже улыбнулась, представив как когда-нибудь расскажет о своих переживаниях и ощущениях Карлу. Ей все-таки хотелось как-то отблагодарить и успокоить головолома, который своим взломом помог соединиться со всеми доступными вариантами личности.
Талантливый специалист, как ни крути, профессионал и немного романтик. Не хотелось, чтобы его мимоходом убили или покалечили при скоростной перепрошивке, когда придет пора заметать следы. Но увы, спасли Карлсона было не во власти полицейской.
Он так трогательно пытался ей помочь…
Мозг, работавший в форсированном режиме, выдал набор подходящих решений. Вне специальной сенс-камеры поддерживать столь эффективную работу сознания удавалось только за счет постоянного притока медикаментов. Это убивало, столь же верно, как милосердная пуля Бобби, только не сразу.
Организм Глории Лиддел не был адаптирован к таким нагрузкам, единение сжигало резервы жизненных сил с бешенной скоростью.
Оставалась нерешенной лишь проблема с наказанием тех, кто охотился на соловьев-Найтингейл во всех телах. Тех, кто убил уже несколько тел Флоры, построил такую ловушку, с допросом и профессиональным медицинским анализом.
Вопросом наказания этих людей уже занимались другие люди. За ее тела, утраченную память и нереализованные возможности отомстят.
Флора осторожно подумала про Сильвера. Допрос прервался, концентрация химии, которая обязывала отвечать на поставленные вопросы снизилась до безопасных значений, но девушка не доверяла собственному чипу, оставленному без программной защиты после взлома.
Думать приходилось только органической частью сознания: получалось не слишком четко и путано. Сказывались перенапряжение после допроса, нагрузка от параллельных потоков и последствия взлома. Сознания Найтингейл постепенно угасали сами по себе. Отчего-то дольше прочих хотелось удержать в активном состоянии те, которые помнили и любили, Сильвера, Вячеслава Соловьева, Карла Карлсона — как будто это имело какое-то значение.
49
Когда все цифры счетчика стали девятками, Валерия протянула руку к бокалу. Наконец-то, не в мечтах, наяву.
Коллекционное французское вино, последний сбор перед тем, как легендарная страна развалилась под грузом накопившихся проблем, не дотянув до Новой Реконкисты всего четыре с лишним года. Смутные времена, войны и эпидемии бутылка пережила где-то в бункерах Магриба — для того, чтобы оказаться открытой в час триумфа или падения той, которая вознамерилась завладеть тайной бессмертия.
Валерия поднесла бокал к лицу, сделала глубокий вдох, в который раз бросила взгляд на счетчик, видимый только в ее расширенной реальности.
Пять девяток: две по левую сторону от разделителя и три справа. Выстроенный для операций по планированию шпионских и диверсионных операций суперкомпьютер пересчитывал собранный массив данных.
Для решения нетривиальной задачи его пришлось перепрограммировать сверху донизу, удалять закладки центрального офиса, архивировать базы с компроматом на политиков и взяточников рангом поменьше. Увы, это был самый мощный программно-аппаратный комплекс, к которому удалось получить монопольный доступ.
Не самый современный, но передовой для времен, когда Валерия была молода, суперкомпьютер кое-как вписывался в требования к “железу”. Быстродействие хромало, но план просчитывался с учетом возможных пауз и ожидания промежуточных ответов.
Окно с трансляцией из лаборатории не огорчало динамичностью происходящего. Полицейская лежала на столе, надежно зафиксированная фиксаторами-дозаторами, Свен так и не пошевелился, сосредоточенный на работе с медицинским оборудованием.
По сути, он дирижировал тем, что в другом контексте назвали бы форсированным допросом, а не передовым исследованием свойств распределенных психических процессов.
Когда Валерия заказывала оборудование для лаборатории, обоснованием закупки стала необходимость быстрого взлома двойных агентов. Вспоминая этот момент, госпожа Барбат позволила себе довольно сощуриться. Ей нравилось играть контекстами и формулировками так, чтобы окружающие становились проводниками ее воли, полагая себя свободными и независимыми.
Счетчик мигнул, продемонстрировав Валерии долгожданную сотню с тремя нулями после запятой.
Первый миг триумфа… обескураживал.
Еще мгновение назад в жизни присутствовала неизвестность, вердикт экспертной системы воспринимался как момент истины в русской рулетке. Три с половиной года она пребывала в шрёдингеровском ящике, не ведая, чем все обернется.
У соловьиной тайны могло обнаружиться другое объяснение. Секрет распределенной жизни мог оказаться зависим от миллиардов параметров, которые оставляли бы Валерию в стороне от чуда вечной жизни.
До самой последней аналитической операции, проведенной в местном дата-центре, госпожа в красном жила этим исследованием.
Незабываемо, госпожа Барбат обнаружила, что затаила дыхание, застыв в постижении триумфа.
Глоток вина позволил собраться с мыслями, задуматься о ближайшем будущем. Третья четверть плана…
Команду боевику она отдала самостоятельно.
— Оборвать все сетевые соединения с лабораторией и прилегающими коридорами!
Девушка-аналитик вопросительно посмотрела на Валерию.
— Кроме канала Ноль, — поспешно уточнила госпожа Барбат. — Вариант “Тунец”.
Мало доказать возможность технологии, собрать условия ее применения, выявить ограничения, связанные с наличием сети — нужно отловить тот информационный пакет, который окажется в состоянии запустить процесс с нуля.
Логика подсказывала, что такой инициирующий пакет будет отправлен автоматически, как только прежний носитель умрет. Валерия не знала, в каком формате и по каким каналам уйдет “последняя воля” Флоры Найтингейл, отчего постаралась капитально изолировать все пространство лаборатории, сохранив только один оптоволоконный кабель, с гирляндой анализаторов трафика.
— Выполнено…
Девушке пришлось докладывать вслух. Изоляция по варианту “Тунец” предполагала отключение почти что всех каналов не только от лабораторной секции. Пункт управления операцией тоже отключался, заставляя госпожу в красном и аналитика терпеть последствия сенсорного голода.
— Теперь ждем, — констатировала Валерия Барбат, делая еще один глоток коллекционного вина.
— Прошу прощения, госпожа, но может стоило оставить какие-то средства контроля за происходящим?
Голос аналитика дрожал, девушка явно волновалась.
Хорошая интуиция, слабая выдержка. Не идеальный кандидат, зато соблюдается принцип ограничения привлеченных лиц.
— Слишком ответственный этап, нельзя рисковать. Техническая возможность жить в нескольких телах доказана, однако мне нужен образец самой технологии, а не знание про ее существование где-то в стороне.
Валерия оценивающе посмотрела на свою подчиненную. Перепад между полноценной работой сенсорного костюма и вынужденным периодом безделья влиял на девушку не лучшим образом. В другой ситуации аналитику досталась бы порция инъекций для безопасного выхода из режима форсированной обработки данных.
— Если оставить техническую возможность удаленного наблюдения, остается риск, что передача инициирующего кода пройдет мимо нас.
Валерия тоже страдала от сенсорного голода. В противном случае, ей бы не пришло в голову что-то объяснять собеседнице. Но живой голос, даже свой собственный, успокаивал, позволял скоротать период ожидания. — Мы же не знаем, какой протокол используется в таком случае. Суперкомпьютер пока не сумел выделить необходимые последовательности команд, позволяющие объединить несколько аппаратно-органических комплексов. Этот метод использует какие-то недокументированные свойства чипов, быть может зарезервированные для спецслужб или оставленные разработчиками с прицелом на дальнейшие модернизации.
Так что канал должен быть один — только так можно гарантировать, что код получен целиком.
— Вариант “Тунец” это же про рыбалку, госпожа?
— Сидим и ждем поклевки. Ты стой на страже, а я пока выпью. Сегодня великий день — он войдет в историю.
Еще два испытания, мысленно продолжила реплику Валерия. Третий этап волшебный: после него одной бессмертной в мире станет больше.