Тяготы походной жизни в новом, неизвестном мире, я ощутил часа через два. Одно дело, когда ты хорошо знаешь флору и фауну своего родного мира, и совсем другое, когда все тебе незнакомо, а любая безобидная с виду тварь может обернуться худшим ночным кошмаром.
Первый ночной кошмар предстал для меня в виде клыкана. До этого я видел его только мертвым, теперь увидел живым и остро захотел, чтобы рядом оказался Хес. Естественно, чудес не происходило, даже не смотря на то, что я был в магическом мире. Поэтому приходилось уповать только на себя.
Волк переросток смотрел на меня злыми голодными глазами, но нападать не спешил.
— Я совсем не вкусный, только кожа да кости, — пытался я втолковать дикому зверю, авось он умный и образованный.
Противопоставить ему я мог только свой кинжал да свои модификаторы. Вот только не было у меня той уверенности, что была во время битвы с троллем, было в клыкане что — то более опасное и неведомое.
Мы стояли друг напротив друга, каждый сверлил глазами противника, у меня в руке был зажат кинжал, у клыкана была полная пасть острых клыков (вернее клыков было двенадцать пар сверху и снизу, остальные зубы были вполне нормальными). Мое тело было напряжено и готово действовать в любое мгновение, клыкан тоже был готов. И все же я пропустил момент прыжка.
Когда время внезапно замедлило свой ход я увидел клыкана взмывшего в воздух, его страшная пасть летела мне прямо в лицо. В какой — то степени это было даже красиво, хотя как представишь, что на тебя прыгает волк размером с небольшого быка так от одного воображения плохо становится, а тут…
Я испугался, самым натуральным образом, и стал просто махать клинком. И вот тут произошла неожиданность. Лезвие кинжала вдруг удлинилось, став очень длинным, примерно метров пяти длинной. Одним взмахом, без всякого сопротивления, я перерубил грозного хищника.
О том, что зверь мертв я понял потом. А пока он всем своим весом обрушился на меня и сомкнул пасть на моей шее. Тут меня и вовсе затопила паника, но клыкан не двигался, а я все еще был жив. Челюсти сжались на шее мертвой хваткой, было не оторвать, но я не чувствовал дискомфорта и вообще чего-то мешающего. Руками нащупал покров, защитивший шею. Так же покров закрывал всю мою грудь, бедра, ноги до колен и плечи. Когда сумел высвободиться из захвата челюстей, понял, что не только от зубов мне грозила смерть. Передние лапы зверя с длинными и мощными когтями метили в печень и живот, а задние лапы в пах и правую ногу. Жив я остался только благодаря покрову. Да еще кинжалу, проявившему вдруг необычные способности.
Находясь в шоке опустился рядом с мертвым клыканом, стал осматривать его шкуру. Я видел как лезвие прошило тело насквозь но оно не спешило распадаться на части, не было даже царапин. Клыкан был попросту цел, хотя на его теле я увидел еле заметные полосы, и шерсть по этим полосам как-то неестественно лежала в разные стороны. Создавалось ощущение, что зверь умер от внутренних повреждений.
Не стал выяснять, что именно произошло, сил нету, да и не специалист я в этом, только убедился, что клыкан действительно мертв, и повалился в траву.
— А какого черта я, собственно, в рукопашную пошел? — задал я сам себе резонный вопрос, спустя минут пять, — не мог заклинанием долбануть? И ты, пёсик, чего не подсказал?
Песик явился едва я его упомянул.
— Да и покров чего сразу не активировал? Вообще, чего как полный олух себя веду?
Спустя еще минут пятнадцать и полностью отойдя от схватки я вынужден был признать, что моё состояние это последствия недавних событий. Не мог я успокоиться после разговора с Хесом и Совой и не соображал нормально.
— Песик, рыбки еще есть? — спросил я, песик утвердительно кивнул, — тогда пускай они появляются когда мне что — нибудь грозит.
Песик к удивлению покачал головой, из медальона сверкнула искра и на траве рядом со мной появилась огромная змея с огромной пастью. Я вскочил как ужаленный и отпрыгнул подальше. Перед лицом появился насмехающийся песик.
— Черт, еще прикалываешься, — нервно сказал я, — вот уволю, — песик неожиданно показал язык и мне стало весело, так что я даже захохотал, злиться на него я совершенно не мог.
— Чем эта змея — то лучше? — задал я ему вопрос, просмеявшись.
"Экономичнее" — ответил песик.
— Ну, если экономичнее, то пускай живёт, — после моих слов змея сорвалась с места и исчезла в кустах, — а куда ты меня хоть закинул?
Песик неожиданно покачал головой, что было неожиданно. Ясно, место выбиралось наугад и не обязательно было знать куда, я же сам просил подальше, в малоизученные земли. Довыкабенивался.
— Ладно, пошли уж, — махнул я рукой и, отправился куда глаза глядят.
Путешествие по лесу не было чем— то диковинным. Обычный лес, из невиданных деревьев. Обычный климат, с назойливой мошкарой. Обычные звуки, чавкающие, хрюкающие, заунывные, противные… В целом ничего особенного. Но опять же, на мысль наворачивались сравнения с игрой. Ох и скукотища же был этот этап игры.
Впрочем, скучал я недолго, всего сутки. Переночевал на сырой земле, пытаясь ощутить себя романтиком, да вот фигня — романтики не получалось. Звезд нет, хотя на небе что — то мерцает, от сырости спасает только добротный костюм, а вовсе не близость любимого человека. Никаких песен у костра, попробуй только запой, тебе сперва воющий концерт в ответ устроят, потом в гости пожалуют и под конец попробуют тобой закусить.
— Вроде восемь дней здесь уже, или девать, а уже успело все надоесть, — резюмировал я после бесплотных размышлений. Песик на груди только мотнул головой, — установи хоть защиту, что ли.
Заснул я не скоро, в основном из — за нервирующих шорохов. Но ко всему когда — нибудь привыкаешь.
Наутро выяснился неприятный факт. Вода в бурдюке подошла к концу, может он и был изнутри больше чем снаружи. Но вот что я забыл, так это проверить уровень воды.
— Не было печали… — вздохнул я, закинул свою поклажу на плечи и продолжил путь.
Песик бегал на разведку и вскоре вернулся, весело виляя хвостом. Он нашел воду, к моей радости, не придётся себя истязать. Прорвавшись сквозь плотную стену всякой растительности, я оказался возле небольшого пруда, который занимал всё свободное место на полянке. Пруд, я бы даже сказал источник (потому как из — под земли вырывались струйки воды) был довольно глубок и вода в нем была кристально чистая.
— Вот за что люблю первозданную природу так это за её чистоту, — я улегся на землю и принялся пить прямо из пруда. Вода оказалось неожиданно вкусной, именно вкусной, и даже какой — то… насыщенной что ли. Я пил не отрываясь. Через минуту появилась слабая мысль о том, как в меня все входит.
Такой воды я еще никогда не пил, неужели это природа такая, или все же от того, что мир другой?
— Ага, местный Чернобыль тут был, — хмыкнул я про себя, глядя, что и песик плескается в воде (он не воздействовал на нее физически, но выглядели его действия именно как купание).
Потом я погрузил бурдюк в воду и стал ждать, когда он наберется. Спустя секунд пятнадцать после того как горлышко оказалось под водой, вокруг него стала образовываться небольшая воронка, а потом и вовсе вся вода пришла в движение. Я не на шутку испугался, но песик как нарочно оставался бесшабашно спокойным и потому я тоже ничего не стал предпринимать.
Вода в источнике стала убывать с пугающей быстротой, но продолжалось это недолго. Едва уровень воды упал на тридцать сантиметров как водоворот исчез и поверхность вновь стала гладкой. Бурдюк действительно оказался вместительным.
Под конец я не удержался и, раздевшись, залез в пруд. Пускай я после этого варвар, но хоть чистый варвар. Вода, правда начала светиться ровным розовым светом, после того как я в нее залез, но я увидел это только после пятнадцати минут блаженства.
Вот что странно, ни мыла, ни мочалки у меня не было, но кожа после соприкосновения с водой становилась абсолютно чистой, как чистыми стали и волосы. Обрадованный такому делу и озадаченный свечением воды я выбрался на берег. Свечение исчезло, вновь захотелось залезть еще раз, но теперь моя культурность перевесила варварство и я, быстро одевшись, поспешил дальше.
Опять пришлось пробираться сквозь заросли, отмахиваясь от назойливой мошкары и матерясь про себя, когда запинаешься об очередной корень или камень.
Лесную жизнь я вел еще три дня. Первые два дня ничего не ел, просто не хотелось, зато на третий у меня проснулся просто зверский аппетит и я умял все свои припасы. Нападать на меня в эти дни пробовали, но змея, которую выпускал песик, была практически во всех случаях быстрее, лишь однажды мне пришлось вмешаться самому.
Оглушительный треск я заслышал ещё издали, такой, по — моему, не могло создать и стадо слонов. Треск был где — то в стороне и направлялся явно не ко мне. Зато меня заинтересовало, кто же это так ломится? Три часа, с помощью песика, я пробирался сквозь дикие заросли и увидел… Это был огромный каменный зверь, чем — то похожий на буйвола, размером… ну наверное с половину вагона поезда, не меньше. Как раз в данный момент этот зверь терся об огромный камень, который крошился под его движениями как пенопласт. Покончив с одним камнем, зверь переходил к другому, когда камни кончились, он перешел к деревьям и стал тереться о них, треск стаял при этом такой, что у меня уши свернулись.
Сперва я думал, что эта зверюга чешется, поди прочеши костяную броню, но потом я увидел, что в боку твари что — то торчит. Что — то совсем маленькое для такой твари, но явно доставляющее большие неудобства. Мне даже стало жаль зверя, и не мне одному. Пёсик вдруг сорвался с места и умчался к голове мастодонта. Спустя пять минут, ерзанья зверя прекратились и наступила невозможная тишина. Зато зверь неожиданно повернулся и глянул прямо на меня. Я внутренне похолодел, думая, что я вообще смогу сделать против такой зверюги? Но, увидев на большой костяной голове моего пёсика, успокоился. Потом зверь неожиданно повернулся ко мне боком и тревожащий его предмет оказался у меня пред глазами.
Это был скорее всего метательный диск. Большой, толстый, с выемками, так что я еле мог за него ухватиться. Ухватился я за него скорее по инерции любознательности. Оказавшись у меня в руке лезвия диска неожиданно щелкнули и убрались внутрь черного диска, а сам диск с легкостью выпал из тела зверя. Раздался оглушительный рев, от которого я попросту выронил диск и зажал уши руками.
Когда все прошло и я открыл глаза, грозного мастодонта рядом больше не было. Зато передо мной завис песик и был очень доволен собой. Выпавший диск я неожиданно обнаружил у себя на поясе, и тот сидел так, как будто там всю жизнь и провисел, а я как будто всю жизнь с ним проходил. Неуверенно взяв его в руки, осмотрел угольно — черный диск диаметром сантиметров двадцать пять и толщиной в три. В диске располагались удобные отверстия для пальцев, причем больше, чем у меня их было, зато можно было брать диск в любую руку. Сделав жест, как будто я метаю, я чуть вторично не выронил диск, потому что из него вылетело широкое лезвие по всей окружности диска. Ширина лезвия была сантиметров десять и толщина у основания достигала пяти миллиметров. И при всем при этом я не мог понять куда же в таком случае оно помещается, черный диск явно маловат для такого лезвия.
Ломать голову над новым оружием я не стал. Лишним не будет и ладно, а пока надо бы выбраться из леса.
Ну вот, стоило только захотеть, как лес и кончился. Да как кончился, просто на загляденье. Стою я, значит, на травке, за спиной сплошная стена леса, а от самых ног начинается… пустыня. Ну хорошо, пускай полу— степь, полу— пустыня. Бывает же такое.
— Ну да, магия тоже бывает, только какая— то ненормальная, выращивают её, видите ли, — недовольно буркнул я себе под нос.
Мгновенный переход из темного влажного леса в сухую яркую и горячу пустыню был малоприятен. Но жара я не чувствовал, как ранее не чувствовал сырости, а один глоток из бурдюка оказывал прямо — таки чудодейственное свойство, пить и отдыхать не хотелось ближайший час.
Воду я решил особо не транжирить, хватает одного глотка и хорошо, еще неизвестно, сколько идти придется. А вот голод давал о себе знать.
Ближе к вечеру я сумел подстрелить ящерицу, что — то похожее на варана. Костер пришлось создавать чисто магический. Мясо оказалось довольно вкусным, а самое главное — пригодным к употреблению. Спать я лег там же где и ужинал, уже привык с леса.
Утро началось для меня неожиданно. Едва успел продрать глаза и осмотреться, как заметил сквозь слабые пока колыхания нагретого воздуха, фигуру. Довольно большую фигуру, на четырех лапах. Шла очередная тварь, только как — то вяло шла, почти плелась.
Когда до меня ей осталось метров сто, я увидел, что новый зверь очень сильно похож на моего песика. А последний и вовсе откалывал акробатические номера и летал вокруг как молния.
— Неужели твой сородич? — это единственное, что пришло мне в голову.
Огромный "пёсик" подошел вплотную и как недавний мастодонт встал боком ко мне. Вот тут я увидел, что всё его тело покрыто большими пластинами, сверкающими на солнце как алмазы. И пёсик одну из этих пластин с остервенением отдирал. А на меня смотрела большая голова с огромными просящими глазами.
— Что, неужели и тебе помощь нужна? — не поверил я, — да что же за жизнь началась?
Я вытащил кинжал и поспешил на помощь песику. Пластины отдирались с большим трудом, и судя по всему этот процесс был малоприятен для подопытного, но он терпел. А вот мой песик похоже совсем обезумел, он начал таскать отодранные пластины в медальон, а некоторые так и вовсе есть. Впрочем, я уже ничему не удивлялся, ну подумаешь, напекло иллюзии голову, чего не бывает в этом мире.
В общей сложности ковыряние пластин заняло у меня около шести часов и последние пластины, с головы, я отдирал уже без помощи песика, тот попросту обожрался непитательным материалом. Зато огромный песик выглядел намного лучше и теперь он рвался прыгать, скакать и веселиться. Хорошо, что он от этого воздержался, иначе меня никакой покров бы не спас. Зато унесся от меня он с поразительной скоростью, что — то около трехсот километров в час.
Прочихавшись от песка я понял, что сегодня уже не в состоянии никуда идти, да и песик тоже. Подобрав пять особо крупных пластин, которые песик "не осилил", я спрятал их в котомку и лег спать, на голодный желудок.
— Ну, если и завтра кто — нибудь припрется просить его спасти… даже не знаю, что сделаю, — потихоньку злился я на ночь глядя (да и что прикажете на голодный желудок).
На следующий день… я сам приперся к тем, кому нужна была помощь…
Проснулся в довольно скверном настроение, которое тут же улучшилось, потому что рядом со мной лежала туша недавно убитого животного, осмелюсь предположить, что это местный вид молодого оленя.
Песик мой вел себя немного странно, я бы назвал его состояние похмельем, если оно у него было бы возможно. Впрочем, а может это те пластины так на него влияют? Хотя он же вроде не материальный, с чего пьянеть — то? В общем, огонь я от него добился только с третьей попытки. Зато медальон у меня выглядел лучше обычного. Прозрачное стекло, в котором была видна морда, теперь было не прозрачное, а как будто заледеневшее изнутри. Как горный хрусталь, снаружи отшлифованный, а изнутри весь в трещинках и замысловатых узорах. И все это разнообразие узоров (если можно так сказать) светилось, искрилось и сверкало. И как красиво искрилось, взгляд трудно отвести было.
После того, как я поел и с помощью песика упаковал несколько килограмм мяса неизвестного зверя (но очень вкусного) я продолжил свой путь.
Странно, но в своём мире я довольно часто бывал на природе и знал, что значит отмахать тридцать километров. Сейчас же я постоянно двигался с приличной скоростью, не останавливаясь и не уставая. Неужели опять модификаторы?
Повезло, что пустыня не была земной Сахарой, оазисы здесь встречались чаще, да и порой на травяные ковры набредать удавалось. Иногда попадались и небольшие лесочки, в которых я с удовольствием отдыхал.
В третьем таком лесочке я и набрел на "жаждущих" помощи. Собственно, я уже выходил из леса в пустыню, когда услышал голоса, а потом один властный грохот.
— Как я и думал, охотники слабаки, — прогромыхало где — то в небесах и я поостерегся высовываться.
— Мы не можем бросить его, — донесся в ответ злой и тихий, после грохота в небе, голос.
— Тогда погибнут все, ха — ха, — хохот был преотвратный, а еще и помноженный на громкость… брр, — вы должны продолжать.
— Но он умрет.
— Разве я обещал, что выживут все?
— Мы без него не пойдем! — невидимый собеседник стоял на своем, и, хотя я понимал, что он ни в какое сравнение не идет с говорившим в небе, но вот как раз уважение я больше испытывал к нему, чем к громогласному.
— Ваш выбор, — довольно сказал голос в небе, — но мне он не интересен. Так и быть, я облегчу вам задачу, и если вы не уберетесь отсюда подальше, вы все станете добычей проглота.
Опять раздался оглушительный хохот и, похоже, говоривший исчез, потому, как раздались ругательства в той стороне откуда я слышал голоса. Я осторожно двинулся в ту сторону и увидел неприятную картину. Людей было пятеро, причем более — менее целыми были только трое. Еще один сидел на земле, держась за ногу, а последний лежал на земле, практически без движений. Двое пытались помочь лежащему, третий что — то говорил четвертому со сломанной ногой. Под ухом раздалось невнятное бормотание песика.
— Надо уходить, — один из склонившихся над лежащим поднялся на ноги, — эта тварь не врет, иначе все погибнем.
— Я не брошу его, — огрызнулся второй склонившийся.
— Тогда не выживет никто, нам действительно надо двигаться, — это сказал человек со сломанной ногой.
— Он живой, он выживет, — не сдавался, молодой, как я рассмотрел, парень.
— Единственное что мы можем, это спрятать его, в надежде, что проглот не достанет.
— Нет, я не…
Все люди выглядели совсем не первой свежести. Одежда порвана, лица помятые, у всех есть раны на теле. Кто они такие я не знал, но, увиденного мне хватило. Почему — то вспомнилась вторая мировая, там тоже, вот так же люди погибали, но не сдавались, шли на жертвы и не бросали своих товарищей в беде. Они были такими же как я, они были русскими. Именно поэтому я без колебаний шагнул вперед и мой голос прервал спор.
— Я о нем позабочусь, а вы идите, — жестко и сухо сказал я.
Разговоры смолкли и на меня уставились четыре пары глаз, упс, нет, только три пары и один, у одного из людей не было одного глаза. Они не стали задавать глупых вопросов о том, кто я такой и откуда. Я в свою очередь заметил то, что было скрыто от меня кустами — большого размера неизвестную птицу, с которой, видимо, и была драка.
Ко мне направился всего один человек, самый старший, как я заметил. Двое остальных помогли подняться человеку со сломанной ногой и за несколько секунд были готовы идти. Я поразился такой настойчивости.
— Меня зовут Лопак, — заговорил подошедший, — если ты можешь помочь, то унеси юнца подальше, скоро здесь будет проглот.
— Доведи его до Града охотников. Там найдешь фермера Шпака, он отблагодарит, — вспыльчиво выкрикнул малой, что не хотел оставлять раненого. Лопак зло взглянул на него, и я мог его понять, спасаю ведь не ради вознаграждения.
— Где я могу найти потом вас? — только и спросил я.
— Нас ты уже не найдешь, — хмуро ответил Лопак и отвернулся. Вся четверка, не оглядываясь, поспешила прочь.
Первым делом я склонился над пострадавшим. Ранен он был серьезно, в бок, живот, бедро и шею, это если не считать неопасных ранений. Но кровь, на удивление, не шла. На груди у юнца (не то что бы юнца, но младше меня уж точно) я заметил сияние дмома, значит, надежда у него есть, если есть нужные модификаторы.
Тут подал знак мой песик и я посмотрел куда он указывал. По пустыне в нашу сторону двигалось нечто большое, амебоподобное, противного зеленого цвета, и опасностью от этого разило нешуточной. Вот ты какой… долбанный проглот.
Подхватив ставшее легким тело (ставшее, из — за моего модификатора силы) я припустил бегом как спринтер. Ноги вязли в песке, как будто он не хотел меня отпускать. Но я был настойчив и всякий раз вырывался.
Бежал я целенаправленно, к скалам, видневшимся вдали. Бежать до них, правда, пришлось почти час, и это при хорошем беге, так что ощутимо вымотался. В скалах, к моему великому счастью, быстро отыскалась подходящая пещера, где я и решил остановиться.
Судя по всему, проглот закусил убитой птичкой и потерял меня из виду, это обнадеживало. Пару глотков из бурдюка хватило, чтобы почувствовать себя свежее, да и раненый стал подавать больше признаков жизни (а вот как он пережил бешеную скачку, вообще не понимаю).
— Песик, а что у нас есть в аптечке? — следовало заняться ранами пострадавшего. Песик отзвался быстро, из медальона опять потянулись знакомые мне бинты и зеленое облако, облепившее юнца от бёдер до головы.
— Сойдет, — кивнул я, а пока следовало убедиться в безопасности пещеры.
Почти час я сидел в ожидании, не припрется ли проглот сюда, может он следы читать умеет, или у него нюх. Но всё обошлось. Я уже было расслабился, когда заметил, что по моему подопечному кто — то ползет. Я подумал на своего песика, но потому увидел, что не он. Это тоже был зверёк, размерами с моего песика, но другого вида. Шел он неуверенно, шатаясь, но упорно куда — то шел. Остановился в районе шеи и впился в нее. Точнее это я подумал, что он впился в шею, когда же я подскочил, то увидел, что зверёк вцепился в тонкую проволоку, идущую вокруг шеи пострадавшего и на которой висела ромбовидная пластинка.
Увидев такое дело, сверкнул мой медальон и рядом с первым зверьком оказался мой песик. Он вцепился в "ошейник" рьяно, даже не поинтересовавшись, что это такое. А потом я увидел, что "ошейник" начал сужаться. Мой песик и зверёк задергались интенсивнее, но у них мало что выходило. Точнее, моему песику удалось покусать проволоку, но перекусить он её не смог. И вот когда проволока начала наливаться черным цветом я понял, что сейчас может произойти и выхватил кинжал. Подцепив самым кончиком, я потянул её вверх и испугался, что скорее не выдержит шея юнца, чем "ошейник". И все же мы победили, совместными усилиями, но победили. Искореженный порванный "ошейник" упал с шеи юнца, а у меня отлегло от сердца. Неизвестный зверек исчез и я, дабы подтвердить свою догадку, пошарил у парня на груди. Там оказался медальон в виде рожицы недавно виденного мною зверька. Парень однозначно из охотников, или недавно им стал.
Решив сегодня уже ничего не предпринимать, поел запасённого мяса и вздремнул. Проснулся от слабого стона, очнулся раненый. Одним прыжком оказался возле него, в руке был зажат бурдюк (хех, интересный рефлекс). Горлышко я кое — как приложил к губам раненого, и еле заставил сделать хотя бы глоток. А вот потом он вцепился в него с такой силой, что отрывать было бесполезно. Ну да мне воды не жалко, пускай пьет.
Спустя минуту парень отпал, а у меня на глазах начало твориться невероятно. Все раны, даже самые серьезные, начали затягиваться, покрываясь розоватой кожей. Срастались кости, мышцы, кожа, даже волосы вылезли тут же. Вот нифига себе у парня регенерация. А я с модификатором, да с кольцом целых два дня куковал.
— Где все? — однако быстро он отошел, я вот всё ещё глаза со лба не снял.
— Дальше пошли, от проглота спасались, а я за тобой взялся присматривать.
— Где мы? — все вопросы по существу, не паникует и не задает дурацких.
— Да недалеко от того места где вы с птичкой столкнулись.
— Это был рихар, — вырвалось у парня, — надо идти.
— Куда? — не понял я, — мне тебя велели в Град охотников отвести.
— Я их не брошу.
— И ты туда же.
— Там мой брат.
— Ясно, — тут же сдался я, — а куда хоть идти, знаешь?
— Знаю, — уверенно кивнул парень.
— А с кем хоть драться придётся? — поинтересовался я совсем не ради проформы.
— С один Великим Магом.
— И пятеро охотников не смогли с ним совладать? — не поверил я, парень же ничего не ответил, видимо это была для него больная тема, — ладно идем.
Ага, идем! Слабо сказано. Несемся, уже ближе к истине. Парень собрался в путь сразу же, и это, едва вернувшись с того света. Передвигались исключительно бегом, парень хоть слегка пошатывался и бежал на одном упорстве, но бежал.
Бежали мы около семи часов, и не могу сказать, что я хоть чуть — чуть запыхался. Нет, усталость, конечно, была, но примерно как у марафонца после пяти километров. Так что для меня эти километров семьдесят оказались пустяком, а вот для юнца они дались непросто. Остановились мы у высокой скалы неестественного происхождения. Я бы скорее назвал увиденное башней, но выглядело это, как будто скалу отесали, возвели лесенки, но особо не прихорашивали.
— Это Черная вершина, наверху два клыка с площадками на концах. На одной из них остальные.
— Ясно, что предлагаешь делать?
— Маг очень силён. Более того, он сумасшедший, так что это может быть опасно. Ты не обязан лезть туда, это уже моё дело.
— Вот уж фигушки, довел до самого интересного и от ворот поворот. Где там, говоришь, этот гад засел?
— На одной из верхних площадок, нам придётся разделиться.
— Да без проблем.
— Знай, дмомы всех охотников маг сумел уничтожить, амулеты тоже, только мне он оставил. А на шее каждого есть ошейник, вот… — парень схватился за шею и только сейчас понял, что ошейника у него нет.
— Я знаю как они выглядят, — кивнул я.
— Если сможешь, сними их, иначе они погибнут.
— Замечательно, спасение заложников под огнем противника. И все бы ничего, но противник маг! Впрочем, я уже понял, что живете вы тут весело.
— Дай хлебнуть? — попросил парень.
— Что? Ах да, держи, — мог бы и сам догадаться. После такого бега не просто пить захочется, а жажда замучит. Мне вот только отчего — то неохота, — тебе, наверное, оружие надо. Вот только я могу тебе дать разве что этот диск. Совладаешь?
Парень сделал несколько глотков и вернул бурдюк. А на диск уставился, выпучив глаза, потом робко взял.
— Там лезвие выскакивающее, — пояснил я задумчивость парня, — как замахиваешься, оно выскакивает.
— Я не промахнусь, — тихо просипел парень.
— Надеюсь.
— А заклинания есть? — с робкой надеждой спросил он.
— Заклинания? — я задумался, заклинания у меня были в медальоне, в принципе я видел как мой песик воровал их из других медальонов, наверное может и пожертвовать парочку. Хотя, судя по тому, в каком состоянии был зверек юнца, его медальон разряжен. Но потом я вспомнил про свой подсумок, висевший на поясе столь незаметно, что я успел про него забыть, ведь в нем у меня полно личинок, — держи, только разбираться будешь сам, я даже не помню, что у меня там.
— Спасибо, — успел поблагодарить парень и рванул вверх по лестнице. И откуда только силы взялись?
Я бежал следом за ним, еле поспевая. Рядом, в воздухе, скользил пёсик, смотреть на его решимость было смешно, хотя как раз смешно мне не было. На скалу мы поднимались долго, оставив внизу никак не меньше четырехсот метров. Потом вершина действительно разделялась на два высоких клыка. Юнец рванул налево от лестницы, мне оставалось подниматься на правую.
Еще пятьдесят метров вверх, вниз уже и вовсе смотреть страшно, любой порыв ветра и даже мокрого места не останется, а в пустыне и вовсе ничего! На площадку я выскочил с затаенным страхом, но она оказалась пуста. Я уже подумал, что юнцу придется разбираться в одиночку, но тут понял свою ошибку. Это как раз мне придётся разбираться в одиночку. Площадки оказалось две, располагались они ступеньками. И я был на первой ступеньке, а двумя метрами выше шла вторая площадка.
Четверых охотников я узнал сразу. Одноглазый выглядел еще хуже, по щеке бежала не свернувшаяся кровь, видимо он был ранен в голову. Хромой лежал, сцепив зубы, что с ним случилось я не видел. Двое остальных были более мене, только ран прибавилось, да выглядели они совсем неважно.
А вот маг мне сразу не понравился. Я уже видел похожего, когда мы направлялись к Касиму. Взгляд того мага был злой. У этого же взгляд был фанатичный и безумный.
— Ну и ради чего всё, Лопак? — заговорил маг и я узнал голос, это он грохотал в небе, — ты хотел добыть его для себя, а принес мне, — маг говорил ядовито и ехидно.
— Молчишь? Правильно, проигравшие всегда молчат, — при этих словах Лопак дернулся, — Да Лопак, ты проиграл.
— Ничего, найдется управа и на тебя, — спокойно, но напряженно ответил Лопак.
— С этим? — маг указал куда — то в центр, — боюсь, что не найдется такой силы.
— Твой предшественник говорил, наверное, так же. Да нашёлся на него Шустрый охотник.
— Молчать! — вдруг сорвался маг, — Шустрый охотник только отсрочил мой триумф. И где теперь твой охотник? Мертв! И это я его убил.
Не знаю, кто такой этот шустрых охотник, но мне он начинает нравиться все больше и больше. Это ж скольких великих он сумел довести до белого каления. Определенно, надо брать с него пример.
— Тебе далеко до него Лопак, — неожиданно спокойно произнес Маг, — вы все хотите быть на него похожим, но вам всем до него далеко. И прежде всего знаешь почему? Он умел идти к цели, не считаясь ни с чем.
Маг вдруг резко подался вперед и два охотника (безглазый и хромой) были сброшены с площадки. Вот невезуха, сброшены прямо на меня. Или наоборот, повезло, кинул то он их однозначно с помощью магии и если бы я не стоял на их пути, точно улетели бы за край. Хорошо, что этот маг не стал смотреть на дело рук своих, иначе он сильно бы удивился, увидев кучу малу.
— Пёсик, сымитируй крик падения, — простонал я, — и прикрой нас.
Вокруг засияла оранжевая сфера, а вниз со скалы стало падать два отчаянных крика, аж внутри всё похолодело.
— Ха, а говорят, что охотники умирают молча. Не тот охотник нынче пошел, — радостно улыбнулся маг, Лопак же весь побагровел и был готов лопнуть.
— Тихо, — я в свою очередь зажимал рты двух охотников, благо они и не сопротивлялись. Кое — как прислонив их к стенке я достал кинжал. Хромой отключился, видимо уже был не в состоянии терпеть, а последние ушибы выли сверх его терпения. С него я с первого начал снимать ошейник. С помощью песика справился быстрее. Потом пришла очередь одноглазого. Ему ошейник резал шею, он еле сдерживал стоны, но не сопротивлялся. Когда струна ошейника лопнула мы оба вздохнули с облегчением.
— Там… не дай провести… ритуал, — единственное, что сумел выдохнуть одноглазый, потом подошел предел и его силам.
— Ясно, ритуал значит, — нервно ответил я в бесчувственное лицо.
Следовало отправить этих двоих подальше отсюда, а то под ногами будут мешаться. Вот только не тащит же их на самом себе.
— Песик, а нельзя ли их как — нибудь туда, вниз отправить?
Песик без сомнений вызвал очередное заклинание из медальона, оба охотника были подхвачены белыми облаками и унесены вниз. Как все оказывается просто, и надрываться не пришлось.
— Тебе это с рук не сойдет, за тобой придут, — заорал второй охотник, судя по всему, брат юнца.
— Сперва, меня надо будет найти, а сделать это будет не так просто. Да и кто знает, где теперь моя башня, разве что вы… знали, — маг был неероятно доволен собой.
— Мой брат вернется и расскажет все отцу, — ой дурак, тупица. Нафига вообще было заикаться об этом. Захотел умнее выглядеть? В разведку с таким не пойду!
— Твой брат? — маг удивленно выгнул брови, и задумался, — твоим братом закусил проглот, — маг расплылся в улыбке, а в его руке появился ошейник. При виде ошейника брат юнца рванулся вперед, но нарвался только на удар палки (на посох это… это было не похоже даже близко).
— Что ж, не будем затягивать ритуал, — голос мага зазвучал взбудоражено, — вот с него, пожалуй, и начнем.
Маг склонился над охотником, Лопак попытался дернуться, но вылетевшее из медальона мага заклинание спеленало его по рукам и ногам, потащив свою жертву в центр. Тут события начали стремительно развиваться.
Я ринулся вмешаться, но меня опередили. Со стороны второго клыка раздался свист, маг рефлекторно выставил защиту, но она его не спасла. Юнец не промахнулся, как и обещал. Диск разрезал опускающиеся сумерки с быстротой молнии и, частично отклоненный защитой, впился в плечо мага. Последний заорал как бешеный. Но надо отдать ему должное, в ответ ко второму клыку полетел ворох заклинаний. Тут дернулся брат юнца, сбивая мага с ног. А я уже запрыгивал наверх, и первым делом кинулся к Лопаку. Ошейник пришлось резать в авральном режиме, наплевав на целостность шей, потому что маг решил их удушить (ну или убить путем отсоединения головы от тела). Потом я схватился за видимые только для меня путы и изо всех сил рванул. Лопак не будь полумертвый, мигом вскочил и кинулся на мага. Поскольку он был безоружный в ход пошли кулаки.
На втором охотнике ошейник уже довольно сильно затянулся, я сумел просунуть только самый кончик. Песик грыз его изо всех сил, на шее охотника уже появился кровавый след, а я всерьез испугался. Спас нас, как ни странно, юнец. Со стороны второго клыка прилетел приличных размеров валун, разбившийся в мелкую крошку, которая в основном досталась магу. Тот застонал и, похоже, ослабил контроль, ошейник ослаб, а через секунду сталь не выдержала под моим кинжалом и последний ошейник пал.
Вдруг раздалось одновременно два раненых крика. Кричали маг и Лопак. Уж не знаю как, но полуживой маг сумел поставить защиту. Причем защита накрыла площадку радиусом метра в два, которая была разрисована различными узорами, а в центре стоял постамент над которым висела каменная роза. Неужели об этом шла речь? Лопак беспомощно сползал со стенки купола.
— В чем дело? — крикнул я.
— Он начал ритуал.
— Он сможет его завершить?
— Не знаю, для ритуала нужно было жертвоприношение, чтобы получить силу. Но в его башне может хватить сил и без этого.
— А если разрушить башню?
— Невозможно! — беспомощно заключил Лопак.
— Песик, — тихо сказал я, — есть ли у нас что— то подходящее?
Пес на секунду задумался, потом из медальона сверкнула искра, развернувшаяся передо мной в картинку взрыва. Это картинка прямо на глазах становилась все ярче, а потом резко упала вниз, просочившись сквозь камень. Я понял, что сейчас должно произойти и заорал не своим голосом.
— Съе… матываемся отсюда! — схватив обоих охотников я потащил их к краю.
— Цветок, надо забрать цветок, — неожиданно стал сопротивляться Лопак.
— Да зачем он тебе? — зло спросил я сбрасывая их на первый ярус. Однако сам спрыгивать не стал, а повернулся в центр, где под куполом сидел маг.
— Кто ты, дерзкий охотник? — выплевывая кровь спросил меня маг, — что написать на твоей могиле?
— Напиши, что я ненавижу идиотов, — я без зазрения совести взвел арбалет и выстрелил. Стрела без проблем прошила купол, в чем, собственно, я и не сомневался. Маг умер быстро, только в глазах застыло посмертное удивление. Защита исчезла. Одним прыжком я оказался возле каменного цветка и схватился за него. Меня как будто током долбануло, вольт этак в несколько десятков тысяч. Ну да мне что в руки попало, то уже не вырвется. Стараясь не обращать на искры в глазах, я запихнул цветок за пазуху, подобрал выпавший диск, и кинулся прочь.
Это мне показалось, что я кинулся, на самом деле я еле плелся. По крайне мере когда я спрыгнул на первую площадку Лопак почти залез на вторую.
— Куда? — зло закричал я, схватил его и брата юнца, и сиганул вниз.
Полет дело захватывающее, особенно когда ты без парашюта. Однако паниковать я начал только после первых двухсот метров.
— Песик, а как насчет плавного приземления, я же костей не соберу.
Но песик равнодушно падал рядом. Зато тело начало покрываться панцирем. Нет, это же не поможет, с такой— то высоты…
Стоп, в чем дело, почему полет замедляется? А почему я отдаляюсь от скалы? Я что, парю? Но как, у меня что же… А— ааа, выросли! Они! Эти… лопухи… Крылья. Во!
— Ай, — земля больно ударилась в лицо, блин, не могла помягче что ли? Но мне досталось не столь ощутимо как двум моим ношам. О них я, честно говоря, и вовсе забыл. Вскочив на ноги, я изо всех сил выворачивал шею, пытаясь увидеть, что у меня за спиной.
— Лопак. Лопак, что у меня там? — Лопак с трудом встал на ноги, — Что, Лопак?
— Что? — Лопак в упор не понимал о чем я говорю?
— Что у меня?
— Что? — опять тупо переспросил Лопак.
— Хвост? Брр, крылья?
— Крылья? — ясно, контузия.
— Падай! — раздался сзади голос, откуда — то появился юнец, — Башня!
— Что башня? — автоматически спросил я, даже не обернувшись на голос.
— Что? — как заводной повторил Лопак.
— Башня! — заорал юнец, я оторвался и увидел шатающуюся скалу.
— Ну башня, — меня сейчас больше интересовало другое, — крылья.
— Что крылья? — блин, и этот туда же.
— Что? — а этого я сейчас вообще прибью.
— Башня сейчас…
— Да что башня, вот крылья, — задумчиво сказал я, юнец опять попытался заорать, но тут башня наконец взорвалась.
Юнец упал, прикрывая брата и прихватив с собой Лопака. Я же как стоял так и остался стоять. В чувство пришел когда какой— то особо большой камень ударил меня с такой силой, что я понесся ничуть не хуже. Благо покров выдержал, а когда остановился, ни крыльев, ни покрова на мне уже не было. Зато пока я не совсем очухался, кто — то сильно дернул меня сзади, срывая бурдюк и опрокидывая меня на спину. От такой наглости я вскочил и успел увидеть убегающую фигуру юнца.
Когда дошел до троицы охотников то не знал, что думать. Лопак лежал на спине без движений, но с открытыми глазами и, судя по тому, что он моргал, был в сознании. Юнец сидел, прижав мой бурдюк к груди, и смотрел в одну видимую ему точку. Брат юнца лежал с распоротым кафтаном, и создавалось такое ощущение, что недавно ему в грудь выпустили целую очередь из пулемета, но грудная клетка была цела и даже царапины на ней не было.
— Юлий, у тебя еще остались лечащие заклинания? — хрипло позвал Лопак. Юнец от его слов очнулся и потянулся за медальоном, но едва он его вытащил как медальон прямо в его руках превратился в песок, просыпавшись сквозь пальцы. В шоковом состоянии Юлий потянулся за подсумком, который я ему дал, но и из него тоже высыпался один песок.
— Правильно, то что уничтожило башню должно было уничтожить всё, что было слабее неё. Все заклинания вокруг, а так же медальоны, дмомы и прочее. Что с братом?
— Выживет, — тихо отозвался Юлий.
— Ну хоть он. Да ты. Жаль.
— Лопак! — Юлий кинулся, протягивая вперед бурдюк, но увидев меня остановился, — у него есть кое — что получше.
— Что? — в два голоса спросили мы вдвоем.
— Вот это, — Юлий выдернул пробку из горлышка и протянул бурдюк Лопаку. Тот, недоумевая так же как и я, приложился. И вновь повторилось чудо. Лопак сделал буквально несколько глотков и как будто восстал из мертвых. Кожа его порозовела (только после этого я понял, что он был смертельно бледен), глаза засияли, на ноги вскочил как молодой, да кажется он и помолодел (по крайне мере седины в его волосах стало меньше).
— Проглотова пасть! — взревел Лопак, — это же живительная водица!
— Что? Живая вода? — нет, ну может я ослышался.
— Где же ты её раздобыл то? — Лопак посмотрел на меня.
— Да в пруду набрал, — пожал я плечами.
— Повезло значит, — Лопак посмотрел на меня восхищенно.
— Может, — я не мог поверить, что в моем бурдюке была живая вода, а я — то дурак, еще удивлялся, что у юнца регенерация невиданная. Оказывается, это всё живая вода.
— Да тут и мертвого оживить хватит. Жаль только, Буза с Хеком уже не вернуть.
— Кого? — не понял я, — это одноглазого и хромого что ли? — Лопак насторожено посмотрел на меня, — да тут они где— то должны быть. Песик, куда ты их опустил?
До двух, так и не пришедших в себя, охотников мы добрались через пять минут, лежали они чуть подальше нашего, поэтому взрывом скалы их не задело. Лопак, глянув на меня и получив разрешение, склонился над охотниками. Сперва он капнул в глазницу одноглазому.
— Буз потерял глаз два года назад и ни одно заклинание так и не смогло вернуть ему его. Живая же вода совсем другое дело.
И правда, пустая глазница переставала быть пустой. Вот только процесс этот оказался на удивление мерзким, так что я отвернулся не досмотрев. Потом Лопак капнул несколько капелл на сломанную ногу Хеку и только потом приложил горлышко к губам первому и второму. Оба пришли в себя практически мгновенно. Последним оказался брат Юлия, которого брат нёс на себе.
— Хм, да он вроде как и не опустел, — Лопак протянул мне бурдюк.
— Ага, он на самом деле больше чем кажется, у меня в него едва не полпруда вошло.
— Ого, если учесть, что один пузырек живительной водицы стоит дороже медальона охотника со всеми его заклинаниями, то ты носишь с собой не просто состояние.
— Ну, по крайне мере это состояние уже спасло пятерых.
— Лопак, где мы? — кажется это был Хек, — неужели это рай для охотников?
— Обойдешься, где были там и остались.
— А где башня мага?
— Нету её, силой разорвало, доигрался маг.
— А с какой радости я себя так хорошо чувствую? — спросил Буз, осматривая свои лохмотья.
— Буз, а ты не замечаешь ничего необычного? Например, что у тебя опять два глаза?
— Что? — руки Буза с такой скоростью метнулись к глазнице, что я испугался, как бы он его себе повторно не выбил.
— И это все благодаря… — тут Лопак осмотрел на меня с запинкой, я не сразу понял, что ему нужно мое имя.
— Меня прозвали Легашем, — сказал я, — и сразу предупреждаю, задавать дурацкие вопросы я мастер.
— Лопак, это нас водицей, что ли? — спросил брат Юлия.
— Именно так, Рол, именно так.
— Спасибо, — раздался сбоку голос, это оказался Юлий, — спасибо что помог.
Ну что я мог ответить.