— Айдж, ты вообще меня слушаешь? Отец инфон забыл! — слова матери заставляют меня вынырнуть из размышлений.
Теперь слушаю. Ещё как. Ни за что не упущу шанс в него заглянуть! Секунду назад я думал о том, что мне нужно просто признать, что я психопат, а сейчас я замираю с блинчиком на полпути ко рту.
Мать сидит напротив, поглаживает кудри и ждёт ответа. Она и не подозревает о моих проблемах. Уверен, что если бы на моём месте сидел котёнок, немой китаец или говорящий динозавр — она с не меньшим энтузиазмом подкладывала ему блинчики в тарелку и рассказывала о пустяках. Я её дитя, а всё остальное значения не имеет.
— Да, сейчас доем и отнесу, — быстро тараторю в ответ.
Я не слушаю её бесполезные уточнения, я анализирую. Время — девять часов пятнадцать минут, хоть я и спал, но у меня нет ни малейших сомнений, что отец вышел из дома полтора часа назад. Даже если бы случился новый ядерный удар, уверен, он не опоздал бы ни на минуту. Директор института исследований и противодействия ИИ находится на работе. Без связи. Это невозможно.
— Только оденься поприличней, — не унимается мать.
Наверное, будь я нормальным — я бы возразил, что мне восемнадцать уже три месяца как, я и сам могу справиться с этой задачей. Напомнил бы, что сейчас конец двадцать первого века, а не середина двадцатого, всем глубоко плевать, кто и во что одет. Будь я нормальным — гиперопека меня бы злила, по крайней мере, именно такую реакцию рекомендует изобразить мозг, чтобы сойти за нормального. Но мысль о том, что я должен злиться — это вовсе не злость. Я просто учитываю, что мне придётся потратить примерно на одну минуту больше на сборы. В данный момент это весьма неприятно, но любое возражение приведёт лишь к ссоре, а это потеря куда большего количества времени.
Самое печальное — у меня недостаточно данных, чтобы рассчитать, сколько времени займёт исследование отцовского девайса. Нифига он его не забыл, он пошёл туда, где не хочет, чтобы его отследили.
Да и как можно забыть такую вещь? Я вообще никогда не снимаю инфон, сейчас, как всегда, он тонкой ниточкой обнимает моё запястье. Его экран — линза в моём глазу. Она улавливает движение зрачка и, повинуясь ему, переключает модуль управления причёской. Острый ёжик белесых пирамидок из волос превращается в нейтральную безобидную стрижку русых.
Прошлёпав в гардеробную, я скидываю футболку, надеваю чёрную рубашку и серую куртку. Сую аэроборд под мышку, теперь я готов в путь. Показываюсь матери, читая на её лице что-то вроде: "ну ладно, для ребёнка не так уж плохо он выглядит". Она протягивает мне инфон отца, и я отправляю его в карман. Время пошло. Терпеть не могу действовать, не имея всей информации, я не знаю, когда вернётся отец, но… не убьёт же он меня за эту проделку.
Скоростной лифт несёт меня к выходу, а я в сотый раз воспроизвожу в памяти последний разговор с отцом по поводу моих эмоций. И предпоследний. И тот, что был перед этим. При первых попытках докопаться до истины у него мгновенно появились срочные дела. Потом на вопрос, почему я такой, он обвинял меня в том, что я спрашиваю об этом потому, что не желаю заводить друзей или не люблю его, или просто-напросто вспоминал мой старый косяк.
Всегда спокойный и уравновешенный отец не вёл себя подобным образом при других обстоятельствах. Значит, я задаю правильный вопрос, но он не даст мне ответ. Он же сам вынуждает искать истину самостоятельно. Только бы он не вернулся раньше меня!
Лифт тихо дзинькает. Миновав двери, оказываюсь на улице и бросаю аэроборд под ноги. Он стабилизируется, выпустив по бокам пропеллеры, и зависает у самого асфальта. Бешено вращающиеся винты поднимают небольшое облачко пыли, хотя казалось, тротуар идеально чист. Эх, если бы не ядерная заварушка — наверняка бы у меня была настоящая доска с антигравитацией, как в том древнем фильме. Увы, аэроборд не более чем дрон, который летает на пропеллерной тяге. Прошивка не разрешит ему подняться выше четырёх сантиметров от земли и разогнаться быстрее ста километров в час. Не так уж плохо, да и ограничения я могу выключить в любой момент. Взломать аэроборд было делом принципа, и я сделал это два года назад, сразу, как он попал мне в руки.
Я прыгаю на доску и мчусь вдоль тротуара со скоростью потока. Узкая улица кишит бесконечными одноместными такси-беспилотниками, мчащимися в обе стороны. Дома, будто тонкие иглы металлических кристаллов, стремятся проткнуть густые серые облака. Тысячи прилизанных, аккуратных и одинаковых, как муравьи, людей торопятся по тротуарам. Я обгоняю их, с максимально дозволенной скоростью двигаясь над тонкой белой полосой, которая выделена специально для счастливых обладателей "летальных" аппаратов вроде моего.
Друзей у меня нет, а приятелей — хоть отбавляй. Чтобы добраться до нужного человека, уходит три с половиной минуты.
Я чуть было не пролетел мимо одной из полутысячи вывесок на последней сотне метров. Узкая автодверь испуганно убирается с пути, и мои кроссовки отбивают бодрую дробь по ступенькам в подвальчик.
Сверкающая чистота нержавеющего металла и белого самоочищающегося бетона остаётся наверху, как фальшивое наваждение. Ещё одна дверь отъезжает в сторону. Внизу серо, тесно и душно. Сделав лишь шаг от лестницы, я упираюсь в высокую стойку, за которой прячется лысый лопоухий парень. Он сидит среди кривых столбиков небольших пластиковых коробок и контейнеров и, судя по отсутствующему взгляду и едва заметному блеску в глазах, смотрит на то, что отображают линзы его инфона.
— Привет, Чиж!
Я нетерпеливо жду, пока он поднимет голову и ответит. Как же долго. Прищурившись, он несколько секунд всматривается в моё лицо, пока, наконец, я не замечаю, что его зрачки слегка расширяются, а уголки губ приподнимаются. Рад меня видеть, выходит? Это ненадолго.
— Даров, Айдж.
Мы не друзья, даже не приятели, так что танцевать прелюдию вежливости с узнаванием, как личная жизнь, бизнес и влияет ли на него курс кредита, я не буду:
— Мне нужен комплект для вскрытия и взлома инфона, — вытаскиваю из кармана отцовский гаджет и показываю и кладу его на стойку.
— Не-е, — Чиж сонно щурится и вяло качает головой, — оставь, я до завтра посмотрю.
— Не-е, — передразниваю его в ответ, не знаю почему, но мне кажется это хорошей идеей, — мне. Нужен. Ком..
— Слыш, Айдж, — недовольно шипит долговязый и поднимается над стойкой, — я не магазин взломных инструментов. У меня тут ремонтная мастерская чистая, белая.
— Ага, белая, аж блестит.
Взгляд невольно пробегает по серым, местами пыльным, стенам и цепляется за паутинку с пауком в дальнем верхнем углу. Хоть я имею в виду далеко не чистоту помещения, а потому нахально приподнимаю бровь, а мой собеседник хмурится.
— Осторожнее, Айдж, ты ведь не в последний раз ко мне обращаешься?
Это был плохой намёк, я должен был догадаться. Интересно, во сколько мне выльется эта глупая фраза? Главное, чтобы он меня вообще не послал. Мне приходится кивнуть, признавая ошибку, и он продолжает:
— Вот и славно. Ты один хрен не влезешь в такое.
— Покупаю по тройной цене инструмент и инструкцию к нему, если есть.
В конце концов, я тут "золотая молодёжь" или кто? Может, общением папа меня и не балует, но деньгами не обижает.
Чиж, симулируя некоторое недоверие, наклоняет голову и невозмутимо озвучивает стоимость:
— Триста косых, деньги вперёд.
Мне изображать удивление не приходится.
— Два проводка и контроллер? — я лишь добавляю в интонацию щепотку злости, надеюсь, поможет. — Это не должно стоить сотку!
— Ты модель видел? Это неломайка. Вскрыть нельзя в принципе.
— Так а что ты хотел с ним до завтра делать?
— Вскрыть нельзя, а манипулировать снаружи тем, что внутри — можно. Сотка это цена, а ты предложил три.
Не то чтобы у меня не было таких денег, но отдать почти все накопления за призрачную возможность узнать секреты отца, которых может и не быть вообще. Тем более может не быть на девайсе — крайне сомнительная перспектива.
— Я погорячился, — изображаю на лице гримасу сильнейшего расстройства и недовольства собой, — арендуй на часок… максимум до вечера.
Чиж тоже ведь не последний идиот, понимает, что не всё можно доверить постороннему взломщику, а мы, хоть и не друзья, но знаем друг друга не первый год.
— Пять Кэсов в час, летайка в залог, и у тебя ничего не выйдет, я предупредил.
Его осторожность меня не удивляет. Кладу аэроборд на стойку, параллельно заказываю такси и, чуть повысив голос, обращаюсь к Чижу, который уже скрылся в подсобке:
— Ещё камеры надо глянуть обычные, городские.
— Так смотри, они в открытом доступе, я тут зачем?
— Не хочу, чтобы кто-то знал, что меня интересует.
— А мне, значит, знать можно? — немало повеселевшим тоном спрашивает Чиж.
— Тебе да, — уверенно отвечаю я и давлю дружелюбную улыбку.
Моя бы воля — я бы плащ-невидимку надел, да его не изобрели ещё. В сухой теории никому нельзя знать, что я делаю и чем интересуюсь, в "мокрой" практике приходится выбирать наименьшее из зол.
***
Крохотная капсула одноместного такси мчит меня домой. Хорошо хоть от ненастоящего ИИ не отказались. Я читал, что раньше машиной надо было управлять, прям как лошадью, и в каждом авто было специальное место с рулём и педалями для водителя-человека. Дикие времена, безумная расточительность.
Пока еду, проверяю нужные мне камеры на ускоренной прокрутке. К институту отец не подъезжал. Я с самого начала был уверен в этом на девяносто девять процентов, зато теперь знаю на все сто.
Перед тем, как зайти домой, прокручиваю в голове несколько планов. Было бы прекрасно соврать, что вернул инфон отцу, а вечером подойти к родителю с мучающими меня вопросами и козырем формата "я тебя прикрыл". Увы, я уверен, что любовницы у папы нет, да и мать непременно спишется с ним за день.
На визит к Чижу и путь обратно я потратил чуть меньше шестнадцати минут и одиннадцати тысяч кредитов. Десять ушли на аренду оборудования и тысяча на то, чтобы быстро глянуть городские камеры с чужого аккаунта.
Отец на работе не появлялся, и я спокойно вру, что смотался к институту, не нашёл его и вернулся обратно. Это я знаю, что путь туда-сюда занимает на семь минут больше, она, может, и удивится моей скорости, но точно не придаст этому особого значения.
Дверная камера под контролем, когда вернётся отец — я увижу. Посмотрим, что мне досталось в аренду.
Я достаю из небольшого чехла невзрачную пластиковую коробку, чуть больше кулака размером. Щёлкаю крохотную кнопку, в результате быстро и плавно поднимается крышка. Внутри надувается окружность, имитирующая запястье, и я оборачиваю вокруг него отцовский инфон.
Надеюсь, у меня есть хотя бы час. Всё, что мне удаётся сделать сходу — это сконнектить девайс для взлома со своим инфоном.
Городская сеть — жалкое подобие великой сети Интернет, которой уже никогда не будет. Никто не рискнёт объединять все данные и все вычислительные мощности. Ведь если коварный Искусственный Интеллект уцелел или если чей-то злобный разум его создаст вновь — катастрофа будет глобальной. А так — случись что, это станет проблемой одного города. Чуть что — врубят генераторы ЭМИ. Да, город придёт в упадок, теплицы на крышах и грядки на подоконниках. Год-два голода, и всё вернётся к норме. Я слышал, такое случалось в других городах, но никто не может сказать с уверенностью, была ли то ложная тревога или злобный ИИ всё ж таки блуждает по миру в переносных дата-банках.
Почти час у меня уходит на изучение открытой информации об отцовской модели инфона, общих принципов взлома и полутора страниц текста с инструкциями от Чижа.
Время — деньги. Надо пробовать, к тому же отец может прийти в любой момент. Хитрый девайс под моим командованием со стопятидесятой попытки подменяет нужный сигнал, оповещающий устройство о том, что хозяин не обнаружен, на противоположный. Коннекчу его к линзе в левом глазу и вижу, что я здесь не единственный гость. Ну Чиж, ну сволочь. Ты ж говорил, что нельзя сломать удалённо!
Цепляю за хвост неожиданного конкурента. Через длинную цепочку других взломанных девайсов, предназначенных для заметания следов, я выхожу на аккаунт, с которого работал другой взломщик. Никто не может быть в сети инкогнито, но едва ли это настоящая личность.
Линзой-экраном в правом глазу я управляю своим инфоном, взломным девайсом и системами дома, на ней я вижу подходящего к двери отца. Едва дыша закрываю лазейку, через которую влез другой хакер, и оставляю маленький чёрный ход для себя, чтобы заглядывать на инфон к папе по сети, без таких плясок с бубном.
Увы, закинуть девайс в его комнату я уже не успею. Не страшно. Инфон в один карман, взломную коробку в другой, а сам прикинусь пледом. Растягиваюсь на кровати, делаю вид, что смотрю видео и думаю о том, кто вломился в папин инфон одновременно со мной.
Дверь в комнату открывается без стука.
— Кто такая Никки? — как приговор звучит вопрос отца.
Он называет имя профиля, который я поймал "за хвост". Вскакиваю, как ужаленный и упираюсь в требовательно протянутую ладонь. Молча кладу в неё инфон.
Что вообще произошло? Как это понимать? Если он оставил инфон специально и следил за мной через другое устройство, то почему он спрашивает про неизвестного хакера?
— Без понятия, — в полной растерянности бормочу я в ответ, только потому, что папа явно желает услышать хоть что-то.
Не хочется смотреть в глаза отца, но я усилием воли поднимаю взгляд. Он не верит мне, а ещё — не доверяет. Раньше он тоже не рассказывал всего, но… это больше походило на защиту ребёнка от того, что ему, то есть мне, знать рано или не нужно. Но теперь на лице моего родителя настоящее недоверие. И разочарование.
Нахрен лифт. Ноги несут меня вниз, на улицу, на свежий воздух. Я спалился. Не отвертеться, не объясниться. Остаётся только разыскать эту самую Никки и предъявить ему. Едва ли такой финт меня оправдает, но, может, как-то поможет сгладить вину.