На улицу я вываливаюсь совершенно ошарашенный. Зато у меня осталось целых полторы минуты! Давлю на дверь и возвращаюсь внутрь. Нетронутая левая рука цапает аэроборд, и я выскакиваю обратно. Минута десять. Может, снять ограничения по высоте полёта? Нет, тогда меня точно по камерам найдут.
В глухом переулке за мной наблюдают лишь лежащий в груде тряпья и картона старик и пара облезлых собак. Сомневаюсь, что кто-то из этой троицы ведёт видеофиксацию, но на всякий случай утыкаюсь в угол между стеной и контрфорсом древней многоэтажки.
Очень хочется узнать, что же мне написала Даша, но увы. Даю команду отключить инфон в последнюю секунду таймера. Я успел. Айдж исчез под "зонтиком" в одном переулке. Сейчас в другом появится Вадим Бросов. Я достаю из рюкзака сумочку. Две накладки на щёки и два "самострельных" микрошприца, а к ним инструкция. В каждую бровь. Выполняю нехитрую манипуляцию по протыканию кожи миниатюрными тюбиками с иглами, жду указанные тридцать секунд и бросаю отработанные расходники обратно в сумку. Не буду рисковать и попытаюсь утилизировать их более надёжно.
Активирую и кладу в карман браслет инфона моей новой личности. Ещё сутки предстоит жить с одной рукой, неудобно. Застегнуть браслет левой на левом же запястье задача нетривиальная, а правую я трогать не хочу. Линзу-экран моего прежнего девайса из левого глаза приходится просто бросить в рюкзак и установить на её место аналог, подходящий к модели инфона новой личности.
Вот и всё, хотел бы я взглянуть на себя в зеркало, но такой возможности у меня нет. Я аккуратно ощупываю лицо, и правда не родное. Как минимум ничего не болтается, не выпирает. Накладки сидят, как влитые, даже на ощупь от кожи не отличить.
Прыгаю на борд и уношусь прочь от старика с собаками. Надеюсь, он ничего не видел.
Я должен найти ту самую Никки. Она влезла в телефон отца и всё испортила! Из-за неё я спалился, из-за неё не могу вернуться домой! Подкручиваю доску и делаю хитрый горизонтальный флип. Я же вроде как аэрогонщик. Вылетаю из переулка на дорогу и замираю. Понятия не имею, что делать дальше. Обвинять во всём эту самую Никки, которую я даже в глаза не видел — очень и очень глупое занятие. Мне искать её надо, а не материть мысленно.
Ещё эта девчонка в белом халате — Даша. Откуда она знает моё имя? Перебираю всех Даш, которых когда-либо видел. Если бы люди с возрастом не менялись — я бы её узнал. Память у меня почти фотографическая. Если человек не изменился — я узнаю его через любое время, но как сопоставлять детские лица со взрослыми, в которых выросли их обладатели — ускользает от моего понимания. Хорни-докторица не бьётся ни с кем из прошлого. К тому же она и не врач, но в сети пишут, что после такой операции протез и правда нельзя использовать сутки. Я даже не могу проверить, работает он или нет.
Проблемы надо решать по мере поступления. Моя биологическая рука со следилкой сегодня точно не понадобится, значит, о том, как её возвращать, подумаю завтра. Я ищу на карте клуб, в котором танцует Никки. Откроется он вечером, у меня куча времени.
Запах кофе, мяса и выпечки напоминает, что сегодня я ещё не ел. Как приличный человек, я спрыгиваю с аэроборда перед входом в кафе и открываю дверь. Под подошвой что-то хрустит. Я захожу внутрь, внимательно глядя под ноги. Массового исхода тараканов нет, это был одинокий любитель экстрима от мира насекомых. Он рванул в прекрасное далёко средь бела дня и умер под моим кроссовком, кого-то он мне напоминает.
Сажусь за дальний столик и подключаюсь к сети кафешки, пытаясь оценить степень антисанитарии. В Верхнем Городе такое заведение и дня бы не проработало, но я сомневаюсь, что найду другое. Хотя даже здесь могут навести чистоту — во врачебном кабинете Даши всё так блестело, что возникало ощущение стерильности.
Ожидая, когда же мне принесут кофе с бутербродом, я пробегаюсь по новостным сайтам Верхнего Города. Не ищут ли меня, случаем? Всё же отец мелькает в новостях раз пять за год, не меньше. Рано или поздно моё исчезновение вызовет вопросы.
Про меня ни слова, про отца тоже. Во всех заголовках мелькает наш правитель-самодержец, всенародно любимый и вновь переизбранный мэр Эйкван. Он как обычно вещает об угрозе ужасного ИИ, который пытался уничтожить человечество и попытается сделать это вновь. А значит, мы должны сплотиться, а чтобы лучше сплотиться, надо усилить контроль за носимыми девайсами, за аугментации тела в верхнем городе ввести смертную казнь, а главное, запретить разработку нейронок шестнадцатого поколения.
Старый идиот, даже двадцать третье поколение, которое существовало перед ядерной катастрофой, не позволяло спроектировать полноценный ИИ. Сетки шестнадцатого годятся только для расчёта маршрута по картам и управления кофемашиной. Интересно, за него хоть кто-то голосовал?
До вечера я изучаю сеть Нижнего Города. Полезного мало, но кое-что всё-таки есть. Во-первых, Никки, с устройства которой ломились на инфон отца, существует в реальности. Я засёк её на камерах перед клубом. Во-вторых, она явно что-то скрывает, иначе бы я смог отследить её путь до дома по камерам. Не верю я, что она всегда случайно терялась в мёртвых зонах. Как минимум, это живой человек.
Ещё мне удаётся найти дыру в сервисе такси Нижнего Города, и в голове начинает зреть довольно глупый план. Только большая часть расчёта в моей задумке базируется на удаче, а называть такое планом — нельзя. Но другого у меня нет.
В восемь вечера я нахожу самый дешёвый хостел в пяти минутах от ночного клуба и заваливаюсь спать до полуночи. Точнее, пытаюсь это сделать, но сон не идёт. Я надеюсь найти хоть какой-то более рациональный способ втереться в доверие к зеленоволосой незнакомке, но всё, что приходит на ум — это прийти в клуб как посетитель и пытаться подкатить к танцовщице. Уверен, что в лучшем случае у меня ничего не выйдет, а в худшем — я потеряю все прочие возможности завязать знакомство.
Заняв позицию напротив служебного входа, я жду. К двум часам ночи мне удаётся взломать камеры клуба. В отличие от городских, которые может посмотреть любой желающий, доступ к ним ограничен, но не слишком-то защищён.
Сцена пустует. Я упустил её? Надеюсь, что нет, лезу в сервис такси и создаю полсотни фальшивых заказов на другом конце города. Завтра эту лазейку закроют, но не страшно — придумаю новый план. Сейчас всё равно нет идей получше.
Если, выйдя на улицу, она запрыгнет в машину — у меня не будет ни шанса, а вот если машин не окажется— появится окошко возможностей. А вот и Никки. Смуглая зеленоволосая девица с нагловатым взглядом. Одета просто: в обтягивающие кожаные штаны и джинсовую куртку. Судя по мимике, она матерится сквозь зубы. Прекрасно её понимаю — никто не ожидает, что придётся ждать машину в такое время. Далеко не час пик. Каким бы глупым ни казался план, если это работает — это не глупо!
Как подойти к девушке, с которой на работе пытаются познакомиться все кому не лень? Да ещё и сразу после трудового дня? Сколько там шкурке моей фальшивой личности? Двадцать один. Уже не так плохо. Настоящего меня она отшила бы точно, ведь я младше на два года. А вот аэрогонщик из Верхнего Города имеет какие-никакие шансы. Надеюсь, накладки от Тимона старят меня на необходимые три года. Очень надеюсь. Я переступаю ограждение и начинаю переходить пустую дорогу. Ночной город гудит бесконечной какофонией звуков, клуб бухает чётким ритмом электронной музыки.
Тёмный переулок, на который выходит служебный вход, притягивает не только меня. Пока посреди проезжей части я размышляю о том, как бы мне подойти к той, кто мне нужен, три типа весьма стрёмного вида не утруждают себя сложными рассуждениями.
Длинный, лысый и толстяк обступили Никки и, посмеиваясь, что-то ей затирают. Проблема или шанс? Неважно, я должен превратить проблему в возможность!
Я и с двумя-то руками не боец. Одолеть трёх утырков, не используя физическую силу — неразрешимая задача. Придётся делать невозможное. Единственное, что я умею — это быстро искать информацию.
В любом случае я не могу игнорировать происходящее. Ладно изнасиловать, но её могут убить, а тогда оборвётся моя единственная ниточка.
О каждом из моих противников просто гора информации, а я вместо того, чтобы её изучать, думаю о том, что про Никки в сети я не нашёл, считай, ничего. Только место работы. Пятнадцать секунд на каждого, чтобы выбрать удачные видео, цитаты, слова. Мне приходится плестись с черепашьей скоростью, чтобы найти решение головоломки.
Толстяк прижимает мою цель к стенке, прямо сейчас её точно не убьют. Пока разденут, пока потискают — я успею что-нибудь придумать. От этого не умирают. Когда до неприятелей остаётся десять шагов, меня замечает лысый и становится в стойку. Я уже знаю, что он боксёр. Длинный суёт руку в карман. Будь у меня час времени — я бы знал, что у него там, но выяснить такое за секунды невозможно.
Говорят, я неплохо подражаю голосам, если не получится — прыгну на борд и свалю. Зачем бы эта зеленоволосая стерва ни лазила в инфон отца, это не стоит моей жизни. Быстро прокручиваю на линзе-экране удачное видео, которое я нашёл на первого из троицы:
— Что, я говорил, сделаю с тобой, когда узнаю, что ты бил девочек? — медленно и презрительно произношу я.
Мой тон, моя интонация и построение фразы — всё должно напомнить его тренера. Ужасно, отвратительно принимать решения с шансом на успех меньше девяноста процентов, а сейчас так и вовсе меньше пятидесяти.
— Так я не бил! — на автомате отвечает опешивший боксёр.
— Ерик, сколько раз я тебе говорила — ножик детям не игрушка, — быстро тараторю я, не обращая внимания на ответ.
Я вовсе не рассчитываю, что лысый примет меня за свою бабушку, мне нужно лишь замешательство, ведь он уже достал нож. Если Даша неправильно присоединила протез — я труп. Активирую бионическую конечность и хватаю лезвие и бью коленом в пах. Надеяться справиться только словами было совсем уж наивно. Надеюсь, меня не посадят за нападение на трёх таких благопристойных джентльменов?
— Эй ты, — толстяк уже отпустил девушку и обернулся ко мне, — эти двое поспорили на косарь, что ты девку трахнуть не сможешь. Пузо не позволит.
Этой кличкой его не дразнили уже несколько лет, но он помнит, кто это делал. Конечно, я нагло вру. Я перекладываю нож в пухлую потную ладошку и легонько подталкиваю гору сала к его товарищам.
Встречаюсь взглядом с Никки. Я хотел быть рыцарем на белом коне, а вот нифига! В изумрудных глазах усталость, злость и ни капли страха. Похоже, у неё был свой план. Отступать поздно.
Вот он — момент истины: хватаю Никки за руку и тащу прочь. По моим прикидкам, у нас есть секунд десять, пока те двое убедят толстого тормоза, что ничего о нём не говорили.
Шаг, второй и перехожу на бег. Девушка следует за мной, как привязанная. Первый поворот, за ним ещё один. Я понимаю, что понятия не имею, как поступить дальше! Представиться? Флиртовать? Попробовать удалиться с гордым видом безымянного рыцаря и надеяться, что она меня окликнет?
Рационально, последний вариант имеет чуть больше шансов на успех. Не верю я в своё обаяние, но полагаться на удачу не могу тем более. Я чувствую, как Никки пытается замедлиться и вытянуть свою ладонь из моей. Дальше откладывать нельзя.
Я останавливаюсь и внимательно смотрю по сторонам. Погони нет, надеюсь, те придурки перерезали друг друга. Отпускаю её ладонь и хочу протянуть руку для рукопожатия, по привычке правую.
— Вадим, — я отдёргиваю протез и протягиваю левую.
Как непривычно представляться чужим именем. А ещё, за целый день стоило бы узнать, как тут принято у железячников. Может наоборот надо бионическую конечность подавать в знак расположения?
Девушка оглядывается так же, как и я, убеждаясь в нашей относительной безопасности, а затем сканирует меня с макушки до пяток придирчивым взглядом. Ещё днём я сменил цвет волос на чёрный, а причёске придал вид залихватских вихров. Как выглядит моё лицо — я понятия не имею. Куртка серая, штаны на мне, ширинка не расстёгнута, даже борд в суматохе не потерял — он под мышкой. Хочется верить, что я выгляжу в её глазах хотя бы не отвратно.
— Вероника, — она уверенно пожимает мою ладонь.
Весь мой план, который я построил, пока бежал, базировался на том, что я аки рыцарь спасаю испуганную деву. Я знаю о ней почти ничего, но кое-что из профиля в сети вытащить удалось. Для приятелей она "Ника", для друзей — "Никки" а мне, значит, полным именем называешься? Ничего, это во много раз лучше, чем "пошёл нахер" — как для большинства желающих познакомиться.
Вроде бы познакомились, а дальше что? Знал бы, что понадобится — нарабатывал бы навык флирта годами. Почему я думаю про флирт? Не сказал бы, что она мне нравится. Более того — она либо враг, либо беспечная дурочка, позволившая воспользоваться своим инфоном. Я туплю уже три секунды. Надо что-то сказать:
— Могу подвезти, — я глуповато улыбаюсь и бросаю борд.
Доска замирает в воздухе над асфальтом, а я на одеревеневших вдруг ногах становлюсь на неё. Никки измеряет меня взглядом ещё раз. Она что, рассчитывает определить мои способности по форме ушей?
— Да я и сама…
Перебивать невежливо, но если я позволю ей свалить в закат, точнее уже в рассвет, то все старания падут прахом. В конце концов, не зря же я учил биографию моей шкурки:
— Я профи, ну как профи, третье место в аэророле на среднем кольце, не зря же тебя спас… — я запинаюсь, она уверена, что справилась бы сама, приходится выкручиваться и заменить слово "спасал" другим, — выручал.
Слова надо подбирать точно, выручать — это совсем не спасать, это так, мелкая услуга. Надеюсь, я спас её гордость словесным реверансом.
После секундного колебания Никки становится позади меня. Её руки как тяжёлый ремень сцепляются у меня на талии. Я жду пару секунд, не двигаясь с места, и, поняв, что адрес сообщать она не собирается, спрашиваю:
— Куда едем?
— Я опасалась, что ты молча повезёшь меня к себе, — в её голосе я слышу усмешку, а в ней спадающее напряжение, словно кто-то быстро-быстро ослабляет натянутую струну.
Уверен, что если бы я повёз её к себе не спросив, она бы скинула меня с доски. Но теперь она расслабилась и успокоилась, можно быть понаглее:
— Я бы так и сделал, но мне просто некуда тебя везти, так что говори адрес.
— Ты же не думаешь, что я настолько дура, чтобы сказать первому встречному, где живу?