Эндр брел в таверну «Однорогий лось» — до боли привычное место. Брел по мостовой, вдоль которой горели костры, согревая солдат, в чьих хмурых лицах ясно отражалась усталость и… скажем честно, обреченность. Позади шли, негромко переговариваясь, остальные: братья, Беддах, Тимьян, Кир — непременно Ослепительный — и Мёд.
Битва отгремела. И осаждающие и защитники с наступлением сумерек отправились на отдых, переводить дух, зализывать раны и ждать следующего дня.
Можно сказать, первый день остался за аннатами, но это порадовало разве что дракона Эдма, да и то, вряд ли. Уничтожено множество вражеских камнеметов, отправлен в свободное плавание таран, вовремя обнаружены лазутчики, пытавшиеся открыть ворота. Убито немало северян. Попытка сломить дух аннатов, бросив на передовую живой щит — пленных соотечественников — провалилась. Изрядно пощербленные стены и башни по-прежнему возвышались неприступной преградой, и речка Стремнинка всё так же текла, оправдывая своё название и сводя на нет любые попытки ее форсировать.
Но, несмотря на это, в стане захватчиков царило оживление. Часовые растерянно наблюдали за сотнями и сотнями костров, с тревогой вслушиваясь в тысячи пьяных, а порой и по-настоящему звериных выкриков. Северяне били, насиловали и всячески издевались над пленными. Демонстративно подводили их — окровавленных, со страшно распухшими от побоев лицами — к берегу и перерезали им горло. Угрожали, что завтра защитникам конец и такая смерть ждёт всех. Защитники терпели. Закрывали глаза и молились.
Они не верили в победу.
Потому что на закате в небе появились драконы. Стремительные, дымчато-серые твари с багровыми глазами повергли людей в шок.
Мало кто знал, что это всего лишь дайры — фантомы имеров. Сотканные из воздуха и мертвых напевов призраки.
Заведение Матвея украшало разнообразное оружие, развешенное на стенах. В их числе попадались и довольно интересные экземпляры. К примеру, сломанный двуручник с извивающимся лезвием, являющийся, как утверждал Матвей, точной копией легендарного «Пламени» Полуденной Девы, и выковали этот ржавеющий кусок железа в незапамятные времена кузнецы, лично знакомые с полумифической спутницей пророка, и сломали его не где-нибудь, а в бою с неверными. Увы, это был обычный фламберг, так распространенный в Кальвенте. Еще имелся клевец, которым тридцать лет назад убили последнего высшего мага Басилита Уперита. И это тоже вранье. Как известно Уперит вообще пропал и его так и не нашли.
Странное чувство юмора у вояк. И фантазия их порой переходит границы. Но Матвей свято верил в то, что «трофеи» подлинные, не обращая внимания на смешки и подтрунивания.
Внутри пустовало. Матвей — тучный мужчина с грозно всклокоченными бровями и грязным передником, — был хмур как никогда. А за традиционным столомнаемников Эндра — в углу, неподалёку от кухни — важно восседал последний, седьмой наемник.
— Ага! — воскликнул, хлопнув в ладони, Эндр. — А вот и Верга! Где ж ты был, приятель? Всё представление пропустил! Рассказывай, где пропадал.
Верга поднял голову, невозмутимо посмотрел на вошедших, ничего не ответил, и продолжил ужинать куском мяса, хлебом и кружкой пива. Мясо он поглощал с помощью ножа и пальцев. Дело в том, что Верга, — худощавый брюнет с частой проседью и продолговатым костистым лицом — был выходцем из малочисленного племени раавентов, проживавших на севере Данварии. Раавенты славились странными обычаями. Среди прочего раавенты не признавали ложек и вилок.
Сьев половину, Верга тщательно вытер руки о платок, затем потянулся так, что кожаный камзол с многочисленными металлическими заклепками заскрипел. Далее он, под пристальным взглядом рассевшейся вокруг компании, хлебнул пива, вытер усы, и, ни на кого не глядя, произнес:
— Сначала вы.
Следует отметить еще одну примечательную особенность Верги — крайнюю невозмутимость. В его невзрачных серых глазах сквозили иной раз глубокое равнодушие, порой — хмурая сосредоточенность и всё.
Недовольно поморщившись, Эндр поведал о событиях прошедшего дня, активно перемежая речь проклятиями.
Каллад испытывал к раавенту двойственные чувства. С одной стороны непроницаемость Верги, пребывавшая с ним всегда и везде, раздражала. С другой — Каллад признавал его превосходство. Мозговой центр их братства, Верга имел странную привязанность к земляку — Эндру. Верга служил под началом Эндра в то время, когда толстяк в самом деле занимал пост друнгария королевских войск Данварии, и остался с ним после изгнания с родины вследствие какого-то скандала, о котором ни Эндр, ни Верга никогда не распространялись. При этом Верга превосходил Эндра и в знатности рода, и по уму, и в плане владения оружием.
Каллад про себя усмехнулся. Так или иначе, толстяк хоть в чём-то уступал им всем. Но он их командир, и до сих пор никто в этом не усомнился. Больше того, они по-своему уважали и ценили его. Эндр был для них чем-то вроде талисмана. Но все равно, преданность Верги — по слухам дворянина с незапятнанной репутацией — удивляла. Он оставил перспективу стать одним из приближенных короля Данварии, стать, может быть, одним из крупнейших чиновников страны ради безродного выскочки. Почему? Из-за чего такая почтительность и внимание к толстяку, бывшему в молодости пиратом?
Слушая, Верга нервничал. Незаметно, но Каллада не обманешь. По тому, как часто подносил раавент кружку ко рту, по числу глотков пива, по тому, как разрезал мясо, как брал ломтик тонкими пальцами многое можно сказать. Да, сейчас он явно пребывал не в духе — нож застывал на куске, взгляд устремлялся в пустоту, но затем, словно очнувшись, Верга принимался немного более резко разрезать кусок, совсем чуть-чуть. И причины тревоги не только успехи защитников крепости, не приведшие итоге ни чему, но и кое-что еще.
Если Верга где-то пропадал, то не зря.
— Теперь ты, — закончил Эндр, и, обернувшись, крикнул: — Эй, Матвей, черт брюхатый! Заснул там, что ль? Тащи пожрать что-нибудь, да и выпить! Сколько уже сидим!
Матвей в ответ выругался, но через несколько минут вышел в сопровождении дочери-помощницы. Они поставили на стол миски с жареной говядиной, пиво, огромную сковороду с яичницей, несколько головок лука, сыр, хлеб. Вид у хозяина таверны был угрюмый.
— Ты чего насупился, родимый? — поинтересовался Тимьян. — Денег у нас нет, и вряд ли будут, но ты не расстраивайся…
— Заткнись, Тимьян, — осадил его Эндр. — Вечно ты со своими глупыми шутками. Что-нибудь случилось, Матвей?
Трактирщик раздраженно махнул рукой.
— Ухожу я! — чуть не крикнул он. — Покидаю вот насиженное место! Манатки вот собираю! Телега уж во дворе стоит…
— Чего это вдруг? — поинтересовался Кир Ослепительный.
— А разве ж непонятно? Кранты нам, ёж в твою мать! Уносить ноги надо, пока не поздно! В общем, мужики, без обид — пару-тройку часов, и закрываемся. Навсегда…
— Не дрейфь, пузо, мы победим, — ободрилего Тимьян.
— Не смешно! — обиделся Матвей.
— Тимьян! — рявкнул Эндр. — Закрой свой блядский рот!
— А что такого-то?
— Хочешь по башке схлопотать?
— Нет.
— Так-то. Помалкивай. — Эндр посмотрел на Матвея, нервно вытиравшего полотенцем руки. — Я тебя понял, брат. Потом поговорим. А нам сейчас надо кое-что обсудить.
Трактирщик, кивнув, удалился.
— Ну, — потребовал Эндр, — начинай. Не тяни вола за хвост.
— Сейчас, — ответил Верга и протянул руку к кувшину с пивом, чтобы пополнить кружку, но Эндр решительно отбросил ее в сторону.
— Сколько лет я тебя знаю, — проворчал Эндр, — но никак не могу привыкнуть к твоей манере умничать. Рассказывай, чтоб мне пропасть!
Верга послушно убрал руку (в который раз Каллад подметил почтительность жеста и в который раз подивился тому, как может конь благородных кровей склонять голову перед диким кабаном), и, чуть помолчав, голосом ровным и даже отстраненным, начал:
— Как тебе должно быть известно, исан, сегодня после обеда я намеревался посетить Томаша-оружейника. Томаш давно обещал привести мне пару карвийских кинжалов…
— Покажи! — чуть ли не хором попросили Аркера, Кир, Тимьян и Эндр.
— Позже.
— Вот так всегда, — поморщился Кир Ослепительный. — Наведет туману, а потом оказывается, что все твои штучки, Верга, — полная дрянь.
— Не неси чепухи, беда ходячая! Много ты понимаешь! — возмутился Тимьян, и Каллад, чей меч когда-то подарил ему именно Верга, с готовностью кивнул.
— Ну, хватит уже! — устало произнес Эндр. — Потом потреплетесь! Молчание! Верга говорит.
Но Верга не спеша наполнил кружку, сделал мучительно долгий глоток, удовлетворенно вытер усы, посмотрел на окружающих, как бы удостоверяясь, достаточно ли хорошо он подогрел их интерес, и едва-едва, буквально самым краем рта, улыбнувшись, продолжил:
— Так вот. Я отправился к Томашу, ибо, несмотря на осаду, дело действительно не терпело отлагательств. Разумеется, те кинжалы стоили немалых денег — это понимал даже не имевший представления об их истинной ценности Томаш, и торг предстоял нелегкий, но я — и вы знаете это не хуже меня — не лыком шит, и умею доставать нужные мне вещи, не имея необходимой суммы денег. К тому же Томаш мой давний партнер, ая оказывал ему некоторые услуги, так что проблем возникнуть не должно было.
По дороге мне встретился Хади́на — капитан дворцовой стражи. Я имел с ним некоторое знакомство. Мы пожали друг другу руки, обменялись парой ничего не значащих фраз. Как оказалось, он тоже направлялся к Томашу. Не могу сказать, что Хадина искренне обрадовался совместной прогулке. Как раз наоборот — неискренне обрадовался. Но я не придал этому значения — Хадина старый интриган, как и все во дворце. Ему всегда есть что скрывать.
Прибыв к оружейнику, Хадина согласился подождать, пока я улажу дела. Томаш явно нервничал, и было заметно, что он стремился поскорей от меня избавиться. При этом оружейник частенько посматривал на Хадину, как бы прося ему помочь. Томаш давно отдал бы мне кинжалы, но купеческая хватка не отпускала его. Капитан, кстати, тоже волновался, что меня несколько удивило — по его же словам, он никуда не торопился. Словом, оба что-то скрывали.
И тут в лавку Томаша вошли еще двое — кажется, сановники из дворца. Лица знакомые, но кто именно и какие должности занимают — не припомню. С их приходом Томаш и Хадина окончательно потеряли терпение и попытались спровадить меня, ссылаясь на очень важные дела. Я, однако, был непреклонен и заявил, что без кинжалов не уйду. Тогда Томаш сдался и уступилих мне, можно сказать, за бесценок — беспрецедентный случай! Я откланялся, а Хадина, как бы оправдываясь, сказал мне вслед, что-то вроде: еще встретимся, старина, не обижайтесь. Я послал их — мысленно, конечно же — куда подальше, и, довольный, поспешил к вам. Но чем дальше я шел, тем сильней убеждался, что здесь не всё чисто. Я развернул полотно, в которое были завернуты мои кинжалы…
С этими словами Верга вынул из-за пазухи два неприметных с виду боевых кинжала — клиновидное обоюдоострое лезвие, длинной чуть побольше ладони; рукоять, оплетенная тонкой стальной проволокой; круглая гарда, — и положил их на стол.
— Ну, и что в них особенного? — с сомнением проговорил Тимьян, повертев их в руках. — Нет, конечно, ножички дорогие, спору нет — сталь отличная, заточка безупречная, рукоять… видел я нечто подобное пару раз. Здесь, в Аннате, такие рукояти не делают. Они чем-то похожи на кинжалы, которые в Хаэрте зовутся анвелле, в переводе — «невидимка». Только анвелле поменьше размером.
— Глянь-ка на клеймо мастера, — сказал Верга. — Золотая пчела — знак Серого.
У Эндра вытянулось лицо. Он выхватил кинжалы из рук Тимьяна и стал внимательно, почти благоговейно рассматривать их.
— Не может быть, — произнес он с придыханием. — Неужели это работа Серого?
— Мало того, — сказал Верга. — Клинок заговорен «безмолвными братьями».
— Кто такие «безмолвные братья»? — спросил Аркера.
— Секта воинов-магов в Данварии, занимающаяся охраной короля и его семьи.
— Н-да… — протянул Эндр. — Я всего могу от тебя ожидать, но это… это уже нечто! Как они попали к тебе?
— Это длинная и скучная история. Кинжалы у меня и это факт.
— Ничего не понимаю, — сказал Кир. — Серый, «безмолвные братья»… может, объяснишь, Верга?
— Это сталь особой выделки, с добавлением компонентов, придающих ей ряд свойств, которыми обычные клинки не обладают. Не просто острота, прочность, баланс. Это также… как бы выразиться поточнее… приспособляемость. Эти кинжалы не тупятся, не плавятся, не теряют качеств на морозе. Они также неподвластны магии, но могут ее распознавать.
— Идеальное оружие для убийц… — пробормотал Тимьян, как-то странно глядя на кинжалы.
— Естественно, Томаш ни о чём таком не знал.
— Ясно, — мрачно сказал Эндр. — Ты развернул тряпицу и увидел…
— Да, исан. Именно так. Сталь светилась еле заметным голубоватым свечением. Неподалёку находились маги, или продукты их деятельности. Поясню. Кинжалы созданы в Данварии, то есть, практически, на другом краю света. И заточены под магию древних, подистинную магию, как говорят. Такие кинжалы изначально, в седую древность заговаривали для выслеживания и убийства шаманов бадров. А вот магию Источника они вряд ли учуют.
— Имеры, — как всегда глубокомысленно изрёк Мёд.
— Ничего не понимаю, — сказал Тимьян. — Кто такие шаманы бадров? Какое отношение они имеют к имерам? Имеры ведь живут на крайнем севере, а вы из острова на самом юге. Значит, и ваши эти… как их? Бадры! Они тоже оттуда? Не понимаю.
— Имеры с бадрами когда-то были одним народом, — разъяснил Верга. — Понял? Нет? Это родственники, хотя, по современным бадрам этого никак не скажешь. Я продолжу, хватит глупых вопросов. Где-то рядом находились имеры, а конкретно, в доме Томаша. И я немедленно решил выяснить всё, что возможно. Кинжалы, как я уже говорил, неподвластны магии — то есть, маг имеров, при желании, не смог бы меня отследить. Так что я мог прятаться спокойно. — Верга умолк, обвёл всех немного загадочным взглядом, и продолжил: — И я выяснил. Во всеми возможными предосторожностями забрался на чердаккак раз над комнатой, где и находилась моя проштрафившаяся компания в полном составе. И был с ними еще некто. Кое-как, насколько позволяли щели в полу, я разглядел его. Существо — как еще это назвать, не знаю — было облачено в просторный балахон с глубоким капюшоном, надвинутым ниже некуда. Существо было невероятно худым. Оно сидело в кресле и за весь разговор ни разу не пошевелилось. Такое впечатление, что пустой балахон просто расстелили на кресле. И оно не произнесло ни слова. При этом Хадина и остальные с ним как бы говорили, и даже отвечали на вопросы.
— Как это? — спросил Кир.
— Телепатия, — ответил за Вергу Мёд. — Существо, которое ты видел, зовётся агурра́х. Это искусственное создание. Доподлинно не известно, что оно из себя представляет, но есть предположения, что агуррахи — бесплотные духи, вроде призраков. Это посланец имеров. Так называемый аватар. Магия имеров — это магия мертвых.
— Проклятие… — стиснув зубы, процедил Эндр. — Драконы в небе, дикари у стен, а теперь еще и призраки в крепости…
— Дайры, — невозмутимо поправил его Мед, — не драконы. Это тоже аватары, тоже призраки. Простые призраки. Акт устрашения, ничего более.
— Хм… — почесав затылок, произнес Эндр. — Что ж, что-то подобное следовало ожидать. Что еще знаешь, Мёд?
— Могу добавить: агуррахи — разведчики, шпионы. Они могут подчинять волю людей, могут насылать кошмары — это такой способ воздействия на выбранную жертву. Но им можно противостоять. Они не так устойчивы, как, к примеру, илло́фриеры имеров. Аватары-убийцы, проще говоря. Есть еще мервы, но они создаются из мертвецов. Мервы — такой расходный материал. Тупая солдатня.
— Так. Теперь ты, Верга. О чём был разговор?
— О том, как сдать имерам город, исан.
— Что и следовало доказать, — буркнул Аркера.
Тимьян усмехнулся.
— В деталях, — сказал Верга, — эту тварь интересовало положение дел в крепости, какие настроения в обществе и во дворце. Трудно было понять, что им монстр приказал, но судя по комментариям этих болтунов, он звучал примерно так: сеять панику, и кончать тех или иных деятелей. И еще я понял, что северяне будут продолжать штурмовать Басилит. Северян очень много. Имеры не торопятся. Они будут ждать, когда мы созреем и либо не уберёмся в Арут, либо не падём им в ноги.
— Ясно, — вздохнул Эндр. — Анастасию и его партии грозит гибель.
— Да, наверное.
— Я бы сказал, — добавил Тимьян, — всем грозит гибель, не только Анастасию.
В этот момент их занимательную беседу прервал трактирщик Матвей.
— Всё, мужики, — насупился он. — Закрываюсь. Уж не обессудьте.
— Ну, раз так, — сказал, пожав плечами, Эндр, — то что ж. Спорить не будем. Сейчас, только дай доесть.
— Да вы всё больше болтаете, — проворчал Матвей. — А есть, совсем не едите. А мне еще дел невпроворот. Вещички собрать, таверну закрыть, окна заколотить… и до утра не управлюсь.
— И куда ты намылился, родной? — поинтересовался Тимьян.
— Известно куда, — ответил Матвей, нахмурившись больше прежнего. — Туда. В Арутию. Куда ж еще-то. Дорога одна.
— Старик, не дури, — сказал Эндр, отхлебнув пива с видом бывалого и много знающего человека. — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Там погибель, это ж дураку ясно. Самое лучшее, что тебя ожидает — это разграбление твоего обоза. А если вспомнить об обитающем там нечистом зверье… Ведь, если подумать, ты не один такой. Зуб даю — весь город на тюках сидит. Утром все дороги на юг будут забиты народом. Если, конечно, вас выпустят, в чём я сильно сомневаюсь. Я с Анастасием немного знаком, так что знаю, что говорю. И даже если выпустят, или сам как-нибудь вырвешься… Как через кордон пройдешь? Кордон никак не пройдешь. Остается в горы. А это верная смерть, поверь.
Матвей надулся, точно большой ребенок. Видно было, как он разрывается между надеждой и отчаянием.
— Люди болтают… — невнятно произнес он. — И… надеюсь, что не… разграбят… Бог поможет…
— Это который? — насмешливо поинтересовался Тимьян, отправив в рот кусок мяса. — Предвечный? Э-э, старик! Это крамола!
— Бог — это самое последнее на кого бы я надеялся на твоем месте, — сказал Кир, стряхивая крошки со стола.
— А я и… — огрызнулся было трактирщик, но потом привычно махнул рукой: — А ну тебя, Тимьян. И тебя, Кир.
— Ослепительный, дорогой мой, — мягко, но непреклонно поправил его Кир. — Кир Ослепительный — не забывай, пожалуйста…
— Брось, парень, — осадилего Эндр, допив пиво. — Не приматывайся.
— Но я Ослепительный! — упрямо повторил Кир.
Эндр побагровел и метнул в него косарь, который, чуть не задев ухо, воткнулся в стену.
— А Киром Безухим стать не хочешь? — прорычал друнг. — А? Чего молчишь?
Кир сглотнул и уткнулся в свою тарелку.
— Всё, хватит, — сказал Матвей. — Выметайтесь. Я закрываюсь.
— Глупости, — подал голос Тимьян. — Если уж Басилиту суждено пасть, то никакие запоры твой клоповник не спасут. Его разнесут в щепки. Так что не запирай заведение. Оставь нам на попечение.
— Нет. Я заколочу здесь всё. Я так хочу.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Тимьян. — Не знаю, что и посоветовать. Боюсь, ждет тебя костлявая. Я вот бывал в гостях у костлявой. У костлявой тоскливо. И опасно. Очень опасно, чтоб мне сгнить. У костлявой безысходно. И там растёт трера… Это такие светящиеся грибы. Которые гаснут, когда кто-то умирает…
— Ладно, — скомандовал, поднимаясь, Эндр. — Поднимайте задницы. Уходим. Завтра новая мясорубка, а послезавтра еще одна и так до тех пор, пока мы не лишимся голов.
— Может, оно и к лучшему, — буркнул Беддах.
Матвей, с несколько виноватым видом проводил их, и уже на улице вдруг сказал:
— А знаете что, мужики? Давайте-ка со мной? Зачем вам тут оставаться? Это верная смерть! А вместе мы в горах может и… так чего, а? Я так думаю, нельзя выиграть войну, не веря в победу. Укатим куда-нибудь, например в вашу Данварию, или в Пеш, или в какой другой вольный город поближе. Устроимся, заживем. Ну, что скажете?
— А это мысль, — осторожно высказался Кир.
— Мысль убогая, — парировал Мёд, скрестив руки на груди. — Наняться к какому-то трактирщику и сбежать, точно нашкодивший пацан — однозначно, не по мне.
— Знаешь что, Матвей, — сунув большие пальцы за пояс, сказал Эндр. — Сегодня я пил у тебя неразбавленное. Никто не заметил? Нет? Эх, вы… Мне это показалось странным.
— Ну я… — замялся трактирщик. — К чему ты это?
— К чему?
— А, я понял. — Матвей сразу сник.
— Вот. Ты понял. Молодец. Ты всегда был подлецом, Матвей. Потчевал нас всякой дрянью и плевать на всех хотел. А теперь ты с горестным видом плачешься нам. Друзей нашел? Я тебе не верю.
— И не надо. Ладно, я пошел. Бывайте.
— Валяй. Не обижайся. Я напоследок тебе скажувот что. Знай и помни — жадная ты скотина, Матвей. Ты мелкая жадная скотина. Такие как ты всюду пролезут. Так что мы тебе не нужны. Пошли, парни.
И Эндр решительно, не дожидаясь остальных, зашагал прочь. Ребята скупо утешили трактирщика: «Не бери в голову, приятель. Ты же знаешь толстяка. Вскипит, наговорит с горяча, а потом как ни в чём ни бывало… Денек выдался, сам понимаешь».
— Эй, командир! — окликнул Эндра Тимьян. — Постой, куда ты? Давай потолкуем.
— О чем?
— Может, и правда сдёрнем отсюда? На юг? В Кальвент, к примеру. Вот в Кальвенте никогда не был. Мы же наемники! Работу везде найдём.
Эндр подошел к Тимьяну вплотную и взглянул на него так, что тот отшатнулся и тихо сказал:
— Ага, понял. Наверное я, как всегда, не вовремя.