Кир оставил коня в самом неприметном месте, какой только сумел найти: на задворках сгоревшего дома, у высокого каменного забора, рядом со смрадной кучей — что именно там находилось, и что чувствовало животное от такого соседства, Кира ничуть не интересовало. Осколок (какое имя!) никуда не денется. А если и денется — невелика потеря. Всё равно придется расстаться с лошадьми. Не тащить же их в Мёдов проход. Как бы самим не застрять в треклятой кишке. Чертовы подземелья. Так что, к демонам конягу. А вообще, Кир не сомневался, что Осколок (нет, какое имя!) останется цел и невредим — вряд ли кто захочет связываться с таким парнем, как он. Здесь может находиться только ворьё, мародеры. Ворьё чует опасность за версту, а от увешанного оружием человека в черном, шныряющего ночью по укромным местам, ожидать можно только неприятностей.
Итак, Кир почти на месте, что радует. Основательность — вот что главное. Никаких промашек. От хорошо выполненной работы, причем выполненной вдумчиво, старательно, получаешь удовлетворение, осознание собственной значимости. Конечно, так получается не всегда. Чаще всё идет наперекосяк, бывает, Кир просто не в настроении. В такие моменты тобой движет хаос. Рука промахивается, глаз не видит…
Бойня на стене — как раз такой случай. Ничего, кроме раздражения подобные события не вызывают. Лучше в разведку. Нет ничего приятней разведки.
Кир понимал, без самолюбования тут не обошлось. Для всех в отряде Эндра он являлся — скажем прямо — раздолбаем. Или даже неженкой. Красивым мальчиком. Исполнительность воспринимали как желание выслужиться, угодить. Нет, подумал Кир, омрачившись. Не желание выслужиться, нет. «Парнишка приручен к дисциплине», — так заявил толстяк, впервые представив Верге. О том, чтопарнишка — раб, выросший в безумно дорогих борделях Ассалея — резиденции властителя Индари, толстяк умолчал.
Скрыл Эндр и то, как там умеют выбивать дурь из головы, и вколачивать взамен желание беспрекословно повиноваться.
Крайне неприятно вспоминать прошлое. Может, поэтому он и назвался глупым в своей претенциозности прозвищем Ослепительный, и прикрывался им, будто щитом. Хотя, Ослепительный он не только поэтому. Но это секрет. Больше всего Кир ненавидел жалость к себе, и лучше прослыть дураком в их пестрой компании, чем позволить с притворным сожалением похлопывать себя по плечу.
Да, Эндр обманывал остальных, говоря, что Кир сбежал от хозяев — владельцев горнорудных шахт в Гуджру — чтобы потом нищенствовать в Киртине. Что парень побывал в аду. Ребят в братстве не обманешь. Черт возьми, даже Беддах не поверил. Веханец тогда усмехнулся, Кир хорошо запомнил. Но если командир врет, значит так надо. На самом деле друнг попросту нашел его, десятилетнего пацана, в пустыне. Пухлый и изнеженный купец игрался с ним до тех пор, пока на караван не напала одна из многочисленных шаек, рыскавших в пустыне (сговорившаяся, кстати, с охраной любителя детских ласок). Кир уцелел, забившись под повозку. Уж что-что, а исчезать он умел, как ни кто другой.
Эндр взял его себе в слуги, но со временем сделал воином и сподвижником.
Кир ловко вскарабкался на крышу сгоревшего дома, от которой остались только обугленные стропила и часть обрешетки, осторожно подполз к краю, и выглянул на улицу. Никого. В застывшей тишине таилось нечто противоестественное. Неужели все ушли защищать город? Или подались к южным воротам? Кир помотал головой, прогоняя прочь ненужные размышления, которые, стоило расслабиться, заполняли мозги, словно какие-нибудь паразиты. Сейчас не до этого. Быстренько выполнить дело, разведать, что и как, и вернуться к Тимьяну.
Губы тронула тень улыбки. Вот уж кто любит поискать призраков у себя в голове. Кир видит этого деятеля насквозь. За всей грубостью и цинизмом Тимьяна скрываются комплексы, комплексы и еще раз комплексы. Тимьян вечно ждет. Только кого? Кто за ним охотится? Никто не знал, а задавать лишние вопросы в братстве не принято.
Ладно, пора двигаться. Кир скользнул на землю, перемахнул через забор и прокрался к следующему дому. Тот был сложен из горного камня — признак состоятельной семьи. Квартал, видать, далеко не бедный, и одинокое пепелище, где остался Осколок, казалось чахлым деревом посреди цветущего сада.
Кир выглянул в проулок. Парадный вход, конюшня, еще какие-то строения. Свет нигде не горит, лишь мертвая тишина, прерываемая отголосками сражения и карканьем воронья. Далее во мгле нависавших гор утопала еще парочка дворов. Кузнечная, она. Настораживало запустение. Почему, отчего? Не может быть, чтобы паника настолько овладела жителями, что все в одночасье побросали свои дома. Всегда найдется упрямец — и не один — готовый остаться вопреки всему.
Странно.
К зажиточному дому примыкал каменный забор. Кир с минуту вслушивался в звуки, доносящиеся изнутри, точнее, к отсутствию таковых, затем влез на забор, подпрыгнул и забрался на крытую черепицей крышу.
Стемнело окончательно. Бледный закат напрочь скрылся за горами.
Едва сделав шаг, как Кир ощутил чье-то присутствие. Замер. Нет, в доме определенно никого. Обитаемое жилище всегда, даже несмотря на гробовую тишину, испускает какую-то теплоту что ли. Он не вор, но способность подкрадываться незамеченным всегда подсказывала, где есть люди, а где их нет. Но тогда кто же следит за ним?
Внутри разлился холодок. Внезапно Киру захотелось, как когда-то в детстве, забиться в укромное место. И замереть.
К нему приближалась нежить. Он не видел и не слышал ее, не представлял, что это такое и как выглядит, но все-таки знал, что оно тут, рядом. Кир лихорадочно прикидывал дальнейший план действий. Убежать, вернуться назад? А успеет ли?
С другой стороны, его ли поджидает тварь во мраке? Или просто что-то вынюхивает? Тоже разведывает? Как ни крути, но человек, так некстати объявившийся здесь, не может не заинтересовать таинственное существо. С какой стати человек разгуливает здесь? Почему не на крепостной стене?
А может, он себя накручивает? Нет, оно здесь, Кир явственно ощущал что-то вроде холодка. Кир спрыгнул во двор. Приземлившись на кусты, затрещавшие под ним, он поднял голову и увидел, как на него падает крылатое существо.
Растрепанные длинные волосы; горячее, слишком горячее дыхание, сопровождавшееся напряженным сопением, больше похожим на шипение змеи. Существо обрушило на него меч, но Кир успел откатиться и выхватить свой клинок.
Существо замахнулось снова. Кир парировал. Лязг, искры. «Оно меня добьёт, — запаниковал Кир, отбивая новый выпад. — Оно же невероятно быстрое, быстрей даже Каллада. Надо уносить ноги». И Кир побежал, даже не понимая куда.
Но наткнулся на стену — как оказалось, он повернул к дому. Кир нашарил рукой дверь, вломился внутрь, помчался вверх по лестнице, сшибая мебель, падавшую, кажется, с оглушительным грохотом — такая тишь стояла вокруг.
Но существо не отставало. Кир оглядывался и видел два немигающих огонька. Ввалился в первую попавшуюся комнату и запер дверь на засов.
Боги! Как же страшно! Несмотря на растущий ужас, Кир попытался оценить ситуацию — сказалась многолетняя закалка. Как-никак, а с Эндром уже двенадцать лет.
Итак, Ослепительный попал-таки в переделку. Кир постарался вспомнить то, что рассказывал в таверне Мёд. Что-то об аватарах, проще говоря, призраках. Что-то об оживленных трупах, или мервах. Аватары имеров могут околдовывать людей. Страх и усталость — откуда они взялись? Теперь понятно. Преследователь, наверное, из боевых. Как Мёд их назвал? Илло… Илло… Плевать. Главное, не поддаваться панике. Какие у него варианты? Выпрыгнуть в окно? А может… спалить дом? Пожар привлечет внимание, глядишь, и отпугнёт монстра.
Кир отпрянул от двери, неожиданно почувствовав, что оно совсем рядом, по ту сторону. Его мерзкое свистящее тяжелое дыхание говорило об одном — тварь действительно нежива. Странное создание. Ни призрак, ни плоть. Нечто, оживленное магами имеров. Сгусток тьмы.
Какое-то время спустя оно вдруг ушло. Кир слышал, как стихает, удаляясь, сопение воина-призрака. Вздохнул с облегчением.
Кир всмотрелся в помещение, где находился. Угадываются очертания шкафов у стен. Кресла вокруг стола. Он подошел к столу и стал искать свечку. Нашел. Разжег и то что увидел, поразило.
В креслах сидели, судя по всему, жильцы дома — мужчина, женщина, две девочки. Ссохшиеся фигуры, на лицах которых застыло выражение бескрайнего ужаса. Кто мог сделать с ними такое? Ведь не могли же они просидеть здесь сотню лет? На столе ужин — цыпленок на фарфоровом подносе, хлеб, вино в кувшине. Еще… час назад хозяева были живы.
Кир резко оглянулся, привлеченный скрипом двери. Засов на его глазах отодвинулся. На пороге возник человек — бледный юноша, одетый в черное, до пят, платье, перехваченное кожаным поясом. Клинок в руке. На неподвижном, точно маска, лице жили только ярко-красные глаза. Потом драпировки, ведущие в смежные комнаты, всколыхнулись, и в помещение вошло еще четверо двойников первого.
Кир опустил голову и вздохнул. Мервы воняли падалью.
Только мервов здесь не хватало.
По глубокому убеждению Каллада, с самого начала всё пошло не так. Они должны были дождаться Тимьяна с Киром. Стемнело, но их нет. А это означало одно — парни попали в беду. Тимьян с Киром бывалые, знают, что и как, но, как видно, где-то не доглядели. После истории, рассказанной Вергой, можно ожидать всякого.
«Идите, и смотрите, чтобы не вляпались», — вспомнил Каллад слова толстяка. Удивительно, твою же мать! Вот как, оказывается, гибнет страна. Одни отчаянно ломятся в запертые ворота, другие напрасно отдают жизни, третьи строят друг против друга козни.
Каллад не сочувствовал никому. Бежишь — ты трус. Отдаешь жизнь, зная что зря, — дурак. Вонзаешь нож в спину ближнему — подонок.
Но ведь и он бежит! Тоже трус? Может быть, их настигнет смерть в пути, может им придется убивать ради пацана с девкой — придурки? Подонки?
Эндр долго не находил себе места. Всё порывался броситься на поиски и с большим трудом поддался уговорам.
— Если там засада, тем более надо затаиться, — говорил Верга.
— Друг мой Верга, — отвечал друнг. — О чем ты говоришь? Засада? Если кто и знает, что мы затеяли, знает также, куда, в какую дыру мы полезем, то почему бы ему не явиться сюда и не уложить нас прямо здесь? А?
— Логично, — кивнул Верга.
— И что же делать? — спросил Беддах.
Эндр был категоричен.
— Идти на выручку.
Мёд покачал головой.
— Это не разумно, — сказал он.
— А ты бы помолчал, умник!
— Хватит, Эндр. — Мёд, похоже, начал сердиться, что с ним случалось крайне редко. Разумеется, в слове «умник» нет ничего плохого, но то, как слово произнес командир, от которого сегодня уже неплохо, совсем неплохо, досталось Тимьяну, вывело из себя дажеэтого чистоплюя и философа.
И бывшего магика.
Противоречивые чувства испытал Каллад, услышав его признание. Казалось, известие должно было вызвать, по крайней мере, сочувствие — Мёд являлся очередной, подобно ему с братом, жертвой Великой Охоты короля Канга. Однако Каллад, напротив, проникся к нему еще большей неприязнью. Так бывает — человека недолюбливаешь вопреки смыслу, лишь поддаваясь эмоциям. Да, он понимал — Мёду досталось, но ничего не мог с собой поделать. Не нравился ему этот выхолощенный тип и всё. И чем больше Каллад проникался к бывшему аколиту антипатией, тем сильней старался не выдать себя. Черт, в немоте, оказывается, есть свои преимущества. Не надо никому объяснять, почему ты такой мудак.
В какой-то момент Каллада осенило, что многие в их отряде откровенно раздражают. Наблюдая за товарищами, он с каким-то изощренным удовлетворением подмечал в них те или иные недостатки. Интересно, так у всех бывает, или это другая — негативная — сторона молчания? Раз не говоришь, сиди и слушай. А слушать порой невыносимо. Так и хочется двинуть в глаз… Тимьяну, например. Аркера — а брат, естественно, видел всё, что с ним творилось, но почему-то молчал, — когда-нибудь скажет: «Похоже, засиделся ты, браток, без дела».
Тем временем Мёд продолжал:
— Почему неразумно? Да потому что, мы не знаем, что с ними. Кто задержал парней, куда они встряли, что произошло — это ты можешь сказать наверняка?
— А может, твой Иво навел на них кого-нибудь? Вордуров, людей Анастасия, или таватаров твоих.
— Нет. Иво глухонемой. Последствие пыток в застенках идшукантов. Такого парня как он не сломают даже все демоны бездны. Так вот, если и идти, то нужно быть предельно осторожным. Предельно. А вот ребята, как мне кажется, недостаточно серьезно восприняли угрозу.
— И виной этому ты, исан, — добавил Верга.
— Я?!
— Ты знаешь, насколько Тимьян мнителен. У нас ответственное дело. — Верга взглянул на поникших, потерявших интерес ко всему Дакси и Ниа. — А ты набросился на него. Выбил его из колеи.
— Ладно, пусть так, — проворчал Эндр. — Набросился. Что с того? Тимьян у нас баба, а не воин. Мнительный… что там еще? Ему, значит, надо прежде сопли утереть… так что-ли? Нет? То-то и оно. Я говорю — кончаем языками трясти. Идём.
— Может, еще подождём? — предложил Аркера.
— Сколько ждать? До утра? Пока не рассветет, и мы не окажемся у всех на виду со своим… э… товаром?
— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачал головой Мёд. — Что-то ведь произошло. И что именно — непонятно. Нам отсидеться бы…
— В Басилите нигде не отсидишься, — отрезал Эндр. — Вот что я придумал — идём все вместе.
— Нет, — практически хором ответили ему остальные.
Эндр даже раскрыл рот от удивления.
— Лучше разделиться, — пояснил Верга. — Как и задумали. Нельзя попадаться всем скопом. Те, кто пойдут позади — я имею в виду братьев и Беддаха с принцессой — будут наблюдать за нами. Если мы влипнем, они увидят.
— И что ж хорошего?
— Сами спасутся, и, кто его знает, может и нас вытащат.
— Послушайте, — сказал вдруг Мёд. — Я вот что подумал… Я могу отследить Тимьяна. То есть, с помощью магии. Как бы выразится попроще… понять, что с ним происходит в данный момент. Если он в беде — я узнаю.
— Ни к чему, — отрезал Эндр. — Я и без магии все понял. Он в беде, как пить дать. Может это имеры, а может и… старые дружки.
— О чем ты? — спросил Аркера.
— Не важно. Итак, по коням.
Тут вмешалась Ниа — и голос ее дрожал от ярости.
— Вот как? Всё решили за нас?
Все недоуменно уставились на нее и на Дакси. Принц снисходительно улыбался.
— Сдается мне, мы для вас нечто вроде дорогой безделушки! — запальчиво выкрикнула она. — Всё обсудили — те пойдут с моим братом, те со мной. А как же мы? Вы нас спросили? Что мы чувствуем?
— Послушай, Ниа, — примирительно сказал Беддах. — Не кипятись. Понимаю, тебе тяжело расставаться с родным братом…
Но принцесса, даже не посмотрев на веханца, вперила в Эндра полный по-ребячьи страстной ненависти взгляд. Она буквально прожигала его насквозь. Но друнг ничуть не смутился, более того, он сразу перешел в нападение:
— Во, блять! Да зачем мне это нужно? Задарма подставлять шею! За какую-то горстку золота, причем, наверняка, не самого чистого! Все, мужики, отбой. Мы тут чуть глотки друг другу не перегрызаем, головы ломаем, как быть, а эта… эта красавица сопливая еще и недовольна! Что ж тебе еще надо, дорогая? Попку тебе утереть?
Аркера не удержался и прыснул со смеху. Смущенная столь гневной отповедью, Ниа беспомощно посмотрела на брата. Принц выпрямился и решительно сказал:
— Будет тебе, сестра. Идемте, господа.
— Вот это я понимаю, — уже совсем другим тоном сказал Эндр. — Молодец, парень. Раз решили, значит отправляемся.