Каллад посмотрел вслед удаляющейся тройке Эндра, сопровождавшей принца. Юноша по-прежнему самозабвенно предавался размышлениям (судя по всему, это было его естественным состоянием), из которого выходил лишь изредка, и только для того, чтобы окинуть наемников весьма запоминающимся взглядом, представлявшим собой смесь высокомерия, апатии и любопытства. О последнем говорили его глаза — в них нет-нет да пробегала искорка. Хотя, скорее взгляд парня напоминал холодное, отчужденное наблюдение, подобно тому, как изучают какую-нибудь необычную мелкую букашку.
Дакси слабо улыбнулся в ответ на эмоциональный поцелуй сестры, забрался на коня, и, свесив голову, уехал. Постепенно ночь поглотила их размытые, будто и не существовавшие никогда, фигуры. И в этот момент Каллад почувствовал — совершенно неожиданно — как внутри него всё опустилось. Как будто безвозвратно терялось нечто дорогое. Этой ночью многое изменится.
Каллад помотал головой, прогоняя наваждение, посмотрел на брата, на веханца и задержал взгляд на девушке. Ниа, похоже, пребывала в смятении. Девушка напрасно вглядывалась в лица мужчин, хранивших сосредоточенное молчание. Что она в них надеялась найти?
Годы молчания — добровольного затворничества, превратившегося, по сути, в особое состояние, из которого Каллад теперь вряд ли когда-нибудь выйдет, научили смотреть в вглубь вещей, подмечать малейшие изменения настроения. Вот и сейчас он видел принцессу насквозь. Ниа боролась с собой. В ней бурлила гамма противоречивых чувств, но она старалась держать себя в руках.
Что ж, молодец, не раскисает. С понятиями девка. Но утешать ее, — нет, точнее будет сказать: поддерживать, — он не станет. Не умеет, да и не хочет. Как и Аркера. Брат вообще отличался редкостным простодушием. Безразличный, невнимательный и беззаботный парень. И совсем не чуткий. Чтобы обхаживать такую вот штучку, как Ниа, нужно быть хоть немного… Нужно воспитание, короче. А какое оно у них? По сути, их воспитателем стал Эндр. Вместо учтивых слов — проклятия, вместо цветов — подзатыльники. Ну и как тут быть? Почему толстяк доверил девицу им, а не Мёду, например? Из Мёда вышла бы отличная нянька.
Иногда Каллад завидовал брату. Аркера никогда ни о чем не задумывался, в отличие от него самого. Так казалось не только ему. Остальным тоже. Но Аркера уж точно ничем не походил на Тимьяна, с кем его постоянно сравнивали. Брат скромнее, честнее и ему, в сущности, нечего скрывать. В последние годы Аркера стал вести себя тише, чаще держался в тени, всё больше помалкивал. Каллад с удовлетворением — так, наверное, чувствовал бы себя любой старший брат, наблюдавший за тем, как взрослеет младший, — видел, как Аркера мужает.
Ниа, тем временем, вроде как нашла себе друга — Беддаха. Не удивительно. За вечным брюзжанием и нытьем скрывался добряк. Обветренное квадратное лицо самого старшего среди них наемника с годами как-то поникло, приобрело как бы усталое выражение, что особенно выражалось в прищуренном, словно смеющемся взгляде.
Беддах протянул девушке флягу.
— Глотни винца, что ли, согрейся.
— Я не замерзла.
— Да ты что? А мои глаза говорят об обратном. Послушай меня, детка. Знаешь ли ты, что глоток хорошего вина равен поцелую… в твоем случае самого, что ни на есть, красивого парня. Ну, такого, например, как наш Аркера.
Ниа улыбнулась в ответ, невольно покраснела после упоминания о поцелуе и скептически осмотрела Аркеру, который, кстати, не обратил на нее никакого внимания. Брат словно прислушивался.
Так и не дождавшись, когда же девушка возьмет у него флягу, Беддах сам отпил из нее, но не успев проглотить жидкость, насторожился. Медленно закрутил пробку, пристегнул флягу к ремню.
— А я уж подумал, что мне показалось, — прошептал Аркера.
— Нет, — ответил Беддах. — Какая-то буча там, определенно. Как бы мужиков не замели.
— Прячь лошадей, а мы на трибуны, — сказал Аркера, и, не дожидаясь остальных, помчался наверх. Каллад схватил девушку за руку и, скорее инстинктивно, стиснул ее. Онхотел поторопить принцессу, но та, скорчившись от боли, с негодованием отдернула руку, и побежала за братом. Каллад, в намерения которого не входило ничего плохого, пожал плечами и поторопился следом.
Карабкаясь по полуразрушенным трибунам, Каллад услышал, как Аркера пошутил:
— Смотри не провались, красотка. Этим камням уже столько лет, что страшно подумать.
— Беспокойся лучше о себе, мужик, — парировала она, вложив в последнее слово всё своё презрение. Аркера остановился — его задел тон. Брат посмотрел на девушку, и ее грациозные движения, ловкость, недоступная им, покоробленным многочисленными схватками воинам, тонкая невесомая фигура, развевающиеся волосы, лицо — по детски серьезное, но в то же время дышавшее скрытой в ней силой, тут же выветрили из его головы все колкости.
«И не надо, — мысленно сказал брату Каллад, подойдя к нему. — Эта девушка способна свести с ума любого. А тем более нас. Ведь кто мы? Пара мужиков и есть. Так что оставь ее в покое».
Каллад толкнул брата и указал наверх. Там находилась башня. И на нее уже забралась Ниа. Она помахала им и скрылась за парапетом.
— Вёрткая бестия, однако, — буркнул Аркера, балансируя по узкой стропиле. — Забралась, не моргнув и глазом. Как бы не ухнуться отсюда.
Каллад посмотрел вниз, на заваленную битым кирпичом и мусором землю, и вздохнул. Как бы не ухнуться, точно. Как мужик какой-нибудь.
Ниа показала вниз, а потом приложила к губам палец. На пустыре перед амфитеатром, покрытом скрюченными, словно грешники в бездне, кустами черного змеевика, слышались приглушенные голоса и цоканье копыт.
Когда братья приблизились к ней, она зашипела:
— Что вы копаетесь?
Аркера сразу же припомнил ей обидное «мужик»:
— Молчи лучше, женщина.
Он хотел сказать «баба», но… не смог.
Не успели они проехать и сотни шагов, как Эндр внезапно услышал:
— Эй вы! Стоять!
Тысяча демонов! А ведь чуял, чуял что так всё и произойдёт. С самого утра Эндр словно не своей тарелке. Он был на грани — еще чуть-чуть, и окончательно бы потерял над собой контроль. Когда-то давно, наверное, в прошлой жизни, так и произошло. Точно так же. Ничто не предвещало беды. И всё из-за мелочей, которые накапливались, накапливались…
А впрочем, что это он? Не слишком ли накручивает себя? Выдержка, хладнокровие — вот что ему не хватает. Покажем этим засранцам, кто бы они ни были.
Эндр знаком велел напрягшимся товарищам остановиться. Обернулся. Сзади к ним приближались всадники.
Много всадников.
Один из них дунул в рожок. Спереди послышался ответ.
— Похоже, мы в западне, — слишком уж спокойно сказал Мёд.
Эндр фыркнул.
— Спасибо, а то я не понял. Я, чтоб мне сгореть, тупой!
Мёд не отреагировал и Эндр сплюнул. «Все, надо успокоиться, — подумал он, вдохнув поглубже. — Успокоиться…»
— Кто такие, я спрашиваю? — прозвучал свирепый голос. — Эй, кто-нибудь! Посветите, наконец! Нутром чую, пташки наши попались!
Эндр машинально вынул косарь, наблюдая, как вокруг сжимается кольцо факелов.
— Несоветую дурить! — сказал всё тот же обладатель крайне неприятного лающего голоса. В тоне говорившего промелькнула… насмешка и облегчение. Рано успокоился, гад.
Эндр пытался рассмотреть окруживших людей, а главное — предводителя всей этой шайки. В руке приятно тяжелел старый добрый косарь. Поубивать бы всех, с ненавистью подумал он, глядя на людей в вороненых доспехах и серых плащах. На щитах до боли знакомая эмблема — молот, вокруг рукояти которого обвилась алая роза. Среди них обращали на себя внимание двое: суровый старик, облаченный в старые простецкие доспехи и, судя по внешности, данвариец. Соплеменник и здесь? Что-то во внешности этого человека, также одетого во все черное, показалось ему знакомым…
«Поубивать бы! — Эндра охватывало отчаяние. — Черт, как же быстро все закончилось. Вот и оказались в безвыходном положении. Правда. Ведь это же охотники. Куда же без них-то!»
— Убери-ка ты тесак, дружочек, — продолжил горлопан. — Неужели думаешь справиться с полусотней? Ты же не колдун, а? Колдун, или нет? Смотри-ка, вот твои приятели особо не рыпаются. Понимают, что к чему.
Словоохотливый командир оказался на удивление щуплым мужчичком с крысиным лицом и остроконечной рыжеватой бородкой. На голове у командира красовался слишком уж громоздкий шлем с крыльями, придававший ему несколько комичный вид. Кто это такой, Эндр не знал. Однако голосище у него был устрашающий.
— Давай-давай, спрячь своё кромсало, — велелкапитанвордуров.
— Ничего не поделаешь, исан, — проговорил Верга. — Подчинимся, а там, может, выкрутимся. Посмотрим. Спрячь косарь.
— Хорошо, — просто ответил Эндр и сунул косарь за пояс. — Ты кто, шавка?
— Но-но! Выбирай выражения. Меня зовут Григ. Это всё, что вам надо знать. Скажу честно, мы уж вас обыскались. Старый пес Кипр спутал нам все карты. Уже с ног валимся, весь город обшарили. Случайно наткнулись на вас, в самом деле, случайно. Так ли, братцы?
В ответ раздались голоса — все больше равнодушные, усталые.
— К делу, — сказал друнг.
— Не строй из себя тупицу, дружок мой толстый.
— Спорим, — ледяным тоном произнес Эндр, глядя Григу прямо в глаза, — что ты умрешь раньше, чем вся твоя затраханная свора успеет моргнуть.
Григ побледнел, но быстро пришел в себя:
— Попробуй. Хочешь смерти? Попробуй. Давай-давай! Сдохну я, и что с того? Тебя, недоумка, и твоих людей это не спасет, да вдобавок и проблем подкинет. Так что, не советую выёживаться.
— Мне всё равно, — тем же тоном продолжил друнг. — Еще раз из тебя вылетит нечто непотребное в мой адрес, и ты умрешь, и еще с пяток с тобой отправлю, чтобы они тебя провожали на тот свет как подобает — как знатного засранца.
— Хватит! — рявкнул Григ, залившись багрянцем. — Больно ты остер на язык, наемник. Ты хоть понимаешь, во что ввязался? Не в свое дело ввязался. Ты даже не представляешь, какая игра завертелась вокруг вас, глупые вы люди. Как это говорится? Пал бы на стене смертью храбрых со своими головорезами, — и то хорошо, хоть на что-то пригодились бы. А теперь уж извините. Не по вашим зубам добыча, — он кивнул на сохранявшего полнейшее спокойствие Дакси. — Надо было понять это, друнгарий…как там тебя? Поморник вроде. Говори быстрей, где остальные твои бойцы! Вместе с девчонкой. Ведь она с ними, я угадал?
— Глупый вопрос, шавка. Катись в бездну.
— Понял. Не хочешь говорить. Что ж, я и не настаиваю. У нас найдутся люди, способные разговорить таких как ты, наемник. Поехали! Поехали, поехали!
С этими словами Григ развернулся, пришпорил коня и поскакал. Эндр со злостью сплюнул. Всё-таки крысеныш его одолел. Крысеныш был так уверен в себе, что даже не огляделся. Крысеныш знал, что одно из копий ткнётся тупым концом в спину толстяка, принуждая его следовать за ним.
И оно ткнулось.
— Пшел, кому сказано!
— Надо уходить. — Беддах произнес это таким будничным тоном, что Ниа стало как-то не по себе — столько во всём этом было… привычки что-ли. Привычки к лишениям, трудностям. Привычке смотреть смерти в глаза — только сейчас она поняла, что это не просто расхожее выражение.
Веханец присоединился к ним спустя пять минут, спрятав лошадей в одном из подтрибунных помещений. Ниа невольно восхитилась им. Он взобрался к ним с легкостью старого, опытного человека: неторопливо, точно зная, куда ступить. В нём определенно чувствовалось то, что она называла судьбой. Беддах нёс в себе нечто, висящее на нём непосильным грузом. Осознание этого разжигало у неё нешуточное любопытство.
Заметив, что принцесса пристально его разглядывает, веханец одарил её своей ни на что не похожей усталой доброй улыбкой, потер себе щеку и повторил:
— Надо уходить. Что скажете, парни?
Аркера стиснул зубы от досады.
— Ничего не поделаешь. Надо. И откуда только взялись? Как навели, сука!
— Все-таки вовремя мы разделились, не то и нас сцапали бы, — сказал Беддах.
— Надо уходить, — повторил Аркера.
Ниа вспыхнула:
— Как?! — и тут же смутилась. Девушка знала их меньше дня, а уже… успела привязаться к ним? Или это от безвыходности? Сколько времени прошло с тех пор, когда она разглядывала их, ни много ни мало, с оттенком отвращения, старательно внушая себе, что на самом деле выше их. Она… она королевская дочь, а не надоедливая игрушка, от которой, судя по всему, не знают, как избавиться.
Ниа нехотя признала, что в этих неопрятных, дурно пахнущих ребятах, с их грубым, злым, и в то же время таким забавным командиром, есть что-то такое. То, чего она никогда не находила в отце, в придворных, в хитром крысе, внадушенном приторном Анастасии.
Они настоящие, вот что.
Можно сказать, старый Беддах впустил ее в их дом — такой же неопрятный, захламленный нерешенными, попросту позабытыми проблемами, холодный от их скованности, молчания — ведь у таких мужчин не принято изливать друг другу душу. Ей там не понравилось, но девушка уже осознала, что так просто его не покинет. И потом, ее — всё-таки принцессу — уже так давно окружали сомнительного вида личности, уже так давно она жила в ожидании грядущего — чего именно, не важно, — что само слово принцесса воспринималось ей как насмешка.
— Можно, конечно, — начал рассуждать Аркера, — постараться перестрелять их. Уверен, десятку я сниму. Но это максимум. А что потом? Калладу спускаться нельзя — все-таки с нами принцесса. Положеньице! Нее, затаимся. Понаблюдаем.
Каллад с Беддахом согласно кивнули.
— И вы так и бросите их? — почти жалостливо спросила девушка. — Может, все-таки последовать за ними?
— Придётся переждать, — ответил Аркера. Ниа выглянула из-за парапета и взглянула на толпу вооруженных всадников — охотников на магов, старых знакомцев, — окруживших ее брата с тремя сопровождающими наемниками. Прислушалась. До нее донеслись обрывки слов, но смысла она так и не уловила. Эндр, вначале взявшийся за свой уродливый короткий меч — пожалуй, самую страшную деталь в нём, страшную именно своей долгой памятью, — с неохотой сунул его обратно. Двое других, как и Дакси, вели себя на удивление спокойно.
— Они не будут сопротивляться, — донесся до нее хладнокровный голос Аркеры. — Они будут ждать удобного момента. Как и мы. Сейчас мы будем сидеть. Тихо и незаметно. Очень осторожно проследим, может. Рисковать нельзя. Что думаешь, веханец?
— Ничего другого не остается. Следить, ловить момент. Хотя, как вытаскивать их из лап вордуров, даже не представляю…
«Оставим лошадей и пойдём за ними налегке», — раздалось в ее голове. Она вздрогнула и с опаской осмотрелась, не понимая, что происходит. Голос тихий, вкрадчивый, до боли отчетливый, он и пугал и притягивал одновременно.
«Будем следить. Надо отбивать ребят во что бы то ни стало».
— Что происходит? — застонала она, схватившись за голову. — Скажите мне, что это?
Она заметила, как переглянулись братья.
«Ты… меня слышишь?» — снова прозвучал голос.
— Кто это? Кто со мной говорит? — прошептала она, ощущая, как страх захватывает всё сильней. Аркера взял ее за руку и спросил:
— Скажи, Ниа, ты его слышишь? — и указал глазами на Каллада.
— Его?!
«Меня».
Каллад пристально смотрел на нее.
«У нас с братом невидимая связь. Мёд говорил: телепатическая. Мёд говорил, что на такое способны только очень близкие люди. Как мы: я и мой брат Аркера. Мёд утверждал, что это магия, что это нечто неподвластное никому, ни одному магу. Воссоздать такое не поможет ни один Источник, какой бы могущественный он ни был. Так почему же ты меня слышишь?»
— Хватит! — чуть не закричала девушка, спохватившись лишь в последний момент. — Хватит меня пугать! — ее голос задрожал. — Уйди, пожалуйста, — сказала она Калладу, закрывая лицо руками.
Беддах, все это время недоуменно переводивший взгляд с одного на другого, приобнял принцессу и мягко сказал:
— Ладно вам, парни. Потом разберемся что к чему.
Он отнял руки от ее лица и посмотрел на нее. Ниа не плакала. Она уже взяла себя в руки.
— Я готова, — твердо произнесла она.