— Эй, что за… — только и успел произнести Осип. Итулла выхватил тонкую кривую саблю — килич — и приставил к шее Эндра. Одновременно горла самого Итуллы коснулся кинжал, невесть откуда взявшийся у Мёда. Верга ударил остолбеневшего Осипа по затылку. Старик упал на колени.
— Сиди спокойно, или умрешь, — произнес Верга, отобрав у старика меч и заняв место за Итуллой. Лоб Итуллы покрылся испариной.
— Вот же ж блядство, — плюнул Осип. — Ловкачи, ёп вашу мать…
На Дакси всё это не произвело, кажется, никакого воздействия. Он даже не поменял позы.
— Я так и знал, что вы болваны, — сказал Эндр, скрестив руки на груди и буравя взглядом Итуллу. — Вы что думали, у нас игрушек, кроме мечей, больше нету? Вы же с наемниками дело имеете, придурки! Надо было шманать по полной!
— Я долго буду ждать?! — орал Григ во дворе.
— Скажи ему, — обратился к Осипу Верга, — пусть подождет.
— Ага, заговори ему зубы! — сказал Эндр.
— Как? — чуть не взвизгнул Осип. — Что я ему скажу?
— Что, сдулся, старый? — прошипел Эндр. — Где же твой острый язычок? Отсох?
— Пошел на хуй!
— И это говорит человек, уполномоченный камиллом вершить государственные дела, — заметил Мёд.
— Отвлеки его, — повторил Верга, — пока мы не решим вопрос с твоим помощником.
— Итулла! — обратился к напарнику Осип после некоторого раздумья. — Кончай дурить, опусти сабельку. Давай вместе этими прощелыгами помозгуем, как быть…
— Он не опустит килич, — сказал Эндр. — Опустить самый данварийский меч? Как там говорил наш геройский предок, а, Итулла? Поднявший меч да не опустит его, пока не свершится справедливая месть. Так, кажется? — Итулла шумно дышал и с опаской косился на Мёда, словно пытаясь по нему понять, что же такое хочет выкинуть Верга за его спиной. — Данвариец с киличем — это… даже не знаю с чем сравнить-то. Да и похер, у нас с Итуллой старые счеты. А ты, охотничек засратый, делай, что тебе говорят!
— Так вы знакомы, я погляжу?.. — мрачно усмехнулся Осип.
— Еще как!
— Повторяю еще раз!.. — начал Григ.
— Да подожди ты! — крикнул в ответ Осип. — Сейчас выйдем.
— Что-то долго вы там возитесь! Предупреждаю, если что-то с королем случится…
— Да не случится с ним ничего! — рявкнул Осип. — Сейчас, дайте только король оправится, мы ему попу подотрем, и выползем, так уж и быть…
— Ты думаешь, это смешно? — спросил Мёд.
— Ну простите, я вам не прынц. Говорить не умею.
— Ага, глотки зато перерезать научен.
— Этому учится не надо. Это сразу на практике постигается. А чтоб языком молоть, тут надо книжки читать. А я с книжками не дружон.
— Не ври! — возразил Мёд. — Бывший таинник уж точно книжки читал. И немало…
— Шутки здесь неуместны! — Григ возвысил голос и стало казаться, что он находится прямо за дверью.
— И я тебя приметил, зверь ты поганый, — прошипел в ответ Осип, посмотрев на Мёда с откровенной ненавистью. — И без видящего понятно — морда чародейская!
— Вы делаете мне честь, называя чародеем, господин палач.
— Да ну вас! — подал вдруг голос Дакси, подошел к двери и крикнул: — Анастасий! Ты слышишь меня?
— Да, ваше величество!
— До чего ж у него противный голосок, у этого твоего советника, парень, — буркнул Эндр. — Как у любителя мальчиков… Так и чешутся руки кишки ему выпустить… Да, Итулла, старый друг? Давненько не виделись! Сколько лет, сколько зим! Только представь, я твою злодейскую рожу сразу и не признал.
Итулла как-будто раздумывал. Килич мелко дрожал в руке.
— Мы скоро выйдем! — не обращая ни на кого внимания, продолжил Дакси. — Ждите. Все понятно, господин первый советник?
— Да, ваше величество!
— И пожалуйста, отрубите голову бывшему главе вордуров Григу.
— Чего? Это как?.. — послышались растерянные голоса.
— А что? — сказал Эндр. — Я только за.
— Я тоже, — невесело кивнул Осип.
— Ваше величество? — взвизгнул Григ. — Да за что?
— Анастасий! — повторил Дакси. — Вы меня слышали? Приказ ясен? Отрубите изменнику голову! Приказ короля! С этого дня институт идшукантов упраздняется!
— Но, ваше величество…
— Не спорьте!
— Но вы еще не вступили в возраст!
— Вы объявили меня королем, не так ли?! И в дни, когда отечество в опасности, вы будете говорить мне, что я не должен руководить государством? Зачем же вы меня королем сделали? Это что, тоже измена? Может, приказать и вам голову снести?
— Э… нет, ваше величество. Но…
— Я отдал приказ!
— Так точно, ваше величество, — растерянно ответил Анастасий.
Дакси развернулся к Осипу, так и стоявшему на коленях с обреченным видом.
— А теперь вы, — понизив голос, обратился юноша к нему.
Осип поднял голову, плюнул в сторону и спросил:
— Что я?
— Теперь вы крикнете: «Измена! Григ, как и вордуры был верен королю, а король за верность его убивает! Предательство! К оружию! Малолетний король спятил!» Что-то в этом духе.
— Зачем? Что за бред?
— Умная мысль, — похвалил парня Мёд. — Приступайте, почтенный. Гвардейцы с вордурами начнут грызню, и у всех нас будет шанс. Не секрет что вашу братию недолюбливают. Грызня начнется точно. Так что, почтенейший, прошу. Иначе все загремим к Анастасию в гости. А этого никто не хочет. В том числе и его величество.
Осип поднялся с колен, отряхнулся.
— Может, отпустишь оружье, Итулла? Смысл-то сейчас кровь друг дружке пускать? Подумай! Успеете еще погрызться.
— Прошу вас не медлить, пока Григ не лишился головы.
Во дворе между тем нарастало недовольство. Вордуры никак не ожидали такого поворота событий. Послышался свист выхватываемых из ножен мечей.
— Успокойтесь, прошу вас! — увещевал их Анастасий.
— Это что же такое, твою-то мать?! — завопил Григ. — Я тебе, пидору жирному, продался, как распоследняя шлюха, а твой крысеныш меня под нож?! Ах ты говна кусок!..
— Уберите оружие! Сейчас все решим! Прошу вас, господа…
— Кажется, начинается… — с удовлетворением кивнул Мёд. — Вот сколько живу на свете, могу сказать, что две вещи люди готовы делать не медля ни секунды…
— Срать и убивать! — закончил за него Эндр и неожиданно расхохотался прямо в лицо Итулле. Тот дернулся, но килич не опустил.
— Хм… Я хотел другое сказать… Но это тоже вариант.
Осип подошел к двери, и, приоткрыв ее, крикнул:
— Братья! Да, это я, Осип! Обращаюсь к вам, верные сыны Рогволода! Вы слышали собачьего сына, того, кого плешивые развратные ублюдки, возглавляемые не менее развратным ублюдком, провозгласили королем?! Слышали? И каково вам? Не дайте в обиду Грига, нашего сподвижника! Режьте королевских говноедов! Убейте всех! Спасайтесь и спасайте брата! Ибо псы Даксима хотят восстановить предвечных! Да не допустим этого!..
— Хватит! — слишком властным для такого юного возраста голосом потребовал Дакси. — Разошелся…
— Да! — раздался торжествующий возглас Грига. — Вы меня так просто не возьмете! Сейчас пустим вам кровь…
— Он и правда редкостный дурак, — озабоченно помотал головой Осип. — И как ему такое место досталось?..
— Вам виднее, почтенный, — ехидно ответил Мёд.
Итулла вдруг бросил килич. Сел на колени. Склонил голову.
В поднявшемся во дворе шуме, лязге скрестившихся мечей, Эндр расслышал полный горечи голос Анастасия:
— Почему?..
Во дворе замка идшукантов начался бой. И было непонятно, кто с кем дерется.
— Ты разглядел? — спросил Аркера, снимая со спины лук. — Наши с принцем там, или нет? Что делать-то? Мне показалось, что наших нет.
Каллад помотал головой. Темно, а двор освещался всего-то четырьмя факелами, вдетыми в обручи на стене.
Григ — этот мелкий горлопан — вопил, что есть мочи.
— За Рогволода и свободу от магов! За Рогволода, мать вашу так! Убьем жиробаса! Выпотрошим хряка!
— Что происходит? Григ, сучонок, ведь пришел с Анастасием? Мы же сами видели! А теперь он бьется с гвардейцами короля? — Аркера уже не понижал голос, так как шум стоял такой, что впору затыкать уши. В бою всегда шумно. В бою люди кричат от возбуждения, от боли, в агонии. В бою сталь встречается со сталью, рождая лязг и скрежет, от которых холодеет нутро и свербит в ушах.
— Эй, постой! Да ты чё? Каллад! Ну вот, опять! Что ж ты нетерпеливый такой!
Каллад спрыгнул. Следом свистнул Аркера. Мягко приземлившись, Каллад успел подумать, что глупо это, свистеть посреди такого шума. Братишка хотел дать знак своим? Услышат ли? Да и где они? Чутье подсказывало, что Эндр сотоварищи прячутся неподалеку.
Выпрямился. Пальцы привычно сжали рукоять, обильно пропитанную его потом. Такую родную. Меч — вот первая и единственная истинная любовь. Охваченные пылом сражения, противники не увидели нового участника или же не обратили внимание. Но когда увидят, будет поздно.
Большинство гвардейцев были облачены в кирасы или латные доспехи. Именно среди них он и оказался. Таких легко убивать. Бей в шею — она не защищена. Выпад, еще выпад. Тела падают будто мешки набитые песком. Просто работа. Грязная и неприятная. Остается только уворачиваться от крови, и морщиться от звуков смерти: булькающих хрипов, сдавленных стонов. И плача. Кто сказал, что солдаты не плачут? Пред ликом смерти плачут многие. К смерти нельзя привыкнуть.
Легко убивать незнакомых тебе людей. И темнота Калладу не помеха. Да и теснота тоже. Слишком часто приходится биться в тесноте. В плотном строю разгоряченных тел. Вдыхая все богатство запахов, источаемых человеком. Кровь, пот, говно и вывороченные кишки рождают неповторимый дух, присутствующий только там, где битва.
И к этому тоже нельзя привыкнуть.
Пока до солдат Анастасия дошло, в чем дело, большинство — человек восемь — пали. Аркера подстрелил половину вордуров. Благо они были защищены хуже, чем отборные воины павшего первого советника. Бригантины, кольчуги и ламеллярки, к тому же не лучшего качества. Аркере тоже не преграда ни тьма, ни латы, ни щиты.
Всего несколько секунд и бой закончился.
— Я ж сказал, кто-то свистнул! — услышал Каллад знакомый голос. — Аркера свистел, значит! Я знал, что они где-то неподалеку. Братья! Добьем сукиных детей!
— Постойте! — крикнул Анастасий. Каллад поискал его глазами и увидел. Советник спрятался в нише под лестницей на стену, среди корзин. С опаской выглянув оттуда, он приказал: — Солдаты! Бросайте оружие!
Гвардейцев осталось только три человека, из них двое с ранениями.
— Кто ты такой? — прохрипел Григ, стоя на одном колене, сплевывая кровь и глядя на Каллада снизу вверх. И он был ранен. Из сочленений в латном нагруднике капала кровь. Капитан столичных вордуров был очень бледен. Не жилец.
— Убей его, хлопец! — сказал кто-то позади него. Каллад обернулся. Говорил старик в видавшей виды бригантине. — Убей его, не видишь, что он труп!
— Ах ты… сволочь… — Григ говорил все тише. Пошатнулся, и, чтобы не упасть, оперся рукой о землю. Кровь текла изо рта не останавливаясь.
— Что, орать уже нет сил, сопляк? — Скривился старик и плюнул в лицо Григу, а затем посмотрел на Каллада. — Ну, спаситель наш, избавитель! Что ждешь? Режь ето дерьмо!
Каллад зашел Григу за спину, вынул кинжал и перерезал ему горло, не сводя глаз со старика.
— О, спасибки! Меня Осипом кликать, ежели что…
В висок пожилого охотника на магов воткнулась стрела. Осип вытаращил глаза, захрипел и завалился набок.
— А его — Каллад! — крикнул со стены Аркера.
— Правильно! — сказал Эндр, подняв свой косарь с земли. — Еще одним говнюком меньше.
— Что с оставшимися делать? — спросил Мёд. В бойне уцелело шесть человек. Трое гвардейцев и трое вордуров. И Анастасий, так и стоявший подле корзин.
— Пусть идут, — скомандовал Эндр. — Да, и откройте ворота. Наши там ждут. Да? Аркера? Иди сюда!
— Я здесь, командир. — Аркера уже спустился и осматривал павших, вынимая из их тел стрелы.
— Кто там, снаружи? Все?
— Беддах и Ниа.
— А Тимьян с Киром где?
Аркера пожал плечами.
— Не знаю. Пропали.
— Пропали?
— Думаю, они встряли в переделку.
— Почему ты так решил?
— Долго рассказывать, командир. Давай здесь разберемся сначала… так, а с этим что?
Аркера нацелился на еще одного вордура, во всем черном. Он был безоружен и очень мрачен.
— Это Итулла. Не обращай на него внимания. Опусти лук.
Эндр помахал косарем, видимо сожалея, что так и не пришлось пустить его в ход и объявил:
— Все свободны! Кроме тебя, Итулла. И тебя, Анастасий. Поговорим. Итак, Анастасий, воробышек ты наш! Поди сюда, хватить прятаться. О, и принцесса пришла. Благодаренье богу нашему, пташки целы.
— Нам некуда идти, — хмуро сказал один из вордуров.
— Как некуда? Идите на стену. Или бегите, как многие делают. Я бы на вашем месте так и сделал. Где ваши остальные?
— Это все.
— Неужто разбежались?
— Легко бить рабов, — с глубокомысленным видом произнес Мёд. — Нелегко быть рабом.
— Вот, — согласился Эндр. — Послушайте этого умника и проваливайте. Всё равно этот город обречен. Так ведь, Анастасий?
Анастасий робко подошел, брезгливо осматривая трупы и стараясь не ступать на кровь.
— Чего вам надо?
— Я хочу его смерти! — злобно выкрикнула Ниа. Кажется, что картина, развернувшаяся перед ней нисколько ее не испугала. Как впрочем и Дакси. Мальчик даже не стал глядеть на валявшиеся всюду тела, подошел к сестре и обнял ее.
— Успокойся, сестра, — тихо сказал он, вдыхая запах ее волос. — Успокойся.
— Я спокойна, — сжав ладонь брата, ответила Ниа.
Каллад скривился, осмотрев заваленный телами и залитый кровью двор замка идшукантов. Посмотрел на обнявшихся посреди побоища Дакси и Ниа. Их юность и красота резко контрастировали с окружающим.
— Ладно, — начал Эндр. — Времени нет. Анастасий! Поговорим?
Анастасий старался не смотреть на мертвых. Унизанные перстнями пальцы нервно сжимались и разжимались.
— Скажи, чего ты хочешь? — спросил его Эндр. — Какие цели преследуешь? Только, прошу, не говори мне о борьбе с захватчиками, о поруганной родине, свободе…
— Но я действительно этого хочу, — печально ответил советник.
— Твой внешний вид говорит как раз об обратном.
— Внешность — обман. — Анастасий вздохнул и посмотрел на небо. Ниа фыркнула и отвернулась. — Хотите знать, какие цели я преследовал? Хорошо, я скажу, а поверите вы мне, или нет, мне все равно. Но для начала позвольте спросить вас, друнгарий, почему меня — именно меня, сибарита и любителя мальчиков, как многие думают, — почему меня приблизил Канг? Безвестного дворянина, больного человека? Уверен, многие задавали этот вопрос…
— Я отвечу тебе, «безвестный дворянин» и «больной человек», — вмешался Мёд. — Ты придумал этот культ? Я имею в виду «Ключ»?
— Да, эта гнида придумала сказочку, в которую почему-то все охотно поверили! — прошипела Ниа, с ненавистью глядя на советника.
— Постой, сестра. — Дакси мягко отстранил сестру, по-стариковски заложил руки за спину и подошел к Анастасию. — Господин советник! Вы всегда казались мне умным человеком. Скажите, вы что, искренне верите, что «ключ» может существовать?
— Откровенно? Да, мой король, я верю, что «ключ» может существовать. А кем был Ант-пастух, если не этим самым «ключом»? Как мог он приручить такую невиданную мощь? Вы никогда не задумывались? Что вообще вы знаете об Источнике, о самой Предвечной Церкви, столь поспешно отданной на заклание одними из самых верных своих служителей? Я говорю о Канге и Рогволоде.
Дакси промолчал. Анастасий еще раз вздохнул.
— Я знаю, что вы, мой король, не «ключ». Вы «слепы», увы. И… долгие годы тщетных поисков лично меня заставляют усомниться… Но вы сын Канга, мой король, и кто, если не вы встанете во главе защитников отечества? Не смейтесь, ваше высочество, — сказал он в ответ на язвительный смех Ниа. — Вы даже не представляете, что ждет Аннату.
— Что такого страшного в Ассадхе? — поинтересовался Мёд. — Просветите нас, если уж вы такой сведущий.
— В Ассадхе? Ничего. Не Ассадху надо опасаться. Вернее, не только его. Самой Аннате он ничего не сделает. Мы ему не нужны. Опасность представляют северяне. Да, именно эти дикари биммы и добеи. Мы привыкли думать, что это животные. Привыкли относиться к ним свысока. А они — эти животные — нас ненавидят. Причем самой лютой ненавистью. Когда падет Басилит, нас ждет истребление. А если Ассадхе удастся уничтожить Источник, то… Аннаты просто не станет.
— Арутийское проклятие и так уничтожает нас, — возразил Аркера. — Разве нет?
— Да. Но вспомните, чему и кому мы обязаны? Вся слава и мощь Аннаты зиждилась на великом Источнике открытым Антом-пастухом. И вместо того, чтобы постараться побороть ужасное бедствие, постигшее наш народ тридцать лет назад, мы наоборот, лишь ускорили собственную смерть.
Эндр в раздражении махнул рукой.
— А, к чертовой матери тебя, Анастасий! Я понял, что ты герой, которого так недоставало здесь. Но, как ни крути, Басилиту не выстоять. И поэтому надо парнишку не кидать в пекло, а сберечь. Думается мне, Кипр был прав. Так что мы выполним заказ и схороним принца… тьфу ты! Короля, и принцессу. Вот и все. Уходим. Скоро рассвет.
У ворот Каллад обернулся и посмотрел на оставшуюся среди трупов одинокую рыхлую и нескладную фигуру советника. Жаль его. Что-то подсказывало, что вопреки своей внешности, привычкам и невоздержанности в еде и страстях, этот человек искренне желал своей стране блага.