Голова раскалывалась так, словно по ней врезали чем-то тяжелым.
А они просто ехали в метро — как отметил сам Сатоши еще в клубе, не стоило разделяться после недавних нерадостных новостей. «Йошивара» сидела у них на хвосте, а когда Большой Брат следит за тобой… Обычно это дурно заканчивалось.
Они с Акеми сидели на лавочке на их остановки — отсюда до клиники было рукой подать. Лицо холодил приятный ветерок, но это не слишком помогало. Каждый новый звук отдавался так, словно кто-то настойчиво вбивал новый гвоздь ему в голову, каждую секунду, монотонно — дун, дун, дун. Неужели алкоголь настолько сильно ударил в голову? Сатоши подумал тогда в шутку, что если Сакура платил за выпивку, то, наверное, она была гарантировано отравлена, но это же была глупость.
Просто шутка.
Акеми продолжала сидеть рядом на корточках, заглядывая в глаза с искренней растерянностью, и, когда Сатоши поднял на нее мутный взгляд, она, словно почувствовав повисший немой вопрос, развела руки в стороны и нервно пробормотала:
— Прости, у меня с собой нет обезболивающего. Сам понимаешь, с алкоголем мешать…
— Ничего не помню, — рыкнул Сатоши, продолжая держаться за разваливающуюся голову.
— Совсем ничего? — она ожесточенно поджала губы. — Прямо?
— Совсем.
Затем, Акеми, настороженно на него взглянув, пояснила: они вышли из метро и ему поплохело. Поэтому она оттащила его на ближайшую лавочку на станции. И все. Честно говоря, теория с алкоголем звучала все более сомнительной, потому как, стоя рядом с ним, Акеми выглядела так же хорошо, как и до начала их попойки.
Он попытался напрячь память, но ничего не приходило в голову. Они просто зашли в метро, вот и все. Поездка была настолько унылой, что там даже вспоминать было нечего. Сатоши медленно покачал головой, пытаясь понять, что могло вызвать подобную реакцию, он включил внутреннюю диагностику — и, к своему удивлению, увидел кучу кричащих предупреждений.
Неисправность системы, мигали они яркими красными огнями, и каждая их вспышка отдавалась такой же в голове, раздирающей до костей. Что-то было не так. Неужели это был простой сбой? Но с чего бы системам вообще полететь…
Акеми продолжала смотреть на него грустным взглядом, крепче обнимая коленки одной ркой, вторая же покоилась у него на колене, и она то и дело беспокойно заглядывала ему в лицо, явно не в силах разобрать в хроме хотя бы минимальную информацию о том, как он себя чувствовал.
— Ты дотянешь до клиники? Может, вызвать…
— Нет. Не надо, — он потер переносицу. — Давай так: добираемся до дома, ты мне что-нибудь вкалываешь и я звоню Кайе.
— Кайе? — Акеми удивленно заморгала.
— У меня в голове сплошная электроника. Может, она поймет для начала, что не так. Потом уже найдем риппера… какого-нибудь.
— Может, это «Йошивара»?
В отблесках проносящегося мимо поезда Сатоши увидел, как побледнело лицо Акеми. Хороший вариант. Но это было глупо: хотя бы потому, что корпорация могла расправиться с ними щелчком пальцев, а они не потрудились сделать этого даже в баре, когда Сатоши подслушал их разговор. Он медленно покачал головой и похлопал ее по плечу, пытаясь приободрить, после чего с трудом поднялся на ноги.
— Ты уверен?..
— Меньше звона, мне и так херово. Просто идем отсюда.
Она подхватила его под руку и неторопливо повела за собой.
Дальнейшая дорога прошла, словно в тумане — когда Сатоши моргнул, в следующую секунду они были уже у клиники; моргнул еще — и Акеми уже помогала ему сесть на кушетку. В руках у нее появилась корзинка с целой кучей разных блистеров, и один она протянула Сатоши. Таблетки помогли не очень, но, наверное, только поначалу.
С кряхтением он стянул с себя байкерскую куртку и всунул в руки Акеми, и та удивленно на него вылупилась:
— Слушай, сожги ее где-нибудь… Избавься как-нибудь.
— С ней что-то не так?..
— Слишком уж заметная, — рыкнул он, припоминая восхищенную реакцию Нико.
— Жалко же!
Акеми критичным взглядом осмотрела куртку и еще раз взглянула на него, сомневаясь.
— Пулю поймать будет еще жальче.
Он увидел, как на секунду изменилось ее лицо: вместо прошлой обеспокоенности во взгляде мелькнуло что-то лукавое, и он понял — нет, не избавится. Почему-то это его совершенно не удивило, и, схватив ее за руку до того, как она задернула шторку и смоталась, Сатоши убийственно серьезным тоном произнес:
— Я серьезно. Если хочешь сама носить — лучше не надо.
— С чего бы? — она возмущенно поджала губы.
— А если хочешь сплавить малолетнему долбоебу, который угорает по босодзоку, — он мог поклясться, что заметил, как на секунду нервно сжался зрачок у Акеми. — То деньги делим пополам.
Когда она лишь хихикнула в ответ и задернула шторку, Сатоши тяжело откинулся на спину и прикрыл глаза. Сначала Кайя… А потом он подумает, что делать с внезапно маячившими на горизонте деньгами…
Хотя нет. Погодите. Было еще одно очень важное дело. Жизни и смерти, буквально.
С трудом взяв в руки телефон, Сатоши открыл личный диалог и отправил лишь одно сообщение в диалог с человеком, который мог обрадовать его в этот поганый денек. Подарить немного серотина.
Он написал Сакуре: «Милая у тебя сестренка. Познакомишь?», и, когда в ответ ему прислали тонну гневных стикеров с какой-то анимешной девкой, он с улыбкой отложил телефон в сторону.
Вот так-то лучше.
Напоследок ему показалось, что во сне он увидел все тот же поезд метро, бледную испуганную Акеми, а следом за этим четко расслышал два слова. Название какой-то корпорации, что витало на слуху.
«Номура Холдингз».
Информатор написал, что «сюрприз» должен был ждать ее дома.
Там, в почтовом ящике, лежала ключ-карта и адрес на бумажке, написанный от руки — старомодно, но эффективно, если что-то желательно было оставить вне Сети. Нужный ей дом находился относительно недалеко, и, повертев карту между пальцев, Хотару оглянулась по сторонам, после чего крепче сжала ее в ладони.
Едва заметной тенью она проскользнула по улицам, добираясь до нужного ей места.
Здесь должен был жить Масакадо. Здесь, она бы наконец закончила свою работу — ту, что не обратилась местью полгода назад. Это было глупо, несомненно, но это было делом принципа. Закончить начатое. Отомстить за убитую Цукико… и завершить проблему, что мучила ее уже больше полугода. Она тяжелым взглядом осмотрела невысокий дом с частными квартирами — помпезное дорогое место, ровно такое же, как и сам Масакадо — и ступила внутрь, тщательно избегая хищного взгляда камер.
Но алкоголь сделал свое темное дело — и она была не так же тщательна, как раньше. Беспечность — опасный враг, а подкрепленная алкоголем, она взыграла на ее чувствах. Ничего больше ее не волновало — ни то, что это было опасно, ни шепот благоразумия где-то в голове.
Из имплантов медленно выдвинулись когти.
И вот, нужная Хотару дверь была прямо перед лицом.
Кровь в венах бурлила. Закончи начатое! Сделай так, чтобы тот инцидент наконец завершился! Голоса кричали в голове, и она ощутила, как катится по виску капля пота. Карта в руке легла крепче, и она провела ею по электронному замку.
Сигнализация тихим голосом ответила:
— Добро пожаловать, господин Сэйва Масакадо.
И замок раскрылся.
Хотару тенью вступила внутрь, и дверь за ней закрылась, вновь погружая комнату в темноту. За окнами сверкали огни, и, в мраке, она продвинулась вперед, к комнате с приоткрытой дверью. Он там, кричало подсознание, и сейчас можно будет все закончить. Это глупо, пыталось возразить благоразумие, утопая в бурлящей крови и алкоголе. Твоя нелепая выходка станет концом для тебя.
Она заглянула в щель — и глаза ее широко распахнулись.
Маскадо был тут. Она видела его фигуру, сидящую за столом — кажется, он просматривал что-то на планшете, но света от того было слишком мало, чтобы рассмотреть подробнее. Было видно лишь картинку на нем, совсем неразборчиво — каких-то людей?.. Они спали.
Видимо, он не слышал ее проникновения, потому как не сделал ничего — просто продолжал сидеть на стуле. Или он был слишком уверен, что она не причинит ему вреда.
Кулаки ее сжались крепче, и Хотару напряглась готовясь к броску. И ровно в ту секунду, когда она хотела было сделать рывок и ударить фигуру на стуле, та вдруг подняла голову прямо на дверной проход. Смотрела прямо сюда — даже сквозь дверную щель сложно было не почувствовать, как чужой взгляд впился в нее.
От неожиданности Хотару замешкалась буквально на секунду, а потом почувствовала удар прямо под дых. Затем, кто-то скрутил ей руки за спиной, толкнув вперед, в комнату, вышибая дверь. Атаковавший сзади прижал ее к полу, к ковру, а сам сел сверху, не давая ни единой возможности вырваться; попытку брыкнуться он пресек сразу же.
Но не он вынудил Хотару замереть на месте, чувствуя, как по спине ползет холодок.
Это был голос, размеренный, приятный.
Женский.
— Что с имплантами?
— Еще рабочие, — голос сверху.
Вздох.
— Двадцать Пятый. Подключись.
В эту секунду Хотару почувствовала, как чужие руки оголяют ее затылок, подбираясь ближе к разъему. Надо было срочно что-то делать. Хотару напряглась: за ней стояли минимум трое. Двое держали ее за руки, третий прижимал к полу, и именно его голос она слышала ранее. Плюс фигура впереди. Надо было, надо было…
Она попыталась было сопротивляться, но ее крепко схватили за загривок, и затем перед глазами что-то мигнуло. Подключение началось. Беззвучный рык сорвался с ее губ.
Так и знала.
— Не дергайся, пожалуйста, — запричитал человек сверху. — Давай мы просто по-быстрому закончим, окей?
Когда началась полоса загрузки, она поняла, что проиграла окончательно. Потому что, рядом с ней, она увидела эмблему конгломерата «Роккаку», того, куда входила и «Йошивара». В простые совпадения Хотару не верила, слишком уж долго работала на них. Когти медленно втянулись обратно, а руки стали тяжелыми, ватными.
Значит, нетраннеры «Йошивары».
Отключили ей все импланты.
Она слышала рассказы переживших это — сначала казалось, будто на тебя наваливается огромная тяжесть. Хром начинает ощущаться чужеродным, тем, чем он и являлся — бездушным куском металла. Слабость, тошнота — без привычных программ, работающих на фоне, организм давал сбой. Замененные на хром руки ощущались странно, неправильно — она их не чувствовала.
Не было смысла сопротивляться, сейчас Хотару была куда слабее, чем до этого. Ее поимели, вот и результат.
Когда полоса загрузки исчезла, человек, прижимавший к ее полу, поднялся; двое других резко подняли ее и посадили на колени, так, чтобы она смотрела вперед. В затылок уперлось что-то холодное, раздался щелчком затвора и все тот же неуверенный голос:
— Только давай я не буду в тебя стрелять, хорошо?
— Ну что же вы так сурово. Она все равно безобидна, словно котенок.
Все тот же женский голос, что и ранее.
Знакомый.
Затем, свет включился. Хотару зажмурилась на мгновение, но ей не нужно было видеть, чтобы наконец понять, кто именно сидел перед ней в кресле все это время. Она ничуть не изменилась за эти полгода: все та же икона корпорации в строгом костюме с темными рыжими волосами. В неярком свете комнаты ее глаза сияли еще более ярким золотом, что обычно. Что еще было ожидать от начальницы отдела разведки корпорации «Йошивара».
Эта снисходительная улыбка пробирала до костей.
Госпожа Мотизуки отложила в сторону планшет.
— Какая приятная встреча, Хотару.
— Особенно пистолет в затылок, — вяло осклабилась она.
Терять было уже нечего.
— Сложно было устоять. Вдруг бы ты набросилась? — Мотизуки фальшиво задумалась. — В конце концов ты была одной из самых опасных шиноби, которых я нанимала.
Как интересно, она все еще это помнила.
— Когда полгода назад ты… ушла, назовем это так, я тебя отпустила. Но ты вновь вернулась в дело и даже не сообщила мне, — она развела руки в стороны. — Я расстроена. А мне казалось, мы друзья.
Ни о какой «дружбе» между ними речи идти и не могло.
— Молчишь… Язык проглотила? Снимите эту маску.
Чужая рука потянулась к ее лицу, и Хотару дернулась. Но этого все равно оказалось недостаточно, и респиратор стянули, открывая лицо. Теперь ей было видно, что по бокам от нее стояли два оперативника «Йошивары», такие же, что прибыли на зачистку склада.
— Ну не дергайся, пожалуйста, — вновь промямлили сзади.
— Смотри на меня, когда я с тобой говорю.
Голос Мотизуки звучал вкрадчиво, опасно. Могло звучать так, словно это не была угроза, но любой ходивший под Мотизуки шиноби прекрасно понимал, что ее приказы нельзя было игнорировать. Тем более в таком… щекотливом положении.
Хотару медленно подняла на нее взгляд и встретилась с чужими глазами. Бывшая начальница словно гипнотизировала ее, не моргая, прежде чем медленно с расстановкой произнесла:
— Что ты делала на складе «Расемона» несколько дней назад?
— Вы ведь и так знаете. Помнится, Вам не нравилось слушать одно и то же.
— Мне интересно послушать, что скажешь ты. От этого, — ее глаза опасно сузились, — зависит очень многое в дальнейшем.
Что ж, выкрутиться не удалось.
Хотару вздохнула.
— Выполняла заказ.
— Ты знала, кто именно был целью?
— У меня не было конкретной информации. Сами знаете, — она многозначительно взглянула на Мотизуки, — как иногда составляются задания. Только общие сведения.
— Только общие сведения… — эхом откликнулась та, и губы ее внезапно исказились в улыбке. — Он не работал в нашем отделе, этот маленький дурачок. Испугался, что его переведут ко мне и сбежал. Шимада Таро… Ну, может, и не зря, — улыбка стала еще неприятнее, опаснее. — Он оказался довольно бесполезным тюфяком.
Но затем лицо ее вновь приняло вид бесстрастной маски, и Мотизуки откинулась назад, на спинку кресла. Она прикрыла глаза, словно вспоминая, и затем добавила:
— Проблема заключается в том, что ему было известно. Вернее… — она медленно открыла глаза, — это даже не совсем так. Его сведения о «Йошиваре» бесполезны кому-либо за пределами корпорации, а информация о «Накатоми» до сих пор имеется у нас.
Затем, Мотизуки подалась вперед.
От нее пахло дорогим парфюмом, а улыбка на устах выглядела так, словно Хотару перед ней не была в абсолютно беззащитном положении. Склонив голову набок, она очаровательным тоном произнесла:
— Скажи, если я сейчас прикажу отпустить тебя, ты же не попытаешься выпустить мне кишки?
— Вам — нет.
Чистая правда. Хотару, может, и поступила сегодня необдуманно, но окончательно записываться в самоубийцы она не собиралась. Она стойко вытерпела чужой внимательный взгляд; Мотизуки, казалось, этого было достаточно, поэтому она кивнула подчиненным. Пистолет у затылка исчез, но Хотару слишком хорошо понимала, что если что — и ее накормят свинцом.
У оперативников по бокам были ПП и танто. Плюс, таинственный парень позади…
— Даже зная, что это человек из «Йошивары», ты все равно не позвонила мне, — заметила между тем Мотизуки.
Хотару вернулась взглядом к ней.
— Вы не первый день работаете с шиноби, поэтому должны понимать, что мы не можем разглашать полученную информацию.
— Разумеется, — губы Мотизуки исказились в улыбке. — Хотя мне казалось, что у нас с тобой особые отношения. Особенно учитывая, что последнее задание ты не просто провалила, ты его саботировала, и, вроде как, должна заслужить мое прощение… Я и так сделала тебе слишком много одолжений.
Сложно было возразить.
Морияма была права — Хотару должны были ликвидировать за всю ту возню, что она устроила из-за убитой бедной Цукико, но ее отпустили. По-хорошему, ей стоило доложить информацию Мотизуки в тот самый момент, когда ее огласил Юаса, но она этого не сделала. Она много чего не сделала, если подумать. Последние дни летели с бешеной скоростью.
Сложно было поспеть.
— Эти полгода, Хотару, были наполнены саморазрушением, алкоголем и бессмысленной растратой навыков. Отвратительно… Откуда у тебя долг в семьсот тысяч иен? Тем более у какого-то паршивого ростовщика-якудза. Подумать только, до чего ты докатилась, — в нее вновь вперился чужой острый взгляд. — Неужели та девушка действительно была для тебя так важна? Что ты в итоге оказалась готова угробить ради нее свою карьеру и в перспективе себя?
Цукико.
Та самая цель.
Полгода назад.
Невольно она почувствовала, как искажаются собственные губы в оскале.
— Я верю, что ты прекрасно понимаешь, что у вас, шиноби, есть две жизни. Одна из них, — Мотизуки вновь взглянула на нее снисходительным унизительным взглядом, — где вы копаетесь в грязи, словно навозные жуки, пытаясь продлить свое бессмысленное существование еще на один день. А вторая жизнь — это профессионализм, когда вы выполняете работу так, как именно вам сказано. Исключая, — она неопределенно повела рукой, — чувства и прочие отвлекающие факторы. Но ты решила перемешать все это, и видишь, к чему это все привело?
Голос бывшей начальницы звучал вкрадчиво, пугающе.
— Ты не добилась своего. Испортила миссию. За тобой пришлось убирать целую кучу хвостов. Масакадо был разочарован.
Ох, ну конечно.
— Ему пришлось не только выполнять твою часть работы, но и одновременно противостоять тебе же. А теперь? — она развела руки в стороны, словно искренне удивляясь. — Ты клюнула на очевидную подставу, и вот ты здесь. Сказать, что я разочарована, значит, ничего не сказать.
Кто-то ранил других с помощью свинца, но Мотизуки достаточно было слов.
Все это было верно — и про задание, и про цель полугодовой давности, и про Масакадо. Про очевидную ловушку, про долги, все это. Жизнь пошла абсолютно не тем путем, и выбраться с этой темной дорожки было нереально трудно.
Хотару надеялась, что хотя бы задание Юасы поможет ей справиться с этим. Хотя бы накопить денег, чтобы купить себе хорошую квартиру и упиться там до смерти.
Прошлое должно было остаться в прошлом, но оно продолжало преследовать ее по пятам. Невыносимо.
— Жалкое насекомое.
В Хотару вперился чужой презрительный взгляд.
Затем, Мотизуки вновь улыбнулась. И это было уже пугающе.
— Но у тебя есть шанс себя реабилитировать. Заслужить мое доверие вновь, и под этим я подразумеваю закрыть все твои долги передо мной. Ты ценный актив, Хотару, — тон Мотизуки опустился, звуча почти угрожающе. — Ты дура, но тебя выгодно использовать. Не стану скрывать, я хочу этого. Как только ты перестанешь думать своей дырявой головой, ты вновь станешь полезной. И сейчас я предлагаю тебе выбор: ты хочешь загладить свою вину передо мной или жаждешь сопротивляться дальше?
Не то, что у Хотару действительно был выбор.
Он был очевиден: откажись она, ее тут же пристрелят. Но вновь работать на «Йошивару» после всего того, что случилось полгода назад? Это было сильнее ее, это было унизительно. Вновь подчиниться Мотизуки, вновь…
— … понятно.
Хотару не дала ответа в первые несколько секунд, и все стало ясно.
Черт.
В следующую же секунду к шее прижалось что-то прохладное. Раздался писк, кольнуло; в следующую секунду от того места по телу расползлось тепло.
Голос Мотизуки потерял всякие доброжелательные нотки, оставив лишь презрение.
— Я дала тебе выбор, Хотару, но теперь выбора у тебя нет. Это нейротивный нановирус. Если ты не хочешь умереть, как собака под забором, гния изнутри, тебе придется меня слушать. Я не хотела доходить до этого, но ты вынудила меня. Своим молчанием, своей… — ее взгляд пробежался по Хотару, — нерешительностью. Где же та наемница, что с блеском выполняла все мои указания?
С отвращением она скривилась.
— Даже сейчас ты пьяна, да? Отвратительно.
Резко, Мотизуки поднялась на ноги.
— У этого нановируса, — продолжила она, огибая Хотару полукругом, — отложенное действие. Ровно сутки он будет «спать», но затем активируется. Убьет тебя примерно за пять часов. Сначала отключатся импланты, — она начала загибать пальцы. — Затем разложатся мышцы. Следом — нейрошок, ты пробудешь в ужасающей агонии некоторое время, и в финале — смерть. Но его действие можно отложить.
Рука Мотизуки опустилась в карман пиджака и вытащила оттуда небольшой блистер с единственной крохотной капсулой внутри. Показательно положив его на журнальный столик рядом, она продолжила:
— На сутки. Если ты хочешь продолжать жить, ты будешь работать на меня. Понятно, Хотару?
Еще бы не понятно.
Ей было известно о подобных вирусах: лишь краем уха, но Хотару слышала до этого о подобном во времена работы на «Йошивару». Поговаривали, что некоторые корпорации использовали подобные трюки, набирая отряды смертников, заключенных, которым за определенное время требовалось выполнить задание. Раньше она лишь смеялась мысли об этом — что за глупость?
Но теперь и сама встала на их место.
Значит, капсулы. Мотизуки будет держать ее на коротком поводке, не избавляя от вируса полностью, просто оттягивая трагичный финал.
— Теперь я не буду давать тебе времени, чтобы все это обдумать. Поэтому скажу тебе сразу. Первое, — она загнула один палец вновь, — ты будешь докладывать о каждой своей миссии мне. По секретному каналу, разумеется. О том, что от тебя хотят, что ты будешь делать, и о том, что по итогу сделаешь. Мне известно, что вы проворачиваете какую-то операцию.
Знал ли об этом сам Юаса?..
— И на кого вы работаете. Мне все это прекрасно известно. Юаса… cан, — ее лицо скривилось в отвращении, когда она назвала его имя, и затем она вновь обратила свой взор на Хотару, смотря сверху вниз. — Я знаю, что это дело как-то связано с «Накатоми», но мне нужны детали. Что именно Юаса задумал. Это ты выяснишь и доложишь мне. Второе…
Ее тон неожиданно поменялся; и Хотару вдруг осознала, что не может распознать, как конкретно. Что-то не так, это была новая эмоция, которую она ранее никогда не слышала от начальницы, в которой, впрочем, все так же прослеживалось равнодушное презрение.
— Твои сообщники. Босодзоку, изгнанник из «Курошиши», и девчонка из подпольной клиники. Они не представляют особого интереса. Но, — ее глаза сверкнули, — с вами есть еще один человек. Инами Сакура.
Зачем ей был нужен Инами?..
Что-то тут не складывалось, и в груди у Хотару поселились страшные опасения. Отстреленное ухо, разговор, подслушанный Сатоши…
«Йошивара» была заинтересована в них двоих. Не в ней одной.
— Вы ввязались во что-то очень опасное. Твоя первостепенная задача, — с каждым словом ее тон становился все холоднее и холоднее, — обеспечить его безопасность. Он должен выжить во всем том дерьме, в которое вы вляпались. Как только что-то произойдет, как только его жизнь окажется в опасности, ты будешь прыгать под пули, чтобы он не умер. Я понятно изъясняюсь? Если произойдет что-то из ряда вон выходящее, ты сообщишь об этом мне. Лично. И будешь прикрывать его от пуль, пока твое тело не изрешетят до кровавых ошметков. Понятно?
И Мотизуки уставилась ей прямо в глаза.
Пробирающий душу взгляд.
Стиснув зубы, Хотару медленно кивнула, и лицо Мотизуки разгладилось, вновь приобретя тот слегка дружелюбный вид, что и в самом начале этого диалога.
— Если ты это сделаешь, — медовым голосом проговорила она, — и от тебя останется хоть что-то, мы позаботимся о тебе. В хорошем смысле, разумеется. А если ты пожертвуешь собой… — на секунду она улыбнулась. — Мы сделаем все, чтобы вернуть тебя к жизни. Но не злоупотребляй этим. Ты ценный актив для меня и для них. И они тебе доверяют. Это главное. Ты все поняла?
Ее улыбка померкла.
— Отвечай мне, когда я с тобой говорю.
— Да.
— Я рада, что мы поняли друг друга. А теперь убирайся отсюда. И забудь про Масакадо. Это все равно не его квартира.
Переступив через Хотару, Мотизуки направилась к выходу; та оглянулась, наконец, рассмотрев человека позади себя. В отличие от оперативников в полном боевом облачении, этот выглядел как запыхавшийся корпорат, и лишь дешевые кроссовки, мятая рубашка и дешево осветленные волосы выдавали в нем явно не того, на кого он старательно пытался походить. Он смотрел на свою начальницу тоже, все еще держа Хотару на пушке, и, когда она дернулась, он резко уставился на нее.
— Кстати.
Вновь опустив руки в пиджак, Мотизуки достала оттуда небольшой чип и швырнула его под ноги Хотару.
— Это деньги, которые ты потратила на своего «детектива». Они тебе еще пригодятся. Убирайся.
— Не стоило до этого доводить, — едва слышно прошептал блондинчик.
Хотару ему не ответила. Проигнорировав чип, она направилась к выходу, ощутив тем временем, как начали возвращаться к работе все импланты. Мотизуки была уверена в себе, но у нее был повод так думать — после всего услышанного… и нановируса, бросаться на нее было бы самой огромной глупостью. А их Хотару за сегодня и так успела натворить.
Она грубо отпихнула блондинчика в сторону, и тот заскулил:
— Ну зачем! Госпожа Мотизуки!
— Пусть идет. Раз такая гордая.
Уже в коридоре до нее донесся ее же голос:
— Строптивых собак дрессируют, чтобы они сидели у ноги и не дергались без приказа.
Что ж, у нее были идеи, чем заняться дальше — сон как рукой сняло.
Сначала она, разумеется, будет злиться — и, быть может, сломает даже что-то в переулке. А потом, она наведается к человеку, чье появление в сегодняшнем диалоге достаточно сильно озадачило ее. Наверняка подразумевалось, что Сакура не должен был об этом знать, но…
Она найдет способ выкрутиться.
— Окику? Окику, это ты? Я думал, ты умерла.
— Простите, я Вас не знаю…
— Акеми, солнышко, кто этот мужчина?
— Окику… Ты не помнишь? Мы работали вместе! Этот мужчина держит тебя в заложниках?
— Простите, но Вы ошиблись.
— Но…
— Вы… Вы из «Йошивары»?
— Ты… Действительно не… То есть, они-