Мало того, что Хотару разбудила его черти во сколько часов ночи и потребовала встречи, так еще и первым делом, когда они наконец увиделись на первом этаже его мега-башни в ближайшей лапшичной (где было удобно поговорить о том, что, почему-то, было ей смертельно необходимо), обосрала его любимую домашнюю майку:
— Это что, Кехиме? — на Хотару не было маски, и она усмехнулась. — Не знала, что ты фанат. Ты какой-то побитый, успел найти приключение, когда мы разошлись?
Сакура, конечно же, сдержал желание послать ее куда подальше и уехать наверх, досыпать, к сестре, но, подумав, что это будет слишком долго, а Хотару наверняка последует за ним… Решил, что лучше уж переговорить тут. Вне дома. Лишних расспросов от Иккуко не хотелось, как и того, чтобы Хотару видела его коллекцию фигурок. Если ее так позабавила майка, страшно было представить, что случиться, когда она увидит все его полки, забитые самыми разными аниме-девочками.
Внутри он заказал стандартные две порции и выжидающе уставился на Хотару. Та выглядела… очень злой, и Сакура надеялся, что он не был к этому хоть как-то причастен.
— Ну? Так о чем ты хотела пошептаться?
Вместо ответа та яростно уставилась на него, и он мгновенно заткнулся.
Ладно, видимо, ей требовалось время, чтобы сформулировать идею, потому что, судя по всему, сейчас мысли Хотару были слишком сильно заняты тем, что ее так бесило.
Немного помолчав, Сакура опасливо покосился по сторонам.
— Тебе нужен какой-то совет?.. — его осенила страшная догадка. — Ты хочешь подкатить к Ямаоке?
— Да он-то тут при чем?
Потерев виски, Хотару шумно застонала и вздохнула. И уставилась Сакуре прямо в глаза, отчего тот оторопел.
— В общем. Предлагаю тебе сделку, — теперь настала его очередь выпучивать глаза от удивления. — Тобой кое-кто очень сильно интересуется, поэтому я буду тебя… ну, скажем, защищать. Прикрывать твою задницу. А за это ты поможешь мне с одной деликатной проблемой.
На фразе «кое-кто интересуется» от лица Сакуры отлила краска.
Даже гадать не пришлось. Господи, опять сраная «Йошивара», да? Точно. У Хотару же были с ней связи, она на них работала. И теперь они интересовались им, сначала Нишимура, потом… кто-то еще, видимо. Иначе бы она не стала темнить.
Только потом до него дошла часть с «защищать тебя».
— Тебе твои начальники приказали доставить меня им, чтобы никто другой не убил? — севшим голосом спросил он, и Хотару взглянула на него, как на полного идиота.
— Нет. Ты нужен живым. Совсем живым. Поэтому я тебе помогу, может, даже ценой своей жизни. Видишь, какая я щедрая? А за это, — ее тон стал гораздо тише, — ты поможешь мне убрать одного говнюка.
Стало понятно… что ничего абсолютно не было понятно.
— Зачем… это… это же «Йошивара», да?
— «Йошивара».
— Зачем я им?.. Живым?..
— Ты думаешь, я что-то об этом знаю? — Хотару окинула его кислым взглядом, и Сакура вылупился на нее еще раз.
— Ты не могла спросить?!
Когда его собеседница заскрипела зубами с такой силой, что, казалось, следом она схватит тарелку с лапшой и выльет ему на голову, Сакура в смирении поднял руки. Нет-нет, он был готов жить… в неизвестности, честное слово, только не надо его больше трогать. Нос до сих пор побаливал после стычки в лифте.
Шумно вдохнув, Хотару ударила кулаком по стойке, но не более. И принялась за лапшу.
— Ты думаешь, я буду что-то о тебе спрашивать?
Сказать, что Сакура был разочарован, значило ничего ровным счетом не сказать.
— Тебя же не убить хотят. Вот и все.
— Какое «все»?! Ты говоришь, что я нужен живым каким-то долбанутым корпоратам! Тем более, ну, оттуда, откуда! Это в высшей степени подозрительно!
— Ты сам-то, — Хотару смерила его взглядом, — разве не долбанутый корпорат?
Он запротестовал:
— Ну сравнила! Мою мелкую корпу и «Йошивару»!
— Все вы, корпокрысы, одинаковые. И долбанутые. Успокойся.
Когда им принесли вторую порцию, проворковав, что это «для молодых» (Сакура решил не разрушать красивую легенду и лишь кивнул), он вновь взглянул на Хотару и с сомнением прикинул все, что только что услышал. Ладно. Может, он кому-то там понадобился… почему-то… Он еще сможет это выяснить. Или попросить Хотару.
Но оставалась еще одна проблема.
— А кого тебе?.. Надо убить? — он опасливо сглотнул. — Почему ты думаешь, что я смогу тебе помочь? Я-то не профессиональный убийца.
— Ты умеешь доставать информацию, — Хотару загнула палец. — А еще у тебя целая куча полезных связей. Этого достаточно.
В сообщении ему пришел файл, видимо, с жертвой. Сэйва Масакадо, симпатичный юноша. Шиноби. Один из списка Юасы, которому тот, судя по комментарию, доверил бы исполнение миссии. Они с Хотару что-то не поделили? Шестеренки в голове у Сакуры вращались, но он так и не смог предположить, почему конкретно она вдруг захотела убить этого красавчика. Судя по словам Юасы, она находилась в своем… интересном состоянии какое-то время, что-то произошло? Связанное с этим типом?
Было три часа ночи, и от всех навалившихся вопросов у него начала болеть голова.
Но на всякий случай он уточнил:
— Это твой бывший?
Хотару испепелила его взглядом.
— Просто один козел.
— Звучит как твой бывший.
Он с сомнением покосился на файл.
— Мне надо его убить?.. Или только найти?
— Достаточно только найти.
— Да уж, — нервно выдохнул он. — Это в сто раз упрощает ситуацию. Хорошо. Хорошо-о-о… Но, — он поднял взгляд на нее и нервно улыбнулся. — Ты там поспрашивай? Зачем я твоим боссам? Я так-то не самый примечательный…
— Видимо, только ты так считаешь.
Они неловко помолчали, и он приподнял стакан с водой — алкоголя он не заказал, решив, что хватит на сегодня. Они чокнулись, отметив их странный тайный договор, и, вновь вернувшись к лапше, Сакура между делом заметил:
— Но ты можешь не делать… этого. Бросаться защищать меня, все такое. Мне это, конечно, жутко льстит, но это очень странно… — он скривился. — И Сатоши наверняка будет смеяться.
— Вряд ли нам будет до смеха, — заметила Хотару.
— С чего бы?
— Вспомни наше «легкое» задание, — она изобразила в воздухе кавычки. — Если по словам Юасы это было элементарно, то представляешь, что будет, когда мы начнем основное дело?
В ответ Сакура нервно рассмеялся, и та закатила глаза.
А что он мог сказать? Обычно он слепо доверял Юасе, и тот это значительно поощрял. Единственной вещью не по плану на прошлом задании был приход корпоратов, если бы не они, то выбрались бы со склада они значительно менее потрепанными. Но «Йошивара» полезла туда… вероятно, за своим сотрудником?
Но почему их заинтересовал именно он?
«Санкье», где он работал, была крошечной компании в сравнении с таким гигантом рынка, как «Йошивара». Те поставляли на рынок вирты, фильмы, владели чайными домами, они обладали огромной частью развлекательного сегмента, когда как корпорация Сакуры была всего лишь удобным прикрытием якудза для отмыва денег. Только поэтому он и знал Юасу — это было частью его повседневной работы.
— Бля-я-я… Меня убьют и запытают до смерти.
— Не волнуйся, — Хотару похлопала его по плечу. — Они тщательно следят за пленными. Раньше нужного ты точно не откинешься.
Вот уж успокоила!
— Слушай, — внезапно, она оказалась так близко, что он замер, не слишком-то понимая, что делать в такой обстановке. — Сейчас четыре утра, а до меня ехать замучаешься. Пустишь к себе? Даже на коврике посплю.
— Вот еще! — возмущенно цокнул он.
А потом, конечно же, его мнения никто не послушал.
Условия, под которыми Сакура пустил Хотару внутрь, были просты. Их было всего два.
Первое, что если бы Иккуко проснулась раньше положенного и увидела бы ночную гостью, то все объяснения остались бы за Хотару. Пытаться просвятить сестру в страшные тайны, какого черта тут происходило, выслушивая при этом тонну двусмысленных намеков, Сакуре совершенно не улыбалось, а потому он с радостью спихнул эту обязанность на Хотару. Вторым же было то, что Хотару запрещалось говорить об увиденном в комнате кому-либо.
Под страхом смерти.
Квартира у него была маленькая даже для него одного, что уж говорить про троих. Тем более, в одной комнате. Но ночевать с сестрой он привык, они, все же, были семьей и как-то перестали стыдиться домашнего вида друг друга, но Хотару была человеком совершенно чужим (они знали друг друга всего пару дней, да и то не так уж и хорошо), и мысль, что им придется провести ночь вдвоем… Ну, то есть, втроем, но Иккуко тоже была девочкой, а… Хм.
Когда они вошли внутрь, Сакура подумал, что, наверное, стоит все же развернуться, и, желательно, никогда не возвращаться, потому что…
— Так вот куда ты свалил!
Иккуко сидела на постели, скрестив ноги, и буравила его взглядом. Она терпеливо дожидалась его в темноте, и, когда зажегся свет, ее оптика засияла лишь ярче — к сожалению, метафорически, потому как вместе с этим росла лукавая улыбка у нее на лице.
С лицом абсолютно невозмутимым, все в той же майке, которая так «понравилась» Хотару, и с ней самой за спиной, Сакура проговорил:
— Деловая встреча.
— Свиданка, да? — на лице сестры выросла непростительно ехидная усмешка. Смешок позади делу точно не помог. — О боже, бесстыдник! Ты девушку прямо сюда притащил?! Я же в домашнем! Или что ты там задумал?!
— Хотару, блин!
— Хотару?!
Глаза у Иккуко расширились, и она резко качнулась в сторону, вглядываясь в фигуру за спиной. Господи, ну почему это происходило. Они же могли встретиться завтра, с утра. Как нормальные люди. И ему не пришлось бы придумывать тысячи объяснений тому, какого хрена тут происходило, потому что ответить правдиво Сакура не мог — потому что и сам не знал.
Хотару с ехидной усмешкой помахала ей рукой, и Иккуко мгновенно перевела хищный взгляд на брата.
— Вас оставить вдвоем?
— Не уходи. С тобой, — абсолютно серьезным голосом голосом проговорила Хотару, — будет намного приятнее.
Сакура ощутил, как перестало биться у него сердце, не выдержав и умерев от стыда, и Иккуко медленно подняла брови.
— По-моему, это незаконно.
— Я шучу, — качнув головой, Хотару стянула обувь и медленно прошествовала вперед, в комнату, странным взглядом осматривая ковер. Она, чуть помедлив, подняла взгляд обратно на Иккуко. — Забыла ключи, надо где-то переночевать…
Иккуко вновь вернулась к сверлению его взглядом и одними губами поинтересовалась, серьезно ли она. Этот вопрос он решил оставить без ответа, хватило уже… и не без того щекотливых моментов за эти жалкие пять минут. Когда сестра демонстративно отодвинулась назад, натянув наушники, он с силой провел рукой по лицу и тихо застонал, после чего убитым взглядом покосился на Хотару.
Та сверлила его полки с фигурками.
… пожалуй, он сможет умереть от стыда еще. Пару раз. Пару десятков.
— Так вот, о чем ты говорил, — подумав, произнесла она.
— Я так и знал, что так и будет… Все! Теперь точно никакой кровати, блин! Иди спать на коврик!
— С тебя подушка, джентльмен.
Единственная нормальная подушка была у сестры, и Сакура беспомощно взглянул на напарницу. Но та и бровью не повела, протягивая руку вперед — без подушки сдаваться она не намеревалась, и Сакура понял, что придется сдаться — иначе его придушит уже Иккуко. Со стоном он направился к комоду и абсолютно убитым голосом пробубнил:
— Только не осуждай.
Хотару бесстрастно взглянула на дакимакуру с Оками-тян и, повертев ее в руках, улыбнулась.
— Сойдет.
Затем, она поудобней устроилась на коврике, стянув с себя попутно куртку. Несколько секунд она ворочалась, обнимая дакимакуру, и Сакура отстраненно смотрел на это, понимая, что, кажется, не будет в его жизни зрелища более безумного. Он вздрогнул, когда Хотару с ухмылкой поинтересовалась:
— Завидуешь?
— … молчи.
Свет в комнате погас.
Он не был уверен, заснула ли Хотару, но сам Сакура ворочался довольно долго — новости огорошили его, и к одной проблеме добавилась еще тонна. «Йошивара», это странное предложение помощи. Неужели он все же перешел дорогу какой-то корпорации? Может, ему следовало пойти на работу в место более… «чистое», не связанное с якудза, как и советовал ему отчим? Тогда он бы не участвовал в темных делишках Юасы и не вызвал бы на себя гнев кого-то настолько влиятельного.
Уткнувшись носом в матрас, Сакура постарался забыться, но его разбудил легкий толчок в плечо. Над ним зависла Иккуко — ее лицо было едва различимо лишь благодаря свету с улицы — и, наклонившись ближе, она зашептала:
— Так что, это все?
Сакура поспешил закрыть глаза, но его начали расталкивать вновь.
— Тогда зачем она тут?
— Она… забыла ключи?
Не мог же он пересказать весь тот диалог, ну правда? Иккуко не стоило знать о том, что он вляпался в какое-то дерьмо. В отличие от него, перед ней были открыты все дороги, и Сакура не собирался портить ей юность своими проблемами.
— Но есть же электрический отпечаток, даже ключи не нужны… — Сакура прижал палец к губам сестры, затыкая ее. Хотару могла это использовать. Могла. Конечно могла. Но это разрушало их чудесную придуманную историю. — Опять будешь оправдывать все это работой? Я обижусь.
Даже в темноте он ощутил на ней осуждающий взгляд.
— Я расскажу тебе все… попозже. Когда все закончится. Хорошо?
— Все будет нормально?
Сакура вздрогнул.
— В смысле?
— Все же будет хорошо?
И что он мог ответить на это, в самом деле?
Что за ним, вероятно всего, следила одна из крупнейших корпораций? Что они ввязались в дело, которое может закончиться их смертью? Что Хотару поставила его перед фактом, и казалось, что впереди их ждет только мрак?
Он кисло улыбнулся и ощутил, как чужая рука вцепилась ему в запястье.
— Там, у лифта… С тобой кто-то был, да? Не ты же их убил?
Ее голос опустился до такого шепота, что Сакура едва различал слова.
— Не я.
— Я видела… что-то, когда приехала. Этот человек тоже с тобой?
— Нет. Он не со мной.
— Но зачем он тогда их убил?
— Он… просто добрый самаритянин. Вот и все.
— Разве в Эдо так бывает?..
— Иногда чудеса случаются.
В ответ раздался лишь вздох. Казалось, Иккуко задумалась — быть может, она размышляла о чем-то своем; или же понимала, что он врал ей во благо. Обманывать сестру было нехорошо, но он не мог впутать его во все то, во что вляпался сам. Если, по итогу, он погибнет, а она ни о чем так и не узнает… Лучше уж так.
Чужая рука обхватила его запястье крепче; затем, ее пальцы обхватили его ладонь.
— Ладно. Только береги себя, хорошо?
— Я постараюсь.
В полумраке, с этим осуждающим обеспокоенным взглядом, Иккуко страшно напоминала ему мать. Но более открытую; в ее взгляде не читались отпечатки тяжелой жизни, в конце концов, Иккуко жила в мире, где не было забот, окруженная любовью, достатком и счастьем. В мире, где ей позволялось очень многое.
Он смутно помнил первые пять лет жизни — остаточные мрачные воспоминания о вечном голоде, трущобах, где выживать приходилось каждый день, где мать делала все, чтобы не дать ему умереть; все это, пока его не привезли в новый дом.
Он помнил, как растерялся, когда увидел то место — абсолютно другое, и помнил слова матери, тихие, счастливые.
Уставшие.
— Теперь мы ни в чем не будем нуждаться. Теперь все будет хорошо.
Помнил и чужую руку, опустившуюся ему на голову, и голос:
— Ты выглядишь смышленым. Надо будет заняться твоим обучением.
С этими мыслями Сакура закрыл глаза и медленно провалился в сон.
Программа бодрствования сбоила, и «открыть» глаза с первого раза не получилось.
Башка все еще трещала, и теперь было очевидно, что дело точно не в алкоголе. Таблетки уже перестали действовать, оперативная память просела из-за отсутствия очистки кэша — и все из-за этого сраного вируса, или что там засело у него в голове. Прорычав себе под нос нечленораздельные ругательства, Сатоши медленно сел на кушетке и огляделся по сторонам.
Акеми в клинике уже не было — видимо, она поспешила избавиться от куртки. Звонок Кайе вчера вечером оказался не столь результативным, и, в итоге, он пришел к единственному верному выводу, что надо было обратиться к рипперу, хорошему, а не какому-нибудь самоделкину из подполья. Знакомых таких у него не было, у Акеми, судя по-всему, тоже, поэтому оставался единственный выбор: позвонить одному корпоративному хорьку, который, на удивление, обладал кучей полезных связей.
На часах было десять; Сакура явно уже не спал. Сатоши коротенько расписал в сообщении свою проблему и попросил телефон риппера, и, к своему удивлению, получил ответ почти моментально.
Звонком, правда.
— Тебе нужен кто-то конкретный? — по голосу казалось, что он чем-то занимался на фоне, и, помассировав переносицу, Сатоши буркнул:
— Кто-то, кто покопается у меня в мозгах. Кайя тут помочь не смогла.
— Значит, риппер… — неожиданно, обошлось без ехидных комментариев. — Я знаю одну, она отличный специалист, но берет недешево.
— Конкретнее, молодой человек.
— Тысяч пятнадцать за диагностику.
— Дам ей тридцать, если она скажет, какого хера произошло.
Голова отдалась резкой болью на очередное задумчивое «хм-м-м» по ту сторону связи.
— Скажи, что ты от меня, — в сообщении пришел телефонный номер. — Может, это как-то посодействует… чему-либо.
Сатоши с сомнением уставился на присланный телефонный номер и затем огласил ту мысль, которая витала в его голове все время от начала диалога. Он еще раз с сомнением взглянул на трубку и бросил:
— Я точно с Сакурой разговариваю?
— В смысле?!
Вот этот вопль уже больше походил на него.
— Ты какой-то подозрительно добрый, — голова вновь решила расколоться, и Сатоши зарычал. — Твою ж мать!
— Вот и помогай теперь.
— Ладно, спасибо, — Сатоши вздохнул и ощутил, как голову посетила мысль еще лучше предыдущей: — Ну, ты если что, сестре привет передавай. И телефончик ее подкинь, что уж там.
На той стороне раздался полный возмущения вопль, а затем пошли гудки. Ну, теперь их встречи станут гораздо веселее, учитывая, что у него появился такой козырь в рукаве. Весьма симпатичный!
Когда Сакура разлепил глаза, Иккуко уже прихарашивалась перед зеркальной поверхностью телевизора.
Предыдущая ночь казалась безумием, диким сном — но это была, черт возьми, правда. За ними следила «Йошивара», его чуть не убили в подъезде, Хотару заявилась к нему домой и сейчас спала у него на коврике, обняв дакимакуру. Где-то внутри что-то противно заныло, что надо было уступить свое место, все же, это было как-то некрасиво, и он даже не мог придумать достаточных оправданий, чтобы убедить хотя бы себя в том, что это было верным решением.
Заметив, что он сел на кровати, Иккуко проследила за направлением его взгляда, после чего вновь резко уставилась ему в глаза и елейным голоском поинтересовалась:
— Так что? Правда ничего не было?
— Ты. Меня. Бесишь!
В ответ она показала ему язык.
Обдумывая, что бы такое сказать своей глупой сестре, чтобы точно заткнуть ее, Сакура уже было собрался с мыслями, но не успел и слова вымолвить, как перед глазами появилось небольшое окошечко — прямо на деку поступил звонок. От матери. Она редко связывалась с ним так, предпочитая в основном связываться через телефон, и, чуть помедлив, Сакура сквозь зубы выдохнул и перекинул звонок на мобильный. И все же поднял трубку.
Черт, видео-звонок… Ладно.
По ту сторону на него взглянула аккуратная женщина — Ито Умэко; и правда, Иккуко была полной ее копией. Для своего возраста она выглядела очень хорошо, молодо даже, подчеркивая это искусным макияжем и украшениями, дорогим кимоно, но глаза все равно выдавали ее истинный возраст — и то, что ей пришлось пережить.
— Доброе утро, — улыбнулась она, и Сакура вяло помахал ей рукой. Затем, взгляд матери стал острее. — Скажи пожалуйста, ты не видел Иккуко? Ее уже два дня не было дома.
Медленно Сакура перевел взгляд на сестру, уже прикидывая в мыслях, как именно будет на нее орать. Та, словно почувствовав его взгляд, обернулась и опасно уставилась на него. Ее глаза распахнулись еще шире, когда Сакура так же медленно произнес:
— Да. Я ее видел.
Иккуко провела большим пальцем по глотке, намекая, что ему за это будет, но он и бровью не повел.
Тем временем мать продолжила обеспокоенно болтать:
— Из школы пришло очередное напоминание…
— Из школы, да?
Самым трудным сейчас было скрыть ухмылку на лице, и Сакура продолжил сверлить сестру взглядом. Она наверняка понимала, чем это закончится, и что покрывать ее глупые гулянки он не собирался, а потому мгновенно сделала самое грустное, на какое была способна, выражение лица. Жаль, только, на нем такие фокусы не сработают.
Сдать сестру звучало жутко привлекательно. Когда Иккуко сложила пальцы пистолетиком и «выстрелила» себе в голову, он лишь хмыкнул и вернулся взглядом к матери.
— Если так и дальше продолжится, ее могут выгнать, — она подняла взгляд на него, и Сакура лишний раз отметил, что даже тоска на лице у них с сестрой выглядела почти одинаково. — Но это престижная школа, и…
— Я видел ее вчера, — продолжил Сакура, косясь на Иккуко. — Со своим тупым хахалем.
Он сжал кулак, когда та сделала многозначительный шаг в сторону полок с фигурками. Когда ее рука потянулась к стоявшей с краю Оками-тян, той самой, которую одалживал Ямаока, он выдохнул сквозь зубы и, сам не веря, что говорит это, процедил:
— Но мы просто поговорили и разошлись.
Иккуко отвела руку назад.
— Снова с этим мальчиком… — мать закусила нижнюю губу и опустила взгляд. — Но он же из приличной семьи… Это же Себонзакура…
Вспомнив наглую рожу Нико, Сакура отметил, что происхождение нисколько не влияло на наличие умственных способностей. Особенно у Нико. Когда-нибудь тот станет совершеннолетним, и тогда можно будет без зазрения совести намылить ему шею… Ах, сладкие мечты.
— А ты… О чем вы говорили?
Сакура с выражением мстительной радости бросил взгляд на сестру и заметил:
— Я сделал ей выволочку за то, что она прогуливает школу.
— Хорошо. Я просто не могу ей дозвониться, а ты единственный, кто с ней общается, и с кем у меня есть контакт, — взгляд матери стал еще несчастней. — Ее очень тяжело контролировать.
— Да уж, я знаю.
— И почему… Ты же был таким послушным сыном…
Она явно хотела сказать что-то еще, но оборвала себя, и Сакура нахмурился.
— Ну да. Был.
— У тебя все хорошо? Как твоя работа?
Внезапно, осенило Сакуру, довольно неплохо. Он успел позабыть о Мориноске, хотя, в общем-то, именно его люди вчера пытались его прирезать. Но попытка не удалась, и, значит, сегодня в офисе он увидит его несчастную рожу. Настроение от этого поднялось так быстро, что он не скрыл усмешки и пояснил все матери, отчего та счастливо заулыбалась.
— Я передам папе, он тоже очень обрадуется.
— Не надо, — резко оборвал ее Сакура, и взгляд матери поник.
— Но он тоже о тебе беспокоится.
— Это не важно.
Она еще раз взглянула на него с подозрением, словно не веря, что даже спустя десять лет Сакура все еще продолжал этот цирк с ссорой с отчимом, и затем более тихо проговорила:
— Тебе надо заехать. Поговорить с ним. Ты уже не ребенок, так что… Нам всем… пора бы уже поговорить, — казалось, больше она не нашла слов, и затем добавила: — Но ты позвони Иккуко, пожалуйста.
— Конечно, — отчеканил он, продолжив сверлить ту взглядом. — Я обязательно сообщу ей, чтобы она возвращалась домой.
— Может, ты сможешь ее образумить… Спасибо, — на лице матери появилась слабая улыбка. — Ты звони почаще. Ну ладно, не буду тебя отвлекать.
Когда мать отключилась, Сакура опустил руку с трубкой и тяжелым взглядом — Хотару, к счастью, еще не проснулась, поэтому продолжала посапывать на полу, не зная всей семейной драмы, — уставился на Иккуко. Та выглядела взбешенной, не серьезно, но достаточно злой, чтобы сказать ему пару ласковых, что родным братьям обычно не говорят.
Поджав губы, она возмущенно прошипела:
— И ты собирался меня сдать?!
— Да. Потому что ты маленькая противная вредная козявка.
— А ты — хорек!
— Понахваталась слов от Сатоши, да? — его взгляд стал менее дружелюбным, и Иккуко с отвращением отмахнулась.
— Мы, на улицах, презираем таких, как ты!
— Ты — не с улиц. Ты избалованная засранка, которая слишком много о себе думает.
В ответ она лишь засопела, явно не найдя, что сказать, после чего тем же недовольным тоном затараторила:
— Ну и зачем мне домой возвращаться? Опять начнутся нотации, про школу. Скука! Что мне там делать, смысл в этой школе? Чтобы пахать в офисе по семнадцать часов в сутки? Это бред! Я жизни хочу, а не этого!
— Образование — это очень важно, — стальным тоном отчеканил Сакура, испепеляя сестру взглядом. — Даже если ты просто удачно выйдешь замуж.
— Говоришь как Нико.
И тут Сакура задумался. Крепко.
В основном о том, как он открутит малолетнему идиоту уши за то, что тот продолжал всеми силами липнуть к его сестре; но если в их диалогах проскальзывали подобные мысли, то оружие надо было выбирать посолиднее. Ладно, шутка, он просто был удивлен логике в словах этого бездельника. Он осуждающе взглянул на Иккуко вновь, и та взъярилась окончательно:
— Не хочу ничего слышать про Нико опять! У меня хотя бы есть личная жизнь! И что, меня будет критиковать тот, кто вместо того, чтобы наконец найти себе жену в твои-то почти-тридцать, тратит время на это?! — ее палец взметнулся к фигуркам, и Сакура гаркнул:
— Заткнись! Это просто хобби!
— У тебя девушка тут спит, а ты что делаешь? Ничего!
Сакура в замешательстве уставился на Хотару, надеясь, что та продолжала крепко спать, но, видимо, ор ее окончательно разбудил. Она обвела их двоих очень недовольным взглядом, после его с кряхтением села и выдавила из себя:
— Обожаю семейные драмы на завтрак.
— Ты слышала все это? — с опаской покосился на нее Сакура, и Хотару покачала головой.
— Слава богу, но только грандиозный финал.
— Вот и славно! А то узнала бы, какой он засранец! — мстительно вставила словцо Иккуко и с наглой ухмылочкой поймала прилетевшую в нее подушку. — Смотри у меня, а то отправлю маме твою фотографию с Хотару, головной боли не оберешься!
— Ты что, — искренне поразился Сакура, — меня шантажируешь?!
— Как будто твоему брату нужен кто-то кроме этого.
Опять они заговорили о фигурках. Оставьте их в покое!
Они еще немного поцапались с Иккуко, и, в конце концов, та вылетела из квартиры, махнув им двоим на прощание. Дело было плохо. Теперь у нее было фото — а Сакура не сомневался, что она не блефовала — которое могло его уничтожить, потому что вопросом скорой женитьбы матушка начинала пусть и понемногу, но уже клевать. И если эта фотография всплывет…
Сакура критичным взглядом осмотрел Хотару, и, когда та вкинула бровь, он нервно пожал плечами.
— Ну, ты же теперь со мной? Собирайся, скоро в офис.
— Ах да, — она хмыкнула. — Ты же у нас человек занятой. Тогда я займу душ, не возражаешь?
Приличия ради он глупо улыбнулся и точно так же глупо пошутил:
— Не боишься, что я подсмотрю?
Хотару смерила его взглядом, и Сакура понял, что лучше бы он этого не спрашивал. И подтвердил свои догадки в тот момент, когда ее губ коснулась непозволительно широкая усмешка, а взгляд всего на секунду проехался по полке с фигурками.
— О тебе я не беспокоюсь.