Продать куртку показалось Акеми куда более выгодной затеей, чем просто избавляться от нее, поэтому первым, что она сделала — вышла через социальные сети на страничку Нико, того самого мальчишки, пришедшего с сестрой Сакуры и восхищавшегося всем, что в принципе Сатоши делал, даже если это было поедание закусок. Нико был милым мальчиком, и, главное, богатым, а потому, сложив два и два, Акеми вновь согласилась с тем, что в данной ситуации это было наиболее выгодным решением.
Никто не же осудит ее за то, что она решила взять деньги с пацана, верно ведь? Тем более Сатоши — он сразу же раскусил ее и предложил поделить долю. Сакура, казалось, пацана в принципе терпеть не мог, так что критиковать ее точно не станет; по сути у Акеми были развязаны руки.
Она со смешком просмотрела жутко пафосную аватарку Нико и все посты про его уличную банду (это было довольно миленько), затем написала ему; несколько минут он пытался раскусить ее коварный план по его шантажу, которого, конечно же, в жизни не существовало, отчего Акеми начала потихоньку вскипать. В сердцах она назвала его дубиной и наконец раскрыла свой ужасающий план по продаже куртки, и следующие минут двадцать она доказывала уже то, что куртка настоящая.
Нико оказался упертым идиотом, как и говорил Сакура, и Акеми в ужасе признала себе, что его суждение было правдивым. А она-то думала, что он наговаривает из-за интрижки с сестрой! Кто бы подумал!
В итоге они договорились встретиться рядом с одной из забегаловок днем, и Нико настоятельно потребовал не показывать куртку никому. Звучало глупо, но Акеми согласилась, запихнув ее в пакет и рюкзак. Если бы не маячившая на горизонте кругленькая сумма она ни за что не стала бы так заморачиваться; да и кому в принципе могла быть интересна старая кожанка? Тем более с парой дырок и кровавыми разводами после недавней перестрелки на складе.
Изнутри доносился приятный запах лапши; втянув носом воздух, Акеми подошла ближе, думая заказать себе порцию, пока дожидалась Нико, но тот уже ждал ее внутри. Увлеченный лапшой, он не заметил ее прихода, и Акеми опустилась рядом с ним. Заказала себе порцию и одарила пацана улыбкой, отчего тот стушевался но все же буркнул:
— Привет.
— Ну что? — деловито поинтересовалась она. — Ты обдумал мое предложение?
Оценивающим взглядом Нико оглядел сначала Акеми, а затем опустил взгляд ниже, на рюкзак. Помешкав, он опасливо поинтересовался:
— Она что, с тобой?
В ответ Акеми подмигнула ему, и на лице Нико начала расплываться широкая нервная ухмылка, словно он сам не ожидал собственного счастья. Оставалось надеяться, что деньги он переведет ей так же быстро, как и она — впихнет эту куртку.
Но затем он вновь начал занудничать, и стало очевидно, что у сестры Сакуры, кажется, был вкус на схожих с братом мужчин.
— Ты знаешь, что такие вещи просто так не продают? Это очень опасно.
— Что поделать? — Акеми закатила глаза.
— Тебе стоило проконсуль… Кстати, — он заозирался. — А где Сатоши?
Внезапно, на лицо Нико легла тень, и Акеми так и не поняла, была ли это просто глупая шутка, или ему действительно пришла настолько безумная идея в голову.
— Ты его что, убила?
— Он занят, — Акеми смерила Нико взглядом. — Сидит у меня дома.
— Ты его похитила?!
Нет, кажется, он и правда был не особо смышленым. Или, может, все дело было в возрасте… Акеми с тоской попыталась вспомнить себя в эти годы, но память услужливо подкидывала ей лишь пустоту. Что там тогда было — она помнила плохо. Поэтому, предположив, что, вероятно, так оно и было, она отмахнулась и легкомысленно бросила:
— Посмотри на меня и вспомни Сатоши. Ничего не смушает?
— Значит, — сделал логичный вывод Нико, — ты его обокрала.
— Ты дурачок?
— Тогда, — упрямо процедил он, — я не вижу причину, по которой босодзоку отдал бы свою куртку на продажу.
— Времена тяжкие, знаешь ли, — разведя руки в стороны, Акеми закатила глаза.
Боже, какой упрямый.
Нико от своего не отступал:
— Босодзоку скорее умрет, чем отдаст свою куртку.
— Думаю, — перебила его Акеми, — настоящим босодзоку иногда приходится идти на такое в трудные времена. Если тебя что-то не устраивает, мы можем просто ему позвонить.
Вдали, в это время, раздался рев моторов — громкие, это были явно не простые машины. Словно дикие звери, вышедшие на охоту. Сначала она не обратила на это внимания, подумав, что это опять кто-то катался по шоссе, но рев не снижался и становился лишь ближе. Она оглянулась, пытаясь выискать источник взглядом, но затем ее отвлек Нико.
С сомнением он уставился на рюкзак.
— Не то, что я тебе не верю, — сказал Нико, который сомневался над каждым ее словом, — но это все похоже на разводилово. Позвони Сатоши.
Даже зная, кому она сплавляет куртку, вряд ли он обрадуется звонку… Неохотно она набрала его номер и, дождавшись ответа с той стороны, убитым тоном поприветствовала Сатоши.
— Что-то случилось? — поинтересовался он.
— У меня к тебе небольшой вопрос. Помнишь, я взяла кое-что у тебя…
— Если ты взяла мою пушку, я тебя убью.
— Нет, — Акеми возмущенно закатила глаза. — То, что ты мне сам впихнул в руки.
— Так ты про куртку? А что с ней? Или ты все же решила ее сжечь? — Акеми выразительно взглянула на Нико. На следующей фразе голос Сатоши опустился до опасного шепота: — Тебя повязала полиция?
— Этой курткой кое-кто заинтересовался.
— Надеюсь это не полиция!
— Да не полиция это!
Когда она передала трубку Нико, тот засветился от счастья и начал донимать расспросами о причинах продажи куртки — ведь настоящие босодзоку никогда так не поступают — уже Сатоши. С облегчением Акеми откинулась назад, предвкушая деньги, пока, вдруг, между слов не услышала фразу, которую вовсе не хотела бы сейчас слышать:
— Вместо денег? — бросил Нико. — Какую именно услугу?
О не-е-ет! Ее прекрасный план обогащения! Неужели вирус окончательно уничтожил в Сатоши желание обогатиться?! Разочарованно она выдохнула, с унынием вернувшись к миске с лапшой. Может, сейчас произойдет чудо, как тогда, с Онашигицунэ? И Нико внезапно заплатит ей… Было бы чудесно. «Услуги» от школьника ей были не особо нужны, да и что он мог? Ему бы к экзаменам готовиться, а не с ними дела вести.
Она взяла в руки телефон и скуксилась.
— Обломал такую сделку, блин!
— Просто отдай пацану чертову куртку.
— Да ну тебя!
— Зато он тебе за обед заплатит и до дома довезет. Смотри, одна выгода. Да еще молодой… наверное, ну, если ты этим увлекаешься.
Акеми смерила Нико взглядом и припомнила реакцию Сакуры на любое поползновение в сторону собственной сестры. Интересно, была ли Иккуко такой же… Испытывать не хотелось, тем более, что Нико ее вообще не интересовал.
Все это время он, как приличный мальчик, сидел напротив и улыбался ей, и Акеми вяло растянула губы ему в ответ. С Сатоши она еще успеет разобраться, заодно прополоскав ему мозги, а вот с Нико надо было решать сейчас. Хотя что решать? Ее и так обломали с деньгами.
— У тебя сегодня хороший день, — заметила она, и Нико отчаянно закивал.
— Это же самый настоящий путь в высшую лигу! Не то, что я сейчас в низшей, но… Расскажу потом Иккуко, она точно оценит.
Какой очаровательный и глупый мальчик, ну как на такого злиться? Хотя, конечно, в чем-то настроения Сакуры она теперь определенно разделяла.
За обедом он поболтали; Нико не слишком-то распространялся о делах своей семьи, хотя, явно, это было что-то неимоверно таинственное и важное. Как бы он не старался походить на уличного мальчика, он явно был из богатых слоев, потому как деньги для него не были особо ценным ресурсом — Акеми легко заметила это в их разговоре. Если другие могли и пожадничать, то Нико легко был готов отвалить целую кучу денег за куртку.
Был готов… Пока Сатоши не сказал обратного!
Впрочем, он показался ей не простым позером, а тем, кто действительно хоть немного смыслит во всех своих тайных темных делишках. Может, зря Сатоши посмеивался вчера над упоминанием его банды…В любом случае, поболтать с Нико было приятно — она давно так не отдыхала, а последний разговор по душам был с Онашигицунэ, да и то, за деньги.
Ее определенно позабавил тот факт, что при упоминании Иккуко Нико расцветал; она бы многое отдала, чтобы показать это Сакуре и взглянуть на его реакцию.
И вновь вдали раздался рев мотоциклов. Все ближе и ближе.
Пока, не остановились у них за спиной.
Повисло молчание.
Владельцы лапшичной мгновенно переглянулись; два других посетителя торопливо ушли прочь, бросив недоеденные тарелки. Не желая оглядываться, зная, что позади стоят виновники этого, Акеми едва заметно наклонилась к Нико и одними губами прошептала:
— Где твоя машина?
Тот ответил ей долгим взглядом и чуть кивнул.
— За углом.
— Эй, куда собрались? — затем, смешок. — Неужели мы так грозно выглядим?
Крикливый голос позади, обращенный к покинувшей лавку парочке, заставил их двоих вздрогнуть. Поначалу Акеми тоже думала о том, что им стоило дать деру в тот самый момент, когда рев мотоциклов позади заглох, но теперь она понимала, что, кажется, безопасней было делать вид, что ничего не было. Сглотнув, она оглянулась — но, к ее облегчению, парочка исчезла в ближайшем переулке, и никто не собирался их преследовать.
Хотя бы без лишних жертв.
Акеми вновь опустила взгляд на Нико, и, смотря на него неотрывно, достала из кармана куртки небольшой транквилизатор и спрятала его в рукаве. Если получится… Хотя она надеялась, что все это не понадобится.
В это время в лапшичную, откинув шторки на входе, вошел хозяин того громкого возгласа; ростом под два метра со шрамом на лице, он выглядел диким зверем, случайно принявшим облик человека и забредшим в город. Босодзоку, в ярком фиолетовом плаще с золотыми вышивками — вот, кто это был.
Словно почуял, что рядом шла сделка о куртке.
Вместе с ним вошли еще двое, ярких, таких же, как описывали журналы всех гонщиков Пустоши.
— Мне сказали, — начал он все тем же наглым тоном, — что тут самый крутой рамэн в районе. Так что давай, наваливай, — он неожиданно хмыкнул, потешаясь над собственной грязной шуточкой. — Сейчас еще ребята подъедут.
Затем, взгляд шрамированного парня опустился на нее, и Акеми жеманно улыбнулась. Может, зря.
— Че лыбишься? Или думаешь, что я симпатичный? — его лицо мгновенно исказило ухмылкой. — Не хочешь вечером сгонять на свиданку?
— К сожалению, сегодня вечером я занята.
— Кем? Этой мелочью? — босодзоку смерил взглядом замершего Нико. — Пацан, тебе ебло начистить?
— Не стоит так с моим братцем.
Это было первым, что пришло ей в голову, и Акеми сглотнула, надеясь, что Нико ей подыграет. Втягивать его во все это не хотелось — тем более, что если бы она не позвала его продавать эту чертову куртку, то они бы сейчас не сидели в подобной компании. Сейчас именно она была взрослым ответственным взрослым, приходилось… контролировать ситуацию.
— Да, не надо так, а то… — замялся Нико, когда Акеми опустила руку на его плечо и крепко сжала.
Взгляд босодзоку мгновенно потемнел.
— Иначе — че?
— Иначе я могу расстроиться, — влезла Акеми.
— И че?..
— Ты разве не хотел перенести свиданку на другой день?
Она надеялась, что это хотя бы отвлечет его от Нико; и босодзоку, вдруг хмыкнув, оглянулся к своим приятелем и кивком указал в сторону Акеми:
— Зацени. Ко мне тут подкатить пытаются.
Акеми надеялась, что сейчас они пошутят, глупо, может, пошло и грубо, но все же выгонят их с Нико, и они спокойно уйдут прочь; босодзоку не выглядели интеллектуалами. Может, она бы даже смогла сделать что-то, лишь бы они их не тронули. Но, когда позади раздался тяжелый сиплый вздох, словно через респиратор, внутри у нее все похолодело — без особой на то причины, но по позвоночнику неожиданно пополз пугающий холодок.
Затем, раздались шаги — стальные сапоги ударились об асфальт.
Еще один вздох.
— Да ты, я вижу, нарасхват. И кто на тебя купился?
Акеми не оглянулась; но назад смотрел Нико, и она увидела, как резко сузились у него зрачки.
Затем, она медленно обернулась.
Сначала ее взгляд зацепился за длинную белоснежную куртку; металлические наплечники с шипами; обернутую вокруг шеи цепь. Трубки, идущие от крупного респиратора и скрывающиеся где-то внутри, под курткой. Белоснежный ирокез и выбритые виски. Кучу шрамов. И мертвенно бледную кожу. Чем больше Акеми смотрела на человека перед собой, тем жальче становилась ее улыбка.
Но, вопреки ее ожиданиям, это была женщина.
Вновь раздался шумный выдох.
— А ты симпатичная, — прохрипела гонщица. — И братец твой ничего.
Резко она опустилась между Акеми и шрамированным босодзоку.
— Извини, Хиномару, я заберу ее себе.
— Да ты вечно их забираешь! — рассердился тот.
— Можешь забрать пацаненка, — чужой взгляд резко уставился ей в лицо, осматривая так внимательно, словно пожирая заживо. — Ну и как тебя зовут?
— Ну ты и козлина. Мог бы помягче.
Смерив Сакуру взглядом, Хотару легкомысленно отмахнулась и неторопливо проследовала к гостевому креслу, куда и опустилась. Судя по взгляду, она не слишком-то одобряла подобные радикальные методы, но уж кого, а Сакуру подобное волновало мало — он и так оставил Мориноске в офисе, не отправив на край света. Ну да, поунижал немного. Но это была терпимая плата за то, каким ублюдком был сам Мориноске.
Проследив за ней взглядом, Сакура пожал плечами и заявил:
— А смысл? Он такой кусок говна, что заслужил.
— Что, хочешь быть таким же куском?
— … в смысле?
Взгляд Хотару принял отчаянные нотки, словно она не знала, как именно описать, почему конкретно это так выглядело. Не то, что Сакура не понимал — он прекрасно понимал — но отчего-то подобное признание выбило его из колеи. Словно почувствовав его сомнение, Хотару заметила:
— Вот это власть с людьми и творит. Просто на заметку.
Когда в ответ Сакура отмахнулся, уже желая ответить, что уж с ним-то подобного точно не случится, Хотару лишь закатила глаза и отвернулась. Можно было продолжить дискуссию, тем более у него были поводы так думать, но напарница не выглядела заинтересованной в продолжении этой темы, да и, что уж там, стоило поработать, а не попусту молоть языком.
Пока он продолжал разбирать заваленную почту, в дверь кабинета вновь постучались, и затем внутрь проскользнула девушка. Совсем юная, она была старше его сестры от силы на пару лет. В аккуратной офисной одежде, но, тем не менее, с растрепанной прической. На лице у внезапной гостьи играла улыбка, а в руках был кофе.
Нормальный, а не синтоговно из автомата, судя по запаху.
Это была секретарша Мориноске, Умемура Савано… то есть, теперь его секретарша.
Переучиваться было трудновато.
Совсем юная практиканточка из университета… Если бы Сакура западал на девчонок помладше, то, может быть, попытался бы за ней приударить. К счастью, существование Иккуко сделало его невосприимчивым к очарованию кого-то значительно младше себя.
Аккуратно поставив пластиковый стаканчик на стол, она еще шире улыбнулась и окинула Сакуру заинтересованным взглядом:
— Я слышала, у нас тут перемены во власти!
Сакура медленно поднял бровь, не убирая рук от клавиатуры.
— Да, это так.
— Слухи ходили всю неделю, но теперь это видно воочию! С тех пор, как вы, Инами-сан, отбыли в командировку! Ну, знаете, эти слухи!
Сложно было сдержать ехидной ухмылки, поэтому Сакура скрыл ее за легким кашлем. Кто бы сказал ему пару недель назад, что задание от Юасы обернется именно этим, он бы и сам не поверил. Он задумчиво покосился на почту, где все еще висел приказ о переводе, и затем как бы невзначай бросил:
— И как Мориноске-сан на это реагировал?..
— Вы не видели вмятину снаружи?
— Слышали, — хмыкнул Сакура, и Умемура с важным видом закивала.
— Вот так он и отреагировал! А теперь, так как Вы заняли место Мориноске-сана и переняли все его обязанности, то моя роль! — Умемура произнесла это с жутко важным видом. — Ввести Вас в курс дела! Поскольку вместе с ним я вела записи и так далее!
Звучало логично, и Сакура кивнул.
Обычно повышения происходили отнюдь не так — сначала тебя потихоньку готовили, уча всему, что может понадобится начальнику отдела, и только потом уже, когда ты был целиком готов, повышали; но по совету Юасы у них произошла довольно неожиданная рокировочка, так что, видимо, придется учиться на месте. Не то, что Сакура не умел — он все равно получал часть заданий от Мориноске, когда тот с чем-то не успевал, видимо, пребывая на аналогичных его командировках; поэтому доучиться осталось лишь сущим пустякам, касавшихся скорее организационных вопросов.
— Я подготовила расписание! — в руках Умемуры появился планшет, и в следующее мгновение на почту пришло уведомление. От увиденного плакать хотелось: все было расписано все едва ли не по минутам ровно до восьми вечера. — И… В последнее время Мориноске-сан игнорировал часть обязанностей… Ну, Вы знаете, почему. Поэтому пару дел надо решить как можно скорее, они в топе Вашего списка дел!
Сакура кивнул, тем временем подумывая, что случится, если он не просто подпишет уведомление о переводе Мориноске в самую далекую задницу мира, насколько возможно, но еще и попутно выкинет его в окно? Звучало соблазнительно.
Он опустил взгляд ниже, на письма от агентства «Курояма», которые требовали утвердить дизайн пачинко-автоматов; и в эту секунду на его лице выросла по-настоящему коварная улыбка. Так-так-так-так-так. Так.
Курояма, значит.
Бодрым тоном Умемура продолжила:
— Поначалу я взяла на себя обязанность ответить на данные сообщения и внимательно их изучила, однако пришла к выводу, что это не входит в мои компетенции. Там работает Ваша девушка, так?
Когда Сакура подавился воздухом, на него резко скосила взгляд Хотару. Он это почувствовал.
Мгновенно вернув самообладание, он отрезал:
— Нет, не девушка.
Глаза Умемуры радостно загорелись.
— То есть у меня все еще есть шанс подняться по должности через постель, я верно поняла?
— Савано-тян…
— Я шучу! Шучу! — залепетала она. — Я еще молода! Полна надежд… Это шутка.
Она так отчаянно на него взглянула, что на мгновение Сакуре стало по-настоящему неловко, что он ее вот так просто отшил. Он опасливо покосился в сторону Хотару, которая явно наблюдала за этим с интересом, после чего развел руки в стороны, мол, все возможно…
— И еще вопрос: она посторонний?
Речь, естественно, шла о Хотару.
— Своя. Поторопи свою коллегу, чтобы ей сделали пропуск.
— Будет к завтрашнему вечеру! — она убрала планшет. — Что ж, если у Вас будут претензии к кофе, можете оставить свою рецептуру, и, если потребуется, можете отредактировать расписание, но… Лучше не редактируйте. Я надеюсь на продуктивную работу!
— Спасибо, Савано-тян, — убитым голосом прошептал Сакура.
Улыбнувшись еще раз, словно ощутив прилив сил от намека, что не все потеряно, Умемура шуточно ему отсалютовала и скрылась за дверью. Когда та за ней окончательно закрылась, он схватился за волосы и тихо застонал — чем бы Мориноске не занимался последние дни, он точно не разбирал почту. О том, что все это придется разгребать ему думать не хотелось; но времени пить кофе не было, поэтому он услужливо подвинул его Хотару.
Та присела на краешек стола и с заметным смехом во взгляде поинтересовалась:
— Дизайнер, значит?
— Я серьезно. Никаких отношений.
— У тебя такое лицо было, когда она спросила — м-м-м… Убийственный дизайнер, которая шлет тебе гневные личные письма…
— Ты ее просто не видела.
— Ну разбирайся, разбирайся, — хмыкнула Хотару. — У меня тут есть, чем себя занять.
Первое время она даже не включала телевизор, за что он был ей весьма благодарен.
В основном, конечно, письма были либо информативными, либо уже были решены соответствующими отделами. Единственное, что требовалось от него в срочном порядке — утверждение «гребанного» макета (в письма было указано именно так, и Сакура закатил глаза, радуясь, что только он и Умемура видели этот лютый непрофессионализм).
С последнего раза, когда он общался с дизайнером, ничего не изменилось: макет не совпадал с местоположением камер, и Мориноске дал указ его переделать. Так продолжалось несколько раз, но на последнее сообщение окончательного утверждения так и не было. Бодание с Тамаки Мими, тем самым дизайнером, входило в область его любимых изощренных увлечений, потому что об их бесконечных спорах знал даже владелец дизайнерского агентства, Курояма-сан.
Но ничего сделать не мог.
Но если раньше Мими еще могла давить через Мориноске, что макет, забракованный Сакурой, подходил, то теперь вся власть была в его руках, и, честно говоря, он даже был немного рад тому, что почту так долго не разбирали. Теперь-то он отыграется. Теперь-то настанет пора красивых дизайнов, а не того безвкусия, что постоянно предлагала Мими!
Он с выражением крайнего удовлетворения на лице написал отказ и подписался полным именем и должностью.
Макеты для дизайнов пачинко были важной частью игрового бизнеса: часто запускали серии автоматов, связанных с крупными франшизами. Это был легкий способ навариться на фанатах, что с размахом отбивало не только затраты на заключение договоров с владельцами прав, но еще и приносило уйму прибыли. Если бы Сакура был совсем больным, он бы определенно точно спускал кучу денег в автоматах с Кехиме, где показывали новые фрагменты анимаций с ней, но он был умным мальчиком, а потому получал их за небольшую плату прямо от «Куроямы».
Долго ждать не пришлось — Тамаки Мими позвонила ему прямо на мобильный. Таковы они, дизайнеры «Куроямы» — заспанная, с растрепанными волосами и в толстовке с принтом панды, она ни за что в жизни не сошла бы за офисного сотрудника, но Сакура был у них на этаже и прекрасно знал, что они там так и ночевали. И иногда мыли головы в раковинах.
Он хотел было отпустить комментарий по поводу отросших корней, но Мими резким жестом поправила очки и выплюнула:
— Серьезно?!
Сакура бросил трубку и шумно вдохнул, пытаясь не рассмеяться.
Та мгновенно перезвонила.
— Ты мог просто нажать одну кнопку и утвердить дизайн!
— Не-а, не мог.
Сакура опять бросил трубку.
Звонок раздался в третий раз, и на секунду он пересекся взглядом с Хотару, которая наблюдала за ним с легким любопытством. Скептицизм на ее лице только вырос, когда он пожал плечами, дескать, всего-то рабочие проблемы.
— Прекрати бросать трубку!
— Заставь меня.
— Я пожалуюсь на тебя!
— Кому?
— Как это кому? — опешила Мими. — Твоему боссу!
— То есть, мне, — не скрывал ехидной ухмылки Сакура.
— Нет… То есть… — она замешкалась и потемнела лицом. — Ты всего лишь начальник отдела охраны. Я оставлю отзыв.
— И что они сделают? «О боже мой, мой дурацкий макет забраковали!» Какой кошмар!
— Ты еще скажи, что найдешь кого-то, кто согласен работать на тех же условиях, что и мы.
— М-м-может бы-ы-ыть…
Главное — звучать достаточно загадочно, и тогда даже самый наглый блеф прокатит.
— Ага, а раньше почему не нашел?
— Я был очень занят, — с мудрым видом проговорил Сакура.
Мими сверлила его взглядом добрую минуту, прежде чем угрожающе сузить глаза и медленно, будто готовя пакость, прошипела:
— Какой. Макет. Утверждаем.
— Покрасивше.
Это был тот, который нравился ему, а не Мими. Она зло поджала губы.
— А что по поводу технических деталей? Камеры и прочая чушь?
— Я же говорю — покрасивше. Там все прекрасно подходит.
— Но Мориноске писал, что…
— Не важно, что писал Мориноске! — бодро оборвал ее Сакура. — Теперь тут я главный.
Наверное, новость о повышении она все еще воспринимала как дурную шутку, а потому еще раз окинула его скептическим взглядом и медленно покачала головой, всем своим видом демонстрируя, что не верит, что на этом история макета так просто закончится.
— Главное, чтобы без очередной чехарды с переделкой. С тебя обед.
В этот раз трубку бросила уже Мими, и Сакура возмущенно цокнул.
Естественно, что весь диалог не укрылся от чуткого слуха Хотару, и, буравя тем временем телевизор на беззвучном, она бросила:
— Что, бывшая?
— Почему вы все говорите, что она моя бывшая? — мгновенно помрачнел он.
— Ну да-а-аже не знаю.
— Мы просто давно знакомы! — он развел руки в стороны и нервно фыркнул. — Как-то так получилось, что работаем вместе. Дизайнеры, ну ты знаешь.
— Не-а. Не знаю.
— Притворись, что поняла и согласилась.
— Хрен тебе, — фыркнула Хотару и отвернулась к экрану.
Когда на том включилась реклама и загорелось лого «Йошивары», она мгновенно потушила телевизор.
— Ты симпатичная, — тяжело выдохнула гонщица, продолжая жадно осматривать Акеми бледными выцветшими как у рыбы глазами.
Она положила руку на стол, скребя по лакированной поверхности острыми как бритва когтями — та была целиком заменена на хром; на другой, той, которую она протягивала к Акеми, явно пытаясь ухватить ее за подбородок, чтобы рассмотреть получше, еще осталось родное мясо, но кожа была покрыта шрамами так, что сложно было сказать, было ли хоть немного «чистого» места где-то там, под перчаткой без пальцем.
Когда она не стояла рядом, гонщица оказалась не такой уж и большой — но все еще значительно выше Акеми.
— Что порекомендуешь?
— Р-рамэн?.. — нервно бросила Акеми, и рука гонщицы опустилась.
Продолжавший все это время буравить их взглядом Хиномару скривился и сплюнул на пол, после чего рыкнул:
— Да говно тут рамэн.
Гонщица медленно оторвала взгляд от Акеми и оглянулась, буравя уже Хиномару. Их битва взглядов продолжалась не так долго, прежде чем она обернулась уже к продавцам и щелкнула пальцами, после чего все тем же жутким хрипящим голосом процедила:
— Подай лучший. И если подашь хуйню — то вам порубят на лапшу.
Господи, они же не шутили. Вот ни чуточки. Надо было не назначать эту дурацкую встречу, надо было действительно сжечь эту сраную куртку, тогда они бы были в безопасности, оба; Акеми чувствовала, как слегка потряхивало Нико позади, и это ощущение — то, что ей приходилось думать не только о себе, но и о нем, ведь он был простым глупым школьником — ей совершенно не нравилось.
Гонщица шумно выдохнула.
— Волнуешься?
— Не каждый день встречаешь… таких интересных людей.
Еще один металлический вздох.
— Стало быть, ты обо мне слышала?
— Я не… слышала.
— Странно, — гонщица наклонилась ниже, ближе, и Акеми нервно залепетала:
— Я про то, что вы выглядите довольно… вызывающе?..
— Стильно, ты хотела сказать.
— И… это тоже.
— Приходится так выглядеть, — продолжила сипло хрипеть гонщица, отклоняясь назад. — Не будешь соблюдать стиль, и тебя с говном смешают на улице. Вот у тебя, например, плащ полная хуйня, как будто в капусте. Тебе бы, — ее взгляд опасно сверкнул, — было б лучше без него.
— И вообще без одежды, — хмыкнул позади Хиномару.
— В принципе да, — гонщица кивнула Акеми. — Раздевайся.
Продолжив нервно улыбаться, словно это могло ей помочь, Акеми спешно стянула с себя зеленый плащ и сбросила на землю. Она сглотнула и ощутила, как наклонился к ней Нико, интересуясь (так тихо, что она едва разобрала его шепот):
— Что делаем?..
— Жди, — шикнула она ему, и Нико поджал губы.
— Я притащил ребят на случай, если бы ты меня кинула. Мне их позвать?..
Ей хватило лишь один раз нервно качнуть головой, чтобы Нико отстранился. Если это были такие же молодые придурки, как и он сам, то впутывать их не стоило. Ей и так едва хватало спокойствия совладать с собой, чтобы отмазать и себя, и Нико, а если их будет больше…
Но, кажется, усилий с плащом не хватило, потому как гонщица продолжила буравить ее взглядом.
— Целиком, — Акеми уставилась на ту, замешкавшись. — Татуировки есть?
— Ни одной…
— Сегодня появятся. Раздевайся, девочка.
— М-может, немного в другой обстановке?
Акеми совершенно не устраивало начать раздеваться прямо на улице, тем более, пока рядом был кто-то кроме гонщицы. И Нико в частности. Если ее животный взгляд еще как-то можно было стерпеть, то все вместе… Она спешно соображала, думая, что же делать, чтобы выбраться из этой ситуации.
— Хочешь в логово? — продолжила сипло дышать гонщица, и Акеми нервно сглотнула.
— Просто… в заведение поукромней.
Гонщица не отводила от нее взгляда, словно не моргая.
— У тебя есть на примете?
Конечно же у нее не было ничего на примете! Логично было бы позвать ее в клинику и оттуда уже связаться с Идзо, чтобы он пришел на помощь, но ехать до туда было слишком далеко, плюс неизвестно, где ошивался он сам. Отсутствие ответа гонщица расценила как «нет», а потому сузила глаза еще сильнее.
Почти довольно.
— Судя по всему — нет. Давай, раздевайся. Больше повторять не буду, — она медленно перевела взгляд на Нико, и тот выпрямился по струнке. — Слыш, поц. Ты свою сестру голой видел?
— Н-нет?..
— Вот сейчас и увидишь.
Сердце ушло в пятки в тот момент, когда гонщица положила на прилавок пистолет, тяжелый; ситуация накалялась еще сильнее. Надо было думать — что могла сделать Акеми еще? Что предложить? Гонщица явно не купилась бы на что-то простое, глупое. Надо было мыслить вне рамок, такое, чтобы ей не пришлось раздеваться на улице и унижаться прямо тут.
Мысли продолжали хаотично носиться в голове, и, вдруг, Акеми сама того не желая выпалила:
— Может, мы попробуем… другие удовольствия?..
— Ой, да ладно, Шизука, она дурит тебе голову! — заворчал позади Хиномару, но его быстро успокоили одним лишь взглядом.
Все же, она разбиралась в синтетической дури достаточно хорошо, чтобы ее не развезло с первого раза. Может, крутились в голове догадки, эта Шизука станет веселее от наркотиков и отпустит их с Нико. Это было бы отлично. Господи, как же она надеялась, что именно так все и произойдет.
Выбора у нее не было.
— Что ты предлагаешь? — тяжело выдохнула Шизука.
— У меня есть… немного, кое-что запрещенное, — дрожащим голосом продолжила Акеми. — От них кайф словить — только так.
Словно в подтверждение своих слов она вывалила на прилавок оставшийся у нее ИАФ — вещицу не самую мощную, но дававшую определенный эффект. Сама Акеми не особо любила им баловаться, она предпочитала что-то полегче, но, раз тут была такая ситуация… Она едва подавила дрожь, когда Шизука повертела в руках инъектор с критичным видом.
— Только если ты сама ширнешься тоже.
— Для начала, — заплетающимся языком проговорила Акеми, — мне надо отпустить брата домой, а то…
— Знаешь, — резко оборвала ее та, и вывалила на прилавок уже свой инъектор, куда более повидавший жизни. Воздух прорезал очередной хриплый вздох, — давай поиграем. Ты дашь мне кое-что, я дам тебе кое-что. Будет интересно.
— Но, — Акеми собралась и попыталась придать голосу уверенности, — могу я все же сначала отпустить брата домой? Иначе… кое-кому прилетит.
Она честно надеялась, что это сработает — но не думала. Не хватало в это дело втягивать еще и Нико, он-то точно не сидел на всякой дури. Но, неожиданно, Шизука смерила его взглядом и шипящим тоном бросила:
— Вали, поц. Скажи маме, что сестренка сегодня погуляет.
Нико торопливо поднялся и схватил рюкзак с курткой — которую сейчас точно не следовало демонстрировать — и закивал. Он попятился назад, продолжая смотреть на Акеми загнанным взглядом; наверняка думал о какой-то чуши, что он должен был заступиться и все такое, но Акеми знала, что сбежать сейчас было правильным решением.
Она проводила его взглядом и медленно обернулась. Шизука продолжала пялиться на нее.
— Так что ты предлагаешь?
— ИАФ… Ингибитор ангиотензинпревращающего фермента.
В ответ Шизука вывалила к инъектору еще две капсулы, и, когда Акеми с опаской их осмотрела, просипела:
— Выбирай.
— Н-но… я сказала, что есть у меня. Могу я узнать…
— Мы это употребим вместе, — прервала ее Шизука, продолжая сипло дышать. — И твое и мое. Один препарат долбают только школьники. Мы люди серьезные, мы закидываемся коктейлями.
Когда Акеми выбрала одну из капсул, гонщица взяла ее в руку и повертела меж пальцев. И чем дольше она проделывала этот фокус, тем страшнее становилось осознание в голове Акеми: она знала, что это за капсула, узнала по содранной этикетке. В руках у Шизуки все это время был «Дельта-14».
Военный токсин.
Как хорошо, что тут не было Нико. Акеми сглотнула, взяв в руки капсулу со своим ИАФ-ом, тем временем наблюдая за Шизукой. Внимательно. Потому что в эту секунду она подменяла его на спрятанный все это время у нее в рукаве транквилизатор.
— Отличный выбор.
Шизука вставила его в инъектор.
— Ну что, готова к ощущениям?
Затем, они закинулись.
И через мгновение показалось, что внутри вспыхнул пожар.