Я вижу как ты двигаешься, как бьешь, вижу как бегают твои глаза в разгар спарринга. Ты не воин, готовый сражаться и умирать по приказу. Ты из тех чертовых пяти процентов, которые выигрывают сражения.
— Эрик, легионер в отставке
Старый спортивный зал. Если бы не исправно работающая система вентиляции верхних уровней станции, тут бы стоял запах застарелого пота. Достаточно просто посмотреть на убранство помещения, чтобы вообразить или вспомнить вонь потных тел, что царит обычно в таких местах. Но сейчас это место принадлежит только двум фигурам. Одна, высокая, мускулистая и могучая, стоит и наблюдает, а вторая, миниатюрная и хрупкая, долбит боксерскую грушу своими маленькими кулаками.
— Плохо! Она даже не ощущает твоих ударов!
— Я уже выдохлась…
— В открытом бою ты это тоже скажешь?!
— Открытый бой длится не более 10 минут. После уже считают трупы… Ты сам говорил… А я долблю эту тушу уже пол часа!
Перерыв, несколько минут на то, чтобы отдышаться и попить воды. Пусть тренировки проходят два раза в неделю по пару часов, каждый раз они очень изматывающие. Спустя несколько месяцев к ним сложно привыкнуть, впрочем, в этом и заключался талант Эрика, он всегда знает, где находится предел.
— У меня вообще есть успехи? — черноволосая девица в потной майке жадно глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание, параллельно открывая очередную бутылку с водой. Живая рука перемотана боксерским бинтом, а протезированная вакуумной армированной лентой, из-за чего движения пальцев были неловкими, а тремор от перенапряжения и вовсе делал простую задачу по откручиванию бутылки почти невозможной.
— Это ты мне скажи. Я учу тебя бить, даю тебе упражнения на силу и выносливость, показываю как надо двигаться. Помогло это тебе хоть раз?
— Ну… На этой неделе… Было разок. Усмирила одного парнишку одним ударом. Но он… Был чуть выше, конечно. Да и…
— Бьешь слизняков? Что я тебе об этом говорил?
— Он выхватил нож. И не хотел платить, думал, раз я одна притаранила заказ, можно меня просто порезать и уйти с товаром. Что мне было, помирать там?
— А если честно?
— Ну… Если честно, он немного не додал. Да и… Сперва я его толкнула, а только потом он выхватил нож…
— И разве это подобает воину? Джесси, ты совсем меня не слушаешь. Вот зачем я тебе каждый раз об этом говорю?
— Ты же сам говорил, что хреновый из меня выйдет боец! Вот я и не пытаюсь!
— Каждый раз, когда мы начинаем этот разговор, я начинаю жалеть, что взялся за твое обучение.
— Ну и что ты, выгонишь меня?
— Ты каждый раз это говоришь.
— Ну и… Может мне в следующий раз не приходить?
— Приходи. Мне нравятся твои успехи. Через год-другой, ты сама уже поймешь, что тебе я не нужен. И, надеюсь, после этого мы не увидимся.
После этих слов повисло молчание. Одна или две минуты тишины, раздираемая низким гулом вентиляционных роторов, гоняющих воздух по помещению, после которой оба как по неслышной команде поднялись и продолжили свое занятие. Груша осталась в покое, на очереди были упражнения для закрепления результатов и пара подходов на отработку простых боевых движений. А потом вновь долгожданная скамья.
Конец тренировки, самое сладкое время для любого завсегдатая тренажерного зала, будто тренера или ретивого ученика. Мышцы приятно напряжены, а голова чиста, никаких лишних мыслей и тревог, все переработано в полезную энергию, что сгорела в процессе упражнений. И только тяжесть молочной кислоты, что заполняет натруженные мышцы, вызывая легкую приятную боль, возвращает в реальность. В реальность, в которой даже запах пота не кажется отвратительным, по крайней мере в этот момент.
И когда ты в зале, ты чувствуешь необъяснимое родство с теми, кто занимается неподалеку в этот момент. Странное чувство близости с теми, кто занимается тем же, что и ты. То чувство, которое не дает тебе останавливаться, даже если ты находишься в компании всего одного человека, что просто отдает тебе указания и показывает как надо. Но это чувство имеет свойство рушиться в один миг, стоит в помещении оказаться человеку, которому чуждо это место.
— Отличная тренировка, Джеска, отличная, — медленные хлопки руками со стороны входа в зал и знакомый сухой голос взрослого мужчины разрушил идиллию, а ведь они даже не заметили его присутствия, — видно не зря ты тратишь время с моим старым другом…
— Йози, я же просил, оставить меня в покое!
— Друг мой, остынь, не к тебе я пришел в своё драгоценное свободное время. Ты же знаешь, что это девочка работает на меня. Почему ты ее вообще тренируешь?
— Мое дело, кого тренировать.
— Твое дело, так твое дело. Я в твои дела, как и договаривались, не лезу… Но ты, Джесси, как ты уговорила его?
— Была… Убедительной?
— А получше ничего придумать не смогла? Или кровь совсем от головы отлегла? Я ведь прекрасно знаю, тех, кто на меня работает, старина Эрик не тренирует ни при каких условиях. А тут… Мне говорят, что ты прохлаждаешься в его старом зале. Честно, был удивлен. Так что расскажи мне, дорогая моя, как у тебя это получилось? Можешь даже не утруждаться делать это на франце, если стесняешься своего могучего тренера.
— Я не хочу говорить. Это… Личное.
— Впервые от тебя такое слышу. Личное? Знаешь, я очень ценю тебя и твою преданность как раз из-за того, что у тебя нет личной жизни. Когда она успела появиться? Неужто кто-то на этой станции знает что-то, что не знаю я?
— Да, именно так. Он знает. Ты не знаешь. Поэтому он согласился. Это проблема?
— Это…
— Это не важно. Я согласился, значит были причины. А сейчас, “старый друг”,— явно разгоряченный великан сделал явный акцент на этом слове, — иди отсюда. И я не медкомиссия вооруженных сил Астории, я не посмотрю, что у тебя недостает нескольких пальцев и что ты не пригоден к службе.
— Ладно, ладно, чего так горячиться? Уже ухожу. Но с тобой, Джесси, я еще поговорю потом.
— Не поговоришь. И это будет одно из тех множества одолжений, которые ты мне должен.
Было непривычно видеть, как властный мужчина в деловом костюме, что строил буквально всех и каждого, до кого только мог дотянуться, вел себя совершенно иначе. Йозеф буквально топтался на месте и не бросал лишнего взгляда на хозяина помещения, будто бы он был его начальником или человеком, от благосклонности которого зависела его жизнь, или чего похуже. Он пытался держать лицо, но даже юный взгляд легко улавливал неуверенность и неловкость в его движении и мимике. Будто бы перед ними стоял совсем другой человек. И этот человек просто остался без слов, он замолчал, словно не по своей воле и, наверное, хотел еще чего-то сказать, но явно передумал и развернулся, чтобы зашагать прочь.
— Не волнуйся, он не вернется к этому разговору.
— Вы что, поставили на место самого Йозефа?
— Он должен мне в пять раз больше, чем может заработать за всю свою жизнь. Поверь, этот долг он до конца своей крысиной жизни будет уважать.
— А…
— А я тебе не расскажу. Уговор такой, он меня не трогает, я ничего не рассказываю. Все ясно?
— Предельно.
***
Конец рабочего цикла, обычно в это время на складе гильдии только один-два человека, что переписывают товар и составляют списки грузов, но не сегодня. Многие бойцы и пилоты сегодня собрались в одном месте, чтобы весело провести время. Сегодня был повод. Контейнеры с припасами стали неплохими столами и стульями, а стеллажи отличными шкафами для бутылок, стаканов и скромных сублимированных закусок в вакуумных контейнерах.
Сегодня был праздник, пускай начальство их и не любило, но если не давать подчиненным возможно отметить удачный рейд и крупную поставку, они перестанут быть в этом заинтересованы. Так и сейчас, когда группа из гильдии смогла достать из хранилища службы безопасности еще неучтенные грузы со сбитых днем ранее корпоративных грузовых кораблей, что решили сократить маршрут и совершить прыжок через Силиар без наличия соответствующей лицензии.
Среди веселящихся контрабандистов была и выбивающаяся из общей массы молодая девица с протезированной рукой, что хоть и не прикасалась к алкоголю, но почти не выпускала изо рта дымящуюся сигарету. Он сидела недалеко от входа в складские помещения, чтобы выполнить единственную задачу на сегодняшний вечер, не дать своим коллегам излишне расслабиться.
То и дело к ней подходили знакомые и незнакомые ребята, что как и она либо охраняли, либо обеспечивали перевозку грузов разной степени легальности в обход стандартных торговых маршрутов системы, подносили ей выпивку или пытались просто заболтать, ощутив в себе достаточно уверенности для покорения сердца и тела молодой девицы. Но каждый встречал отказ, каждый раз без объяснения причин. И только пара хорошо знакомых лиц могли спокойно сидеть рядом и получить от Джески хоть какой-то вразумительный ответ.
— Я конечно понимаю, ты у нас ответственная, но… Да никто сюда не сунется.
— А если и сунется, у нас у каждого по пушке, а тут человек пятьдесят. Это самоубийство.
— Ага, и будет как на пятом складе в секторе Д.
— А что там случилось? Его же просто законсервировали.
— Вот именно. Случилось то, о чем не говорят. Ни одного выжившего.
— Падажи, там же сидели…
— Да, ребята из Мазаро с 285-ой узловой. У них там был перевалочный.
— И как их так…
— Да тоже сидели праздновали день рождения их лейтенанта. Ну под конец вечеринки ворвались ребята и всех за пять минут положили. Даже товар не тронули. Весь склад пулями засыпали.
— И тебя поставили одну на охрану?
— Ну, типа.
Примерно в этот момент экран датапада на импровизированном столике засветился, а сама корпус начал вибрировать, включилась система оповещения.
— О, вот и они… — Девица взяла планшет и неспешно поднялась, разминая плечи.
— И что ты собралась делать?
— Пойду открою им дверь. Они же пришли, — лица обоих мужчин искривились в гримасе непонимания, а внимание обоих пар глаз было намертво приковано у абсолютно умиротворенной и беззаботной физиономии девушки. Сказать им явно больше было нечего, потому Джеска просто кивнула, затушила сигарету в импровизированную пепельницу из металлической банки и двинулась ко основному проходу на склад.
Трехметровая гаражная дверь в помещение вела в шлюзовой проход, с помощью которого складской блок был присоединен к станции. Склады на Нефисе всегда строились тупиковыми, чтобы можно было в случае чего перенести блок с одной станции на другую, это было удобно для глобальной логистики. Из-за размеров складских блоков и наличия внутренних помещений для различных нужд и потребностей они никогда не воспринимались как тупик, но это всегда была чертова мышеловка, из которой не было выхода.
Девица подошла к опущенной створке, рядом с которой была уплотненная гермодверь и консоль управления. Старая, много раз перепаянная панель горела красным огоньком, привлекающим к себе внимание. Легкое нажатие на экран активировало подсветку и показало изображение с камеры. Внутри соединительного бокса в маленьком разрешении экрана проглядывались несколько вооруженных фигур, одна из которых устроилась возле технической контрольной панели и держала в руках устройство, похожее на датапад. Девушка пару раз коснулась экрана, вызывая дополнительное меню управление и нажала одну из скрытых контрольных кнопок.
Восемь тяжело вооруженных людей терпеливо стояли в небольшом пространстве соединительного бокса, один из них копошился с системой безопасности, следя взглядом за бегущими строками кода на хакерском устройстве. В какой-то момент раздался резкий тревожный звук со стороны открытого шлюза, после которого во всю силу зажужжали экстренные сервоприводы. Бойцы успели только повернуть голову в сторону раздражителя, кто-то инстинктивно вскинул оружие, но только-только они поняли, что происходит, как экстренная задворка с грохотом захлопнулась. Мгновения назад они чувствовали свое превосходство и спокойно ждали, а сейчас голову словно пуля пронзило ощущение паники.
— Ты что-то не то сделал?
— Нет, я только вхожу в систему.
— Тебя засекли?
— Нет, я убрал программу защиты.
— А соединение с внешней сетью?
— Да, обрублено механически. Тут только локальный доступ.
— Что за… — из-под потолка раздалось неприятное тревожное шипение.
Вся группа обратила внимание на потолок. Это не было похоже на разгерметизацию, скорее напоминало утечку из воздуховодной системы. И только разогнанные лопасти небольшой внутренней вентиляционной системы наводили на тревожные мысли.
— Что-то… — один из бойцов просто повалился на землю, — Газ! Они пустили газ!
Вся оставшаяся на ногах группа принялась стягивать тяжелые закрытые баллистические шлемы, чтобы натянуть на лица газовые маски, но было уже поздно. Концентрация вещества в воздухе была достаточной, чтобы каждый из оперативников успел вдохнуть достаточную дозу. Все как один по очереди начали валиться с ног.
— Я и не знал, что у нас есть такая система безопасности… — Лейб и Гарр наблюдали за происходящем на экране камер, стоя по оба плеча от Джески.
— Я тоже не знала. Ну… Ее не было до прошлой недели.
— А если бы у них в шлемах была фильтрующая система?
— Не-е-е… Они все в тех же костюмах, что и на 285. Это модели для штурма на открытых пространствах обитаемых планет. Много баллистической стали, мало технологических наворотов. Ладно, — девушка достала из внутреннего кармана куртки газовую маску и натянула ее на лицо, — останьтесь у двери и никого не впускайте внутрь, пойду их проверю. Газ выветрится через 5 минут.
— А этих насколько вырубило?
— Где-то на час, — с этими слова девушка не без труда повернула рычаг гермодвери, что в экстренном режиме перешла на ручное управление, и шагнула внутрь.
Пол был устлан недвижимыми телами и оружием, что бойцы держали в руках. Она сделала один шаг, второй, переступила через одного и склонилась над тем, что все это время сидел у технической панели, чтобы поднять его устройство и отсоединить кабель от системы.
— Так… Это есть. Теперь… Один, два, три… Так. Одного не хватает? — она резко обернулась в угол помещения, что был для нее единственной слепой зоной при осмотре. Именно там стоял мужчина с автоматом наперевес, что медленно наводил прицел на своего врага.
Резкий рывок в сторону произошел ровно в момент, как прогремел первый выстрел из очереди. Джеска нырнула чуть ли не под линию огня, благо отдача уводила ствол выше, не давая точно направить свинцовый град прямо на цель. Пули прогремели по замкнутому боксу, эхом звенели хаотичные рикошеты в замкнутом пространстве. Девица перекатилась по одному из бессознательных бойцов прямиком под ноги стрелку, чтобы с усилием впечатать того в угол с помощью всей своей скромной массы тела, а главное, отвести дуло автомата подальше от себя.
Ей хватило проворства и скорости, чтобы не оказаться нашпигованной пулями, но вот силы было действительно маловато. Да, резкий маневр дал свои плоды и ствол оказался заблокирован между ее металлической рукой и стеной, но боец был явно нее весовой категории. Резким ударом под ребра он чуть ли не заставил девицу сложиться пополам, от чего та свалилась на пол. Автомат уже почти нацелился на нее, но встретил резкий удар ногой, из-за чего оказался выбит из рук и шлепнулся в паре метрах рядом.
Мгновение паузы, чтобы оба смогли выдохнуть и собраться с мыслями. Боец потянулся к ножу на пояснице, а она уже поднялась ноги. Хаотичные взмахи лезвия рассекали воздух, вынуждая маневрировать и делать шаги назад. Джеска была с голыми руками, ей оставалось только уворачиваться и пользоваться преимуществом в мобильности, ведь тяжелая броня действительно сковывала движения противника.
Они прошлись полукругом по помещению, перешагивая и чуть ли не спотыкаясь о тела нейтрализованных солдат, пока мужчина не решился на финальный резкий рывок, чтобы если не поразить цель ножом, так придавить собственной массой. Девица ушла под выпад, обхватив вооруженную руку и уводя ее в сторону, но действительно оказалась чуть ли не сбита с ног в очередно раз. Ее буквально вжало в торец приоткрытой гермодвери, по поверхности которой за ее спиной и прочертил царапину боевой нож. Не смотря на боль от полученных ударов, она крепко вцепилась в чужую руку, не давая ей маневра, прижимая к двери, лишь выворачиваясь для более удобного захвата. Тем самым она, конечно, открыла свою спину левой руке противника, из-за чего ощутила сильную хватку на тыльной стороне шеи.
— Знаешь, каково терять руку? — сквозь зубы процедила она, прежде чем с максимально возможным усилием навалилась на гермодверь, что начала закрываться и зажимать руку.
Резкая давящая боль заставила мужчину освободить свой захват и дать девушке выбраться. Она тут же заняла позицию у него за спиной и принялась долбить его голову о тот же самый торец гермодвери, пока противник не обмяк.
— Джесси! Это явно не твоя рука. Ты в порядке?! — раздался голос с той стороны.
— Да… В норме… Один… Даже без противогаза выстоял… Имплантированный, видимо… Тфу…
Тяжело дыша, она отпрянула к стене аккуратно сползла по ней в сидячее положение, обхватив ребра руками.
— Мы зайдем через три минуты!
— Д-да… Да… Все нормально…
Ей оставалось только сжать зубы, чтобы не издавать лишних звуков и стонов, благо противогаз на лице не позволит разглядеть гримасу боли, накатившиеся на щеки слезы и плохо пропускает глухие стоны боли.
“Астрид… Я… Я только что чуть не умерла… А… А еще… У меня трещина в противогазе… Блятство…”
Мысли проносились в голове мгновенно, но это было последние, что она запомнила этим вечером. Ведь глаза начали предательски смыкаться не смотря на острое ощущение боли, пока и сама девушка не обмякла, погружаясь в сон.