Бегут, спасая сухость головы.
И вот, чтоб в сердце не возникло яда,
В который часто превращаются мечты,
Читаешь иль поешь пустым скамейкам ты,
Ограде низенькой, да мокрым кленам сада,
Да пареньку, забредшему в кусты,
Которому приспичило, как говорится,
Под излияния твои и самому излиться.
Короче, Колли пушкой мориторной
Из всех дерев Веселья выбил зерна.
И в пять секреций с небольшим они
Вдруг превратились в бледные огни,
Вспорхнули разом, атмосферы не касаясь,
И высоко над Зетом в Млечный Путь вписались.
Глава четырнадцатая
Вот так-то, Литий Фтор, и без мазута обошлось.
Два смеха на планете родилось,
Два юмора высокого накала,
Две крайних точки, два потенциала.
И очень сложно рядом им жилось.
Смех у вкусивших лился как поток,
Являясь функцией двойных смеяльных нервов.
Смех невкусивших возникал от первого,
Как возникает индуктивный ток
В огромной солиноидной катушке,
Когда ее случайно выстрелят из пушки. *
Два смеха породили разный быт
И даже две религии как будто.
* Простите мне научные детали,
А я прощу вам все, к чему б вы слабость ни питали!
Пророком у одних был Зверий Незабыкх,
Пророком у других - Растений Незабудда.
Казалось бы, звучанье - чепуха.
Но даже здесь различья отмечались.
- Ха-ха! Хи-хи! - вкусившие смеялись,
А невкусившие смеялись:
- Хи! Ха-ха!
Еще деталь, у невкусивших хохотантов
Все головы, а у иных и грудь,
Покрылись шишками мыслительных талантов.
Что впрочем их не портило ничуть.
А я сказал бы, даже украшало.
Поскольку в личной жизни не мешало,
А в деле открывало новый путь.
Так, например, их брали в мастера
Разумных дум и трезвого расчета.
И так планетою ценилась их работа,
Что в день им полагалось троекратное ура,
По десять дублов и по два ковра