Голова болела, мысли не хотели выходить из глубин темных извилин и вести социальную жизнь. Левый глаз, смотрящий на деревянный потолок, обдало резью и картинка в нем стала помутняться… кажется, лопнули капилляры. Я не понимал, что именно со мной случилось, но точно помнил, что происходило.
— Хардкор, ты почему замолчал? — Раздался омерзительно миленький голос у меня под ухом. — Только не ругайся…
— Я тебя просто убью. — Спокойно выговорил я, не поворачивая головы. — С какого хрена ты меня споила и заставила тащиться с тобой за гребаными покупками? Ладно, это пол беды, хотя в моей памяти надолго останется твоя счастливая рожа. Уф… но тащить меня в баню, а потом залезть в постель…
— Всё нормально, всё хорошо…
— Нихрена не нормально! Я всю гребанную ночь плакался в твою ущербную грудь, съебала нахрен отсюда! — Закончил я свой крик, скидыванием её обнаглевшего голожопого тельца на пол. — Все планы горящим чертям под хвост! Ууу! Запомни богинька, мы с тобой только союзники. Никогда не смей…
— А это очень забавно. — Раздался флегматичный голос Саи. — Я, конечно, знала, что что-то не так… но чтобы было настолько плохо. Тяжело тебе Хард, тяжело.
Что-то лопнуло во втором глазу, но я все равно разглядел, как Сая с мешками от недосыпа спокойно сидела на единственной табуретке. Это значило лишь одно. Она слышала и сделала не самые лучшее выводы…
— Срать. — Глухо решил я, вытаскивая из-под подушки книгу и прижимая ее к груди обеими руками. — Выметайтесь, психу можно все! Даже выспаться…
— В самом деле, Люмия, зачем ты его мучаешь? — Усмехнулась и скрипнула стулом Сая. — Да еще и такой… посредственностью. У него в голове только шок и непонимание, а ты лезешь…
— Девочка, ты не зазнавайся. — Высокомерно произнесла Люмия. — Свои грязные подрастающие мыслишки оставь при себе…
— Конечно-конечно, у тебя-то всё божественно красиво и благородно. Только истинный смысл от формы никак не меняется. — Продолжала язвить Сая, открывая дверь. — Пошли чай пить, старуха. И накинь что-нибудь, ничего в тебе идеального нет и не было ни сейчас, ни тысячи лет назад.
— О, заблудшее дитя. — Сокрушалась Люмия, выходя вслед за Саей. — Как же глубоко ты погрузилась во тьму…
— Наконец-то… ещё немного и моя бессонница умножила бы всех на ноль. — Облегчённо выдохнул я с закрытыми глазами.
— А стоит ли нам сдерживаться? — Прошептал голосок в моей голове. — Все они давно считают, что мы зло во плоти. Мы одни, зачем сдерживать пыл? Давай мы…
— Давай ты просто заткнешься. — Поморщился я с закрытыми глазами.
— Ты же понимаешь, что мы сломались…
Перед закрытыми глазами пронесся вихрь воспоминаний. Ужас проклятых земель, пытки, одиночество, нарастающая трещина в душе… это было тяжело.
— Понимаешь, что наш мир рухнул…
Стали мелькать знакомые картинки прошлой жизни. Картинки, которые еще остались в памяти и не распались на фрагменты, оставляя в голове пустые провалы. Их отсутствие пугало, я будто терял себя. Не понимал как стал таким, каким был ДО и вживался остатками личности в После… это беспокоило и сбивало с толку.
— Знаешь, что будет в конце…
Вдруг я будто оказался безоружным в бескрайнем поле, наполненным чудовищами, которых я уже видел десятки видов. Но самым пугающим были не оскалившиеся пасти с бешенными глазами, а огромные красные глаза следящие за мной из-за горизонта… с этим было просто невозможно смириться.
— Представляешь, как это будет…
Смерть, тысячи ее комбинаций волной фантомной боли прокатившейся по телу. Монстры, враги, аномалии, неизвестность, за которыми меня ждало оно… подступающий к горлу панический крик обжигал отчаянием.
— Отсюда нет выхода, это неизбежно…
Новые пытки. Оно разрывало меня, влепливало мои кусочки в свою тушу. Моё мучительное сопротивление, которое закончится мраком, рядом с которым не стоял лавкрафтовский Ктулху… обреченность лишала сил.
— Хватит обманывать себя…
Вдруг я будто стал смотреть на себя, лежащего на кровати. По лицу разошлась сеть линий, кружков и треугольников, которые в один момент обратились в глубокие трещины. Кожа лопнула будто керамика, оголяя под сползающими осколками зубы, мышцы, сухожилия и в ужасе расширившиеся зрачки круглых глазных яблок…
— Мы уже умерли…
Из осыпающегося серого пепла и выпадающих волос выглянул голой череп с горящим огнем в глазницах… меня поглощала собственная бездна, не оставляя ни малейшего желания чувствовать, говорить… Жить.
— Мы ещё живы. Мы восстановимся. Нужно… нужно просто быть нормальным. Я… я пойму как это сделать, разберусь вместе с вами. — Устало говорил я в пространство, так и не открывая глаз. — Мы сможем найти все ответы.
— Хардкор, ты опять во сне разговариваешь? — Раздался где-то со стороны двери далекий и приглушенный голос Саи.
Но я не ответил, просто погрузился в липкие пучины бессознательного погружения в собственную подкорку. Ни снов, ни мыслей, ни чувства тела… будто режим ожидания внутри самого себя, с восприятием звуков окружения. Забавно, находится в темнице своей головы, за которой находится лишь многострадальный мрак.
В мою комнату много раз заходили, не только Сая с Люмией. Шаги, дыхание, шуршание одежды было у всех разным. Кто-то попытался залезть в мешок с монетами на столе, но я осторожно кашлянул, стараясь не скинуть с сознания пелену сна, и этот кто-то торопливо покинул комнату…
— А он не помер? Уже утро наступило, а он даже на бок не перевернулся. — Пребывал в замешательстве голос Саи.
— Вполне живой, девочка. — Уверенно высказалась Люмия.
— А почему не встает?
— Настроения может нет.
— Кажется, это от настроения не зависит. Все встают по утрам, а он лежит. — Констатировала Сая. — Помотало бедолагу. Поднимем?
— Ты куда свои ручонки тянешь! Человек устал! — Шипела Люмия. — Г-глуп-пое д-дитя…
— Стар-руха дря-хлая!
Я раскрыл веки.
— С горизонта уйдите. — Смотрел я на застывшие лица двух неугомонных глупышек.
По суставам в руке прокатилась трель щелков и я тяжело сел на кровати, свесив ноги в теплых носочках на пол. Как же я обожаю одежду для сна…
— Лицо поживее сделай! — Почти уткнувшись мне носом в щеку, жизнерадостно говорила Сая.
— Новый день нужно встречать с улыбкой! — Хлопнула меня по плечу Люмия.
А вот их я уже начинал понемногу ненавидеть…
— Ага… — Отстранённо сказал я, медленно начиная облачаться в доспехи.
— Может поешь хотя бы? — Мелькая перед глазами спросила Сая. — Куда ты такой?
— Вверх, вперед, а дальше как пойдет… — Глухо ответил я, беря в руки мешочек с золотом. — Нужно пройти это любой ценой.
— Мы выдвигаемся? — С готовностью спросила Люмия.
— Нет, я пошел делать то, что должен был выполнить вчера. — Почти без раздражения, обрисовал я свой план. — Ты можешь гулять лесом, до завтрашнего утра.
— Можно…
— Просто, оставь меня, пожалуйста. — С грустью посмотрел я ей в глаза, выходя из комнаты.
Я слишком слаб, у меня слишком много уязвимостей. Мне нужно больше силы, но где её брать, когда я уже способен стирать с лица земли города? Там же где и всегда… в гребанной бездне.
— Опять ты? — Прищурился мрачный старик. — И где только столько денег берешь?
— Заряженные кристаллы, проволоку, посох, вот это и это… — Без особого энтузиазма, указывал я на вещи, которым смог найти применение.
Практически все кристаллы ушли на зарядку заклинаний на глазах подозрительного старика. Триста с лишним золотых хватило только на полную зарядку четырех заклинаний и слегка на пятое… это весьма удручало. Нужно больше золота, очень много золота на одну лишь подзарядку. Был бы какой-нибудь другой способ добывать энергию… иначе я навсегда останусь с пустыми карманами. Хоть замену комплекту брони купил, повторяя круг закупки вещей для выживания. Что-то похожее на мачете, легкое копье и не столь большой рюкзак, в который ссыпалась всякая полезная всячина.
Весьма жаль, что книга и разорванный плащ поверх брони не высосали всю энергию, когда я только зашел в лавку. У упырей видимо слишком большая проводимость была, раз они дохли только при одном приближении. А тут поднеси-подай-подожди… странные артефакты.
— Ты же, кажется, куда-то пропадал из города… — Заметил старик, смотря, как я прилаживаю купленную магическую палку к рюкзаку.
— Телепортация, дорогой торгаш. Телепортация… — Отстранённо вздыхал я, пробуя рукой на вес тяжелый рюкзак.
— Готов купить свиток с заклинанием. Дорого. — Сыпал старикашка из руки мои же монеты.
— Чудеса не покупают. В них верят и создают своими руками. — Равнодушно произнес я, накидывая на спину тяжесть. — Не ваш уровень восприятия, даже использовать не сможете… вот и докачался в мага, статы силы и выносливости как у гребанной Люмии.
Я вышел из лавки с одной мыслью: «Нужно подкачаться». Критически требовалось увеличить естественную грузоподъёмность. Однако через метров через сто, спина и плечи преобразовали ее в лютое желание вернуть родненький артефактик, который у меня нагло украли, лишив простого и приятного комфорта в жизни. Сварить вторую такую штуку я просто не представлял как…
Что очень меня печалило. Они подсказывали мне, что и как нужно делать, но даже они не понимали, как это работает. Мы вместе просто накидывали на неизвестность свои абстрактные идеи и образы, просчитывали то, что счёту и логике просто не поддается. Тем не менее, я достигал своих целей, ведь препятствий на пути к ним не было. Даже сейчас, горбато вышагивая по улице и не обращая большого внимания на окружающий мир, я просто шел по пути исполнения своего очередного плана, пока другие люди, обходя меня стороной и не смея бросить в мою сторону вызывающий взгляд, просто брели по течению рутины и повседневности.
А ведь все эти люди нормальны. Они не задумываются над причинами, не особо вникают в настоящую реальность. Их разум просто завис примерно на одном общем слое восприятия. Они смеются, искренне радуются простым мелочам в нелегкой жизни. Плачут, ссорятся, мирятся… занимаются такой пустой посредственностью, не изменяющей ровным счётом ничего, в которой просто топят свою жизнь, оставаясь никем и ничем. Такова цена возможности прикоснуться к настоящему счастью и покою, которых я теперь просто не понимал как чувствовал их раньше.
— Эхе-хе-хе… — Сокрушённо вздыхал я под тяжестью рюкзака. — Бухнуть что ли?
Но денег на это уже не оставалось и я продолжил свой путь, переходя через площадь из района ремесленников в квартал аристократов. Прошел всего ничего, но накапливающаяся тяжесть просто убивала меня, будто выжигая очки хитпоинтов. А ведь завтра придется еще много километров протопать, прежде чем я смогу облегчить свою ношу экспериментами.
Ломать, итак покосившийся от частых землетрясений городишко, в котором прячутся простые люди, вкладывая в него всю свою жизнь и труд, просто не хотелось… это выглядело до боли глупо. Будто взрослый дядька залезает к детишкам в песочницу и начинает разрабатывать там карьер, дети плачут потому, что рушатся их песочные замки, родители ругаются потому, что страдают дети, но никто ничего не может сделать, ведь этот дядька местный крупный бизнесмен, которому отчаянно не хватает песка. Порочный круг, частью которого из-за простой гордости и остатков человечности мне не стать. Не лежит сердце к предпринимательству.
— Господин Хардкор? — Вдруг выдернул меня из раздумий идущий на встречу молодой дворянинский аристократ или какой другой хрен с той горы.
И откуда такой выскочил? На вид четвертак. Одет стильно, модно, молодежно… Лицо живое с яркими глазками, которые как и тело пышут энергичностью. Такому в пору винишком бухать и благородных ледей искренней и жгучей любовью окружать. Больной какой-то, однозначно больной… может наркоман.
— Тебе чего надо? — Подозрительно сморщилось моё прекрасное лицо.
— Возьмите меня в ученики! — Выпалил он, поклонившись в пояс.
— Точно больной. — Вздохнул я, замечая, как из-за угла выглядывает парочка его предположительных подруг. — Не трать моё время…
— Я заплачу! Сколько скажите и буду делать то, что прикажите! — Не терял запала кандидат в психиатрическую лечебницу.
— Сколько скажу… можешь мне голдишки накинуть? Рубасов десять хотя бы? А, то есть, взнос от десяти тысяч золотых и тогда я подумаю… — Задумался я над возможностью получения халявы.
— Столько…
— Столько уходит у меня только за неделю исследований. — Грустно самую малость приукрасил я свои расходы. — Считай, что даром тебя возьму. Если нет такой суммы, то проваливай. Путь силы требует великих жертв и невероятных усилий. Готов ли ты своими же руками разрушить свою жизнь, чтобы узреть толику могущества, способного менять мир по взмаху руки? Готов забыть всех близких и отвернуться от них, вырвав из дома все семейные сокровища? Не испугаешься ли ты дыхания смерти…
— Хардкор, ты чего делаешь? — Окликнула меня Сая, которая шла под руку с чуть сутулившейся Люмией.
Но меня уже было не остановить…
— Ты думаешь, что нечестивого золота хватит, чтобы прикоснуться к великому? — Поднял я за волосы его опущенную голову, смотря в пустые глаза. — Нет это станет только началом, с которого уже будет просто невозможно свернуть. Ещё хочешь вступить на этот тернистый путь страданий?
— Простите за потраченное время. — Глухо ответил дворянистый аристократ, поклонившись мне ещё раз и отправившись к своим подругам, которые просто разрывались от переполнившей их жалости и сочувствия к предмету воздыханий.
— О чем говорили? — Легко спросила подошедшая Сая, провожая взглядом недоделанного мечтателя.
— Э, ерунда. — Вздохнул я, подбрасывая на затекших плечах рюкзак. — Уберег нищего идиота от всепоглощающего мрака, хотя взять на испытательный срок и курнуть в дедовщину стоили бы. Слишком он бодрый. Видимо, омерзительный образ жизни влияет…
— О, а у тебя появилось настроение! — Довольно заметила Сая.
— К черту такое настроение. Вокруг одни кретины, цены дорогие, деньги не резиновые, кости старые… — Ругался я на неприятную действительность.
— Хотя бы так… — Говорила о чем-то своем Люмия.
— Я пошел.
— И мы пошли. — Продолжила Сая свой путь вместе с Люмией.
Это выглядело подозрительно… очень подозрительно. Куда такая предприимчивая девчонка могла повести тупую богиньку? В голове возникли сразу сотни предположений того, как Сая просто избавляется от нее. Например, неожиданно для нее продавая её тушку в рабство… не, она же должна понимать, что я взял Люмию в команду. Скорее всего просто пошла с ней поиграться. Женский социум был мной мало изучен, но по обрывкам информации складывалось впечатление, что это жестокая среда. Жалко дурочку, но может ей это пойдет на пользу…
— А вы говорите, что всё плохо. Жизнь только налаживается. — Расплывался я в довольной улыбке, спокойно засыпая под одеялом.