Люмия… несколько всё же непонятная личность. Вроде и кажется тупой и простой как пара валенок, но что-то в ней не так. Бывает, выскальзывает наружу… нет, нее эксгибиционисткая мелкая задница, это что-то другое, нечто загадочное. Но с чем эту загадочность можно связать? Почему я вообще что-то вдруг назвал целой загадкой… Неопределенность её развития — это реально сложный вопрос! Вот, что меня в ней интригует! Насколько она может стать нормальной или не сможет…
— Наконец-то… — Растекался я при свечах в кипящей лоханке. — … хорошо-то как.
Тело варилось заживо, пропадая под клубами пара в прохладной комнате. Кожу немного щипало, но эта боль была ничтожной по сравнению с моей повседневностью. Неожиданно в голове стало пусто, остановились все мысли. Стихли даже раздражающие голоса, пропали странные желания и мании и я просто стал телом. Обычным телом, что только получало удовольствие здесь и сейчас, позабыв обо всем на свете…
— Не, надо шевелиться, а то утопят в этой же лоханке. — Шевельнулся мой внутренний аварийный механизм, вытаскивая сознание из пучин амебной прострации.
После водных процедур чувства значительно освежились, а на душе стало значительно легче. Проблемы, конечно, как не с гуся вода, но настрой перестал быть таким депрессивным. По крайней мере, на некоторое время, что меня весьма радовало…
— Тебе жить надоело? — Тут же переполнился я злобой, открыв дверь в свою комнату.
Это было пределом наглости. Это было просто нонсенсом! Так мои измученные мозги никто не имел, судя по моим обрывочным воспоминаниям. Наглая волосатая тварь перешла все границы! Я проявлял к ней жалость, пытался понять нелегкое положение…
— Вот и пришел твой конец, переросток-писец. — Искривилось мое лицо в презрительной ухмылке. — Как раз зарядил подходящее заклинание…
— Что происходит? — Вышла из своей комнаты полусонная Люмия с небольшим перегаром.
— Располовиню нафиг… — Скрежетал я зубами, перелистывая странницы.
— Это опять он! — Высунулась из-за косяка перепуганная макушка сверкнувшей в темноте блондинки.
— Гы! — Оскалился оборотень, развалившейся на моей кровати усыпанной золотыми монетами.
— Хард, только… — Прикоснулась к моему плечу Люмия.
— Люмыч, ну, ты видишь? Видишь это? — Тыкал я мохнатого урода пальцем. — Зачем он это делает? Эта падла подрывает моё душевное спокойствие! Специально! Какая-то ссаная собака из тёмного фэнтези смеет издеваться надо мной?
— Эгы! — Продолжал ехидно скалится оборотень.
— На воротник с поясом пущу! — Засверкало в моей руке заклинание.
— Постой! — Сорвалась на крик Люмия, схватив меня за кулак и повиснув на руке. — Мы же в городе!
— Да познает этот мир истинный хардкор! — Пытался приподнять я свою руку, испепеляя мохнатую мразь ненавистным взглядом.
— Не позволю! — Кряхтела из-за всех сил вместо со мной Люмия.
— Гы! — Махнул рукой оборотень лапой, спокойно вставая с моей кровати и внимательно выглядывая через окно, прежде чем выпрыгнуть.
— Как это понимать? — Свысока посмотрел я на отчаянную девушку.
— Тут люди! Тут Сая! Неужели, не понимаешь? — Со слезами ответила Люмия.
— Погорячился слегка… — Равнодушно ответил я, после того как от этих слов колыхнулась взбесившаяся шизофрения. — Отпусти руку, мне разрядиться надо, пока сам не подорвался. Не беспокойся, в небо.
Хотелось, конечно, в мохнатого урода, но я его не заметил. Нигде. Свалил в неизвестном направлении. Тёмные провалы между домов, кустов и углов. Залитые лунным светом лужайки в саду и блистящая брусчатка на дороге. Мой глаз уже четко научился вычленять из пространства этого фурри, который только и жаждет, чтобы его отымели. Ничего, лес большой, только попадись мне.
С разносящимся по всей округе громом от миллионов зелёных разрядов в небо над городом устремилась разрастающаяся плазменная дуга, освещая всю округу своим едким неоновым светом. Она стремилась все выше и выше, раскрываясь будто цветок, пока вдруг… не погасла, оставляя после себя терпкий запах грозы. Тут же заплакали и завыли дети, стали ругаться взрослые, по особняку забегали жильцы.
— А теперь… — С грустью я обернулся к своей кровати, на которой уже не посплю из-за смрадного запаха псины. — Нужно всё пересчитать, поискать жучки и надеяться, что к нам не нагрянут новые засранцы, с желанием перерезать нам горло во сне, прикинувшись… Так, стоп! Свет включи, живо!
Люмия испуганно замерцала и вспыхнула своим ослепительным белоснежным светом, прогоняя из комнаты всякую темноту. Прищурив глаза, я стал внимательно всё рассматривать…
— Ты кого-то видишь? — С опаской спросила Люмия.
— Стул…
— Что стул?
— Кривой. Да тут всё кривое. — Вздохнул я, не почуяв опасности. — Выключи ты уже свет, у меня сейчас от этой картины кровь глазами пойдет.
Сон на несколько часов отложился, осложнившись излишней суетой. Конечно же, все сразу подумали, что источник шума и беспокойства это я. Пришлось втолковывать графу и Сае, что на меня пытались совершить покушение. Можно было бы их послать, но… это создавало проблемы, а не решало их.
Пересчет монет совпал с моими прикидками до последней сотни, значит, этот урод просто издевался. Пришлось отодвигать пропащую немытой собачатиной кровать, рыться в ее складках, внимательно смотреть, чтобы лишняя монетка не завалилась в какую-нибудь щелочку… экономия. Тщетно рассматривать в одежде каждую ниточку.
Но, самое неприятное заключалось в том, что я переехал в комнату Люмии на свой лежак. Лучше потерпеть перегар, к которому быстро привыкаешь, чем мерзкий аромат этого альфа-самца. Близость союзника сейчас тоже была как никогда кстати. В первую очередь могли порешить её, давая мне время сориентироваться. Она всё равно бессмертная, беспроигрышная тактика.
— Ты думаешь, бронелифчики решают? — С прищуренными глазами смотрел я на девушку в нижнем белье, гасившую лучину на столе.
— Что решают? А, ну да, наверное, должны решать… — Задумалась Люмия, продолжая говорить в темноте. — … та девочка обещала мне, что с этим одежда будет натирать меньше.
— Это единственное, что заставило тебя отречься от эксгибиционизма? — С некоторыми неверием спросил я.
— От чего? Что это вообще значит? — Шуршала уже Люмия на кровати.
— Подрастёшь и всё поймёшь… — Стал я погружаться в сон.
Утреннее прощание с Саей прошло весьма нормально и сдержанно. В коридоре мы сказали друг другу «Пока» и просто разошлись. Она пить утренний чаек перед уроками днем, мы с Люмией к восточным воротам, где нас ожидал караван, направляющийся, как я понял, в какой-то крупный город. Все шло своим спокойным и предсказуемым чередом.
— Что-то вы рано трогаетесь. Даже солнце ещё толком не встало, вы же говорили до полудня. — Нахохлившись от утренней прохлады, подошел я к знакомому лицу из таверны.
Почему-то этот идиот вздрогнул и спрятал голову в плечи, заставив своими кривляними тихо хихикнуть сонную Люмию. На нервах человеки. Видимо, дорожные опасности производят на них слишком сильное впечатления.
— Да, все будет в порядке. — Похлопал я его по плечу запрыгивая в телегу, запряженной мощной клячей.
Всякого барахла здесь хватало, поэтому я просто сбросил рюкзак с копьем и уместил свою тощую задницу на деревянном бортике. Посмотрел по сторонам. Вроде ничего странного не сделал. На некоторых телегах так же сидели люди, но большая часть шла пешкодрапом.
Все были при оружии. У того пара кинжалов, у того меч, этот лук тащил, но в глаза сразу бросались люди покрупнее и посуровее, вероятно выполняющие роль охраны. На них и доспехи имелись и оружие внушало… а нас взяли как попутчиков, получается? Интересно, деньги нужно башлять? По логике да, но в играх это… тоже не всегда бесплатно было.
— Та… как… помоги мне! — Шла за ползущей телегой Люмия, пытаясь подобрать ногу и запрыгнуть ко мне.
— Это настолько сложно? — Сокрушался я, подавая ей руку. — Если бы не бессмертие, ты бы померла тысячи лет назад от того, что, споткнувшись, разбила бы себе лоб о какой-нибудь булыжник.
— Может быть. — Рухнула спиной к свободному от ящиков и мешков бортику телеги Люмия, положив руки на колени. — Но я жива и радуюсь жизни!
— Без радости это бы напоминало мучение. — Покачал я головой, сидя на бортике с другой стороны телеги.
— А в тебе что-то радости незаметно. — Позевывая заметила Люмия. — Ни разу не видела, чтобы ты смеялся или улыбался. Только ворчишь, ругаешься и ходишь хмурым.
— Да? Мне казалось, что…
— Полоумные кривляния не в счёт. Это не радость, а извращение. — Поморщилась Люмия, смело перебивая меня.
— Забавно получается. Мне тоже кажется, что ты страдаешь каким-то мазохизмом. Например, если тебя похвалить за какую-нибудь глупость, ты становишься довольно счастливой. Это же… ну, глупо? — Пытался подобрать я слова. — Что такого в какой-то пустой похвале, да вообще в словах, чтобы этому так радоваться? Ну, посмеяться над шуткой можно. Наверное, получать какое-то признание приятно… но это так несущественно. А вот эпичность.
— Ерунда твоя эпичность. — Фыркнула Люмия, начиная зачем-то рыться в сумке и трястись на кочках. — И ты на голову больной.
— Покайся! — Возмутился я от ее… обоснованной дерзости. — Против эпичности не устоит никто! Ей нужно восторгаться, ей нужно радоваться, её нужно возносить!
— Слушай, когда начинаешь нормально разговаривать. Так, без дела. То ты похож на идиота. — Нахмурилась Люмия, углубляясь глубже и звеня чем-то стеклянно неизвестным.
— Я реабилитироваться пытаюсь, восстановиться, а ты… союзник пендосовский. — Расстроился я от её нулевой поддержки.
— Нормальный союзник, не обзывайся. — Выудила Люмия бутылку явно не дешевого разлива и довольно улыбнулась. — Могу и свою методику лечения предложить, как никак исцеление — эта моя тема!
— Откажусь… — Поморщился я от вида протянутой бутылки.
— Мне открыть её надо. — С мольбой посмотрела Люмия, быстро качнувшая головой.
— Ааа, так бы сразу и сказала. Ножичек подай или ещё какую открывалку. — Оценил я массивную пробку на горлышке, которая явно не поддастся ни моим кривым пальчикам, ни чувствительной челюсти.
— Вроде нормальные… — Раздался где-то едва слышимый шепот.
Вскоре Люмия наклюкалась и, укачавшись на кочках, счастливо уснула. Даже не знаю, глупо это или гениально. Она же по сути просто телепортируется в пространстве. Уснула здесь, а проснулась там. Думаю, ее можно обозначить как тупо хитрую нахлебницу с около нулевым вкладом в команду. Элементарно не может поболтать и выступить в роли дорожного радио для своего обожаемого предводителя.
С другими хмурыми дядьками налаживать вербальный контакт совсем не хотелось, а голоса и вовсе говорили, что половина из них маньяки, шпионы и убийцы. Пробовал обращать внимание на немногочисленных женщин, так они испугано отворачивались от моей мордашки, а та же шизофрения отчетливо внушала мне, что они, как минимум, клептоманки. Дорога шла невероятно скучно, поскольку даже размышления о каких-то далеких планах вызывали боль в висках, а созерцание красот природы меня ни капли не радовали. Скорее раздражали, не хотелось вдруг там увидеть ехидную морду не прибитой мутированной собаки.
Так странно… просто ждать. Когда это было в последний раз? В моей прошлой жизни, ещё на старой и доброй Земле? Да… в голове всплывают воспоминания того, как я однообразно проводил дни, просто копя деньги. Жизнь такой простой и предсказуемой была. Была и в одно мгновение рванула с низкого старта беспрерывным забегом до конца собственного выгорания. Сбавлять темп, просто останавливаться… это же ведь не смертельно, да?
Ага, корми себя иллюзиями, пока не окажешься в канаве со вспоротым горлом, а потом побежишь служить сгнившей хрени. Нет, я не на столько глуп, я совсем не глуп. Но сейчас… нужно ждать… это как та загрузка между локациями в игре, которая может вызвать синий экран. И перед глазами еще неменяющаяся заставка пьяной блондинки. Хуже некуда.
— А? Уже приехали? — Очухалась вечером Люмия от резкой остановки, словив лбом деревянный ящик.
— Ну… кажется, это не на один день. — Почесал я затылок, оглядываясь по сторонам в темнеющем лесу.
— Это как? — Пыталась проморгаться Люмия.
— Не уточнял, когда приедем.
— Серьезно? — Опешила Люмия, блеснув лампочкой.
— Ага, без разницы было. Всё равно один рейс во всей таверне нашелся. А ты чего так удивилась? — Напало на меня небольшое замешательство.
— Так… — Со вселенской потерей на лице подняла Люмия пустую бутылку.
— Ааа, варп-топливо закончилось, испарился гелий-3. — С некоторым сочувствием покачал я головой.
— Поможешь? — Сложила Люмия руки.
— Деньги же остались? Иди и купи у кого-нибудь с рук. — Пожал я плечами
— Но я никого не знаю! — С какой-то претензией кинула Люмия.
— Ты понимаешь, кого просишь помочь и о чем? — Тяжело вздохнул я.
— Союзника, который под-вер-жен страху меньше, чем я. Ну, пойдём? — Тронула она моё колено.
Знала бы Люмия, какой у меня в голове водоворот безумия, то предпочла бы близко ко мне не подходить и других людей не подпустила бы. Они шепчут в сотню глоток и стараются убедить в своей правоте. Стараются исказить реальность, видят повсюду опасность, которую немедленно стоить уничтожить. Даже это странное, но мирное и простодушное создание они воспринимают как врага, которого нужно уничтожить любой ценой, прежде чем он сделает свой ход. В каждом её жесте, движение, слове они видят намеки на моё убийство и издевательство… это страшно.
— Фью, эй мужик! — Свистнул я проходящего мимо телеги бородатого мужичка с топором.
— У? — Нахмурившись, кивнул он мне. — Помочь хочешь?
— Да не. Бухло есть? — Посмотрел я в темный лес, куда идут небольшие кучки людей с топорами за хворостом.
— А что взамен? — Оперившись одной рукой с топором на землю, хитро спросил он.
— Золотой дам. Сойдёт?
— В натуре? — Удивился мужик, приложив вторую руку на макушку.
— Нет, письменно. Тащи давай. — Хмурился я.
— Дык, столько нет… — Чесал он голову.
— Сколько найдёшь, столько и возьму. — Отмахнулся я.
— Один момент… — Резко поменял свой маршрут предприимчивый мужчина.
— Фух, это было проще чем я думал. — Уселось моё шизоидное тело в укрытие.
— Голова! — Показала большой палец Люмия.
— Так стыдно… — Вдруг всплыли образы и понятия в моей голове из прошлого. — Мы как какие-то задроты.
— Мы команда! — Ободряюще похлопала меня по плечу Люмия. — Слаженная и дружная команда, которая преодолеет любые трудности!
— Что-то ты даже алкоголизм преодолеть не можешь. — С подозрением посмотрел я на нее.
— Сейчас это необходимая мера! Я ненавижу эти дороги и прогулки по лесу с монстрами. — Вздохнула Люмия, заваливаясь на прежнее место. — Нужно будет, даже капли в рот не возьму!
— Хех, ну-ну…
— Ты мне не веришь… ой! — Вздрогнула Люмия от бряцанья бутылок.
— Бухло есть, монета где? — С ухмылкой навалился грудью на телегу мужик, ставя увесистый ящик с бутылями, поверх которых был небольшой булькающий деревянный бочонок.
— Всё на месте. — Вытащил я монету из кармана и протянул довольному бородачу.
— Ну, не болейте! — Улыбнулся мужчина, моментально пряча монету в своих закромах.
Мы проводили его взглядом в спину и переглянулись.
— Поняла алгоритм? — Делая невозмутимый вид, зевнул я. — А теперь отдавай долг…
За считанные минуты Люмия опять догналась. Это было настолько быстро и искусно, что у меня даже появилось подозрение, что это какая-то давно утерянная и забытая техника из древности… собственно, этот вопрос и занял меня в полусонном состоянии. Каково Люмии жить, зная, что она переживет не только какого-то человека, а целые нации… точней уже пережила. Ведь раньше у нее была интересная жизнь, судя по её высказываниям, она даже совершала подвиги во имя добра и была у всех на слуху.
А сейчас…
— Богини не писают, да что там они даже не пукают. Они вызывают золотой дождь и раскаты грома. Идеальное тело говорила она… — Ворчал я, стоя на страже журчащих кустов.
— Эх, да какая разница? Я живая и это естественно… — С заплетающимся языком рассуждали кусты. — Ты так сердишься только из-за того, что я тебя разбудила, а не попросила помочь с неудобной проблемой. Не так что ли?
— Угу, спать охота. Давай быстрее, а то монстры за задницу покусают. — Протирал я глаз, вглядываясь между темных стволов впереди и в отблески костра сзади. — Ещё и бухло твоё утащить могут.
— Не пугай, а? Итак боюсь…
— Ага, отчетливо слышу твой страх.
Приключения… я связывал с этим словом много ужасных, опасных и кровавых картин, особенно в тёмном фэнтези, но туалетные разговоры никогда не казались мне их частью. Она боялась ходить одна, боялась оставаться одна… это было несколько неловко, но больше непрактично, зато чертовски надежно. Настолько, что за несколько дней наискучнейшего пути стало такой обыденностью, при которой мы практически вели разговоры с глазу на глаз.
Обыденностью стало и то, что она постоянно бухала. Едва просыпалась, справляла нужду и закидывалась вновь. Либо это жуткий стресс, либо обычное развитие алкоголизма. В первом случае с учетом того, что нам даже не попадались монстры, а на дорогах просто не водились настолько суровые бандиты-выживальщики, я сомневался. Но дело её, она даже похмелья почти не испытывала, я же просто ждал загрузку, трясясь на кочках и гадая, насколько процентов она уже закончена.