Лао Чжуаньцзэ всегда удавалось выражать свои чувства без лишних слов. Вот и сегодня, одним только исполненным отеческой нежности взглядом, старый наставник дал ученице понять, как много она для него значит. Будь на то его воля, Чжуаньцзэ провёл бы свои последние дни в окружении близких людей. Но одна из двух девочек, которых он встретил на пустынной дороге больше десяти лет назад, неизбежно оперилась и покидала родное гнездо. Когда соберётся уйти и вторая, лишь вопрос времени.
Не появись они в его жизни, Чжуаньцзэ не оправился бы от потери любимой и сына. Долгие годы он бесцельно блуждал во мраке отчаяния, пока тот не рассеялся в свете улыбок Цайхуа и Юньчжи. Не испытав счастья отцовства, просветлённый нашёл новый смысл в наставничестве, что принесло в его душу покой.
Он воспитал стойких и самодостаточных девушек. И как бы сильно Лао Чжуаньцзэ ни противился, ему нужно было их отпустить. Своё предназначение он уже выполнил.
Подавив очередной приступ кашля, просветлённый наконец обратился к своей ученице:
— Цайхуа, ты всё ещё помнишь, почему я дал тебе это имя?
— Потому что возлагаете на меня большие надежды?
Просветлённый кивнул, и уголки его губ приподнялись в грустной улыбке.
— С такими способностями, как у тебя, можно было давно подняться на третью ступень совершенствования. Но в мечтах о призрачном будущем ты забыла о настоящем. Представь, чего бы ты добилась, если бы тренировалась, а не бегала по ночам к школе Ли.
— Но, наставник! — возразила девушка. — Вы дали мне всё, что могли. Улучшить свои навыки я смогу только в школе!
Лао Чжуаньцзэ рассмеялся:
— Внутреннее совершенство зависит от тебя одной. Надеюсь, ты осознаешь это как можно скорее.
Погружённая в размышления Лу Цайхуа не сразу заметила, как в покои наставника заглянула Юньчжи. С его позволения она разлила чай по глиняным чашкам и, оставив на столе флакончик с лекарством, уведомила наставника:
— Учитель, все талисманы готовы.
Лао Чжуаньцзэ погладил рукой белоснежную бороду и, прикинув что-то в уме, отозвался:
— Хорошо. Одну половину отдай Цайхуа, вторую отнеси в лавку.
Лицо Юньчжи изменилось. Заледеневший взгляд выражал недовольство, от неестественной улыбки повеяло стужей. Очевидно, идея отдать добрую часть талисманов Лу Цайхуа ей не понравилась. Ещё бы, на их изготовление она потратила месяц, а теперь её труд пропадёт почти даром! Девушка знала свою названную сестрицу достаточно, чтобы не сомневаться: талисманы она растеряет, либо напрасно потратит в тех ситуациях, где можно обойтись и без них.
Тем не менее, Юньчжи не стала спорить с наставником. Учтиво поклонившись, она вышла из комнаты.
Аромат чайных листьев, что постепенно заполнял помещение, отозвался в душе Цайхуа лёгкой печалью. Она будет скучать. По круглому резному окну, ширме с изображённым на ней пейзажем, по улыбке наставника и строгому нраву Юньчжи.
Хотя новая жизнь всегда привлекала Лу Цайхуа, покидать ради неё дорогих сердцу людей оказалось непросто. Вместе с уходом из дома она лишится опоры. И, как бы ни было тяжело, Цайхуа не найдёт тёплый приют в объятиях сестры и учителя.
К глазам подступили невольные слёзы, когда Лао Чжуаньцзэ дал ей последнее своё наставление:
— Однажды обязательно наступит момент, когда ты отчаешься. Покажется, что ни с чем тебе больше не справиться, и силы покинут тебя. И только сумев себя превзойти ты сможешь двигаться дальше. Помни об этом.
***
Небо налилось свинцовой тяжестью, и на землю упали первые капли дождя. Яркая вспышка прорезала тучи, следом за ней раздался оглушительный грохот. Оценив немую угрозу небес, всё живое схоронилось в домах, и только одинокая странница продолжала свой путь. В момент, когда небеса вновь содрогнулись, на землю стеной обрушился ливень.
Укрыться от непогоды не представлялось возможным: вокруг простирались холмы, покрытые одной вялой травой да редкими островками кустарника. А потому Лу Цайхуа, дрожащей от холода и обессиленной, оставалось лишь идти вперёд.
Дорога под ногами раскисла и на каждый шаг девушки отзывалась издевательским хлюпаньем. Неловко поскользнувшись, Цайхуа едва удержалась от рвущихся наружу ругательств, которых успела набраться от простого народа. И хотя она избежала падения в гадкую жижу, настроение по-прежнему было прескверным.
За неделю своих злоключений Цайхуа в полной мере прочувствовала силу наступающей тьмы. Города и деревни кишели её порождениями — начиная от паразитов и заканчивая высшими демонами. И о количестве их злодеяний можно было только догадываться.
Иссушенное поле души горело праведным гневом. И его жаркий огонь заставлял погружаться всё глубже в воспоминания о недавних событиях, когда к полудню этого дня Цайхуа наведалась в глухую деревню.
Стоило взглянуть на невзрачные домики, и тоска камнем ложилась на сердце. Тёмная ци въелась в их обветшалые стены, пылью легла на почерневшие от времени крыши. Не страшась дневного света, стайка уродливых демонических сгустков гоняла перепуганных кур, чьё квохтанье разносил по нечищеным улицам порывистый ветер.
Мелкие демоны не успели вовремя скрыться, когда просветлённая пустила в полёт талисманы. Вспыхнули холодным светом особые знаки, и нечисть с отчаянным воплем рассеялась. Исполнив свой долг, Цайхуа удовлетворённо вздохнула, однако радость от победы над злом длилась недолго.
Приглядевшись, она обнаружила следы жестокой борьбы. Ограждения, местами поломанные, были усеяны брызгами крови, в пожелтевшей траве валялись древки орудий труда и ножи. Что-то ужасное случилось в деревне, и чем дольше Лу Цайхуа размышляла об этом, тем тревожнее становилось на сердце.
Она пришла сюда, чтобы попросить местных жителей её накормить. Вот только теперь почти не оставалось сомнений, что обратиться за помощью ей будет не к кому.
И всё же Лу Цайхуа не могла так просто уйти. Выбрав один из наименее обветшалых домов, она принялась стучать в дверь. Девушка не рассчитывала, что ей кто-то ответит, однако через мгновение из дома донёсся рассерженный возглас:
— Что надо?
— Прошу меня извинить, — вежливо начала просветлённая. — Не найдётся ли у вас ложка каши для голодной странницы?
В ожидании ответа Цайхуа принялась внимательно изучать дверное покрытие. И хотя ничего подозрительного она не приметила, в душу закралось плохое предчувствие.
— Не найдётся. Самим есть нечего, — наконец-то послышался грубый ответ.
Цайхуа скрестила на груди руки и усмехнулась. Как интересно.
А затем в голове мелькнула догадка.
— Разве так с гостями разговаривают?
Собравшись с духом, девушка одним сильным ударом выбила дверь. Стоявшая за ней преклонного возраста женщина не испугалась. Вовремя отпрыгнув в сторону, она одарила Лу Цайхуа таким злобным взглядом, что у той невольно пробежал по спине холодок. Ударивший в нос отвратительный запах заставил закашляться. Во рту возник странный привкус, удушающе гадкий и тошнотворный.
Подавляя желание отсюда сбежать, Цайхуа достала из рукава талисман. Она не сомневалась, что в теле старушки спрятался демон. И проверить, захватил ли он её душу или полностью вытеснил, просветлённая могла одним единственным способом. Если повезёт, талисман запечатает демона, и его жертва вернётся в сознание, но если нет…
Цайхуа не закончила мысль. Внутри с глухим стуком что-то упало, когда старая женщина в клочья разорвала окутанный ци прямоугольник бумаги. Это означало одно: души больше нет в теле. Теперь оно стало вместилищем для очень сильного демона.
Пусть просветлённая не была достаточно опытной, чтобы с ним справиться, она обладала одним преимуществом. Жизненные силы в старушечьем теле подходили к концу, а потому демон не мог в полной мере использовать всю свою мощь. Стоит ему целиком пропитать оболочку негативной энергией, и та просто рассыплется в прах.
Спустя сотни лет заточения в Мрачном чертоге, демоны вырвались в мир, который когда-то их породил. Однако вести в нём прежнюю жизнь они не могли, поскольку всё ещё оставались в другом измерении. Чтобы вернуть себе все возможности, им приходилось переселяться в людские тела. Это было не просто: следовало подчинить себе волю выбранной жертвы, на что могло уйти несколько лет. И если захватить чьё-то тело в конце концов удавалось, оно не выдерживало тёмную ци и в скором времени умирало. Тем не менее, сосуществовал демон с душой человека или полностью её вытеснял, он делал всё, чтобы как можно дольше оставаться в с трудом заполученном теле.
Демон, встретившийся на пути Цайхуа, наверняка не планирует искать новую жертву. А потому, чтобы сберечь свою оболочку, не станет сражаться в полную силу. Просветлённая этим воспользуется и повредит любой жизненно важный орган в старушечьем теле, чтобы изгнать из него этого демона.
В руках нечисти неизвестно откуда возник разделочный нож. В тусклом блеске металла отразилась жажда убийства, и Цайхуа приготовилась к бою.
Девушка без труда отбила первые выпады. Воодушевившись успехом, она тенью скользнула за тощую спину, и если б противник не оказался проворным, Цайхуа бы рассекла его пополам.
Движения демона вдруг заметно ускорились. Оставляя в воздухе холодные росчерки, нож то и дело свистел рядом шеей Лу Цайхуа. Меч просветлённой едва успевал отбивать все удары, ответное нападение не представлялось возможным, а потому она могла лишь выжидать удобный для атаки момент. Несмотря на то, что из-за зловония, царившего в помещении, было трудно дышать, Цайхуа пребывала в ясном сознании и продолжала держать под контролем всю ситуацию.
Разделочный нож снова пронёсся у шеи. Отбивая выпад, девушка зацепила запястье врага, однако тот лишь раззадорился. И под натиском его ожесточённой атаки ей пришлось отступить.
В момент, когда Цайхуа перешагнула порог другой комнаты, к горлу подошла тошнота. Меч её дрогнул, и она пропустила удар. Ржавое лезвие полоснуло плечо, оставляя на коже глубокий порез, но острая боль помогла взять себя в руки.
Помещение было усеяно ошмётками загнивающей человеческой плоти. Из разорванных тел, местами изгрызенных и плесневелых, торчали обломки костей.
Сердце воспламенилось от ярости. Кровь ударила в голову, и от беспомощности захотелось кричать. Выбора нет. Всё, что Цайхуа может сделать — использовать «взрыв света», которому на случай опасности её научил старый наставник. Эта особая техника позволяла направлять ци в оружие, чтобы в необходимом количестве выпускать её во внешний мир. Но так как меч Цайхуа для этого был бесполезен, ей предстояло обойтись без него. Освобождение ци без посредника приведёт к полному опустошению духовных каналов. И Цайхуа готова на это пойти, лишь бы убить ненавистного демона.
Более медлить нельзя. Цайхуа сосредоточилась на циркуляции духовной энергии, чтобы на выдохе всю её выпустить.
Миг, и ослепительный свет отделился от тела, заполнив собой всё вокруг. А затем Цайхуа сделала выпад, позволяя мечу беспрепятственно войти в сердце врага. Демонический сгусток, ослеплённый и изгнанный из мёртвого тела, не успел даже пискнуть — светлая ци просветлённой поглотила его.
Ноги мгновенно обмякли, но Цайхуа устояла на них, опершись локтем о липкую стену. Только утратив светлую ци, она осознала, каково это быть простой смертной. Жизнь показалась пустой и бессмысленной, из глаз хлынули горячие слёзы.
Вид гниющих конечностей навсегда въелся в память Лу Цайхуа. Жители этой деревни, все до единого, стали жертвами тьмы.
***
Что ж, одно дело представлять своё обучение в школе для просветлённых, и совершенно другое — брести к подножию далёкой горы, преодолевая лишения и сталкиваясь со злодействами демонов. Достаточно было прожить в этом мире неделю, чтобы до глубины души ужаснуться: исчадия мрака во всю притесняли людей, в то время как просветлённые даже не знали об этом. Иначе как объяснить их отсутствие там, где в них нуждаются?
Девушка горько вздохнула. Если так пойдёт дальше, её убьют прежде, чем она овладеет боевыми искусствами. Кто знает, насколько сильны сейчас демоны и в какой момент они устроят облаву на всех просветлённых.
Солнце скрылось за горизонтом, когда Лу Цайхуа добралась до очередной деревушки. Огни её приветливо мерцали, приглашая войти, но у девушки на это не осталось сил. Ливень закончился недавно, и одежда, мокрая и ледяная, липла к дрожащему телу. Изнурённая длительным голодом, лишённая духовной энергии, раненая и попросту сильно уставшая Лу Цайхуа потеряла сознание.