Хотя просветлённые не нашли, что ответить, расходиться они спешили. Похоже, их озадачило появление нового участника спора. При этом настолько, что все действия юношей приобрели оттенок неловкости: кто-то вскинул дрожащие руки в приветственном жесте, некоторые не отрывали взгляда от пола. Только ученики школы Ли сохранили свой враждебный настрой.
— Посмотрите внимательно, — продолжил юноша, забрав у Цайхуа талисман. — Я знаю стили всех ваших школ, и этот талисман отличается от тех, что вы продаёте. Я бы даже сказал, он превосходит их.
Толпа поредела. Просветлённые из школ Каймин и Чунгао поспешили уйти восвояси, стоило юноше начать свою речь.
— Уникальная каллиграфия, — обратился он уже к Цайхуа и добавил. — Так где и у кого она могла купить талисман?
С этим уже не поспоришь. Ученики школы Чэнсянь, склонив в знак согласия головы, покинули место полемики вместе с недовольными ребятами из школы Ли.
Лу Цайхуа расслабленно выдохнула. Слава богам, удача всё ещё с ней, и теперь она сможет попасть на испытание. Конечно, было немного обидно, что просветлённые в ней не узнали свою, но она понимала — в тяжёлые для мира времена необходимо сохранять осторожность.
— Благодарю за спасение, — Цайхуа хотела было поклониться, но юноша её остановил.
— Я ничего такого не сделал, — он снова улыбнулся. — Меня зовут Шанъяо, будем знакомы.
— Цайхуа.
Не сговариваясь, они пошли в одном направлении. Цайхуа поняла: Шанъяо тоже прибыл в город Тай на испытание. Искоса разглядывая парня, Цайхуа вдруг подумала, что его непременно возьмут в школу Чэнсянь — с момента их встречи, она постоянно ощущала его мощную духовную ауру. Наверняка он провёл в медитациях всю свою жизнь, но спрашивать его о чём-либо девушка пока не решалась.
— Твои духовные каналы и впрямь атакованы демонической ци. Хорошо, что ребята из Чуньцзе отреагировали сразу, — голос парня звучал очень ровно, и трудно было понять, какие эмоции его наполняют. — Боюсь, скоро мы услышим не очень хорошие новости. Расскажешь подробнее, с чем ты столкнулась?
Девушка не торопилась с ответом. Упоминать потерянную чашку не было смысла. В лучшем случае ей не поверят, в худшем — начнут подозревать во всех грехах сразу. Каждый просветлённый знал — артефактом, особенно тёмным, так просто завладеть невозможно.
— Обыкновенное нападение. Я к такому привыкла, — иронично усмехнулась Лу Цайхуа. — Незнакомая женщина меня попыталась убить. Её лицо было скрыто, и я не смогла ничего разглядеть. Думаю, мне просто повезло остаться в живых. Лучше скажи, где научился целительству?
Цайхуа сменила тему намеренно. Однако не для того, чтобы отвлечь внимание юноши от своих злоключений: она и правда хотела узнать, где просветлённый научился оценивать состояние духовных каналов по пульсу.
— Было дело, — отмахнулся Шанъяо и задал встречный вопрос. — Почему так мало духовной энергии?
Это имя ему подходило. Лицо его озаряла улыбка, и, пусть невозможно было понять, что за ней прячется, Цайхуа искренне верила — Шанъяо неплохой человек. Хотя внешне парень казался спокойным, в глазах его искрились огоньки озорства, и весь он будто бы светился от радости, известной только ему одному.
Подружиться с таким просветлённым лишним не будет, но делиться историей своих неудач с ним не стоит. В конце концов, сам он о себе пока ничего не сказал.
— Израсходовала в битве, — уклончиво ответила девушка.
Когда они добрались до подножья горы, солнце высоко стояло над горизонтом. Лучи его, невыносимо жаркие, вызывали желание спрятаться под сенью деревьев и, по возможности, окунуться в прохладные воды ручья.
Площадь, окружённая энергетическим барьером, была заставлена рядами деревянных столов, на каждом из которых лежали бумага и кисть. Изнывая от пекла, люди бранились, многие уже разбежались в поисках благодатной прохлады.
— Какие все забавные, — рассмеялся Шанъяо, провожая взглядом группу разочарованных богатых господ.
Девушка только улыбнулась в ответ и вытерла лоб. Проигнорировав недовольство толпы, она протолкнулась поближе к столам и уселась прямо на землю. Неизвестно, как долго придётся ждать испытания, а скучать без дела Цайхуа не хотела. Приняв медитативную позу, девушка закрыла глаза и сконцентрировалась на потоках энергии.
— А ты, смотрю, времени зря не теряешь.
Голос Шанъяо прозвучал совсем рядом — очевидно, юноша последовал за ней. Цайхуа не ответила и только глубже погрузилась в себя.
Наконец, когда у площади осталось около двухсот человек, энергетический барьер рассеялся мерцающей дымкой.
Цайхуа открыла глаза. В окружении нескольких юношей с небес спускалась прекрасная женщина. Точно гордая богиня, слегка приподняв подбородок, она недвижно стояла на духовном оружии, и белоснежное платье её развевалось по ветру волнами.
Зрелище впечатляло настолько, что Цайхуа едва сдержала восторженный возглас. Затмив своей красотой само солнце, женщина изящно сошла с тонкого лезвия. Пока её спутники расставляли на столах золочёные тушечницы, она окинула собравшихся испытующим взглядом.
— Я ожидала большего.
И хотя лицо её, словно покрытое непроницаемой маской, было лишено всяких эмоций, не трудно было догадаться: женщина разочарована.
Цайхуа предполагала, что школа Чэнсянь набирает учеников неспроста. Должно быть, бессмертные с горы Тайшань ощутили всплеск демонической мощи и решили собрать все возможные силы для предстоящей войны.
Немало просветлённых рождалось среди простого народа. Не принятые в школы, они самостоятельно совершенствовали тело и дух. К тому же, многие ученики, покинув школы, становились наставниками, и таким образом численность просветлённых, пусть незначительно, но всё же росла. Оставалось только собрать всех в одном месте.
Кто-то вдруг выкрикнул:
— Ещё бы к вечеру спустилась! Кто бы здесь тогда остался?
— Наглость!
Юноши, чьи верхние одежды искрились на солнце золотистыми бликами, решительно обнажили мечи, но просветлённая в белом остановила их кивком головы.
— Способные пройти испытание пройдут его, — бесстрастно ответила женщина. — Я глава школы Чэнсянь, Тай Циньюэ. И прежде чем пригласить вас на гору Тайшань, я попрошу каждого написать несколько строк. Проходите к столам.
Люди будто озверели от ожидания. Подняв столб удушающей пыли, они с горящими, точно от жажды, глазами помчались занимать места. Расталкивая друг друга локтями, дети и взрослые стремились поскорее взяться за кисть, словно от этого зависела вся их дальнейшая жизнь.
Сбитая с толку Лу Цайхуа не сразу поняла, что случилось. Подождав, пока суматоха уляжется, она села за стол одна из последних.
Теперь всё будет зависеть лишь от неё. Ни слепая удача, ни даже судьба ей не окажут поддержки. Более не с кем разделить груз ответственности, никто, кроме неё не ответит за будущее, что ждёт впереди.
Будто толщи воды сомкнулись над её головой, отгородили от мира, утянули смятенную душу в водоворот сомнений и страхов. Впивается в тело сотнями игл напряжение, похолодевшие пальцы мелко дрожат.
Бездумно уставившись в листок желтоватой бумаги, девушка отчаянно пыталась найти в себе остатки настроя, с которым направлялась к горе.
— Цайхуа!
Знакомый голос вернул её в реальность.
— Не бойся, не убьют тебя здесь, — сидящий напротив Шанъяо ободряюще ей улыбнулся. — Всё будет хорошо.
Стройный юноша, занявший стол справа от Лу Цайхуа, вдруг презрительно фыркнул. Чернильно-чёрные волосы парня были забраны в небрежный пучок, грубая одежда невзрачных оттенков подчёркивала его красоту. Собой он напоминал юного князя, что покинул дом из интереса к жизни народа и обманулся в своих ожиданиях в первый же день.
С мрачным выражением лица просветлённый вертел в руках кисть. Стоило Лу Цайхуа к нему повернуться, как он наградил её колким взглядом.
— Что нужно писать? — раздался сзади голос ребёнка.
— Всё, что посчитаешь нужным, — ответил ученик главы школы.
— А если я не умею?
— Прости, но в школу Чэнсянь не приходят учиться писать, — отозвался второй ученик. — Отправляйся домой.
Несколько мужчин тотчас повскакивали из-за столов.
— Мы что, зря прошли весь этот путь? Почему вы не можете нас научить?
— Письмо развивает духовность, контроль и усидчивость, — голос главы школы Чэнсянь заставил их на миг замолчать. — Если им не владеете, боюсь, что кроме как размахивать мечом, вы больше ни на что не годны.
Оскорблённые мужчины осыпали женщину руганью. Многие даже обнажили мечи, но та, сложив пальцы в печать, пресекла их попытки учинить беспорядок. Попав под воздействие техники, они потеряли сознание, и ученики школы Чэнсянь унесли их тела.
— После того как напишете, оставляйте листы на столах и проходите на гору. Ваше испытание заключается в том, чтобы подняться в обитель бессмертных. Встретимся там.
Позабыв о всех страхах, Лу Цайхуа энергично схватилась за кисть. Легендарная обитель бессмертных! Побывать в ней она мечтала с самого детства. Наставник рассказывал, что именно там вознёсся Тай Чэнсянь. Сама же обитель, затерянная в облаках и туманах, полнится неиссякаемой духовной энергией. Вот где она сил наберётся!
То, что Цайхуа напишет, скорее всего не отразится на исходе её испытания. Однако в этом она не была уверена полностью, а потому ей стоило хорошенько подумать, прежде чем на бумаге появится хотя бы один иероглиф.
Мысли, точно застоявшаяся в луже вода, никак не двигались с места, и как бы Цайхуа ни старалась, ничего особенного придумать не вышло. Чем ломать голову, лучше написать одно из мудрых изречений наставника и поскорее отправиться в путь. В обитель бессмертных наверняка не проникнуть так просто. Если будет на то воля небес, самое меньшее, она доберётся туда к утру нового дня.
Вскоре Цайхуа весьма аккуратно вывела фразу: «Превзойти себя самого». Оставив лист на столе, довольная собой Лу Цайхуа начала своё восхождение на гору Тайшань.
На разгорячённое тело проливалась прохлада. Ветви деревьев сплетались над головой в замысловатом рисунке. Словно пытаясь ободрить просветлённую, они слегка качались вверх-вниз, будто кивали: «Всё будет хорошо». Подсвеченные редкими лучами солнца, в воздухе парили паутинки, и торжественная тишина заполняла собой всё вокруг.
Где-то здесь, затерявшись средь высокой травы, бродят и остальные участники действа. Цайхуа почти сразу престала их слышать: либо они ушли далеко, либо гора в самом деле поглощала все звуки. Окутанная множеством тайн, Тайшань затмевала величием царство людей, и всё живое покорно молчало, не смея её потревожить.
Обитель бессмертных должно быть расположена у самых небес, там, где начинается мир небожителей, рассуждала Лу Цайхуа. Поднимаясь всё выше, девушка почти не ощущала усталости, а тёплый воздух, налившийся запахом трав, становился всё более влажным.
Нескончаемый лес, словно старый затворник, обрёл на горе свою безмятежную жизнь. Спокойствие его передавалось Цайхуа от шероховатых стволов, от каждого листа и узловатых корней, что мягко пружинили в ответ на её неторопливую поступь. Никем не потревоженный мир завораживал. Шагнув на эти земли однажды, уже не захочешь их покидать.
Что-то близкое сердцу обосновалось в этом лесу. Она не знала, что именно, но отчётливо различала его присутствие здесь. Необыкновенно родное и вместе с тем непонятное, оно проникало в неё с каждым вдохом и отзывалось внутри загадочным шёпотом. Сколько ни силилась Лу Цайхуа придать форму этому чувству, догадки больше не прятались среди её мыслей.
Тогда, ведомая интуицией, не до конца ещё осознавая, что делает, Лу Цайхуа закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Отголоски духовной энергии оставляли повсюду следы, и девушка смогла различить, где находится её далёкий источник. Так она и шагала вперёд, не доверяя глазам, лишь следуя зову божественной ци.
— Ты!
Ледяной голос разрушил хрупкую связь, что Цайхуа поддерживала с лесом.
Девушка вздрогнула. Не успев прийти в себя, она в замешательстве смотрела в глаза тому самому парню, что недавно сидел рядом с ней. Тонкие брови нахмурены, взгляд, от которого всё холодеет внутри, не предвещает хорошего. Юноша выглядел так, будто обнаружил убийцу, что уничтожил всех его близких.
— Что тебя связывает с Лао Тяньшу?
К Цайхуа, наконец, вернулась ясность сознания.
— Не знаю никакого Тяньшу, — девушка раздражённо пожала плечами. — Ты ради этого меня отвлёк?
Духовный баланс Цайхуа пошатнулся вследствие резкого выхода из медитации, а потому её захлестнуло волной возмущения. Какой-то незнакомец и, судя по всему, грубиян посмел её потревожить. Неслыханно!
— В последний раз спрашиваю! — приблизившись почти что вплотную, парень навис над ней грозной скалой. — Откуда ты знаешь Лао Тяньшу?!
— Ты что, разучился слова понимать? — взорвалась Цайхуа.
И…
Внезапно даже для самой себя она впечатала кулак в его красивое лицо.
Не ожидавший атаки просветлённый на миг отшатнулся. В глазах его промелькнула растерянность. А после сам мир перевернулся вверх дном.
Цайхуа не успела моргнуть, как её сбили с ног. Теперь, прижатая к земле телом незнакомого парня, с приставленным к шее мечом, она была готова плеваться от гнева. Мало того, что её медитацию прервали самым беззастенчивым образом, так ещё и запугать пытаются.
— Да что ж за день сегодня такой!
В горной тиши её крик зазвучал отчаянно громко.
— Все, кому не лень, пытаются меня убить! Да ещё и вопросы задают непонятные!
— Не ври, что ничего не знаешь, — прошипел ей в лицо просветлённый. — Превзойти себя самого. Ты где эту фразу услышала?
— Тебя кто вообще воспитал?! — возмущение девушки достигло предела. — Тебе кто позволил смотреть, что я написала?
Она с силой ударила парня коленом в живот, однако тот успел уклониться. Мгновение, и лезвие вплотную приблизилось к горлу.
— Я жду ответа.
Почти не ощущая себя, окунувшись в лавину кипящих эмоций, просветлённая с ненавистью смотрела на человека, который довёл её до беспредельного гнева.
Она просто сильно устала. Не считая других злоключений, за последнее время её попытались трижды убить, и поведение этого парня переполнило чашу терпения девушки.
Рядом послышался шорох. Лёгкой поступью кто-то направился к ним.
— Отпусти её.
Голос мягкий и звучный. Шанъяо.
— Раз она молчит, значит и правда не знает.
— С чего ты её защищаешь? — досадливо буркнул обидчик, однако хватку ослабил.
Не теряя более времени, Лу Цайхуа оттолкнула его и поспешила встать на ноги. Демонстративно отряхнулась, а затем молча пошла в том направлении, которое выбрала до столкновения с тем мрачным парнем.
Внутри по-прежнему бушевал ураган.
— Цайхуа!
Снова Шанъяо.
— Чего тебе?
— С тобой всё в порядке?
Ей вдруг захотелось одновременно смеяться и плакать — какой там «в порядке». Нестабильное состояние духа, светлой ци катастрофически мало, а все окружающие будто посходили с ума.
Прямо сейчас ей хотелось остаться одной, однако Шанъяо продолжил идти за ней по пятам, будто не замечая её состояния. В конце концов он не выдержал и, схватив девушку за руку, усадил её на упавшее дерево. Утратившее силу по никому не известным причинам, оно местами поросло влажным мхом, и со ствола его кое-где осыпалась кора.
— Так не годится, — парень сел рядом и сложил пальцы в печать.
— Не надо.
— В таком состоянии ты вряд ли дойдёшь до обители.
Цайхуа собиралась остановить его, но Шанъяо настоял на своём. Поделившись с просветлённой энергией, он восстановил в её духовных каналах естественную циркуляцию ци. И только проверив пульс девушки, он, наконец, улыбнулся. Теперь здоровье Лу Цайхуа вне опасности.
— Играть в героя можно сколько угодно, — заметил Шанъяо. — Но важно помнить, что даже герои должны отдыхать. Ещё при первой нашей встрече я понял, что ты прошла через многое. И мне не понятно: зачем ты так себя мучаешь? Никто не ограничивал время, ты можешь медитировать здесь сколько угодно.
— Почему ты мне помогаешь?
— Если скажу, ты обидишься, — рассмеялся Шанъяо. — Спроси, что полегче.
Девушка запрокинула голову. Островки вечернего неба причудливо сплетались с узором ветвей. Сейчас, когда весь её гнев бесследно рассеялся, Цайхуа поняла, о чём говорит просветлённый. Она и вправду не позволяла себе отдохнуть очень долгое время. Ночной сон для неё являлся скорее неизменной задачей, без которой невозможно прожить, но как долго ни спи — полностью восстановиться нельзя. Особенно, если день ото дня только и делать, что расходовать все свои силы.
Цайхуа опустилась на землю, прислонилась спиной к шероховатой коре. Ранний вечер наступил только-только, но глаза уже слипались от смертельной усталости. Сонливость накатила совершенно внезапно, но девушка не хотела так просто сдаваться. Кое-что стоило выяснить прямо сейчас.
— Кто такой Лао Тяньшу?
— Один из величайших бессмертных нашего времени, — охотно отозвался Шанъяо. — В кругах просветлённых о нём слагают легенды. Говорят, он был убит своим же мечом.
— Как грустно.
— Да, потеря большая. Он был единственным, кто посвятил свою жизнь защите людей. Лао Тяньшу погиб молодым, и до сих пор никто не может понять, как так случилось, что талантливый бессмертный попал в ловушку демонов. Он мог вознестись по одному только желанию, но вместо жизни среди небожителей выбрал странствия и схватки со злом.
— Впечатляет, — зевнула Лу Цайхуа. — Был бы он жив… Такого учителя я бы точно не упустила.
— Так или иначе, его с нами нет. С тех пор как он умер, в мире начался весь этот хаос. Демоны убили бессмертного. Только представь, какой ужас испытали в тот день просветлённые. Войны не избежать, и она будет намного кровопролитнее той, с которой всё началось.
— Я превзойду этого Лао Тяньшу, — пробормотала девушка. — И демонам тогда точно не жить.
Интересно, каков он, этот бессмертный герой? В затуманенном сознании девушки промелькнуло несколько образов: размытых и обрывочных. Снег одежд и мягкость взгляда — наверняка Лао Тяньшу был очень красивым. Задумавшись о нём, Цайхуа не заметила, как крепко заснула.
Примечание автора:
Вот и пришло время познакомиться с пятой школой просветлённых. Вернее, пока только с её названием:
开明 (Каймин) — просветлённый.
闪耀 (Шанъяо) — вспыхивать, блестеть, сиять. (Этого мальчика я очень люблю. Ждала его появления с нетерпением).
昑月 (Циньюэ) — яркая луна. Фамилия Тай говорит о её принадлежности к клану основателей школы Чэнсянь. Это и понятно, она ведь глава.
天数 (Тяньшу) — предопределение. По фамилии Лао также понятно, что он принадлежит школе Чуньцзе. С Лао Тяньшу вы должны быть знакомы, но уже наверняка его забыли. Чтобы освежить в памяти образ, можете перечитать пролог.
纯洁 (Чуньцзе) — чистейший, непорочный, невинный (хотя в предыдущих главах названия всех школ расшифрованы, всё равно решила напомнить).