ЛОЦИЯ. Антарктические воды кольцом опоясывают самый южный на Земле континент. Их образуют полярные воды Тихого, Индийского и Атлантического океанов. Моря Беллинсгаузена, Уэдделла, Росса и Амундсена примыкают к Антарктическому материку.
Когда-то Антарктические воды называли Южным Ледовитым океаном. Сейчас они в отдельный океан не выделяются.
Корабль идет в тумане. Серая стена окружает его со всех сторон. Из тумана выплывают острова. Они медленно проходят вдоль борта. Если судно остановится, острова все равно будут плыть — то приближаться белыми призрачными пятнами к самому борту, то удаляться, пропадая в сумрачной мгле. Это плавучие острова — айсберги. Холод и пресную воду принесли они сюда с ледяных обрывистых берегов Антарктиды.
Дует ветер, и стена тумана на время отодвигается. Зеленоватая стена айсберга тянется в нескольких сотнях метров от судна. Мелкие льдины, как утята около матери, покачиваются около него.
Над судном появляется альбатрос. Широко распластав в воздухе крылья, он парит над мостиком.
С уходом тумана айсберг оживает. Над ним появляются стаи вилохвостых крачек. На льдинах у подножия горы выстраиваются пингвины. Они приплыли сюда с какого-то далекого острова, расположенного у материка. Пингвины смотрят в воду. Там, отфыркиваясь и отдуваясь, покачивается на легкой волне морской слон. Его голова торчит из воды, как большой черный шар.
Судно дает ход и, обогнув айсберг, выходит на чистую воду. Впереди вспыхивают фонтаны. Один, второй, третий… Киты неторопливо идут на добычу. Они ищут поля маленьких черноглазых рачков, густыми стаями плавающих в прохладной опресненной воде.
Вот они: бурое пятно на поверхности, — целое поле. Цепочка фонтанов приближается к нему — сейчас киты примутся за обед.
Ветер меняет направление, туман снова закрывает судно, закрывает айсберг, китов, и только мерные всплески гулко разносятся в сыром туманном воздухе.
4 июля 1819 года из Кронштадтской гавани вышли два парусных шлюпа. Шлюпом «Восток» командовал капитан 2-го ранга Фаддей Беллинсгаузен.
Шлюпом «Мирный» — лейтенант Лазарев.
Инструкция, врученная перед отплытием экспедиции, гласила:
«Капитану 2-го ранга Беллинсгаузену…
Отправиться для обозрения острова Георгия, находящегося под 55° южной широты, а оттуда к земле Сандвичевой… спуститься к югу и продолжать свои изыскания до отдаленной широты, какой только может достигнуть; употребить всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколь можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставить сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях.
Ежели под первыми меридианами, под коими он пустится к югу, усилия его останутся бесплодными, то он должен возобновить свои покушения под другими…»
Декабрь месяц русские моряки встретили уже в Антарктических водах.
Полосами шел туман. Мелкие льдины, кружась и покачиваясь, плыли навстречу кораблям. Временами температура падала, и тонкий лед, как сальная пленка, покрывал море. Но ветер менялся на теплый — северный, и стеклянные гибкие льдины дробились, таяли, исчезали.
Есть книга, которую написал по возвращении из экспедиции Беллинсгаузен: «Двухкратные изыскания в Южном Ледовитом океане». Строгий и наивный ее стиль — зеркало, в котором отразился характер моряка. Вот, с небольшими сокращениями, записи, сделанные в корабельном журнале Беллинсгаузеном в те дни, когда шлюпы достигли намеченной цели.
«16 генваря… встретили льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег в виде белых облаков. Мы увидели, что сплошные льды простираются от востока через юг на запад; путь наш вел прямо в сие ледяное поле, усеянное буграми. Ртуть в барометре, спускаясь, предвещала еще худшую погоду. Мы поворотили в надежде, что сим направлением не встретим льдов».
Карты показывают, что в момент поворота «Восток» и «Мирный» были на расстоянии всего 20 миль от антарктического берега.
«21 генваря… Мы продолжали путь на юг при тихом ветре и ясной погоде. Киты пускали фонтаны, полярные и снежные бурные птицы летали около шлюпов. На юге становилось час от часу светлее. В 1 час пополуночи увидели впереди льды, а в 2 часа уже находились между мелкими плавающими льдинами; далее к югу представилось до пятидесяти ледяных разнообразных громад. Обозревая пространство сего поля на восток, юг и запад, мы не могли видеть пределов оного.
Конечно, оно было продолжением того, которое видели в пасмурную погоду 16 генваря, но по причине мрачности и снега хорошенько рассмотреть не могли.
В сем месте уже не было никакой возможности продолжать путь далее на юг…»
И в этот раз шлюпы вплотную подошли к Антарктическому материку. Не более 30 миль отделяло их от него.
«Хотя в палубе, где жили офицеры и служители, ежедневно протапливали печки и обтирали три раза в сутки потолок (на котором составлялись капли), сырое платье по возможности просушивали наверху, однако ж беспрерывные густые туманы, мокрый снег и слякоть довели нас до того, что мы чувствовали совершенную необходимость в хорошей погоде».
5 февраля корабли, то отклоняясь на север, то снова спускаясь на юг, в очередной раз подошли к закованному в лед берегу.
Путешественник пишет так:
«Льды… примыкаются к льду гористому, твердо стоящему; закраины оного были перпендикулярны и образовывали заливы, а поверхность возвышалась отлого к югу».
Множество полярных птиц вилось над шлюпами. В туманной дали, совсем рядом за кромкой ледника, лежала земля.
В конце марта, обогнув по малой дуге около полюса половину земного шара, экспедиция прибыла в австралийский порт Джексон (Сидней).
В Антарктике наступала полярная ночь. Чтобы не терять времени, Лазарев и Беллинсгаузен отправились исследовать южную часть Тихого океана.
— Плавание я расположил так, чтобы на пути принести возможную пользу географии, — объяснил потом командир «Востока» выбранный маршрут…
Он и его товарищ по плаванию были необычными капитанами. Военные люди, они кончили жизнь адмиралами. Слава великого флотоводца пришла к Лазареву. Он стал героем Наваринского сражения. Но в этом плавании они оба выступали как ученые. Их интересовали коралловые острова и образование айсбергов. Беллинсгаузен проводил опыты по замерзанию морской воды и собственноручно чертил карты новых земель. В своей книге он пишет порой, как поэт:
«Хоральные острова, воздвигнутые малыми черепокожными животными, представляют нам огромнейшие на земном шаре здания, ум человеческий изумляющие…»
А порой как строгий ученый:
«Мнение мое о происхождении, составлении и перехождении встречаемых в Южном полушарии плавающих ледяных островов основал я на двухлетнем беспрестанном плавании между оными…»
Закончив плавание в теплых морях, шлюпы в начале 1821 года вновь направились к антарктическим берегам. Им предстояло замкнуть дугу, по которой плыли вокруг полюса корабли. Обойдя вокруг Антарктического материка, Беллинсгаузен и Лазарев пересекли с юга на север Атлантический океан и вернулись в Кронштадт.
«В 6 часов утра 24 июля, — записал Беллинсгаузен, — достигли Кронштадта, салютовали крепости и стали на якорь на том самом месте, с которого отправились в путь.
Отсутствие наше продолжалось 751 день, из сего числа дней мы в разных местах стояли на якоре 224, под парусами находились 527 дней, в сложности прошли всего 86 475 верст (пространство сие в 2]Д раза больше больших кругов на земном шаре).
В продолжение плавания нашего обретено 29 островов, в том числе: в южном холодном поясе два, в южном умеренном — восемь, а девятнадцать — в жарком поясе; обретена одна коральная мель с лагуном».
Немецкий географ Петерман (1867 г.) писал о путешествии Беллинсгаузена:
«За эту заслугу имя Беллинсгаузена можно прямо поставить в ряду с именами Колумба и Магеллана, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможностями, созданными их предшественниками, с именами людей, которые шли своим самостоятельным путем и потому были разрушителями преград к открытиям, которыми обозначаются эпохи».
Мы идем вдоль ледового пояса Антарктиды.
Над белой ледниковой стеной не Дымят трубы, не видно нигде кранов, не отходят от нее в море казенные приземистые волноломы. Нет портов.
Но люди на берегу есть. Это ученые. Они здесь, чтобы изучать покрытый льдом материк. Они еще не основали городов, но поселки уже построили.
Горсткой точек на берегу виднеется советский поселок Мирный. Каждый год приходят к нему пароходы. Смену людей, вездеходы и дома, аккумуляторы и лимоны привозят они.
Если плыть от Мирного на запад и обогнуть Антарктиду, можно везде встретить людей. В поселке Моусон живут австралийцы. В поселке Шеклтон — англичане. В Бельграно — аргентинцы. В Литл Америка — американцы. В Скотт — новозеландцы. В Дюмон-Дюрвиль — французы.
В Антарктиде не бывает войн. Это первый материк на земле, где звучат только мирные взрывы. Ими пробивают во льду дорогу кораблям.
Около поселка Скотт высится трехметровый крест из красного дерева. Его установили в память о капитане Роберте Скотте и его спутниках. Они погибли, возвращаясь с Южного полюса.
На кресте надпись. Эту надпись знает весь мир:
БОРОТЬСЯ И ИСКАТЬ, НАЙТИ И НЕ СДАВАТЬСЯ.
Зимой над поселками ревет пурга. Столбик термометра падает до минус 60°. Упорные люди, привязывая себя к тросам, пробираются в укрытия, где стоят приборы. Все, что поручено тебе, надо делать в срок. Сдаваться нельзя.
У берегов Антарктиды в холодном море Росса плывут, не качаясь, белые ледяные горы. Это айсберги. В могучих потоках ледников начинают они свой путь.
Все ниже к морю опускается ледяная река, пока край ее не погрузится в студеную воду залива. С пушечным грохотом откалывается погруженная часть, всплывает, качаясь на спокойной воде. Привычно фыркнув, отвернется тюлень. Только горстка всполошенных птиц с криком закружится над родившейся льдиной. Течение подхватит ее и понесет к выходу из залива.
Льдина глубоко сидит в воде, ей не нужен ветер для того, чтобы двигаться. Вот облачная пелена, висевшая над заливом, разорвалась, и солнце осветило молодой айсберг. Белый с голубыми тенями снег лежит на его вершине, зеленоватые ледяные стены отражают морскую воду.
Айсберг плывет мимо льдин, отколовшихся от ледника раньше него. Плоские, башнеподобные, с гротами и зубцами, они, неторопливо кружась, по одному выбираются из залива.
Самый большой из китов — синий кит, или блювал. Он бывает длиной за 30 метров, а весом до 200 тонн.
Кашалот — зубатый кит. Правда, зубы у него растут только на нижней челюсти. Питается он чаще всего кальмарами. За ними кашалот ныряет на большую глубину.
Очень странный кит-горбач. За длинные плавники его еще называют длинноруким китом.
Косатка. Ее называли китом-убийцей. Стаей, как волки, бродят косатки по океану. Горе тюленям или дельфинам, которые попадутся на пути стаи! Даже у раненого китобоями блювала выгрызут на глазах у людей косатки мягкий огромный язык. И как удивились ученые, когда впервые поймали косатку и посадили в океанариум: она быстро привыкла к человеку, стала брать из рук пищу и даже позволяла чистить себе зубы.
Ну, а самый маленький кит — известно, дельфин.
Как-то в Антарктические воды зашел военный корабль. Он должен был снять с китобойца заболевшего матроса и отвезти его в ближайший порт.
Корабли встретились и остановились борт о борт. Больного стали готовить к передаче. В это время матрос-гидроакустик военного корабля включил свою станцию и стал слушать, как звучит антарктическое море.
Шумы… шорохи… Скрипнуло что-то и замолкло. Засверлило, запело — это невдалеке проплыл косяк рыб. И вдруг — стук-стук!
Что такое?
Прислушался акустик. Опять — стук-стук!
Постучит и пропадет. Будто кто-то за дверью работает. Пока дверь открыта, стук слышен. Захлопнули дверь — и стук пропал.
Вышел матрос на палубу.
Зеленое море до горизонта. Стоят их корабль и китобоец, привязанные друг к другу. Моторы заглушены, не работают. Неподалеку кит-одиночка бродит: вынырнет, пустит фонтан и опять скроется. Все тихо. Некому и нечем стучать.
Непонятно!
Махнул матрос рукой и пошел помогать переносить больного.
Через неделю, когда корабль пришел в порт, акустик разговорился на берегу с одним человеком и рассказал ему про звуки, которые слышал в море.
Этот человек был ученый. Он изучал жизнь морских животных.
— Очень интересно! — сказал ученый. — А ну пойдемте ко мне.
Он привел матроса к себе в кабинет, поставил на стол магнитофон и включил запись.
В магнитофоне зашуршало, зашуршало, а потом послышалось знакомое: стук-стук!.. Стук-стук!
— Это стучит сердце кита, — сказал ученый. — Вы знаете: звук хорошо распространяется в воде. Когда кит открывает рот, чтобы проглотить добычу, звук его сердца разносится далеко-далеко. Потом он захлопывает рот, и звук не слышен.
Матрос попрощался и ушел. Ему было жалко, что он сам не записал услышанное в море.
Стук-стук-стук! — это звучит сердце кита.
Среди книг о море есть одна, способная поразить любое воображение. Это история Моби Дика — белого кашалота с искривленной нижней челюстью. Книгу написал сто лет назад американский моряк Герман Мелвилл.
Я перескажу ее в двух словах.
Океан за океаном пересекают на китобойце «Пекод» одноногий капитан Ахав и его безумная команда в погоне за китом. Они преследуют его как воплощение зла и бед. Золотая монета горит на их мачте — награда первому, кто увидит исполина.
Они настигли кита.
Три дня длилось сражение «Лекода» с белым кашалотом. Один за другим погибли вельботы с гребцами и гарпунерами.
Наконец, Моби Дик разбил своей большой головой судно, а капитана увлек в пучину…
Это не книга, а гимн киту и морю.
Только послушайте названия ее глав: «Чудовищные изображения кита», «Киты в красках; киты костяные, деревянные, жестяные и каменные; киты в горах; киты среди звезд», «Голова кашалота…», «Фонтан», «Хвост»…
Мелвилл утверждает, что кит — это не животное, а рыба; он верит разным небылицам о китах и спрутах, но когда читаешь, веришь и ему, потому что эта книга — частица сердца художника, а его рукой водили любовь и ужас.
Один путешественник рассказывает; их пароход подходил к льдине. На льдине стояло десятка полтора пингвинов.
Увидев судно, птицы забеспокоились.
Они по очереди подбегали к краю льдины и смотрели в воду. Однако прыгать почему-то боялись. Вероятно, поблизости шныряла косатка или плавал клыкастый тюлень.
Тогда несколько пингвинов собрались в кружок и устроили совещание. Поговорили-поговорили и стали чего-то ждать. Ждали-ждали и дождались. Один из пингвинов, должно быть самый простодушный, снова подошел к краю льдины. Заговорщики подбежали к нему и столкнули в воду.
Склонив головы набок, птицы стали наблюдать. Жив… плавает… Значит, опасности нет. И попрыгали следом.
На палубе — два капитанских помощника. Стоят, вспоминают былые плавания.
— А помнишь, как мы сюда весной приходили? Октябрь, благодать — солнышко пригревает, на берегу лужи…
— А уходили осенью. Майский ветер — злой, холодный. Небо серое, солнца не видать. Кругом льды… Брр-р!
Что это за ерунда? Почему они путают времена года, запамятовали, что ли? Нет, не запамятовали. Антарктида лежит в Южном полушарии. Лето здесь — в январе, зима — в июле. Все шиворот-навыворот, и все в порядке.
— Подхожу я к пушке, высматриваю его. Смотрел, смотрел, заметил — блины печет. Мы следом. А он блины печь перестал, курить начал. Тут я на него пушку навел да ка-ак…
Погоди, эк заврался! Кто это блины печет? Кто это курит? На кого ты пушку навел? На человека?
— На кита.
Опять все верно. Блинами китобои называют круги, которые кит, ныряя, оставляет на воде.
Курит — так говорят о ките, который, отдыхая, лежит на поверхности и посылает в воздух фонтаны воды.
Просто у обычных слов необычный, китячий смысл.
— Видал, на берегу гора? Вот махина! Метров на сто поднялась. Не то что айсберг — тот метров двадцать в вышину, и все.
— Все, да не совсем. Двадцать метров — это одна часть, та, что над водой. Сама льдина еще частей семь, восемь в глубине. Так что, какая из двух гор больше, это, прямо скажем, еще неизвестно.
— Вот бы пингвину плавники еще, кроме крыльев.
— Зачем? Смотри, один плывет: крыльями, как кривыми ножами, воду режет. Машешь — плывешь. А с плавниками да с крыльями запутаешься. Морской еж потому медленно ползает, что у него много ног. Пока сообразишь, какую надо вперед двинуть!..
— Дело было так. Притащили к нам на базу кита. Вытащили мы его на палубу, стали тушу разделывать. Надрезали желудок, слышим — что-то стучит. Разрезали совсем, видим: в желудке плот, на плоту сидят два матроса и играют в домино. Стук-стук костяшками по плоту…
— Ха-ха-ха, так я и поверил!
Что я не знаю, чем киты кормятся! Малюсенькими рачками. И потом, у китов глотка-то узенькая!
Верно, рачками. И что узенькая, тоже верно. Но вот что извлекали китобои из желудков убитых китов: кокосовый орех, консервные банки, бутылки, булыжник величиной с арбуз, резиновый сапог… А в 1891 году кашалот, которого преследовали на шлюпке китобои, проглотил матроса Джемса Бартли из Сиэтла. Кашалота через несколько часов убили, и живой Джемс был извлечен из чрева кита. Правда, кашалот не простой кит, а зубатый и глотка у него широкая. Да и в правдивость этой истории верят далеко не все.
На рисунке художник сделал пять ошибок. Найдите их.
1. Как часто за свою жизнь кит переплывает экватор?
2. Как глубоко может нырнуть кашалот?
3. Бывают ли белые киты?
4. Видит ли кит свой хвост?
5. Сколько времени кит может пробыть под водой?
Ни одна ветвь Куросио не опускается так далеко на юг.
Полярную звезду и Южный Крест одновременно на небе наблюдать нельзя. Они расположены в диаметрально противоположных частях сферы небесной, над Северным и Южным полюсами.
Галапагосские острова лежат на экваторе. Их широта 0°.
Слоновая черепаха — животное сухопутное.
Магеллан не останавливался на Галапагосских островах. Он проплыл значительно западнее. И не в 1522 году, а на год раньше.
Тюлени дышат легкими, отлива им бояться нечего.
Айсберги в этих широтах не встречаются.
1. Рисунок сделан в Южном полушарии (пингвин), время — полдень, солнце — на севере. Пароход идет на запад.
2. На дне обитает рыба В, плавает в верхних слоях рыба Б, живет на глубине рыба А.
1. Афалина, пристраиваясь к судну, легко выдерживает скорость 35 километров в час. У гринд замерена скорость до 50 километров в час.
2. Да. Широко известен амазонский речной дельфин иния. Пресноводные дельфины живут в Ганге, Ориноко, Брамапутре и других реках.
3. Малыш дельфин устраивается около спинного плавника быстро плывущей матери. Движение воды увлекает его.
4. К сожалению, да. Их ловят сетями. В Советском Союзе промысел дельфинов запрещен.
5. Есть. Ученые считают, что у хищных млекопитающих (кошки, собаки) и зубатых китов, к которым относится дельфин, общие предки. Родственники усатых китов — копытные животные (лошадь, корова).