Ещё и деревня не скрылась из виду, как начался подъем. Тропа, по которой вёл проводник, как выяснилось, его звали Дулав, была еле заметна и лежала меж камней. Растительности на этой стороне склона практически не было, лишь одинокие деревца, да кое где из-под камней пробирающиеся кусты бургачара. По всей видимости, недавно здесь был камнепад: камни беспорядочно валялись у самого подножья горы, не редко заваливая путь. Приходилось обходить и снова возвращаться на тропу.
Ентри, который никогда не был в горах, чувствовал себя не уютно. Солнце до сих пор не появилось, хотя где-нибудь на равнине светило бы во всю, камни, то и дело выскакивали из-под ног и скатывались вниз. Ентри припомнил гору памяти, возле Ливуда, подъём на неё тоже был не лёгким, но там хоть что-то росло. Дулав всё время просил быть аккуратней, дабы скатывающиеся вниз камни легко могли создать обвал, а результат того может быть очень плачевным.
— Пять лет назад, на севере, в милях пятидесяти отсюда, произошёл обвал, завалил деревню и перегородил реку. Русло реки иссохло и оставило без воды ещё пять деревень, из которых ушёл человек. — Рассказал проводник, чтобы путники были осторожнее.
Чем выше поднимался отряд, тем сильнее завывал ветер. Порой, в порывах, он пробирался до костей и вскоре Ентри не выдержал и накинул тёплый плащ. Ближайший выступ, где будет привал, и о котором твердил Дулав, всё не появлялся, а подъём становился всё круче и круче. Вверх юноша смотреть вообще боялся: гладкие склоны гор, словно их кто-то специально полировал, с узкими расщелинами, свисали над ним, а дальше только небо, голубое, с быстро бегущими по нему облаками. Ентри уже удивлялся, как они вообще могут двигаться по этому склону, ведь тропы он не видел, но проводник уверенно продвигался вперёд и вскоре вывел их к выступу.
Он представлял собой небольшую, чуть покатую часть склона, усеянную разного размера камнями и где вольно разгуливал ветер. Выше склон был не таким крутым и дорога по нему просматривалась отчётливо. Даже растительности там прибавилось.
Разведя костёр из прихваченных с собой дров, они нагрели чай. На холодном ветру он был кстати. Одевшись потеплее, они двинулись дальше. На сегодня оставалось дойти до одинокой рощицы, растущей почти на самом гребне хребта, где было решено заночевать.
Ентри посмотрел вниз. В долине, пред подножьем горы, виднелись маленькие крыши деревни. " Уже полдня идём, а поднялись на метров сто, не больше". — Негодовал он. Но, так или иначе, восхождение продолжилось.
Тропа превратилась в дорогу, по которой свободно можно пройти по двое. Петляя по склону горы, заходя, то справа, то слева, она медленно поднималась к гребню. " Кто только прокладывал её? Наверное, специально петлял, чтобы люди не смогли дойти до конца"? — Ворчал Ентри.
Ветер дул то в спину, то в лицо. То, чуть стихая, то, набрасываясь с новой силой. Поднялись ещё немного. Начинало потихоньку темнеть. Виднеющиеся отсюда пики Скопир, посерели, а камни стали отбрасывать удлинённые тени. Снова свернули за склон, и… Очередное огорчение принёс завал. Груда камней завалила дорогу и преградила путь.
— Я поднимусь и узнаю, что впереди. Ждите меня здесь! — Дулав, ловко вскарабкался по камням и стоя на вершине завала, всматривался в даль.
— Ну что там?! — Крикнул Ентри и эхо разнесло его голос по склону, разбив о гребень. Горы задрожали, заставив насторожиться путников. Ентри осознал опрометчивость своего поступка, а спустившийся немедленно проводник, наградил его лёгким подзатыльником.
— Впереди чисто. Внизу долина Зирона, а значит, нам осталось немного.
Слова проводника согревали не меньше плащей. Аккуратно перебравшись через завал, им открылась прекраснейшая картина: Вдалеке, между двух хребтов, виднелся один из пиков Скопир. Лёд на его макушке, сверкал в вечернем солнце. Сам пик был похож на звериный клык, пытающийся пронзить небо. Ниже, его разрезала глубокая расщелина, из которой текла узенькая полоска воды и водопадом бросалась в зеленеющую долину, некий оазис посреди камней. Дальше, прямо под склоном, где стояли странники, река спокойным, безмятежным движением несла свои воды вниз, на юг. Солнечный диск, который путники увидели впервые за этот день, медленно опускался за горный хребет, придавая долине золотистый окрас. Голые хребты побагровели и даже ветер, казалось, не хотел мешать любоваться им этим пейзажам.
— Это Зирон. — Сказал проводник, показывая на речушку текущую в долине.
— Кто бы мог подумать, что грозный и полноводный Зирон начинается с такой спокойной речушки? — Поразился Ентри. В этот момент он впервые за всё путешествие возрадовался, что отправился в путь. — " Где и когда я увижу такую красоту?".
Как не хотелось, но путь надо было продолжать. До рощицы оставалось совсем немного. Видя цель, Дулав заспешил, к тому же солнце вот-вот зайдёт за горизонт. Усталые путники, в душе ругаясь на проводника, за его взвинченный темп, поспешили за ним. Только Ентри молчать не собирался.
— Дулав, а нельзя было спешить, когда у нас силы были?
Проводник промолчал на это, завернув за склон. Теперь склон значительно расширился и стал пологим. До рощицы оставалось не больше трёхсот шагов по прямой.
— Пришли. — Констатировал Дулав, остановившись и дождавшись отстающих. Последним появился, тяжело дыша, Ентри. Он тут же рухнул, и слышать не хотел о продолжении пути, даже о каких-то трёхстах шагах. Только увидев, что остальные уже вошли в рощу, он поднялся и бегом отправился догонять их.
Редкие, тоненькие деревца не могли защитить от ветра путников. Поэтому, было решено остановиться у камней, на самой границе рощи. До гребня хребта было рукой подать и ветер всё сильнее завывал, особенно, это стало заметно ночью, когда солнце не давало тепла, а камни, хранившие холод, только помогали ему. Большинство тёплых вещей было отдано Мариа. В них её одели, ими укрыли и их же подстелили под неё. Так что Мариа была единственная, кто не страдал от холода. Языки костра метались на ветру в разные стороны. Огонь то задувало, то он снова вспыхивал красно-жёлтым цветом.
Путники жались друг к другу, чтобы не замёрзнуть и почти всю ночь не спали. Проснувшееся солнце застало их на ногах. Ентри прыгал, интенсивно размахивал руками, чтобы согреться и думать не хотел, что на гребне их ждёт. Дулав успокаивал, что на той стороне хребта, должно быть поспокойней. Ждать этого пришлось не долго. Позавтракав на скорую руки, сложив на гортов поклажу, отряд отправился в путь дальше. Мариа, несмотря на то, что теплее всех была одета, чувствовала слабость и лёгкий озноб. Пришлось посадить её на горта и поклажу нёс Дик. Горная дорога уже через час подняла их на гребень хребта. Ветер здесь был такой силы, что порой не давал сделать и шага, но отряд настойчиво шёл на восток. Небо было так низко над головами путников, что казалось ещё немного подняться выше и можно достать его рукой, а ведь это был не самый высокий хребет. За ним уже красовался очередной, который стоило пройти отряду, ещё выше, со снежной шапкой на гребне, а ещё дальше, перевал между двумя пиками Скопир, после чего, как говорил Дулав, можно будет увидеть океан. "Правда, дикари, вряд ли дадут так просто дойти туда". Дикари! О них не вспоминали весь вчерашний день, и Дик уже подумал, что их и вправду нет, но тут, на гребне хребта, Дулав показал место, где их в последний раз видели. Ентри с ужасом представил, что в таких тяжёлых условиях им ещё придётся и драться с чудищами. " Лучше бы прошли лишних девяносто миль". — Негодовал Ентри, но отряд так или иначе шёл здесь и шёл к месту обитания дикарей.
Вниз дорога пошла уже и с большим наклоном. Камни чаще и чаще выскакивали из-под ног, но ветер действительно ослабел, и появилось больше растительности. Вот уже и солнце стала приятно припекать и спуск пошёл веселее. К обеду отряд оказался в долине, заваленной камнями. Практически все камни были влажными, но не ручейка, тем более речки меж ними не видно было.
— Долина плачущих камней! — Обвёл руками пространство меж двух хребтов Дулав.
Долина была узкая, но длинная, уходящая в даль, за горизонт. Ентри прикоснулся руками до камней и ощутил влажность и прохладу. Дик глубоко вздохнул и почувствовал влажный и чистый воздух. Промчался ветерок, но встрепав волосы путникам, умчался дальше.
— Лентибр. — Прошептал как заклинание, тихо и осторожно Ентри, посмотрев при этом на свой меч. Думал ли он, когда нарекал подарок мастера Дуко, что будет, стоят здесь и почувствует того, чьим именем назвал меч. Непонятные ему чувства переполняли его. Радость, восхищение, вместе с волнением. Он чувствовал себя на краю света, куда добрался только он, даже не мечтал, но добрался.
Но надо было идти дальше. Ентри взгрустнулось, оттого, что надо было покидать эту долину и снова карабкаться по склону вверх. Дулав повёл их дальше. Всё ближе и ближе они подходили к дикарям и может от этого проводник спешил? Или он просто хотел поскорей закончить с этим делом и вернуться домой? Он то и дело предостерегал путников и просил их быть внимательней. По его словам, дикари могли следить за ними и напасть в самый не подходящий момент. Его слова подействовали незамедлительно. Дик уже не опускал руку с эфеса меча, Элифер предоставив Ентри вести её горта, обнажила свои мечи и поглядывала по сторонам. Юноша тоже выглядел напряжённо, но поводья, за которые он вёл гортов, не давали ему, как следует, подготовиться к обороне. Мариа, с болезненным видом восседала на горте, погружённая в себя и только Семион, внешне выглядел вполне спокойно, он молча шел, замыкая колонну, опираясь на свой посох, не переставая думать: " Куда мы идём"? Сколько он не пытался узнать их путь от Аланира, все молчали.
Несмотря на стихший ветер и вполне благоприятную погоду, подъём проходил тяжело. Лес на этом склоне, хоть и был небольшим и редким, но довольно старым. Деревья поднимались высоко в небо, а длинные корни расползались по земле и прятались в почву чуть ли не в метрах трёх от дерева. Тем удивительнее становилось то, что с десяток мощных деревьев валялись на земле, их словно выкорчёвывали вместе с корнями, и преграждали путь. Горты, всё чаще упирались и не хотели идти дальше.
— Дикари где-то рядом. — Сказал Дулав и сбросил поклажу. — Заночуем здесь.
Сумерки, хоть и наступали, но было достаточно не поздно.
— С дикарями в темноте лучше не встречаться. Они видят в ночи хорошо и к тому же проворны как лисы. Дождёмся утра и продолжим путь. — Объяснил Дулав. Спорить с ним никто не стал.
Караулить стали по двое, кроме Мариа, которая с этим была не согласно, но грозный голос Дика прозвучал приказом и ей пришлось подчиниться. Она улеглась на подготовленную из курток постель и отвернулась от костра. Ентри слышал, как она всхлипывает, но успокаивать не решился. Юноша решил побороть в себе жалость, ожидая схватки с врагом. Он просто заткнул уши и отвернулся к огню. " Дикари никого не жалеют и я должен быть беспощадным, должен…"- Твердил он себе. Ентри не заметил, как лес накрыла темнота и теперь, только свет от костра освещал ближайшее от него пространство. Юноша обернулся и увидел спящих Дика и Элифер, меж ними тихо посапывала Мариа. Дулав в стороне возился с гортами, а с ним рядом, у костра, оказался Семион.
— Слушай Ентри… — Начал разговор Лаварион. — Мы с тобой так и не говорили с тех пор как вышли из Кишурмаха. А ведь нам есть, что рассказать друг другу. — Ентри демонстративно отвернулся. — Сердишься на меня? Твоё право. Только это существо, хранит тайну моего прошлого, а вы его потревожили. Тебе трудно понять, ты не можешь встать на моё место, ты многого не знаешь…
— Знаю. Дик рассказал нам вашу тайну.
— Дик?.. Рассказал?..
— Да. И про старика, которого вы голодом морили и про вашу жену Омовелию. — Ентри посмотрел на Семиона. Тот был растерян и глупо выпучив глаза, смотрел на юношу. " Никакой жалости… Быть беспощадным". — Вихрем пронеслось в голове у Ентри. — И знаете, что я вам на это скажу!? Во всём виновата ваша жадность. Ни я, ни Мариа, ни кто — то другой, только вы…
— А ну замолчи, мальчишка! — Прошипел Лаварион. Ентри вздрогнул.
В тишине леса послышалось уханье совы. Семион прислушивался к тишине, сжимая свой посох. Ентри тоже прислушался, но ничего кроме шелеста листвы не услышал. Наконец и Лаварион расслабился. Он словно и не слышал то, что говорил ему Ентри, просто положил посох и уставился на костёр. Через минуту он снова заговорил:
— Ты знаешь, куда мы идём?
— Знаю, в Аланир. — Ответил ему Ентри.
— А дальше? — Семион напрягся, ожидая долгожданного ответа.
— А дальше, — Ентри сделал паузу и посмотрел на Лавариона, тот уже жадно испепелял его взглядом, — Куда судьба заведёт.
В глубине себя, Семион ожидал похожего ответа и не выдавая своей вскипевшей ярости, отвернулся опять к костру и стараясь более спокойным голосом продолжить разговор, произнёс:
— Понятно, но…
К ним подошёл Дулав, подбросил в огонь хворост, постоял немного, смотря как пламя жадно сжирает сухие ветки и направился спать. У костра снова воцарилась тишина. Семион не решался снова начинать разговор, да и Ентри не очень-то и хотелось разговаривать с ним.
Через час юноша начал клевать носом. Ночь к тому времени вовсю царила в лесу и даже редко спавший Дикин поддался чарам сна. Только Лаварион, сидевший у костра, не спал. Семион был насторожен. Что-то не нравилось ему в этой лесной тишине. Он и сам не мог понять что? Всё тот же ветер, играющий листвой, всё то же уханье одинокой совы, но он словно чувствовал присутствие кого-то, словно кто-то следит за ними. Лаварион осмотрелся, но в непроглядной темноте ничего не увидел. Ентри уже сдался окончательно сну. Семион накинул на него плащ и подкинул в костер хвороста. Снова заухала сова. Из ветвей выпорхнула какая-то птица, испуганная чем-то. Или кем-то? Семион встал и ухватился за свой посох. Ветер стих и воцарилась звенящая в ушах тишина. Семиону стало как-то не по себе. Сам не зная почему, больше интуитивно, он резко развернулся и рассёк посохом воздух. На его удивление, посох ударился обо что-то твёрдое и только тогда Лаварион увидел, как на землю, в полутора метре от него упало мохнатое тело, схватившись, толи руками, толи лапами за голову.
Лаварион отступил к костру. Теперь он чётко слышал шаги справа. Тяжёлые, от которых дрожала земля. Противник несся на него, разведя руки в сторону. В тусклом свете костра, Семион разглядел человеческие черты в этом, на голову выше его теле. Противник, переваливаясь с бока на бок бежал, готовый просто снести Лавариона, но тот ловко увернулся и громила завалился в костёр. Тут же запахло палёной шерстью. Истошный рёв заставил проснувшегося Ентри заткнуть уши. Через секунду у Семиона стояли и Дик, и Элифер. Дикин преграждал путь дикарям к гортам и Мариа, Элифер прикрывала рукой Ентри. Дулав стоял за ними с луком на изготовке. Наступила пауза. В темноте ночи, неприятелей трудно было разглядеть. Огромные, двухметровые люди, покрытые густой шерстью и вооружённые дубинами переминались на месте. Они, желавшие атаковать внезапно, получили отпор и теперь, не зная истиной силы противника, медлили. Хотя численное превосходство было на их стороне. Семеро против пяти.
Чуть в стороне от головы Дика просвистела стрела, выпущенная Дулавом. Шестеро против пяти. Разъярённые таким обстоятельством, дикари рванулись в атаку. Один из них просто раскидал Дика и Семиона по сторонам. Элифер, под натиском отступила за костёр и еле отбивалась от ударов дикаря. Ей помогал Ентри, который, прячась у неё за спиной, исподтишка колол врага Лентибром, тем самым, сковывая его действия. Отброшенные в стороны Сараллон и Лаварион, тоже отчаянно отбивающиеся от дикарей, отступали. Дикин отходил в глубь леса, всё дальше от лагеря, защищаясь от двух противников. Меч еле сдерживал удары дикарей и Дик чувствовал, что силы его на исходе. Семион, на удивление Ентри, искусно владея посохом, отбивался более эффективно, нанеся пару точных ударов по голове противников. Он стянул на себя троих, дабы освободить Дулава от них и позволить тому воспользоваться луком и стрелами, но сдержать натиск и ему удавалось с трудом. Он отступал к Элифер, которая была уже у спящей Мариа.
— Мариа, проснись! — Завопил Ентри, видя, как её лицо всё скривилось от боли, но он и сам понимал, что это бесполезно.
— Разбуди её и бегите! — Приказал Семион, оказавшийся уже рядом с ними. Пот струйками сочился по его лицу, огибая усы и капая с подбородка.
Вдруг, дикари замешкались. Семион и сам слышал настороживший врагов звук, который волной надвигался прямо на них, но не предавал этому никакого значения. Теперь, когда дикари и не думали наступать, а застыли, переглядываясь между собой, словно ожидая чего-то плохого, Лаварион опустил посох и вслушался в нарастающее щелканье.
— Мне это что-то напоминает. — Осторожно произнесла Элифер, словно боясь спугнуть противника. Ентри, прекрасно понимающий, что это за звук, хотел было ответить ей, но тот уже раздался на поляне, перед костром. У Элифер дух перехватило. Море беленьких пауков, высыпалось на поле боя и захватило ближайших к ним двух дикарей. Те беспомощно брыкались и изворачивались, пока пауки ползли по ним и путали их в паутину.
Из леса выбежал Дик и, не говоря не слова, схватил Мариа и бросился к гортам. Семион рванул следом, прихватив с собой несколько тёплых вещей. Остальные последовали их примеру.
Две жертвы пауков, немного сдержали их наступление. Белошёрстные, облепили их и вскоре тела бедолаг превратились в ледяные холмы. Те уже не брыкались, не рычали, а просто лежали, заточенные в ледяную паутину. Оглушительное клацанье — это последнее, что слышали путники, стремительно покидая поляну.
Мариа очутилась в знакомой комнате. Она не сразу узнала её. Сначала она подивилась тому, что прикована цепями к стене, отчего запястья её ныли. Только спустя несколько секунд, она узнала в комнате, ту самую, на верхнем этаже замка Лавариона. " Это сон!?" — Мысленно спросила она у себя, хотя, какая для неё была разница. Но если это был сон, то впервые в нём присутствовал свет и впервые, она была прикована. Мариа обвела комнату взглядом. После её посещения, здесь ничего не изменилось. Всё те же сложенные гробы, всё те же черепа и та же бледная женщина в саване.
— Омовелия! — Крикнула Мариа и её тело обожгла боль. Она молнией пронзила её и девушка, изогнув спину, беспомощно повисла на цепях.
Скелеты забренчали цепями и Омовелия открыла глаза. Её взгляд был таким же пустым и холодным. Мариа боялась смотреть на неё, она боялась пошевелиться или издать звук, страх перед болью подчинил её к себе. На лице Омовелии появилось что-то вроде улыбки. Еле заметной, лишь кончики губ едва-едва приподнялись к верху.
Мариа, наконец, заставила себя посмотреть на женщину, но увидела перед собой, в чёрном плаще, мужчину, который пристально смотрел на неё.
— Это сон. — Прорычала Мариа и её снова пронзила боль. Девушка вскрикнула и заплакала. Оглушительный смех потряс комнату. Мариа хотела закрыть уши, но оковы не давали ей это сделать. Красные огоньки глаз пристально смотрели на неё, словно старались проникнуть в её нутро.
— Это просто сон и я тебя!.. — Закричала Мариа, уже ожидая очередной порции боли и та, не замедлила себя ждать. В голове девушки пронеслась вся её жизнь. Такая короткая и беспечная. Мариа испуганно вздрогнула, посчитав, что это её конец. Она была готова сдаться, смиренно принять свою участь, лишь бы продлить себе жизнь. В картины детства проник голос: " Страх- какое противоречивое чувство? Оно спасает от гибели, но от него хотят избавиться. Почему? Чтобы тот, кто умеет управлять им, не превратил тебя в раба. Это и слабость и сила. Для кого как. Для тебя слабость. Ты боишься, а значит ты рабыня. Моя! Навсегда! Твои попытки убежать, равны нулю. Надежда найти волшебный меч- утопия. Подчинись мне и я освобожу тебя от боли. Ты же знаешь, тебе не скрыться от меня, не перехитрить и не опередить".
Мариа терзалась в борьбе с самой собой. Одна половина её готова была подчиниться чёрному хозяину, освободиться от бегства, холода, боли, другая твердила, что это лишь сон, что до сих пор он их не поймал, а значит, он не так уж могуч.
Мужчина, в чёрном одеянии, внимательно следил за ней. Он следил за каждым её движением, за каждым дернувшимся нервом на лице.
— Это сон. — Прошептала устало Мариа, чем незамедлительно разгневала мужчину. Мариа зажмурилась, ожидая порцию боли и та, с рёвом чёрного человека, пронзила её. Она вся сжилась, стиснув до скрипа зубы и открыла глаза.
Мариа восседала на горте и ехала в слабо разбавленной темноте куда-то. " Это сон?" — Граница между сном и явью для неё стерлась и она не знала уже чему верить. Рядом с её гортом шёл Дик. Он старался бежать, но получалось только быстро идти. Мариа подняла взгляд на небо. Оно только-только побагровело.
— Ты проснулась! — Оживился Ентри.
— Куда мы спешим? — Спросила Мариа и все, как один, посмотрели на неё. Лаварион даже подумал, как ей повезло, что она проспала и не видела этот кошмар.
— Пауки снова напали. — Коротко ответил Дикин. — Как ты себя чувствуешь?
Чувствовала себя Мариа сносно: спросонья немного замёрзла, да внутри пульсировала тупая боль, в остальном, всё было не плохо.
— Он знает о каждом нашем шаге. — Опустив голову и уставившись на свивающиеся уши горта, сказала девушка. — Он знает об Акинаке…
— Он просто испытывает тебя. — Дикин резко остановился и обернувшись к Мариа, пристально посмотрел на неё. — Верь мне. Он видит, что ты не сдаешься, он слабеет с каждой вашей встречей.
Мариа хотела бы верить Дику, но внутри её, надежда на удачное окончание похода, таяла. Она старалась не думать о плохом, но мысль, о том, что он всё видит и всё знает, как заноза сидела в голове. Её передёрнуло.
Они опять бежали. Преследующих клацающих звуков слышно не было и Дулав, вновь ведущий отряд, предложил устроить не большой привал, перевести дух и собраться с мыслями.
— Мы зашли немного на север. До вершины около суток ходьбы, но там надо будет снова повернуть на юг, чтоб выйти к перевалу. Надеюсь, дикари испугались и не тронут нас.
— Дикари?! Вы видели дикарей? — Взбудоражено, слезая с горта, спросила Мариа.
— Да. — Поспешил ответить ей Ентри. — Здоровые такие. Дик еле с ними справлялся, а мы с Элифер: одного так, другого так… Я Лентибром ещё одного… — Ентри размахивая мечом, прыгал вокруг дерева, возбуждённо ведя свой рассказ, правда, из которого Мариа ничего не понимала. Зато других, повествование Ентри очень позабавило и рассмешило. — …А потом появились они. Как на двоих дикарей набросятся и тут же те рухнули в паутине. Другие стоят как вкопанные, а мы, ноги в руки и бежать.
— Вообще-то я подумал, что это ваши союзники. — Сказал Дулав. — А потом вы как рванули… Вообще кто это?
— Эх, Дулав, лучше тебе этого не знать. — Похлопал по плечу проводника Дик. — Давай позавтракаем и продолжим путь.
Никто против завтрака не был. Хотя и есть не очень-то хотелось. Они молча, без энтузиазма, развели не большой костёр и вскипятили воду. Ели тоже молча, каждый погружённый в свои мысли и даже разбрелись от костра на приличное расстояние, позабыв на время об осторожности. Примерно через час они продолжили восхождение.
Угрюмое настроение в отряде передалось и скорости. Она снизилась донельзя. Дулав всё чаще останавливался, поджидая спутников. Те же и старались ускорить шаг, но через сотню ярдов, он снова замедлялся. Проводник начинал злиться, высказывать свои недовольства, утверждая, что если сегодня не преодолеть гребень этого хребта, то будет очень плохо.
— Не забывайте, здесь дикари водятся, да и ваши знакомые, я думаю, тоже просто так не пропали!
Эти слова подхлестнули путников. Конечно, никто не хотел встречаться ни с дикарями, ни с пауками. Почти уснувшие от медленной ходьбы горты, снова поспешили вперёд, за хозяевами.
Только-только закончился лес и путники вновь оказались на голых камнях, где вольно гулял ветер. Задача быстрого преодоления гребня затруднялась ещё и крутостью скалы. В лесу подъем был еле заметен, пологий, он не приносил больших трудностей с восхождением, но здесь, на скалах, уклон стал значительно заметнее.
Уже хорошо просматривался занесённый снегом гребень. Он сверкал в солнечном свете, который, кстати, не очень-то и согревал. Путники укутались во всё тёплое одеяние, конечно, большее из него было отдано Мариа. Тепло она теперь ощущала, но вот движения были скованы, так, что сделать шаг или пошевелить рукой было сложно. В другой ситуации её можно было поднять на смех, но сейчас всем было не до этого — начинался сложный подъём.
Тропа в скалах, была ещё старее, чем дорога на тех склонах горы. Эту и Дулав не сразу нашёл. Остальные, просто повиновались опытности проводника. При первых шагах по тропе, мелкие камушки посыпались вниз и отряд остановился. Сильный порыв ветра обдал их, так, что Ентри отступил на несколько шагов, а его горт и вовсе чуть не рухнул в бездну.
— Будьте осторожны! — Предупредил Дулав. — Идите след в след!
Потихоньку, борясь с ветром, отряд тронулся дальше. Уже и Дулав понимал, что добраться до гребня сегодня им вряд ли удастся. И если даже удастся, то спустится с него, точно будет невозможным, а ночевать в снегах, под открытым небом ему не представлялось возможным.
Шаг за шагом отряд продвигался вперёд, всё выше и выше. Солнце, прятавшееся за облака, выглядывало редко и не могло уже согреть путников. Суровость погоды, сочеталось с напряжением на лицах людей. Они молчали, вглядываясь в следы шедшего впереди и редко поднимали головы вверх, на заснеженный гребень хребта.
Уже после полудня, преодолев очередной каменный завал, отряд поднялся в чашеобразное углубление, где и ветер был тише и подъём дальше шёл более отлогим.
— Ага! — Обрадовался проводник. — Я, кажется, знаю, где мы!
Подошедший к нему Ентри, пожал плечами, не понимая радости Дулава, сказал:
— Я тоже знаю… В горах Скопир.
— Нет. — Улыбка проводника немного даже смутила юношу.
— Нет?
— То есть да, ты прав… Это кар Зутеормин*. В двух верстах к югу- кар Мерормин**. Я думал мы зашли дальше к северу.
— А что это за место? — Поинтересовалась Элифер, разглядывая широкую чашеобразную площадку, где было так тихо и спокойно.
— Это горный кар, так их называют. По легенде на их месте лежали большие камни, но, посчитав себя могущественными не меньше скалы, отделились и рухнули вниз. Ударившись о землю, они раскололись на мельчайшие кусочки и превратились в песок.
— Красиво здесь. — Произнесла Элифер, подойдя к краю кара и посмотрев в даль, где красовались снежные шапки пиков Скопир. Необъятный простор неба, на краю которого стояла она, придавал сладкий вкус свободы. Элифер хотелось расправить руки и полететь, поддавшись ветру. Она видела внизу некогда могучие гребни Скопир, которые когда-то казались не преодолимыми, а сейчас она смотрела на них сверху вниз.
Что-то нежное и мокрое коснулось её щеки. Она вздрогнула и отступила. На её погрубевших, но по-прежнему красивых руках лежала пара снежинок, которые через мгновение превратились в капельки воды.
— Снег. — Шепнула Элифер, боясь спугнуть подающих снежинок. Она обернулась к остальным. Площадка уже была укрыта тонким слоем снега, Ентри и Мариа, задорно смеясь, ловили снежинки ртом, а мужчины смотрели на них, застенчиво улыбаясь.
— Надо же, снег летом?
— Дальше, снега будет столько, что он ещё надоест. — Произнёс Дулав, показывая всем, что надо продолжить путь. — Мы пойдём на юг, к Мерормину. Там заночуем. — Спорить никто не стал.
Покинув северный кар, путники снова почувствовали на себе силу ветра. Он был таким злым, что порой не давал сделать и шагу, приходилось останавливаться и пережидать.
— Ветер юго-западный! Перейдём на ту сторону склона, он должен стихнуть! — Стараясь перекричать ветер, орал Дулав, дабы подбодрить и поторопить отряд. Те же, и рады бы побыстрее укрыться от ветра, но не могли. Мариа и вовсе чуть не сорвалась, только Семион ловким движением руки, успел схватить её за капюшон плаща.
Наконец, ветер немного стих, позволив отряду медленно, но продвигаться. Снег, как и говорил Дулав, уже не радовал их, бросаясь в лицо
*Зутеормин- Северный привал.
**Мерормин- Южный привал
и залетая за шиворот, он приносил одни неудобства, но и он вместе с ветром угомонился. Словно проверив путников на прочность, они дали возможность продолжить тем путь. Правда, как только Лаварион, шедший последним, завернул за спасительный поворот, ветер с ещё большей силой рванулся на них, но разбился о камни.
Как оказалось, они завернули в одну из множества расщелин Скопир. Ветра тут практически не было, он бушевал снаружи. Здесь слышался только его гул. Расщелина была глубокой. Небо узкой полосой виднелось где-то высоко-высоко. Тёмное, свинцовое, оно даже в этой узкой щели виделась страшным и угнетающим.
— Такие заряды редкость в это время. — Всматриваясь в глубь расщелины, сказал Дулав. — Я думаю к завтрашнему утру погода успокоиться.
— Ты предлагаешь ждать до завтра? — Поинтересовался Дик, стряхивая с плеч снег.
— В горах спешить не к чему. Переждём непогоду здесь. — Ответил проводник, сбрасывая с горта поклажу.
— Нам некогда ждать. — Возмутился Ентри. — А если погода не измениться?
— Тогда прошу наружу. — Спокойно, не обращая внимания на возмущения Ентри, сказал Дулав. Юноша тут же замолк.
Расщелина была узкой, в ширину не больше двух метров, но сухой. Это тоже не могло не радовать. Обычно в расселинах Скопир полно воды, а тут даже сапоги не хлюпают. Сбросив поклажу, Дулав и Дик отправились на разведку. Длина расщелины им была не известна и что таила в себе её темнота, тоже оставалось загадкой. Оставшийся в небольшом количестве хворост, решено было беречь, поэтому пройти глубоко внутрь без огня, мужчинам так и не удалось. Слабый свет сверху, не давал полного представления о расщелине, но они не увидели ничего вызывающего опасность. Вскоре они вернулись к остальным. Те уже спустили поклажу и разложила хворост для костра. Хотя огонь вспыхнул только около полуночи, когда большинство уже плохо справлялось со сном и холодом.
Тишина, которая сопровождала ночь, настораживала. Дик, как всегда, видел в этом опасность, к тому же даже ветер стих и его гул не был слышен снаружи. Он то и дела поглядывал на Мариа, та спокойно спала в объятиях Элифер. И всё было тихо и спокойно, но это и не давало покоя Дику. Он уже привык, что в самый не подходящий момент их поджидает опасность и готов в любой момент воспользоваться оружием. Ночь для него тянулась долго, он уже давно дожидался луча рассвета, но того всё не было. Впрочем, и неприятностей эта ночь и не принесла, к тому же ветер действительно стих и небо сменило свой окрас со свинцового на голубой.
Чистый воздух, который вдохнул по утру Ентри, одурманил и вскружил голову, придав юноше прилив сил. Тот рассмеялся и собрав в комок снег с камня, пустил того в небо.
— Надо поторапливаться! — Сказал Дулав, резкими движениями укрепляя сумы на гортах. — Сегодня надо перевалить через гребень. Дров у нас не осталось, а леса не появиться довольно долго.
— Дулав, не торопи. — Отмахнувшись от проводника рукой, сказал Ентри. — Смотри, какая красота, какой воздух. Этот воздух больного вылечит, а ты всё быстрей и быстрей…
— Дулав прав! — Вступился за проводника Дикин. — Мы не свежим воздухом пришли дышать. Ентри, собирайся.
Сараллону Ентри перечить не стал. Опустив голову, он вошёл в ущелье и нехотя закинул свои сумы на горта.
— Вперёд! — Скомандовал Дулав и отряд двинулся дальше, по заснеженному склону горы, направляясь на юг. Солнце уже светило во всю, но тепла давало мало. От отражающегося от снега света, глаза болели, и Ентри практически не отпускал ладонь от то лба, прикрывая как козырьком глаза. Благо ещё ветра практически не было, и видимость была хорошая.
Двигались быстро, единственное, что останавливало путников, это скользкие от снега камни. Ноги скользили по ним и надо было быть очень аккуратными. Но уже к полудню, Дулав заметил Мерормин.
— Отлично! Скоро доберёмся до перевала.
Но для того, чтобы забраться на южный кар, отряду пришлось сделать крюк и обойти лишнею милю, обогнув склон и зайдя с другой стороны. Южнее, снега практически не было, скорее всего, он успел растаять, но мокрые камни и сырые ветки бургачара, говорили о его недавнем пребывании.
Мерормин, практически ни чем не отличался от своего северного соседа. Такая же большая чашка, по которой, правда, ветер гулял, будь здоров. Если бы Дулав не был так уверен, что это и есть Мерормин, то можно было подумать, что они вернулись обратно.
— Останавливаться не будем. — Бегло сказал проводник, как только Ентри и Мариа присели на землю и вытянули, уже успевшие устать, ноги. — Ветер усиливается, надо спешить.
По обыкновению, Ентри пробурчал что-то не лестное в адрес проводника, но послушался.
Покинув кар, они вышли на вполне сносную тропу, по которой, было видно, часто ходят. Хорошо утрамбованная и очищенная от камнепадов. И всё бы ничего, если бы проводник вновь не насторожился.
— Этой тропой давно никто не пользуется. По крайне мере из людей, так точно.
— Ты хочешь сказать, что это дикари чистят эту дорогу? — Поинтересовался Дикин, хотя ответ Дулава он мог предугадать. Тот одобрительно покачал головой. Больше говорить ничего не надо было. Дик и Элифер в тоже мгновение обнажили мечи и вышли вперёд. Оказаться на тропе дикарей ничего хорошего не предвещало. И пусть дикари потерпели поражение в драке, но это могло и не спугнуть их, а наоборот, разозлить.
Дик и Элифер шли в метрах десяти впереди отряда, Дулав держал лук в руках, готовый в любой момент вложить в него стрелу. Гортов вели Мариа и Ентри. Лаварион замыкал колонну, напряжённо сжимая посох. Каждый крутой поворот, заставлял отряд останавливаться и пускать вперёд разведчика. Практически всегда им был Дик, но раз за разом он возвращался с хорошими вестями: " никого из дикарей на тропе нет".
Толи, они и вправду испугались и ушли из этих мест, толи, попрятались от прошедшей пурги, но следов дикарей видно не было.
Уже показался перевал, меж двух заснеженных хребтов горы. Оставалось обогнуть один склон и свернуть немного вправо.
— Дойдём до Лакерпа*, дальше только спуск. — Сказал Дулав, стараясь подбодрить остальных. Но остальные и так были настроены по-боевому. Только чувство голода портило боевой настрой. С утра никто из них не ел. У них даже привала не было. Разводить огонь было не из чего, а есть холодную еду не хотелось. Но, в то время как отряд только начал обходить очередной склон хребта, голод так прихватил, что все дружно согласились поесть и холодную еду. Конечно, холодные котлеты и картошку есть было не приятно, но в желудках перестало урчать и это было главное. Теперь и шаг ускорился, и уверенность в силах появилась. Оставалось сделать ещё немного усилий и они доберутся до перевала. Ентри уже и не верил, что они смогут это, уж слишком тяжёлым и долгим показался ему подъём. Они уже позабыли об опасности нападения дикарей, они видели только перевал и спешили к нему.
Вот и склон остался позади, теперь четверть мили вправо по каменистой долине и нырнуть в ущелье, через которое перевал. Чувствуя близость цели, отряд бежал, благо, ноги не тонули в гальке,
*Лакерпа- Лохматое ущелье
которой была усыпана долина. Свисающие горы над долиной, тоже не внушали большого доверия, поэтому каждый из отряда хотел побыстрее достичь перевала. Дулав бежал и постоянно оглядывался по сторонам. Почему-то Мариа решила, что это не добрый знак. Чутьё Дулава ещё никогда не подводило. Он опасался только тогда, когда действительно было опасно, в остальное время он был само спокойствие. Она тоже взглядом пробежала по макушкам высившихся хребтов, ничего, кроме прячущихся за них облаков. Но проводник подгонял остальных и сам прибавил скорость. Где-то с вершины скатился камень, устроив небольшой камнепад. Ентри остановился, пытаясь увидеть причину камнепада, но сильная рука Лавариона толкнула его вперёд.
— Не время останавливаться…
Дикин первым забежал в ущелье, остальные отстали не намного. Когда-то по нему текла река, которая сейчас превратилась в мелкий ручеёк. Крутые, скалистые склоны, заросшие бургачаром, нависали над ущельем. Само ущелье уходило вправо и, как говорил Дулав, было не длиннее мили.
— Отличное место для засады. — Изрёк Дик, сжал сильнее меч в руках.
— Ты думаешь, мы в западне? — Спросила Элифер, рассматривая верхушки склонов.
— Надеюсь, что нет.
— Да что же это?! — Возмутился, всплеснув руками Лаварион. — Убегаем от одних, прибегаем к другим. Мы спешили в это ущелье, как к спасению и на тебе.
— Не паникуй раньше времени. — Ответил на это Сараллон и двинулся вперёд.
Лук Дулава, с вложенной стрелой, беспрерывно смотрел вверх, на склоны ущелья. Даже Ентри, впервые достал подаренный в деревне лук и повесил за спину колчан. Дик шёл впереди, медленно, осторожно делая каждый шаг, напряжённо всматриваясь вперёд. Элифер нервно поигрывала мечами, шла следом за ним.
Напряжение возрастало. Мариа, державшая гортов хотела кричать от ожидания чего-то плохого, но только слезинки блеснули в глазах.
Тишина, ни птиц, ни ветра. Сама природа замерла в ожидании чего-то. Даже само солнце скрылось за тучку, словно прячась от опасности.
Лаварион, шедший последним, обернулся. Начало ущелья было ещё близко, хотя он был уверен, что прошли они не меньше двухсот ярдов. Он выругался про себя. Это ожидание его тоже выводило из себя, для него лучше бы сразу сразиться с дюжиной дикарей или других тварей, чем идти, еле перебирая ногами и гадать, нападёт на них кто-нибудь или нет.
Начался поворот. Дик стал жаться к левой стороне, чтобы не выпустить из виду остальных. Впереди блеснуло голубое небо. Сараллона обдал лёгкий ветерок и не надолго снял напряжение. Точнее, спрятал в своей прохладе. Дик сделал очередной шаг. Напряжение вернулось, но, видя конец перевала, он поверил, что всё обойдётся. Поверили и другие. Мариа наконец чуть расслабилась и улыбнулась, увидев безоблачное небо в узкой щёлке между склонами. Лаварион снова обернулся, начало ущелья скрылось из виду, за поворотом.
— Надо сказать, дикарей на этом перевале никто не видел. — Вдруг сказал Дулав. От неожиданно произнесённых слов Элифер и Ентри вздрогнули. — Так далеко они никогда не забирались.
— Это радует. — Прошептал Ентри, оглядывал склоны ущелья. Он толи увидел, а скорее всего, ему показалась, промелькнувшая тень. Чтобы не сеять лишний раз панику, он промолчал, но пристально осмотрелся. Какая-то ворона лишь выпорхнула из куста бургачара, заставив горсть мелких камушков скатиться со склона. Её карканье ещё с минуту эхом гуляло по ущелью.
— Тьфу ты. Летают тут разные. — Сплюнул Ентри и снова поднял взгляд наверх. Тень снова мелькнула на верхушке склона. Теперь он был в этом уверен. — Там кто-то есть! — Заорал он, да так, что не только его спутники вздрогнули, но и скалы. Но как не старался, больше тени он увидеть не мог.
— Ентри, ты так больше не пугай. — Попросил Дик, улыбнувшись, посмотрев на насупившегося юношу.
— Там была тень. Я точно видел. — Обиделся Ентри.
— Может зверь, какой? — Предположил Дулав. — Их тут много бродит.
— Ага… — Поспешил подтвердить предположение проводника Ентри. — На двух ногах.
Пока они высказывали свои предположения, Дикин отошёл метров на двадцать вперёд. Пришлось его догонять. Дик стоял под огромным бревном, соединяющим противоположные склоны ущелья и был ни чем иным как мостом.
— О! мы прошли ровно середину ущелья. — Пояснил проводник. — Это бревно лежит ещё с тех пор, когда мой дед был мальчиком. Кто его завалил и для чего, неизвестно.
— Понятно для чего… — Высказался Ентри. — Чтобы перейти с одного склона на другой.
— Но там нет ни тропы…
— Хватит гадать! — Оборвал речь Дулава Дик. — Надо идти дальше.
Но только он обернулся и сделал шаг, как дорогу ему перегородил большое, лохматое существо. Из-за его спины вышло ещё двое.
— Ну, наконец-то! — Выдохнул Лаварион. — Я уже устал бояться.
Ентри отступивший к нему, не понял смысл его слов, но сейчас вдаваться в детали, времени не было. За его спиной раздался страшный рык, сотрясший скалы не меньше чем его недавний крик. Ентри отпрыгнул от испуга и развернулся. За Лаварионом, опираясь на массивные дубинки, стояло ещё два существа.
— Опа!.. — Семион медленно отступил к остальным, не спуская глаз с парочки стоящей за ним. — Вот так влипли.
Трое перегородивших путь впереди, пошли в наступление. Как обычно, вперевалочку, сейчас не торопясь, держа дубинки на плечах. Дулав натянул тетиву, Ентри тут же повторил его действия.
— Целься в шею, глаз и нос. По-другому их шкуру не пробить.
" Легко сказать целься в шею. Я лук не держал месяца три… Ещё руки трясутся…". — Мысли метались в голове юноши и лук в его руках дрожал, не способный найти цель.
Мариа, прижалась к скале, отведя с собой гортов, схватила камень и сейчас выискивала жертву. Таких великанов она никогда не видела, но с ней было четверо взрослых, да ещё и Ентри с Лентибром, поэтому в хороший исход она и не сомневалась. Чуть подкидывая камень в руке, она запустила его в ближайшего от неё великана и угодила ему прямо в нос. Такого точного попадания она не ожидала от себя. Она весело подпрыгнула, захлопав в ладоши и было, схватила новый камень, как оторопела. Разозлённый великан пошёл в наступление на своего обидчика, легко, не прикладывая особых усилий, он оттолкнул в сторону преградившего ему путь Лавариона, так, что тот отлетел и ударился о противоположный склон ущелья. Мариа завизжала, испугав по-видимому нападавшего, но так или иначе, тот на секунду остановился и в это время получил стрелою в глаз. Рёв заставил заткнуть уши всех. Плохо было и то, что Дулав, выпустивший стрелу, только ранил противника и разозлил того донельзя. Тот, с чернеющей пустотой вместо глаза, бросился вперёд, не разбирая чужих и своих, размахивая дубиной. Кончик дубины прошёл перед самым носом Ентри, поспешившим вжаться в скалы и коснулся кончиков волос Элифер, которая только и успела припасть к земле и окунуть лицо в прохладную воду ручья. От великана досталось только своему. Тот огрел одного из наступающих спереди так, что голова у того откинулась назад и он рухнул. Раненый же убежал дальше, круша дубиной камни и пугая рёвом зверей и птиц. Теперь ярость накрыла и остальных. Они разом взревели и ринулись в атаку. Оторопевший от бегущего на него дикаря, Ентри зажмурился и выпустил стрелу. Та пролетела в стороне от головы наступающего и застряла в скале. Первый натиск противника принял на себя Дик, но от удара дикаря он рухнул наземь, схватившись за запястье правой руки. Его меч, принявший удар, лежал рядом и гудел. Дикарь словно и не заметил Дикина, он продолжал наступать на юношу. Ентри принялся убегать от нападающего, но тут же чуть не попал под удар другого великана. Тот махал дубиной, стараясь попасть по Семиону, но Лаварион, несмотря на сильную боль в левом боку от удара об скалу, ловко уворачивался и бил врага своим посохом. Снова стрела просвистела над головой Ентри и угодила в руку дикаря. На её укол тот не обратил никакого внимания. Ентри отступил к Мариа, у которой уже находилась Элифер. Видя неизбежность боя, юноша стиснул зубы, придавая своему лицу более устрашающий вид, и освободил из ножен Лентибр. Дикарь остановился перед троицей, разглядывая противников. Элифер пыталась отвести врага от ребят, но тому, по-видимому, нужен был Ентри. Мариа швырнула камень великану в лицо, но тот легко отбил его толи рукой, толи лапой, но через мгновение уже не узрел перед собой Ентри. Юноша, выкрав момент, юркнул дикарю за спину и подпрыгнув, вскарабкался ему на спину. Дикарь замахал руками, стараясь согнать того с себя, но юноша вцепился в его шерсть, не собираясь слезать. От запаха шерсти его тошнило, желудок выворачивало, но он, ещё сильнее вцепился за шерсть врага и ухватился за широкую шею. Только теперь он нащупал на горле, тонкий, защищённый тонкой кожицей промежуток тела, некую границу меж двух панцирей. " Вот почему им в шею целить надо". — Промелькнуло в голове Ентри и он, сам не понимая почему, машинально, отрекшись от всех мыслей, полоснул Лентибром дикаря по горлу. Тонкая кожица великана окрасилась в грязно-зелёный цвет. Дикарь захрипел и закатил глаза. Его туша закачалась. Ентри успел спрыгнуть с него, прежде чем тот рухнул на землю. Подергавшись в конвульсиях ещё немного, дикарь затих и обмяк. Ентри и сам не понял, что произошло, только с лезвия его меча капала противная зелёная жидкость.
Оставшиеся вдвоём дикари подались чуть назад и тут одного из них настигла стрела Дулава, тот ничком рухнул. Последний, бросил свою дубину и убежал.
— Я думаю, время подать победный сигнал, а Дулав! — Медленно поднимаясь, по-прежнему держась за больное запястье, сказал Дик. Ущелье накрыл смех.
— Ну, ты Ентри даёшь! — Похлопал по плечу юношу Дулав. — До тебя никому, даже нескольким здоровым мужикам не удавалась завалить дикаря, а ты один это смог. — Ентри смущённо затоптался на месте. — Ладно, давайте поторопимся в путь. — Вновь заторопил проводник остальных. — Мы потеряли не мало времени, да и сейчас стервятники появятся, на ужин.
— Надо же. — Устало опираясь на посох и держась за больной бок, сказал Семион. — Я и не думал, что нам удастся выбраться отсюда. А мы, только победив, опять бежим. Зачем, от кого?
— От ночи и холода. — Кратко ответил ему проводник.
Несмотря на победу, отряд оружие не спрятал. Они так же держали его на изготовке. Но до конца перевала дикари так и не появились. Дойдя до края ущелья, Дик узрел тонкую полосу океана, далеко, прямо на горизонте. Перед ним город, с множеством деревень, а ещё ближе склоны Скопир, которые становились всё ниже и ниже и, наконец, переходили в зелёную равнину.
— Ну что же, переход близок. Аланир у нас под ногами. — Сказал Дулав.
— Сколько до него? — Поинтересовался Дик. Он рассчитывал, что город окажется ближе.
— Не больше двух дней. Правда… — Дулав с улыбкой оглядел спутников. — С вашими приключениями и за три можем не добраться.
— Главное добраться! — Широко улыбаясь, ответила ему Элифер.
С другой стороны хребта, дорога была добротной, пусть и сильно петляющей, но достаточно широкой, в некоторых местах даже с перилами.
Спуск действительно шёл быстро. Вниз идти было значительно легче, да и ветер стих и теперь только слегка обдувал. Ледники Скопир, так и остались выше, на пиках гор. Когти, которые приготовил Дулав, не пригодились и Ентри не скрывал по этому поводу своё удовольствие. Уж очень не хотелось ему карабкаться по льду, да ещё при таком ветре, какой был. Тем более снег они застали и, как он считал, всё равно будет, что рассказать друзьям и Ориону, если он жив.
Небольшой лесок, на склоне Скопир, где решено было заночевать, был ещё достаточно далеко, а день уже клонился к своему окончанию.
— Надо спешить! Если до сумерек не добраться до него, будет туго. — Вновь поторапливал Дулав. Каждый это понимал и без его слов, и они спешили, как могли, но наступление сумерек обогнать не могли. Те стремительно сгущались и вскоре, темнота опустилась на Скопиры. До леса оставалось совсем немного, не больше полумили.
— Обвяжитесь верёвкой! — Приказал проводник, еле разглядывая лица стоящих рядом. — Нам осталось немного, поэтому дойдём в темноте, только будьте осторожными ещё пуще прежнего.
Встав во главе колоны, Дулав осторожно ощупал ногой дорогу. Посох Лавариона, был хорошим помощников в распознавании пути. Простукивая дорогу впереди себя, проводник аккуратно, мелкими шагами продвигался вперёд. Остальные, держась за руки, шли за ним. Они старались разглядеть шаги впередиидущего, но темнота проглатывала их и приходилось рассчитывать на своё чутьё. Труднее всего было с гортами. Животным было не объяснить, что двигаться надо осторожно и по возможности не подходить к краю дороги. Те, толи боялись темноты, толи пугались посторонних звуков, которыми полнились горы ночью, но так или иначе, они нервно топтались позади Семиона и медленный темп людей их явно не устраивал. Лавариону приходилось кроме того что следить за движениями идущей впереди Мариа, но ещё и подтягивать к скалам гортов, но те никак не хотели идти в ряд. Послышалось падение камней и ржание испуганного горта. Верёвка натянулась и Семион, ухватившись за неё, замер. Замерли и другие. Тишина. Только звук разбивающихся камней и крик встревоженной птицы.
— Ещё немного. Осталось не больше трёхсот метров и мы спустимся в долину. — Подбодрил Дулав и снова осторожно, ощупывая каждый сантиметр пути, продолжил движение. Горты тоже с опаской стали жаться к скалам, боясь свалиться в пропасть. Вскоре все ощутили траву под ногами вперемешку с камнями, деревья, низкие ветви которых путались в ногах и приятный шелест листвы.
— Мы пришли! — Крикнул торжествующе Дулав. — Теперь можно расслабиться.
Расслабиться- это то, чего все ждали весь день. Сколько сегодня было!? Всё и вспоминать не хотелось. Ентри, напрягший память, вздрогнул и поёжился.
— Надо хворост набрать. — Сказал Дик, но на его слова никто не обратил внимания, никто не хотел вставать и делать какие-то шаги. Пришлось Сараллону самому собирать хворост, правда, вскоре Дулав и Лаварион присоединились к нему.
Вернувшись, они обнаружили девушек и Ентри спящими. Разведя небольшой костер, он подогрели чай и жадными глотками испили его. Внутри Дика тепло медленно распространилось по всему телу и сейчас приятно пульсировало на кончиках пальцев. Тепло костра обдало тело и сон вихрем набросился на него. Сопротивляться он не мог. Склонив голову на бок, он медленно облокотился на камень позади себя и уснул.
— Видимо, часовым быть мне. — Изрёк Семион, видя, как и Дулав сдаётся чарам сна. Лаварион и сам хотел спать, но нельзя же было оставлять лагерь без охраны. Семион припал к хранящему холод камню, стараясь прогнать сон и на время ему это удалось, но не надолго. Вскоре сон снова стал подбираться к нему и Лаварион стал расхаживать вокруг лагеря, дабы не уснуть. Веки сами уже опускались и Семион не мог их поднять. Пришлось вновь припасть к камню. К большому валуну, что стоял чуть поодаль, в пяти шагах от лагеря. Почему Лаварион направился к нему, он и сам не знал. У костра лежало с десяток камней, но он направился к тому, пиковидному, в метр высотой. Какого же было его удивление, когда вместо твёрдого и холодного, он ощутил что-то мягкое и тёплое. Сон тут же исчез и веки поднялись и теперь Семион даже моргать забыл.
— Что это? — Прошептал Лаварион.
Камень поднялся и перед ним, в слабо освещающем светом костра пространстве, возник старик с узкой, длинной и седой бородой.
— Кто ты? — Встревожено спросил Лаварион, отступив на пару шагов, размышляя поднимать ему тревогу или нет.
— Здравствуй Семион. — Проскрипел старик. — Ты был отважен в бою сегодня.
Семион молча смотрел на старика. Тот смотрел на него.
— Кто ты? — Повторил вопрос Лаварион.
Старик снова присел, издавая кряхтящие звуки и, наконец, после продолжительной паузы, ответил:
— Ну, наверное, я тот, кто привёл тебя сюда. Тот, кто указал тебе путь.
Лаварин не понимающе помотал головой.
— Семион, у тебя свой путь. Дик и ребята идут своим, ты идёшь своим. Сейчас ваши пути пересеклись, но пришло время вам расстаться.
— Но я не знаю, куда мне надо?
— Разве?.. А не проклятье ли гонит тебя? — Старик замолчал, опустил голову, словно уснул. Прошла примерно минута. Томимый тишиной, Лаварион боязливо потряс старика за плечо и тот резко, так, что Семион отпрыгнул в сторону от неожиданности, оживился. — Ребят ведёт страх, Дикина благородство, Элифер- любовь, а тебя Семион, мне кажется, ведёт злость.
— Почему?
— Злость на самого себя. За то, что не смог спасти жену, хотя у тебя был отличный шанс. Освободи старца, накорми, и он спас бы её, но ты этого не сделал. Ты смиренно служил ему, боясь сделать что-то против его воли. Ты видел, как дети борются против него и в глубине души возненавидел себя за немощь перед ним…
— Да кто ты? — Вскричал Семион. Он чувствовал, что старик говорил то, что он себе боялся сказать.
— Не бойся, Семион… — Старец встал и направился в глубь леса. — Идём со мной.
— Зачем? — Спросил Лаварион, но старик, не ответив, продолжил идти. Опять не зная почему, Лаварион пошёл за ним, словно не видимая сила вела его, он хотел остановиться, повернуть назад, но не мог.
Они прошли ярдов тридцать, под ногами стал сгущать туман. Он стелился по земле, бледно-голубоватыми клубами. Тусклое сияние от него озарило Семиона.
— Куда мы идём? — Испуганно спросил Лаварион. Старец молчал. Туман сгущался и стал таким плотным, что Семион мог ощущать его. Он напоминал ему желе. Вот он уже чувствует, как тот, окутав его, чуть придавливая на грудь. Погружавшись в туман с головой, Лаварион увидел расплывчатую картину перед собой. Странный старик пропал, а впереди открывался залитый солнечным светом пейзаж. Зелёный ковёр поляны лежал впереди и чем ближе он подходил к нему, тем чётче и ярче становился пейзаж. Через считанные секунды Семион Лаварион исчез из леса, а туман, окутавший его, испарился.