Ларивон злобно сжал кулаки.
- Молчи, шабер! Не вводи в грех... на убой пойду...
Между мужиками метался Кузярь и, сцепив оскаленные зубишки, скулил сквозь слезы:
- Бунтовали, черти... стеной шли... На кулачках деретесь, а тут башки в землю...
Его толкали и угощали подзатыльниками.
Хрипло лаял усатый становой и, потрясая нагайкой, таращил на мужиков глаза.
- Ах вы, рыла овчинные!.. Туда же, бунтовать, чужую землю захватывать... Я вас проучу... в бараний рог согну.
Ну-у! Кто здесь у вас заводила? Ведите его сюда, прохвоста! Ну? Кому приказываю?
Мужики тяжко молчали и не шевелились, загораживаясь от него кольями. Становой свирепо ворочал белками и хлестал нагайкой по столу. Староста стоял, как слепой истукан, а высокий Павлуха тускло смотрел в ноги мужиков, и мне казалось, что он скучает. На речке, под яром очень отчетливо кричали лягушки: "Дуррак! Сам дуррак".
Одинокий голос выкрикнул:
- Мы все... миром... без заводилов... мы не заводные...
А землю не отдадим... Ноги Митрия там не будет...
Его поддержал глухой ропот толпы. Староста испуганно отпрянул назад и растерянно схватился за бороду. Митрий Степаныч скромно стоял в легкой черной бекешке за старостой и обиженно усмехался.
Становой хрипел:
- Это какой там кобель огрызается? Выходи сюда! Писарь, узнай, что это за мерзавец.
Но писарь не пошевельнулся, только скривил рот в кривой усмешке.
Среди гнетущей тишины голос Микитушки, твердый и безбоязненный, показался мне гулким.
- Ты, становой, народ не обижай. Народ тебе не скотина.
Пантелей сделал страшное лицо и замахал на него руками:
- Одурел ты, Микита Вуколыч. Уйди и молчи!.. Уйди от греха!
Но становой не взбесился, а ухмыльнулся и задергал пальцами усы.
- Ну, продолжай! Я так и знал, что ты пустишь свою мельницу. Ты, оказывается, не только проповедник, но и главарь. Прожил жизнь, старик, а ведешь себя как полоумный. Народ возмущаешь.
- Народ правды взыскует, - гулко оборвал его Микитушка. - А за правду я живота не пожалею. Зачем у него, у народа-то, этот живоглот земчю уволок? Мы по добру и помилу землю-то у барина купить хотели, а он с кровью ее у нас отрывает... Ведь он из народа все соки выжмет - по миру пошлет... Как терпеть народу-то? Где правда-то?
- Вот она где правда, бородатый дурак!.. Я тебе покажу, какая это правда!
Становой рванулся к Микитушке и со всего размаху ударил его нагайкой. Толпа охнула и подалась назад.
Кто-то в отчаянии выдохнул:
- Братцы! Мужики! Порет он Мккитушку-то... полосует...
Ларивон бросился с колом к приставу.
- Не замай старика, становой! Башку размозжу!
Подскочил и Ванька Юлёнков, тоже с колом, и поднял его над головой. Лицо у него исказилось отчаянием. На них набросились полицейские и оттолкнули их назад. Но Ларивон и Юлёнков с дикими глазами рвались к приставу.
Становой, взмахивая нагайкой, кинулся к ним.
- Запорю, разбойники! Бунтовать? С кольями? В тюрьме сгною!
Петруша вцепился голой рукой в руку пристава и с улыбкой уверенного в себе человека сказал спокойно:
- Вы, ваше благородие, рукам-то волю не давайте. Разве можно старика бить? Старик правдивый... И вам ничего обидного не сказал.
- Ты кто такой?
- Я - Стоднев.
- Ага, это ты острожник и вор?
- Я не острожник и не вор. Вы это сами знаете, и нехорошо вам это говорить, как начальству...
Он выпустил руку пристава и шагнул назад, отталкивая Микитушку в толпу. И тут же строго приказал:
- А ты, Ларивон Михайлыч, и ты, Ваня, отойдите, не беситесь.
- Арестовать! - рявкнул становой. - Сотский! Староста! Сейчас же их на съезжую: я там с ними поговорю особо. А вы, бараны... вон по домам! Слыхали вы, что вам Митрий Митрич сказал? Землю вспахали - добро! Стоднев вам только спасибо скажет. А за то, что вы самовольно, скопом, по-бунтарски, - за это шкуры спущу.
Сотский Шустов пробрался к Микитушке и подцепил его под руку, но Микитушка оттолкнул его.
- Отойди, сатана!
И я увидел залитое кровью его лицо.
К Петруше сотский подойти не посмел, но стал позади него с грозным лицом, пожирая глазами пристава.
Ларивон ::с вытерпел и с воем бросился к Микитушке с Петр ушей:
- Микита Вуколыч! Петя! Чего это делается? Мужики, не давай! Мы все сообча... Миром пахали... все там были...
а Микита Вуколыч да Петруша в ответе?
Он отшвырнул сотского в сторону, подхватил под руки Микитушку и Петрушу и повел их в толпу.