Пионервожатая Эви Калдма шла по коридору серьезная и озабоченная. Только что она закончила урок в пятом классе, через десять минут начнет в шестом, а у самой не сделаны очередные задания — Эви студентка-заочница Тартуского университета. И еще стройка и другая пионерская работа… Трудно.
Проходя мимо первого класса, Эви услышала ожесточенный спор: маленькая красноволосая девочка что-то доказывала своим подругам. Эви прислушалась.
— Были! Были! Все мы раньше были обезьянами, а только потом из нас вышли люди. Я слышала, сам Волли это учил, а он знаете какой большой? Уже в шестом классе!
Эви не удержалась от улыбки. Ли́йзи Круус, так трогательно похожая на своего рыжего брата, бросилась к ней за помощью.
— Они мне не верят! — кричала Лийзи. — Ну скажите им, что мы все сначала были обезьянами!
— Ты немного ошиблась, — разочаровала ее Эви. — Люди действительно произошли от обезьян. Сначала были обезьяны, а когда они научились ходить на задних ногах и работать, они стали людьми. Но это было очень давно, тысячи лет назад…
— Значит, я не была обезьяной? — опечалилась девочка.
И дальше Эви шла по коридору уже веселая-веселая. Какие они все забавные, славные, как быстро они растут! Чудесное это дело — быть учителем! Вон, обнявшись, идут по коридору подружки Юта и Айме. Они совсем разные! Юта — вся в отца, высокая, медлительная, белокурая девочка, пока еще довольно нескладная. Рядом с ней миловидная Айме с ее огромными синими глазами кажется особенно грациозной. А вот вразвалку, засунув руки в карманы, идет весь гладкий и бархатный толстячок. Это Рауль, круглый пятерочник. Паренек развитой, только какой-то рыхлый, пассивный…
Возле окна, окруженный друзьями, мальчик в синем костюме с треугольником серого свитера, на котором так ярко выделяется пионерский галстук. Волосы зачесаны назад, лоб высокий, лицо одухотворенное — нет, положительно он красив, этот Андрес Салусте! Шестой класс, а все такие толковые, взрослые… Почти все… Пионервожатую чуть не сшиб с ног Харри Роосте, за которым с гиканьем гналось рыжее растрепанное существо… Ох уж этот Волли!..
В учительской Эви застала только преподавательницу пения. Они не были подругами — слишком велика разница в годах. Кроме того, Эмма Рястас жила как-то особняком. Но сейчас Эви просто не могла не рассказать о сестре Волли Крууса, убежденной в том, что все они раньше были обезьянами. Эви рассказывала об этом, давясь от хохота. И Эмма Рястас тоже улыбнулась. А сказала печально:
— Какая вы счастливая, Эви! Все дети любят вас… Вы с утра до ночи в центре событий… А я ухожу на хутор, в мрачное царство Вийу Ныгес, где все так давит, так давит…
— Зачем же вы там живете? Переезжайте куда-нибудь.
— Она обидится… Вийу — моя дальняя родственница. У меня плохо сложилась жизнь, Эви, я неудачница. Когда-то я была актрисой… — Эмма Рястас поднялась. — Простите, уже звонок на урок. С чего это я разговорилась? Вам, наверно, неинтересно.
Эви подошла к ней близко-близко:
— Очень интересно. И важно. Мы еще поговорим об этом. Ладно?
— Если хотите. Пока не началась наша стройка, у меня были уроки музыки… можно было поговорить с женой Альберта Паю, посидеть за роялем в уютной комнате… Хоть и в чужой…
— Скажите, Рауль на самом деле одаренный мальчик?
— Как вам сказать… Где мера таланта? Большой, маленький… Это так сложно…
— Его мать уверена, что у Рауля незаурядный талант.
Эмма Рястас вскинула голову и посмотрела на Эви своим обычным, колючим и неприязненным взглядом:
— Вы хотите сказать, что я ее обманула? Да, обманула. Но ей было очень приятно. Она тоже несчастна по-своему. Как и я… Идемте на урок, коллега. Давно пора.
Урок и правда пора было начинать. Впрочем, шестой класс и без Эви Калдма нашел для себя занятие…
Еще во время перемены Харри, спасаясь от Волли, опрокинул круглый стул, из которого с треском вылетело фанерное сиденье. Для Волли открылось широкое поле деятельности: он начал выяснять, можно ли усидеть на стуле без сиденья. Пока он вертелся на этом обруче, проходивший мимо Рауль втиснул Волли в злополучный стул так, что его нос очутился у него же между коленями. После этого у всего класса нашлось немало развлечений: оказалось, что Крууса в стуле можно переставлять с места на место, а главное — класть на бок и катать. Пока стул катился, с одной стороны крутились ботинки Волли рядом с его рыжей лохматой головой, а между ножками стула вращался совсем другой фасад нашего героя.
Когда раздался звонок, ребята спохватились, что стул скоро понадобится учительнице, и Волли разрешили выкарабкаться. Однако одного разрешения оказалось недостаточно. Кто их знает, откуда у Волли взялись эти бедра! Попробуй вылезти из обруча, когда у тебя руки и ноги сложены вместе и колени упираются в нос!
Эви все не шла. Но ведь она могла явиться каждую минуту! Поэтому Андрес — он вообще был хорошим организатором — предложил вытаскивать Волли всем классом. Одни ребята взялись за руки и за ноги, другие за ножки стула, а потом оставалось только тянуть.
Стул трещал, а сам Волли командовал спасательной операцией:
— Бессовестные! Раз, два, разом!.. Больно же, ослы!.. Раз, два, разом!
И наконец — о чудо! — Волли вывернулся из обруча, и все шумно повалились в разные стороны.
— Фу! — отирая пот, облегченно вздохнул старательный Андрес. — А я уж думал, что придется стул распиливать.
— Еще хорошо, что Эви не пришла, — сказал Рауль.
— Ничего, — захихикал Харри, — мы поставили бы Крууса в классный шкаф, пусть бы посидел!
Дальнейшие события развернулись молниеносно: Волли, который только что беззаботно хохотал вместе со всеми, схватил Харри и засунул его в стул.
В это время от двери донесся крик:
— Эви! Эви идет!
— В шкаф! — скомандовал председатель совета строительства Андрес Салусте.
И, поскольку этот руководитель не только распоряжался, но не гнушался и труда физического, он сам с чьей-то помощью запихнул в шкаф Харри вместе с его оковами.
Юта, которая была очень доброй девочкой, протянула Волли две английские булавки, и он кое-как скрепил обе свои штанины, решившие расстаться одна с другой.
И тут вошла Эви Калдма.
— Здравствуйте, дети! Садитесь, — сказала она и сама собралась сесть. — А где же стул?
Воцарилось напряженное молчание. И вдруг в тишине из шкафа донесся глухой стук: очевидно, Харри предпринимал попытку освободиться. Класс тихонько фыркнул, а когда хором фыркают три десятка школьников, это получается уже не очень тихонько.
— Что с вами? — удивилась Эви. — Возьмите себя в руки, пожалуйста! Начнем урок. А ты, Андрес, принеси мне стул из учительской.
Урок кое-как начался.
Таких трудных уроков у Эви еще никогда не было. Где-то в углу класса раздавался стук, что-то падало и каталось. И каждый раз все в классе давились от хохота. И каждый раз все ученики, глядя на Эви правдивыми глазами, заявляли, что никто из них к этому шуму непричастен.
Наконец возня в шкафу прекратилась: Харри, который был чуть-чуть повыше Волли, но значительно тоньше, сумел выкарабкаться из обруча и осторожно уселся на краешек стула в углу шкафа.
Он сидел согнувшись под полкой с глобусом, заспиртованными ящерицами и другими наглядными пособиями, и ему было до слез жалко себя. Мало того, что мама постоянно выгоняет его из комнаты, когда к ней приходят гости, мало того, что Вийу Ныгес заставляет его читать библию, — теперь еще и в школе все сидят за партами, а он в шкафу! Волли хорошо: его дружно вытаскивали, и всем было весело, и он сам смеялся, а теперь все смеются над Харри, а он здесь сидит совсем-совсем один, и даже носового платка у него нет.
И почему это одни люди такие счастливые, а другие так несчастны?