Апологий захлопнул рот. И я захлопнул рот.
— Здорово, Половинкин, — сказал Апологий. — Какая я тебе внучка?
— Да не ты, — сказал я. — Мне одна девочка нужна. Я думал, она здесь живет.
Я махнул рукой и начал спускаться по лестнице.
— Куда же ты? — спросил старичок. — Заходи.
— В другой раз, — сказал я. — Спасибо. До свидания. Извините.
Я помчался вниз. Апологий догнал меня около рынка.
— Ну и мчишься ты, — сказал он, переводя дух. — Как наскипидаренный. Кого ты ищешь?
— А тебе какое дело? — сказал я, разозлившись. — Ты все равно не знаешь, где она живет.
— Я все про всех знаю, — сказал Апологий. — Я такой!
— Трепло ты, — сказал я, но подумал, что чем черт не шутит, может, он и верно знает.
— Танька Шарова, — сказал я.
— А зачем? — спросил он.
— Катись ты! — сказал я.
— Тайна, — сказал он. — Ужасно люблю тайны. Знаю я, где она живет. А расскажешь?
— Не расскажу. Где она живет?
— Не знаю.
— Ну и…
— Я знаю, но скажу, если ты расскажешь.
Я остановился, взял его за грудки и тряхнул.
— А ну, говори! — заорал я.
— Не скажу!
Я хотел еще раз тряхнуть его, но какой-то дядька оттащил меня.
— А ну, пацаны, не драться, — сказал дядька и погрозил мне пальцем.
— Мы не деремся, — сказал Апологий, — мы отрабатываем приемы самбо.
Дядька засмеялся и ушел.
«Смотри-ка ты, — подумал я, — какой благородный Апологий».
Он дернул меня за рукав.
— Идем, — сказал он, — покажу, где она живет. — И кисло добавил: — Не такой уж я…
Молча мы дошли до большого серого дома, и он ткнул пальцем в окно третьего этажа. Я посмотрел на него. Он вдруг покраснел и отвернулся.
— Спасибо, — сказал я и побежал к парадной.
Дверь мне открыла сама Татьяна и вроде даже не удивилась.
— Здорово, Шарова, — сказал я. — А Басова не у тебя?
— У меня, — сказала она серьезно. — Проходи.
— А этот еще зачем здесь? — спросила Машка, когда Татьяна ввела меня в комнату. — Ты мне надоел! Ходит за мной, как… прилипало.
«Я тебе сейчас покажу… прилипалу», — подумал я и заулыбался во весь рот. Она, когда я так улыбаюсь, совсем из себя выходит.
— Ори! — сказал я, улыбаясь. — Все равно я знаю, как ты ко мне относишься.
— Как? Как? — она сощурилась.
— Хорошо. Хорошо ты ко мне относишься, — сказал я.
Она даже задохнулась и зашипела сразу.
— И нечего шипеть как кошка, — сказал я. — Дело надо делать, а не шипеть.
Она вдруг успокоилась.
— Воображай, что хочешь, — сказала она презрительно, — а с тобой у меня никаких дел нет и не будет. Понял? Потому что ты рохля, сам ничего решить не можешь. Потому что ты добрячок. И трус.
Вот как? Очень мне захотелось рассказать ей про подвал, но я удержался — еще хвастуном назовет.
— Ладно, — сказал я. — Не во мне сейчас дело. Понятно?
Тут вступила Татьяна.
— Слушай, Маша, — сказала она спокойно. — Раз уж я все знаю, разреши мне… Он правильно говорит. Надо что-то делать, и быстро.
— Ну, давайте решать, — послушно сказала Машка.
Я удивился, как это вдруг они подружились.