Энейя
Она почувствовала это, эхо её следящих чар принесло ей сведения о том, что в мире неожиданно стало на несколько поселенцев больше. Единовременно. И не абы каких. Кто-то среди них был таким, что изменил сам магический фон, перебивая собой даже бушующие чары вёноров. Кто-то, кого Энейя не знала и знать не могла, но такая неожиданность щекотала нервы.
Они стояли рядом с Ашем. Позади, за их спинами, расползались и валялись на земле после изнурительного заклинания ученики Шатурнэ. В огромную дыру от ворот вошла целая армия и сейчас там творилось чёрт знает что. Энейя не видела отсюда, не могла почувствовать и силы, что там бушуют. Вернее их она как раз чувствовала, но без деталей.
— Может так быть, что секретным оружием их были не разрывные болты? — проронила Энейя и Аш, сидящий у дерева и чистящий свой меч, оживился.
— О чём таком толкует моя Темноликая дора? Победа, она…
Затрубили рога.
— Это определённо не тот звук, который говорит о победе, не так ли? — хищно сощурилась эльфийка.
Гарри жив, его осаждающие тоже были вполне себе живы, хоть их и было мало. Энейя, в отличие от демонов, не питала иллюзий по поводу численности врага. Их могло быть и пять, и они бы раскидали демоническое войско играючи без всякой армии. Дело не в количестве, а в качестве.
— Рог трубит долго — пора в штаб, — заявил Аш, собираясь.
Аттэ и Эштихаль сидели под деревом и вгрызались зубами в ногу мёртвого демона. Кто-то блевал, кто-то тихонько скулил, обнимая колени. Арр выбежал из кустов, виновато поглядывая на Энейю. Из-за паршивца они едва не сорвали заклинание, пришлось самой и от Гарри прыгать, и заклинание поддерживать. В самый ответственный момент!
— Ты! — выкрикнула Энейя и вспомнила слова Като о том, что если кто-то уличёт её в умышленном ослаблении Штагры, её ждут большие неприятности. — Не имеешь права есть, пока солнце не взойдёт трижды, — выдохнула она и Арр кивнул, сделав что-то вроде поклона. — Остальные, собрали свою блевотину, подобрали тела и идём в штаб, раз такое дело…
В штабе — палатке посреди леса, — стоял лишь Шатурнэ и рядом с ним два подручных: худенький стройный демон, обвитый собственным хвостом и миловидная девушка с залитыми тьмой глазами, завёрнутая в плащ с накинутым капюшоном. Энейя ожидала большего. Как минимум Аазидара со своими дуболомами.
— Почему вы отступили? — с ходу наехала Энейя.
Шатурнэ смотрел исподлобья.
— Не смотри на меня так, колдун. Я своё дело сделала и почти никого не потеряла! Остальное за вами. Впрочем, можешь и на вопрос мой не отвечать. Я, пожалуй, пойду за наградой прямиком к Ишиану.
Шатурнэ улыбнулся.
— Ты забыла, кажется, дословный текст вашего уговора. Напомнить?
Тинэбрис их дери, не прокатило. Фактически она свою часть выполнила, но по существу договор ещё не закрыт — она не захватила Анатор. С-сука!
Энейя сложила руки на груди, вздохнула. Теперь её очередь была смотреть исподлобья.
— Где Аазидар?
— Мёртв, — проронил Шатурнэ без всякого энтузиазма. Вряд ли он испытывал по этому бугаю добрые чувства и радоваться ему мешало только то, что приказ Ишиана они не выполнили. — Нам помешал древний проклятый.
— Как проклятый? Другой демон? — искренне удивилась Энейя. — Анатор защищает демон?
— Ты у меня спрашиваешь так, будто я знаю больше твоего, — оскалился Шатурнэ. — У него на нагруднике символы принадлежности к обороняющимся третьего похода Лазурного Меча и сила, что живёт в нём… За три удара он убил двенадцать бойцов, и если бы не Аазидар, то продолжал бы кромсать пока нас не осталось бы.
— Так чего ж ты не помог нашему дуболому? — фыркнула Энейя, лишь бы позлить колдуна.
— Я перед тобой не отчитываюсь. Были причины. И вообще! Как ты будешь выполнять свою часть сделки? Эта тварь всё ещё там, в городе.
— Почему бы нашему великому лорду Ишиану не вмешаться? Самое время, я считаю.
— Забудь про господина! Всё, его нет! Мы не знаем, чем он занят, и это не наша задача на него уповать, — вспылил Шатурнэ, подходя вплотную к Энейе так, что она отчётливо чувствовала тухлый и кислый запах из его рта. — Что ты будешь делать? — с раздражением переспросил он.
Энейя не спешила давать ответ. Она смотрела на переглядывающихся слуг Шатурнэ, обдумывала самые безумные варианты, а после ляпнула, абы что-нибудь ляпнуть.
— Я повторю чары, когда стена рассеет свою магию, и разнесу город к Тинэбрису. Вам же всё равно нужен проход, а не сам город.
Шатурнэ тоже долго обдумывал этот вариант.
— Я думаю это может сработать. Сколько дней тебе нужно?
— Ещё день и не раньше, чем через четыре дня, — посчитала Энейя.
На том и порешили.
Солнце село. Лес у штаба был усеян валяющимися демонами. Разного пола, они рычали друг на друга, но уже не так усердно, как за день до штурма. Всё так же лес полнился криками, стонами и мольбами.
Эштихаль и Трэ сидели невдалеке от места, где расположились Энейя и Аш. Скованная клятвой Тинэбриса демонесса, такое ощущение, не только не пострадала за битву, но и приободрилась. Хотя всё ещё выглядела безумно слабой, но уже без прозрачной бледности. Может быть демоны так умирают? Подходить к ней и спрашивать о её самочувствии Энейя не решалась — совесть грызла. Она на всю жизнь уяснила, что значит клятва Тинэбриса.
— Задание ещё не выполнено? — спросил тихонько Аш.
— А ты бы лучше не напоминал, — зло процедила Энейя.
— Прошу прощения, Темноликая дора. Ни в коем разе не сомневаюсь в ваших способностях. Я всего лишь хочу не пропустить момент, когда смогу кое-что спросить.
Она повернула голову, рассматривая его алую кожу, массивные челюсти, красивые и мужественные рога на голове.
— Что спросить? Спрашивай сейчас.
— Я бы хотел уйти с Вами, моя госпожа.
Энейя нахмурилась:
— Чего это вдруг?
— Ну пятьдесят раз ещё не было, — улыбнулся Аш.
— Пошляк, — толкнула она его в грудь, а сама внутри улыбалась. — Иди, коль хочешь. Держать не буду.
Всю ночь она не могла спать. Секса тоже не хотелось, поэтому она была благодарна Ашу, который просто вырубился и сопел себе. Энейя же думала и рассуждала, пытаясь понять, что же делать ей дальше. И ответ пришёл сам.
Её поисковое заклинание сработало. Оно часто срабатывало. И Энейя всегда проверяла, на вход оно сработало или всё же на выход. Всегда с одним результатом: в мире появлялись новые аэльи, но назад никуда не исчезали. И тут, проверяя очередной раз, где-то в королевстве Врана, она обнаружила то, что давно искала. Сердце её забилось сильнее, сон ушёл окончательно.
Она села и проверяла, перепроверяла, и перепроверяла ещё раз — ошибки быть не могло. Кто-то отправил аэлью за пределы мира, у него удалось. При этом магия сообщала больше — колдун всё ещё здесь, в Безымянном, и на его ауре теперь поисковые чары.
Растолкав Аша, она пнула спящую Эштихаль, чтоб та лагерь на уши не поставила, когда не увидит Энейю, и стала пробираться из лагеря. Ни один из них вопросов не задавал, такова уж натура демонов. Они выбрались на поле перед Атор Адолен. Луны светили ярко, высвечивая на пустыре одиноко стоящего чёрта, который замер, словно статуя, и никуда не собирался идти. Ещё один повис на стене, опустив голову — труп так и не сняли. Прощай, Атор Адолен, и иди к чёрту.
Она направилась на восток, преодолев по полю лишь каких-то жалких пятьдесят шагов, снова ныряя в лес. Слева принялись возвышаться скалы, справа тянулся всё тот же лес, пока редкий, растущий у подножия скал, но становящийся всё более похожим на заросли.
— Дора Темноликая, а я могу поинтересоваться, куда мы идём?
Аш вдруг остановился.
— Ты же хотел со мной. Я нашла способ уйти из этого мира без тупых условий со стороны Ишиана. Появился некто, кто может мне помочь. Идём.
Но он не пошёл, а встал, словно вкопанный. Глаза его блеснули, он их потёр.
— Прошу Вас, Темноликая дора, не делайте этого. Нам остался последний рывок. Разгромим Анатор и отправимся обратно к верховному лорду. Дора… Энейя, пожалуйста.
Энейя подошла к нему, заглянула в глаза. Рядом стояли Эштихаль и трясущийся Трэ.
— Аш, ничего не выйдет. Ну накроем мы заклинанием город, но… В городе есть два чародея, по силе не уступающие мне.
Она вновь вспомнила слова наставницы о Гарри. Странно, что в её видениях он был гораздо слабее, нежели сейчас, когда вытворял финты, разбрасывался иллюзиями и на ходу успевал ещё и колдовать так, что от заклинаний приходилось выставлять щит, лишаясь части сил.
— Два чародея, понимаешь? Они выживут в любом случае.
— У нас тоже два чародея: Вы и Шатурнэ, — напирал Аш.
— Шатурнэ его испугался. Ты же сам…
И чего это она уговаривает этого придурка?
— Ай, ладно. Хочешь — иди, не хочешь — оставайся. Держать не буду. А я пошла, — махнула она рукой и развернулась.
Конечно же он пойдёт за ней.
Однако стоило ей ступить лишь пару шагов, как она услышала сдавленный хруст.
Обернувшись, она увидела Трэ, плюющегося кровью. Из груди его торчало лезвие меча. Эштихаль вскрикнула, принялась совершать пассы руками. Энейя не успела ничего сделать и её подопечная получила гардой в лицо — точный и сильный удар — падая без сознания под ноги к Ашу, который её лишь переступил.
— Я не могу позволить Темноликой доре сбежать. Извините меня, но мне приказано Вас убить.
Синанта
«Молодец, сладкий мой».
Синанта видела весь бой. Она видела его с разных сторон, наблюдала за участниками, выделяла для себя слабых и сильных, собирала информацию, как всегда делала. Ишиан там развлекался сам себе с Нодой, в их брачные игры суккуб не встревала. Её больше занимала эльфийка со странным артефактом.
Астральные вестники летели по тайным каналам, сообщали информацию Князю Тьмы лично. И эта информация была полной, достоверной, самой свежей. Её роль была неимоверно важной, но в то же самое время очень простой. Иногда она брала дополнительные роли.
В этот раз она отыгрывала послушную и преданную любовницу. Ишиан был без ума от её советов, помощи, поддержки. И тот момент, когда она приняла Энейю, с условиями и своими маленькими хитростями, был тому подтверждением. Сейчас нужно было отыграть до конца.
Аш ударил горизонтально и тут же ушёл в сторону. Энейя отпрыгнула, приняла остриё меча на призванный щит. Эштихаль бросила заклинание, но Аш не стоял на месте, и шар лишь выжег корни далёкого дерева вместо того, чтобы сделать дырку в полукровке.
Синанта понаблюдала, как Энейя, напирая на Аша, принялась его теснить, орудуя пока лишь одним коротким топором. Вскоре до эльфийки дойдёт и она перейдёт на что-то более дальнобойное. Суккубу хотелось немного поиграть, ведь всё же эти двое любят друг друга.
Уровняем силы.
Энейя
Она почувствовала, что ей не хорошо. Тело словно каменеет. Что-то внутри. Нечто, что сковывает её тело. Что паразитом сосёт силы, окутывает. Она очень быстро поняла что это — проклятие из школы некромантии. Едва не пропустив удар, она принялась сопротивляться чарам, составляя антизаклинания, и вроде даже смогла победить, продолжая битву.
— Извините, дора Темноликая, — оправдывался Аш и лицо его становилось суровой маской.
Энейя закрылась щитом от верхнего удара, сбивая его вскользь в землю. Аш был открыт. Она замахнулась топором, но рука не двинулась, нога подкосилась и эльфийка полетела кубарем под ноги демону.
Меч его вонзился в землю, и огромная туша просто навалилась на хрупкое тело. Руки сомкнулись у неё на шее.
Как во время их игрищ, но сейчас они не играли.
Она бы отбилась, наколдовала — руки свободны, голова чистая. Но тело не двигалось, словно окоченело.
Синанта
Сообщение, долетевшее до неё из астрала, едва не обожгло сознание. Оно было послано Тинэбрисом лично. Не его прислугой, не высшими демонами, а лично Князем Тьмы. «Пускай идёт».
Ну пускай, значит пускай. Раньше сказать нельзя было?
Пускай тогда и Аш проваливает.
«Планы поменялись, разрешаю не убивать, вали на все четыре стороны».
Энейя
Лицо Аша вдруг изменилось, он удивлённо взирал на закатывающую глаза и теряющую сознание эльфийку, бьющуюся в конвульсиях под ним и хватка на мгновение ослабла, а руки Энейи вдруг начали слушаться. Она сорвала с пояса кинжал и всадила демону в живот, накладывая одно из самых смертоносных заклинаний, которому она научилась у бывшей наставницы.
— Дора Темноликая, — простонал он и взгляд его сделался печальным, а руки полностью ослабили хватку. — Меня отпустили…
Лицо его принялось покрываться сетью тёмных жил, глаза темнеть, дыхание прекратилось и Аш, изуродованный, упал на неё сверху. Она еле выбралась из-под него, стараясь не глядеть на то уродство, которым он стал.
Со злости она пнула его носком сапога в живот.
«Меня отпустили»?
Она уселась с ним рядом, не прикасаясь к почти мёртвому телу и тяжело дыша.
— Как это, отпустили? Кто отпустил? Ишиан отпустил?
И тут до неё дошло.
С замиранием сердца она перевернула тело: тёмные жилы продолжали расползаться, пульсировали. Она положила палец на его набухшую вену — сердце билось слабо и рвано. Энейя одёрнула трясущиеся руки, закусила губу, уселась на тело сверху, наблюдая, как у неё на глазах рассыпается в прах его кожа вокруг раны, открывая безобразные язвы.
Энейя с трудом успокоила бешено бьющееся сердце, глубоко вдохнула, глядя на обезображенное и перекошенное от боли лицо демона-не-демона, лорда Дишты, Аша. Её Аша. Темноликая стиснула зубы — всё можно исправить!
Она принялась ворожить, накладывая одни лечащие чары за другими. И чары ложились ровно, начинали действовать. Она наблюдала, как стабилизируется отдел за отделом, но в то же время маленькие жгутики проклятья расползались и расцветали в новых местах. Утирая пот со лба, она ворожила, забыв обо всём, но мысли одолевали её.
— Вот же дура, — переводя дыхание, буркнула она себе под нос. — Зачем было сразу бить так, чтоб наверняка? Можно было скрутить болью, парализовать, воткнуть кинжал в глаз, шею перерезать.
Она представляла, как Аш падает, хватаясь за порезанную шею, но через секунду до Энейи докатывается осознание содеянного и она в одно заклинание останавливает кровотечение, а уже через пятнадцать минут они сидят под деревом в обнимку и обсуждают своё будущее.
Аш издал стонущий звук, тело его затряслось от боли. Из глаз Энейи посыпались слёзы, она всхлипнула, поглаживая его по щеке:
— Всё будет хорошо, Аш, я тебя вытащу…
Пошевелилась Эштихаль, подняла голову, посмотрела на зарёванную Энейю.
— Госпожа…
— Замолкни и отвернись! — рявкнула тёмная эльфийка и потёрла глаза.
Магия укрепляла тело тифлинга, кожа его вновь приобретала алый естественный цвет, цветки проклятий распускались, но всё реже. Но и силы Энейи покидали её. Энейя продолжала колдовать, понимая, что остаётся перед демонами совершенно беззащитной. Уже шансы были, они были хорошими и она добивалась отличных. Только когда в глазах стали плавать тёмные круги она села рядом, тяжело дыша и утирая пот.
Очаги проклятий всё ещё появлялись, сдерживаемые множеством исцеляющих чар, в которых Энейя, по правде говоря, была не очень сильна. Грудь тифлинга рывками вздымалась и медленно опускалась, через кожу сочилась тьма, но он боролся. Энейя знала, что он боролся ради неё.
Эштихаль ходила из стороны в сторону, не находя себе места.
— Госпожа, нам нужно идти, — с тревогой сообщила она, нарушив приказ и мгновение позже вскрикнула, хватаясь за голову.
— Тебе нужно, ты и иди, — огрызнулась Темноликая зная, что Эштихаль без неё и шага не ступит.
Ишь чего удумала!
Сейчас Ашу нужно было время, и она дала это время ему, оставаясь рядом, держа его за руку. Он крутил головой, лоб его покрывала испарина, иногда мышцы каменели. А Энейе хотелось сделать ещё хоть что-то, хотя она понимала, что всё уже сделано и осталось лишь ждать. Хотя, может быть отправиться за стену, найти того странного появившегося Хранителя Анатора, демона, что казался очень сильным. Рискнуть всем!
И она встала, шатаясь и направляясь к воротам.
— Нет, — с закрытыми глазами, чтобы не нарушать вторую часть приказа, раскинула руки Эштихаль. — Вы нас убьёте, госпожа. Всех нас!
Энейя неловким движением шагнула вперёд, но Эштихаль её обняла, прислоняя к себе. Энейю обняла демонесса, обречённая на смерть из-за клятвы Тинэбриса по вине Темноликой. Сил не было ни на что, поэтому Энейя просто уткнулась в плечо демонессе, стараясь выкинуть все мысли из своей головы.
Сидя под деревом, она смотрела на Аша, иногда проваливаясь в сон. Это было самое долгое ожидание в её жизни, ожидание переломного момента. Она не помнила, как заснула, наблюдая за игрой её лечащих чар. Она боролась с тем, чтобы не лечь к нему. Ему нужен был покой, она понимала это. Наобниматься они ещё успеют. Утром они отправятся в дорогу, а через пару десятков дней все втроём прибудут в родную Варду.
Утро наступило неожиданно быстро. Луч света выглянул из-за расселины в горах, упав полоской света Ашу на лицо — свежее и живое. Она подошла, села рядом, и Аш открыл глаза, вглядываясь в неё. Его губы что-то шепнули, она наклонилась ближе, ведь даже эльфийский слух не мог уловить слов.
— Пятьдесят… раз… ещё не было…
Она улыбнулась, утирая слёзы. Он улыбнулся в ответ.
— Идём, раз тебя отпустили, — шепнула в ответ Энейя, боясь взглянуть астральным зрением на его тело. Он выглядел таким свежим, таким здоровым, хотя руки его лежали на боку, в который она всадила кинжал.
Его улыбка застыла на лице, а глаза принялись стеклянеть.
Энейя всхлипнула, ложась к нему под — Аш был мёртв навсегда.
Улёгшись в последний раз на могучем плече, она рыдала, ругая себя за то, что оплакивает демона, но не в силах была противиться накатывающим воспоминаниям. Она не открывала глаза. Часть её всё ещё говорила о том, что это просто дурной сон, от которых Аш её так хорошо избавлял. Она откроет глаза и увидит его, сидящего в сторонке и смотрящего на то, как она спит «как нежный цветок». Она откроет глаза, а он назовёт её своей дорой.
Как же она не хотела открывать глаза сейчас, ловя каждое мгновение, что может провести с ним, вдыхая его запах, вспоминая его голос. Сколько она так лежала? Она не могла сказать. Время будто остановилось для неё. Она чувствовала себя единым целым с этим тупым и милым тифлингом, старавшемся добиться её внимания, обхаживающим, переделавшим для неё тот гроб на спине Гоба, всегда приглядывавшим за ней.
Однако нужно было уходить. Времени, чтобы скрыться, оставалось всё меньше и меньше.
Всхлипывая, она встала, утирая слёзы. Эштихаль прятала взгляд, не издавая ни звука. Ещё одна, что обречена на смерть рядом с ней, на медленную и мучительную смерть, а ведь она начала привязываться к этой тощей демонессе с фиолетовыми волосами. Это какое-то проклятье, и пусть она не демон, но определённо проклята вместе с ними.
Боль утраты приняла поднимать внутри эльфийки пылающий гнев.
— Чего стоишь? А ну иди вперёд, тварь, раз увязалась! — рявкнула Энейя так, что Эштихаль подпрыгнула на месте.
Темноликая со злостью пнула тело умершего и валявшегося на дороге Трэ.
Энейя, Темноликая, карающий клинок ЛеиМаорМаэ, сеяла лишь боль и страдание, а что посеешь, то и пожнёшь.