— Не понять, о чём говорит касающееся горла лезвие, может только лишённый разума человек, — мягко проговорил Лю.
Лезвие меча в его руке касалось горла Йи.
— У тебя простой меч, не Стальная Женщина, — так же мягко ответил Дэй. — Она не умеет говорить. Вообще не умеет.
— Ах-ах, знаток Стальных Женщин нашёлся… — Лю потянул на себя меч, и по шее Йи побежала алая струйка крови.
Дэй чувствовал рану. Знал, что через минуту кровь остановится, надо будет застирать воротник рубахи, и всё.
В руках Йи была поднятая с земли ветка дерева. Лю не считал её угрозой, ведь у него в руках дагъен — один взмах, и этот мелкий гадёныш станет короче на одну голову.
Нет, Йи не умел читать мысли — но точно знал, как называет его Лю Чу, и превосходно считывал дыхание и малейшие сдвиги в позе противника: Лю готовил удар «обезглавить статую». А Йи ничего не готовил. Ни уворот, ни сбивающий с шага удар. Если полудемон и знал, как мог бы дышать и двигаться человек, который на следующем вдохе убьёт его веткой дерева, он не сумел бы заметить этого.
Но он хотя бы понимал, что перед ним не человек.
Вихрь, закрутившийся в следующий момент на месте, где только что расслабленно стоял Йи, заставил Лю отшатнуться, взмахивая руками — и выпустить из пальцев рукоять меча… не без помощи той самой ветки. Град ударов ладонями, локтями, коленями, стопами не причинял боли, но заставлял отступать, мало помалу принимая удобную для задуманного Йи позу…
Дэй никуда не торопился. Ждал, когда же противник окажет достойное сопротивление.
Когда Йи уже был готов завершить экзекуцию смачным пинком в самую податливую часть тела полудемона, Лю, наконец, опомнился, обозначил грядущий удар боевым визгом — уши заложило! — и уверенно обрушился туда, где Йи уже не было.
Перекатиться, уйти в низкий прыжок, приоткрыть рот, чтобы второй протяжный визг не разорвал барабанные перепонки… и обнаружить себя лицом в луже.
Вода, ледяная, колючая, густо разбавленная песком и землёй, вцепилась в Йи жадной пастью, радостно шепча: «Умри-умри-умри же, умри-умри-умри, пришёл твой срок, умри!..»
Йи Дэй не собирался умирать. Нет! Но шёпот воды лишал сил. Их не хватило даже закричать, даже застонать в ответ: «Отпусти!»
Неведомая сила отняла Йи у воды, и, пару раз моргнув, он увидел прямо перед собой встревоженное лицо Учителя. За его плечом тихо скулил Лю:
— Учитель, У-у-учитель, ну пожа… пожалуйста! Ну что я такого сде… сделал!
Моргнув ещё раз, Дэй наконец-то смог вдохнуть — и его забило кашлем от сыпанувшего в горло песка. Зато немного восстановилась картина событий: Йи потеряли на стройке, Лю не дождались там, где он должен был рыть траншеи, и Учитель отправился искать нерадивых учеников… а они затеяли драку. И вот он, как будто других дел у него нет, усмиряет драчунов.
Стыд. Стыд и позор. Наверняка, это девять плетей. И спросить потом Учителя, как он сделал Лю болевой захват, что тот аж пляшет на месте.
Учитель выпустил пальцы Лю и взял Йи обеими руками за плечи:
— Ты — сейчас пойдёшь со мной. Лю?
— Да, Учитель, — тщетно пытаясь скрыть недовольство, отозвался полудемон.
— Опрометью под командование группы копающих траншеи!
Лю, наскоро изобразив что-то, отдалённо напоминающее поклон, побежал — кажется, и правда, в ту сторону, где рыли канавки для отвода воды от впадины-озера, образовавшегося вокруг ткацкого павильона.
— С тобой снова заговорила вода? — тихо, но требовательно спросил Учитель, как только Лю скрылся с глаз долой.
Йи молча кивнул — в горе всё ещё першило песком.
— Сейчас мы пойдём пить чай. После ты не вернёшься на стройку, мы отправляемся в Циньдар…
— Я могу провести Теневыми Тропа-кха-кха-кха… — Йи не сумел даже тихонько договорить, не закашлявшись, и Учитель встряхнул его:
— Ты — поедешь со мной верхом. Никаких Теневых Троп!
Йи поклонился — и, если б его снова не взял за плечо Учитель, не удержался бы на ногах.
Что за ерунда…
Не в ушах, где-то между ними, глубоко-глубоко в голове продолжал журчать тихий шёпот воды: «Умри-умри-умри же… умри… умри…»
А Учитель посмотрел так, словно слышал этот шёпот.
Вкуса чая Йи не заметил. Вода в чашке молчала — и то хорошо.
Когда они вернулись из Циньдара, дней десять и два назад, может, чуть больше, на первый взгляд, поселение показалось Йи разрушенным водой до основания. Хорошо, что стариков не выпустили из дальних горных сёл, а малышей оставили в Столице. Он, правда, не понимал, когда их успели туда всех увести, но это можно узнать и позднее.
Присмотревшись, Йи увидел: не всё так плохо! Части домов удалось остаться на своих местах, а воды так много потому, что сама она, стоячая, не может промыть для себя дорогу к реке… и всё равно, хорошо, что первыми в поселения по всей Поднебесной возвращались мужчины, юноши, мальчики — и Алые Ленты.
Они приходили первыми, их проводили воины Тени. Следом вели всех тех, кого Алые Ленты призывали. Так, Учителя, а вместе с ним его учеников-палачей, позвали первыми.
Йи при каждом удобном случае старался учиться использованию Теневых способностей. Если именно это его умение сейчас нужнее всего, почему бы не применить? Получалось хорошо, но Учитель уже насчитал семь и два наказания, которые поочерёдно испытает Йи, как только закончатся работы по восстановлению поселения.
«Я не живу в твоём теле, — отчитывал он мальчика. — Я не имею возможности следить, поел ли ты, поспал ли, достаточно ли у тебя сил, чтобы порхать воздушным змеем на привязи. Твои силы — тот ветер, что держит змея в воздухе. Ветра нет — куда летит змей?..»
Так хотелось раз за разом срываться в новый и новый заход в Тень, чтобы привести поскорее из Циньдара нужных людей — и была ведь на то ещё одна причина, такая глазастая, насмешливая! — но перед глазами вставала летящая с высоты в песок бесформенная тряпочка на ломких прутиках, которая секунду назад вилась, как угорь в ручье. Секунду назад в ней плескался ветер.
Чувствуя, что силы на исходе, Йи извинялся перед воинами и шёл отдыхать. Учитель, видя такое, вновь ругал мальчика. Спать три часа в сутки и надеяться, что не швырнёт лоскутом на камни?..
А Йи делал всё, чтобы не слышать воду. Её голос утихал, стоило ему уйти в Тень — но уход туда на час отнимал столько же сил, как целый день таскания тяжёлых камней.
Взрослые Тени говорили, что с возрастом это должно пройти: не зря же испытывают на склонность к этой магии только мужчин! Новый Канг — Йи называл его так следом за Учителем — говорил, что он, наоборот, словно получает новые силы от ухода в Тень:
— Я не обсуждал это с другими, принимал, как данность, думал, так у всех, но вот он ты. И у тебя всё иначе. Надо будет спросить Отшельника, может, он знает, почему мы такие разные.
Нужные Алой Ленте люди закончились быстро, ведь за ними ходил не только Йи, и теперь он старался не оставаться без дела ни на минуту: можно же слушать напев «умри-умри-умри» — и растаскивать на кучи по размеру камни обвалившейся стены. Или драить котлы и жаровни на кухне — там уже появилась крыша, и Алая Лента позволила вернуться кухаркам. Работы у всех было много… Йи чувствовал страшную вину за то, что не сдержался, поддался на игру полудемона.
И немного страшился внезапного вызова в Столицу.
Что случилось? Яшмовая Тётя недовольна им? Или… он старался не примерять к себе все проблемы, но не получалось.
Вдруг его драка с Лю была… да нет же. Так быстро узнать о ней не могли.
Проглотив чуть горчащую воду, Йи поклонился Учителю и побежал собираться в дорогу.
Он помогал в коровнике, как все дети: чистил, убирал, кормил; вместе с будущими лекарями принимал телят, доил коров, ремонтировал повозки и упряжь. Конечно, не сразу самостоятельно, всегда поблизости были взрослые мастера. Последние пару лет учился ездить верхом, осваивал мастерство возницы. Йи помнил слова Учителя: «Может быть, ты никогда не станешь готовить столь же вкусно, как личный повар Звёздной Императрицы, но ты должен уметь не дать себе умереть с голода. Может быть, не научишься так искусно шить, как её портнихи, так же тонко прясть, как красавицы из клана Лунных Паучих, но должен уметь при случае обеспечить себя одеждой. И так в каждом, каждом-каждом деле. Лучше тебя с ним справятся те, кто избрал его делом своей жизни, но ты должен знать, откуда что берётся — и должен уметь хотя бы немного делать всё.»
К тринадцати годам Йи, как и все мальчики, сам не заметил, как научился худо-бедно готовить, шить, вязать, содержать в порядке свои одежду и обувь и помогать в этом малышам, поддерживать чистоту в жилищах и на улицах, охотиться и многое другое. Внезапный потоп, который смог отыскать в Жи Шиту Ри Ли Отшельник, сломал привычную размеренную жизнь людей, и каждый теперь мог применить на деле полученные ещё в детстве навыки.
Йи выпала возможность попрактиковаться в готовке, в вождении других через Тень, в работе каменщика — и в верховой езде. Лю снова сбежал от тех, кто прокладывал отводящие воду траншеи, не решился сопровождать Йи до коровника, но успел высказать ему вроде бы издевательскую, а на самом деле истекающую лютой завистью тираду, пока Дэи собирал сумку в дальний путь.
Он брал с собой только подаренный Учителем ларец с набором инструментов: отыскал его первым делом, как только выдалось вернуться на земли клана после потопа. Ларцу не повредил даже без малого месяц под водой! Вот что значит — работа настоящих мастеров.
— Что, малыш, понравилось убивать? Думаешь, тебе там снова позволят запытать кого-нибудь насмерть? Ха-ха!
Йи молчал. Хватит, он уже заработал своё наказание за драку с полудемоном. Что изменится от того, что Лю узнает, что тот отравитель до сих пор живёт мирным больным в столичной лечебнице — да ничего. Лучше промолчать.
— Ты смотри, какой гордый, слова бережёт… может, хоть на ласковый взгляд лучшему другу решишься?
— Нет, — Йи покачал головой. — Боюсь, ты не переживёшь моей ласки.
— Он ещё и угрожает!..
— Обрекаю.
Полудемон издал странный звук. Поперхнулся-не поперхнулся, резко втянул воздух и забыл выдохнуть.
Они стояли друг против друга, Лю — на вид совсем взрослый мужчина, Йи — никак не тринадцатилетний мальчик, высокий гибкий юноша с неподвижным лицом мраморной статуи из Императорского Дворца.
Глаза Лю залила чернота, извивающаяся, склизкая, как горсти чёрных глянцевых опарышей, того и гляди посыплются на пол:
— Не… не при… ни… ма… ю… — еле-еле прохрипел он, и что-то дрогнуло в лице Йи.
Голос Лю на миг показался похожим на голос воды.
На голос огня.
В нём шелестели хитиновые панцири огромных скорпионов, в нём клубились тучи пара и пепла над вулканом…
Обрывок сна встал перед глазами, как явь: два крохотных клинка в руке, они не нужны, прокусить выгнувшуюся в последней муке грудь Лю, раскрошить зубами рёбра…
Йи закрыл глаза, и видение пропало.
— Обрекаю, — тихо повторил он. — Не прощаюсь, мы ещё увидимся.