Иногда Йи снились странные сны: он сказал Гэнгти Тшу правду. В этих странных снах он словно прорезáл себе окошко в крыше мира и наблюдал за происходящим с высоты птичьего полëта, а чей-то тёплый и родной, как у Учителя или Яшмовой Тёти, голос рассказывал о том, что было очень давно — или не очень давно. Или учил, как всё называется словами другого диалекта…
Иногда снились странные не совсем сны: в них Йи становился главным героем происходящего, смотрел своими глазами, но не из своего тела. То есть, как раз из своего, но такого чужого! Страшные, покрытые чëрной чешуëй лапы, непонятное, отчасти даже неприятное повышение уровня ловкости и силы — и каждый такой не совсем сон повторялся до тех пор, пока Йи не проживал его наяву, просто в своëм привычном теле…
Редко-редко Йи видел совсем не сны. Семь и две категории духов приходили к нему и уводили не в Хрустальный Дворец Нефритового Кролика, а показывать то, что случится вскоре или происходит прямо сейчас, но очень далеко и без участия Йи.
Он просыпался после таких не-снов, подолгу не понимая, кто он, где он, и неужели всё увиденное уложилось в срок, отведённый всего одному зверю! Чаще всего не-сны показывали духи-подчинённые Тигра1.
Так вышло и в этот раз.
До новолуния оставались ещё девять и два дня, наверное, Йи устал за день и мысли путались, не вывязываясь в стройные узлы, а закручиваясь в мохнатый клубок. Гэнгти Тшу, фигурка из корня ясеня. Чинь Хуа, ручеёк, бодро стекающий по гладким камням у вершины — и сбивающий с ног у подножия горы. Маомао, пушистый и резвый…
И — Ша.
Дождалась ли?
Отдадут ли?..
Йи подгонял вола, напитывая багровым сиянием узоры на кольцах на рогах. Сегодня он будет брать во Тьму сразу много людей. А что? Ждущих пробуждения — горстка. Заклинателей — две горстки. Это разве армия?!
Но ведь есть, есть, есть настоящая армия, сотни, тысячи обученных воинов!
Любой, даже самой гигантской армией, по итогу, командует всего один человек.
Йи необязательно быть этим человеком.
Верховная главнокомандующая — красавица, и Йи достаточно взять под контроль её. И всё!
Под контроль. Ха! Это же так ненадёжно… ежесекундно думать о том, что приказывать ещё одной кукле… нет.
Сделать так, чтобы она сама, по доброй воле, всю свою кровь отцедила для него!
Демон Йи или нет…
Нет!
Йи — не демон!…
Йи хохотал в ночи и гнал вола всё ближе к реке.
Не Йи. Нет. Это всё не сон — это будущее? Настоящее? Но за сотню ли от клана Нефритовой Богини…
Лю казалось, эта скотина рогатая еле лапками перебирает! Как на одном месте, трюх-трюх, трюх-трюх… А плеснёшь в узоры больше магии — а ну как сдохнет?..
Ладно, пусть бежит к воде. Всё равно уже должен помнить, что там, у реки, будет ждать на привязи, когда начнётся обратный путь. Может, уже утром. А может, завтра в ночь. Или через три дня — всё равно никто ничего не докажет. Даже если этот гадёныш снова примется всех убеждать, что Лю не пришёл на какое-то занятие. Его рабы на славу вышколены, где надо соврут, где смогут, запутают.
Вот она — маленькая армия внутри охранного клана.
А как же здорово станет, когда во славу господства Лю Чу начнёт биться хорошо обученная и подготовленная армия Сигуана — целого государства!
Лю не первый раз проходил этим путëм. Ещё год назад местный Ждущий поселился неподалёку рыбаком, и теперь встречал своего повелителя, получив вести с кем-нибудь из окрестных зверей. Приносил ему в дар свежий хлеб, жареную рыбку, варëных раков; принимал усталого вола.
Переведя дыхание, Лю продолжал путь. Ждущий перевозил его на вёрткой лодочке через реку, подавал заранее подготовленного свежего вола, карту, с пометками и рекомендациями.
Сигуан Лю не нравился. Шутка ли дело, хиленький приграничный городок нарекли столицей и успокоились!
Нет бы отстроить такую, как надо. Чтобы в центре — Запретный Город, к нему поближе — дома побогаче, ближе к окраинам — не наглеющие работящие середнячки, на окраинах, хмм… например, сеть Вешних Домов.
Лю с дороги не отказался бы от ванны с эфирными маслами шалфея, жасмина, розы, герани — и от оздоравливающего воскурения сандаловых палочек и массажа всех частей усталого тела сандаловым маслом, сделанного опытной красавицей Мастером Вешних утех…
Волы, конечно, были получше, чем долгий поход на своих двоих, но — звери, на них приятно смотреть во время Императорских гонок, но их совершенно невозможно понять. Вот что этой образине нужно, когда она тянется мордой к рукам? Пальцы, что ли, обгрызать надумала?
Высоченный, иссиня-чёрный вол нетерпеливо ждал Лю. Его, наверно, слепили из копоти костров Диюя и отпустили в Поднебесную только для того, чтобы он помог Лю Чу как можно быстрее достичь намеченной точки. Наглое животное уже успело обслюнявить его, где только дотянулось!
— Ну вот и чего это ещё? — недовольно спросил Лю.
— Ездовой вол, — покорно и смиренно объяснил Ждущий.
Полудемон знал: верховых волов и тягловых растят и содержат по-разному, выпасают на разных лугах, сено в зиму заготавливают по отдельности. Одни должны послушно, но быстро преодолевать разные расстояния — другие так же послушно, пусть и не столь быстро, перевозить тяжёлые грузы.
Лю вспомнил, как год назад впервые переправлялся через реку вплавь, и этот же Ждущий встретил его с другим чëрным волом, не таким огромным, зато неосëдланным. Мокрый, голодный, злой, Лю, уперев руки в бока, смотрел на Ждущего с недоумением: «Я тебе не дракон! Я без поводьев такими управлять не умею!»
«Ты не дракон, — смирение было в крови у этого человека, и это успокаивало и радовало Лю. — Но в тебе кровь демонов, ты способен управлять любым живым существом во благо себе!»
В принципе, Лю это знал, но в тот раз с непривычки удалось запрыгнуть на спину рогатому монстру только со второй или третьей попытки.
«Ты слышал? Я тебе… повелеваю! Быстро вези меня в Байши!» Чёрный вол рванул с места — и Лю, слетев от неожиданности на прибрежный песок, обиженно завыл ему вслед: «Ну не так быстро, убогая ты скотина!..»
С той поры волов приводили осëдланными, но неприятное воспоминание оживало в памяти каждый раз.
— Пошёл, пошёл, чего стоишь? — похлопал Лю вола по хребту, запрыгнув в седло.
Эх, не будь так важна скорость, повелел бы подавать себе повозку, как самой Императрице…
Вол грациозно махнул длиннющими рогами, чуть не свалив Лю со своей спины. Протяжно замычал.
— Сожгу! — пригрозил полудемон.
Тяжёлые ворота в сложенной из серого пористого камня стене появились перед носом вола пусть и ожиданно, но внезапно.
А как Лю впервые их увидел! Он не был столь внимателен на уроках географии, счëл Байши пограничным посëлком, забыв, что это столица.
Неплохо для пограничного посёлка! Даже в сторожевых кланах Циньана таких ограждений не ставили.
Никто не спешил открывать ворота, и Лю решил постучать. Сначала кулаком. Не открыли. Двумя. Снова не открыли. Пинками. Не услышали.
Или услышали — но откуда-то смотрят, видят, что стоит какой-то оборванец, и не торопятся впускать к себе непойми кого.
— Ну вот и чего это ещё?
Кажется, эта фраза стала любимой у Лю. Что поделать, раз она одна с лёгкостью подходит ко множеству ситуаций.
«Сожги их!» — пропел хор голосов в голове.
— Кого? — не понял Лю.
«Всех их! Они отказались впускать тебя — тебя! — в город!»
Лю прислушался к себе.
Где-то там, где в груди стыкуются рёбра, глухо ворочался тёмный жар: он однажды уже выходил наружу, когда Лю приказывал гореть огню, в котором почти сжёг гадёныша.
Тогда не было этого опыта.
Тогда гадёныш был перед глазами — а теперь…
А теперь гадёнышей было двое, нет, трое, третий, и правда, смотрит откуда-то сверху.
Лю чувствовал их за каменной стеной, за металлом ворот, знал, точно знал, где они, знал, им не уйти, им не скрыться от…
От его гнева.
Тёмный жар в его груди полыхнул резкой болью, будто распахнулись невидимые чёрные крылья, будто они сомкнулись над городом, как некогда тучи пепла над Циньдаром… и стали видимой мглой.
Солнце померкло.
За воротами кто-то закричал. Закричали двое.
— Открывайте немедленно! — приказал Лю — и чуть сам не присел от громового грохота собственного голоса. Словно тот хор, что раньше был слышен ему одному, неведомым образом сделался голосом Лю.
Ворота распахнулись.
На вымощенной гладкими камнями дороге двое мужчин извивались и корчились в языках багрового огня. У них уже не осталось сил кричать, но где-то наверху тоненько скулил то ли юноша, то ли красавица.
Одна широкая дорога разбегалась во все стороны извилистыми змейками тропок, и по ним к воротам спешили один за другим местные жители. Лю смотрел на них — и понимал, что должен что-то сказать. Должен что-то сделать. Должен…
Но что?
Остановить огонь! Остановить, пока они живы. Остановит сейчас — будет спаситель…
Лю Чу собрался с мыслями. Как он обычно гасит свой огонь… так. И вот так!
Чёрные крылья мрака свернулись, над воротами вновь проглянуло солнце. Ясная синева раскинулась над плоскими крышами особняков, крытыми зелёной черепицей, остроконечными деревянными крышами домиков победнее, маревом начинающих зеленеть деревьев…
Мужчины на дороге стонали, тонкий голос наверху умолк, сменился рыданиями.
— Кто ты? — спросил Лю Чу высокий седой мужчина в дорогих, богато расшитых золотом и серебром одеждах.
Лю казалось, он и сам уже знает, что надо сказать этим людям.
Можно дождаться, пока соберётся побольше.
Можно сказать прямо сейчас — пусть сами передают из уст в уста, что пришёл новый хозяин.
Лю заговорил — и его голос вновь гремел раскатами грома, распадаясь на хор, слышимый ранее только ему:
— Я — тот, кого вы ждали. Я — ваш повелитель. Я поведу тех, кто будет служить мне верой и правдой, к новой жизни. Что может случиться с теми, кто ослушается…
Лю развёл руками, указывая на покрытых страшными ожогами воинов.
— Что случается с теми, кто посмеет ослушаться… вы видите.
Теперь ворота перед Лю распахивали, стоило его волу подойти к ним.
Теперь перед ним выстраивались шеренгами чиновники с подобострастием на лицах.
Теперь он знал: тот, кого счёл седым мужчиной в богатых одеяниях — евнух.
О да! В Циньане эту практику запретила Небесная Императрица, но Сигуан жил без оглядки на её мнение, и здесь кого-то лишали естества в наказание, а кого-то в награду, для приобретения более высокой должности — как, например, Суодуанн Льяо2.Поди-ка найди более щедро оплачиваемую должность, чем верховный хранитель гарема!
Здесь свой гарем был у Императрицы, свой — у Императора, Просвещённого государя, взошедшего на небо после непристойной болезни. Императрица повелела захоронить с ним лишь ту, что заразила его и лишь каким-то чудом не передала заразу ей самой, а гарем оставила, и смотрителя тоже.
Теперь Суодуанн Льяо исполнял обязанности и Собирателя Сосудов: новый Повелитель Лю Чу повелел собирать в зимней резиденции Императорской четы — девственниц. Цель этого деяния никто не понимал, но число молодых девиц, уже познавших Лунные Дни, но не познавших мужчин, неумолимо росло.
А заведёт свои гарем — заведёт и своих евнухов. Что может быть слаще, чем принуждать к жизни среди красавиц тех, кто навсегда лишён возможности удовлетворить свою похоть!
1
Тигр: с 3:00 до 5:00
2
suōduǎn liǎo — Суодуанн Льяо, укороченный