//Неизвестное место и неизвестное время//
— Отвали от меня, мразь! — проревел Гарри и врезал твари по черепу навершием меча.
Лысое чудовище, аналогов которому он не знал, с невнятным урчанием завалилось на спину, после чего Гарри воткнул в его грудь палаш.
Если бы не обезболивающее, он бы, наверное, проиграл. Тварь была сильна, нанесла ему серию ощутимых ранений, каждую секунду выплёскивающих драгоценную кровь, поэтому нужно было срочно доставать перевязку и спасать себе жизнь.
Но и это ещё было не всё. Вторая тварь с треском проломилась через кустарник и тихо, но очень злобно, рыкнула, увидев труп соратника по опасному бизнесу и стоящего рядом с ним виновника нынешнего торжества.
— Так и будешь стоять, сучара? — спросил Гарри. — Сюда, шлюшка грязная!
Уродливый ублюдок не стал медлить и начал набирать разгон, чтобы снести Гарри одним броском. Гарри заулыбался самой неприятной из своих улыбок, после чего встал в боевую стойку.
Враг решительно кинулся на него, Гарри выждал нужный момент и нанёс удар в стиле самураев из американских фильмов. Палаш не подвёл и отсёк твари правую руку, где-то посередине плеча, наискосок. Тварь отчаянно заревела, но не упала беспомощно скулить, а ударила его левой рукой, оснащённой острыми когтями.
Режущий удар когтями пришёлся по левому боку, причём пришёлся очень хорошо, с острейшей болью.
— А-а-а, сука!!! — Гарри ударил тварь левым кулаком в морду.
Перехватив палаш, он рубанул её по шее, затем уклонился от вялого удара и завершил всё декапитацией. В этот момент, у него за спиной поднялся первый противник.
— Да умри ты, умри уже! — развернулся к нему Гарри.
Этот был ослаблен, двигался будто из последних сил, но и сам Поттер был уже не первой свежести — бой в башне лича прошёл меньше тридцати минут назад.
«Дайте выдохнуть…» — мысленно взмолился он, нетвёрдо ступая в сторону твари.
К счастью, ничего нового этот уродливый ублюдок выкинуть не смог, лишь нелепо подняв лапы на Гарри и сразу после этого упав со срезанной частью головы. На фоне тихо хрустнули кусты, но он не обратил на это внимания.
Гарри устало вздохнул и вытащил из кармана перевязочный пакет. И снова зря.
— Ох, твою мать, а вы-то куда лезете, суки? — увидел он группу облезлых псин, вышедшую из-за шипастого кустарника.
Не надо было уходить с дороги, не надо было углубляться в эту болотистую местность — люди гораздо лучше, чем дикие звери или фантастические твари. Как минимум, Гарри хотя бы знал, как убивать людей.
Собаки, почуявшие кровь, захотели довершить начатое уродливой тварью и начали окружать Гарри с флангов.
— Идите нахрен, псины… — взмахнул Гарри палашом, после чего закинул в себя пару таблеток обезболивающего. — Убью же… Всех убью…
Вспыхнул фальшфейер, что испугало собак, но не отвратило от их намерений. А Гарри очень рассчитывал, что эти псины убоятся пламени и отступят…
«Как же тяжело с вами, суки», — подумал он, взмахнув фальшфейером.
Гранаты он израсходовал на лича, что сейчас было очень печально. Автомат отнят личем, пистолета ему не дали, есть только патроны к АК-74, штык-нож от АКМ, сломанного мраморным големом — от того ошеломительного удара у Гарри до сих пор болит спина, есть несколько десятков конфет, энергетический батончик, а также всякая карманная мелочовка. Знай он заранее…
Зато есть аптечка британской армии, купленная им в военторге пару месяцев назад. Вот на неё-то и вся надежда.
Главное отличие одичавших псин от волков — это полное отсутствие страха перед людьми и местами их обитания. Они не боятся людей, они помнят, как жили среди них, поэтому слишком часто их видели. Волки, ни разу в жизни не сталкивавшиеся с людьми, в схватке показывают себя не очень, больше наблюдая за действиями старших сородичей, а вот собаки точно знают, куда бить. Хуже всего, если их до этого дрессировал кто-то из людей.
— Давай! — велел он ближайшей псине.
Но псина не послушалась и уступила право первой атаки самой мелкой шавке из стаи. Пятнистая облезлая тварь подчинилась рыку и без лишнего гавканья обошла Гарри по левому флангу, чтобы в ходе движения резко изменить траекторию и кинуться на раненую ногу. Дикие животные хладнокровно оценили состояние жертвы и точно определили слабые места.
Резкий взмах палаша и облезлая шавка продолжила свой бросок двумя кусками.
Гарри, представив себя на месте этих псин, не стал бы бросаться в атаку, а позволил жертве бежать. Пусть мясо от этого будет не таким вкусным, но такая тактика гарантирует минимум потерь. Но эти пренебрегают волчьими традициями и пытаются решить вопрос на месте.
«Почему?» — озадачился Гарри, сдвигая корпус в сторону наибольшей концентрации псин.
Долго ждать эти животные не стали и разом кинулись в атаку.
Одну из них, самую шуструю, Гарри поймал на палаш, вторую покалечил мощным ударом левой рукой, а трём оставшимся был вынужден позволить вцепиться в свою плоть. Это плохо, ведь бешенство, столбняк, листериоз, лептоспироз, даже стригущий лишай — список причин, по которым он никогда не просил тётушку Петунью завести домашних животных.
Схватив тварь на левой ноге за шею, он сильно сжал и услышал характерный хруст. Стряхнув другую тварь с правой руки, он вмазал ей в череп навершием палаша, а третью тварь, интенсивно грызущую ему правую ногу, стряхнул и проколол ей спину насквозь. Готовы.
«И я готов…» — подумал он, ощущая, как теряет силы.
С трудом делая каждый шаг, он вернулся к дороге, где разделся, привалился к дереву и начал самолечение. Аптечка была безжалостно распечатана, порошковый стрептоцид посыпался на открытые раны, затем пришла очередь швейного набора. Пару мест он на спине он достать не смог, поэтому с ними мог рассчитывать только на тугую перевязку, а остальное он зашил, дополнительно обеззаразил спиртом и перебинтовал.
Ощущая невероятную слабость и мутность сознания, он вколол себе антибиотик и выпил кроветворное зелье — если зелье сработает, то недостача крови будет полностью устранена за пару дней. Добавив ко всему этому американский энергетический батончик, он вяло поплёлся по дороге. Направление — неизвестно, местность — непонятна, перспективы — смутны.
Возможно, он просто вырубится по дороге и будет съеден другой стаей паршивых псин, а возможно, что доберётся до ближайшего поселения и уцелеет.
//Королевство Цинтра, 5 ноября 1178 год, на тракте//
Юнод спокойно ехал по тракту на своём пегом Ирике, седьмом этого имени. К седлу была прикреплена голова грифона — зримое доказательство исполнения контракта.
Тварь была сильна и хитра, Юнод потратил три седмицы, чтобы найти гнездо и подгадать удачный момент. Отравить не получилось, поэтому пришлось вступить с ней в прямое противостояние, что чуть не стоило Юноду жизни. Но вот он на тракте, голова грифона на седле — это гарантированные сто семьдесят золотых дукатов, согласно контракту с гильдией купцов города Аттре. Юнод устал от схватки с грифоном, поэтому планировал основательно отдохнуть в борделе. Но сначала баня, конечно же…
— Ох, курва! — раздалось откуда-то спереди.
Юнод остановил Ирика и медленно извлёк меч. Проехав шагов двести, он услышал звуки схватки и испуганное ржание лошадей. Когда раздался хрип утопца, Юнод всё понял и пустил Ирика в рысь.
Сразу стала видна картина: у кметской телеги, в которую запряжено две лошади, три утопца щемили двоих крестьян. Третьего крестьянина уже утаскивали к реке двое утопцев. Скверно. Но хорошо, что в лезвии меча Юнода есть серебряная вставка, что даст нужное преимущество.
На скаку, ведьмак срезал голову утопцу, повисшему на коротком копье кмета. В этот момент, второго крестьянина окончательно забороли и распороли. Ирик врезал одному из утопцев копытами в грудь, после чего Юнод выпрыгнул из седла и в воздухе срубил голову третьему нападавшему на кметов.
Двое оставшихся утопцев решили сохранить достигнутое, подняли тело и, неловко переваливаясь, помчались к реке. Оттуда их будет уже не вытащить…
Юнод развернулся и задействовал знак Аард, сбивая утопцев с ног. Уже не торопясь, он подошёл к ним и закончил дело двумя взмахами меча.
— У вас в селе ещё платят за головы утопцев? — деловито осведомился Юнод у спасённого кмета.
— Корбетт… брат… — склонился тот над своим спутником, булькающим сейчас кровью в глотке.
— Он уже мёртв, — сообщил ему Юнод. — Жаль, но я торопился, как мог.
Кмет Корбетт издал последний хлюп и умер. Глотку ему распороли знатно, утопцы умеют. Если правда, что они восстают из утонувших в реках и озёрах душегубов и негодяев, то они должны уметь хорошо распарывать глотки…
— Ты спас меня… — изрёк выживший кмет. — Меня Даном звать, я тут, в Старых Жопках живу… Ты спас меня, ведьмак…
— Чем можешь отплатить? — участливо поинтересовался Юнод.
— Но у меня нет ничего, кроме пары медяков… — ответил Дан.
Юнод оглядел его внимательным взглядом. Действительно, с кмета взять нечего, а староста Старых Жопок крайне скуп и за спасение селян даст самый минимум. С другой стороны, деньги у Юнода скоро заведутся, поэтому…
— А, знаешь, — пришла ему в голову идея. — Отдашь мне то, что у тебя есть, но ты об этом ещё не знаешь.
Маловероятно, что его жена на сносях, чуть менее маловероятно, если она на сносях, что родится ребёнок, но совсем невероятно, что он родится сегодня. Но случается всякое.
— Нет… — схватился за голову кмет.
Школа нуждается в новых ведьмаках, добровольно кметы своих детей не отдают, а тут, похоже, Юноду из Бельхавена улыбнулась удача. Вероятно, жена кмета обременена и должна родить со дня на день.
— Так как тебе такое? — поинтересовался он.
— Эх… — Дан прикинул шансы, после чего махнул рукой. — Согласен.
— Чего вы забыли посреди тракта? — спросил Юнод, наблюдая, как Дан грузит тело товарища на телегу. — Ночь на дворе.
— Колесо сломалось, долго латали… — ответил кмет. — Может, не надо право неожиданности?
— Поздно уже, — усмехнулся Юнод. — Ты дал согласие. Давай помогу, а то полночи провозишься. И ты не ответил: платят ли у вас за головы утопцев?
— Платят, но староста Борен прижимист, поэтому на щедрость не рассчитывай, — ответил Дан.
Они погрузили тела кметов на телегу и поехали в Старые Жопки.
//Королевство Цинтра, 5 ноября 1178 года, деревня Старые Жопки//
Дан остановился у двери в нерешительности. То, что у него уже есть, но он ещё не знает об этом…
— Долго будешь стоять? — вышла из-за угла хаты жена. — Зачем тебе ведьмак? И где Корбетт?
— Нету больше Корбетта, — ответил Дан, а затем посмотрел на живот жены. — Ох, слава предкам, ещё не родила…
— Как нету больше Корбетта? — встревожилась жена.
— Убили его, Грася, — ответил Дан. — Утопцы напали. Сначала Корна распороли, а затем Корбетта — в телеге лежат.
Гибель на тракте — это обычное дело. Утопцы далеко не самая страшная беда, какую там можно встретить. Разбойники, дезертиры, одичавшие собаки, или, не к ночи будут упомянуты, баргесты — способов умереть много. Кметам просто не повезло с колесом.
Грася же прикрыла лицо и жалобно зарыдала.
— Чего рыдаешь? — спросил Дан. — Главное ведь, что я живой.
— Кхм-кхм, — напомнил о себе ведьмак.
— А-а-а, да, — изрёк кмет, после чего повернулся к жене. — Ну, Грася, скажи-ка мне, что у меня есть, о чём я ещё не знаю?
Но жена рыдала, а Дан не понимал причины.
— Ты сопли вытри, давай, выкладывай, — потребовал кмет. — Что у меня уже есть, о чём я ещё не знаю?
Грася, продолжающая рыдать, указала на дверь хаты. Дан открыл дверь и заглянул внутрь.
А внутри, на его лавке, лежал какой-то здоровый детина с мечом в руках, весь израненный и в окровавленных повязках.
— Э-э-э… — издал Дан. — Э-э-э…
Юнод сдвинул кмета влево и вошёл в хату.
— Ого, а это странно, — произнёс он. — Одет диковинно, меч выглядит очень дорого. Кто это такой?
— А я почём знаю? — спросил кмет. — Грася, кто это такой? Что он делает в моей хате?
— Пришёл… — всхлипнув, ответила жена. — Весь раненый, на странном языке говорит… Я его положила на лавку и тебя ждать…
— Хм… — задумчиво погладил бородку Юнод из Бельхавена. — Хм…
— Во! — озарило вдруг Дана. — Что у меня есть, но я этого не знал! Вот оно!
— Это кто-то, а не что-то, — покачал головой ведьмак.
— Не-не-не! Я ж знаю, что ты сынка моего хотел забрать! — воскликнул кмет. — Вот теперь этого забирай!
— Мы не так договаривались… — произнёс Юнод.
— Я не знал, что у меня дома есть этот детина, — неприятно усмехнулся Дан, показав несколько дыр в зубах. — Но он был! Вот теперь забирай его!
— Сначала посмотрю, кто это такой, — неохотно ответил ведьмак и вошёл в хату.
Детина занимал почти всю лавку, был широкоплеч, мускулист, но точно юн. Ему лет тринадцать, если посмотреть на лицо — здоровый, но одновременно с этим и юный. Поздновато для Испытания травами, но слышал Юнод, что шансы выжить есть даже у шестнадцатилетнего юноши, хоть и очень низкие.
Новые ведьмаки нужны, Юнод был не очень успешен с подбором кандидатов — Иво, соратник по ведьмачьему промыслу, был чертовски везуч и однажды привёл в Хаэрн Кадух целых шесть спасённых им беспризорников возрастом от семи до десяти лет. Юноду же отчаянно не везло, право Неожиданности он использовал лишь третий раз в жизни и каждый раз выходила какая-то ерунда. Возможно, имеет смысл не отказываться от дара судьбы и использовать его.
«Хоть одного привести я должен, хоть какого», — решил он. — «Пусть и помрёт во время испытания».
— Ну? — поторопил его кмет.
— Забираю, — решил ведьмак. — И всё, что было с ним.
Решительно непонятно, кто это такой, непонятно, откуда он пришёл и не ищут ли его. Судя по мечу, это кто-то из знати. Но говорит не на всеобщем языке, если верить неверной жене Дана, что может указывать на нильфгаардское происхождение этого отрока. Нильфгаард — это плохо.
«Надо быстро доставить голову грифона в Аттре, после чего изо всех сил рвать в Хаэрн Кадух, пока этого не хватились», — выработал решение Юнод. — «По дороге разберёмся, кто он таков и что забыл в нашей глуши».
— Добрый кмет, найдётся ли у тебя место для бедного ведьмака, уставшего в дороге?
//Королевство Цинтра, 6 ноября 1178 года, деревня Старые Жопки//
— Пше-пше! — разбудил Гарри требовательный выкрик.
Он сразу же начал щупать пространство в поисках палаша, но не находил его.
— Пше-пше-пше? — с лёгкой издёвкой в интонациях поинтересовался тот же голос.
— Чего, блядь? — открыл Гарри глаза.
Перед ним стоял высокий лысый мужик, оснащённый густой бородой и изрядной физической комплекцией. Одет он был в сложный кольчужный доспех, поверх которого была надета кожаная безрукавка, снабжённая пластинчатыми вставками. Из-за правого плеча этого типа выглядывала некая рукоять, скорее всего, меча.
Глаза его были как у кошки, что могло косвенно свидетельствовать о том, что этот бедолага недавно перенёс полнолунный приступ ликантропии, а могло и не свидетельствовать, ведь Гарри точно не в родном мире и только Мерлин знает, что здесь и как.
— Пше? — озадачился неизвестный. — Пше-пш, Нильфгаард пыш-пше?
— Что ты несёшь? — недоуменно вопросил Гарри. — Я тебя не понимаю!
— Пше-пше-пше, — приятным голосом произнесла беременная женщина у очага.
— Пше-шепш, — покачал головой здоровяк в доспехах. — Пше-пше.
— Я что, в Польше?! — воскликнул Гарри поражённо. — Ох, это значит, вокруг коммуняки! Суки, живым не дамся!
Он попытался вскочить, но был остановлен резким движением здоровяка, который мгновенно извлёк меч из наспинных креплений и приставил его к горлу Гарри.
— Пшеш, — предупреждающе изрёк этот мужик.
— Пшеш, — покладисто повторил Гарри.
Здоровяк недовольно поморщился, после чего убрал меч.
— Пше-пше-пше, — изрёк он, после чего указал на меч. — Пше.
— Что? — спросил Гарри, не понимающий, что от него хотят.
— Пше, — снова указал мужик на меч.
— А-а-а, это меч! — догадался Гарри. — То есть, пше.
— Пше, — кивнул бронированный мужик, после чего ткнул пальцем себе в грудь. — Пше Юнод.
— Пше? — спросил Гарри.
— Юнод, — вновь ткнул себя в грудь мужик.
— Юнод, — понял Гарри, после чего ткнул себя в грудь. — Пше Гарри.
— Пшеш, пше-пше-пше? — обернулся Юнод к беременной женщине. — Пше-пше-пше?
Та виновато потупилась, после чего с сожалением покачала головой.
— Пше-пше, Грася, пше-пше, — потребовал Юнод.
— Пшеш-пше, пше, пше, пше-пше, — начала что-то рассказывать беременная. — Пше-пше, пшеш, пше, пыш-пыш.
Гарри лишь примерно представлял себе, что такое польский язык, иногда путал его с русским, поэтому не понимал ничего, что говорят эти двое.
— Гарри, Гарри, Гарри, — Юнод перевёл взгляд на Поттера. — Пше-пше, пше, Гарри?
Видимо, он что-то спрашивает у него, но было решительно непонятно, что именно. Гарри лишь пожал плечами, всем своим видом изображая непонимание.
— Пшеш, — Юнод извлёк из ножен кинжал и показал на него. — Пшеш.
— Кинжал, — кивнул Гарри. — Пшеш.
Он понял, что придётся учить местный язык, который обязательно будет не единственным в этом мире. Но Гарри считал себя умным, поэтому заранее знал, что быстро выучит нужное количество языков и сможет нормально общаться с местными.
А с местными придётся общаться основательно. Ему нужно выйти на местное магическое сообщество, чтобы уговорить магов выработать решение его проблемы. Надо домой. Пусть и понятно, что коммуняки выиграли войну, но там тётя, брат, Гермиона и Миртл… С последними двумя всё было непонятно, они расстались на напряжённой ноте, и всё это нужно было как-то разрулить.
«Ох, как же голова болит…» — мысленно простонал Гарри. — «Надо бахнуться антибиотиком…»
Юнод вышел из этой задрипанной дыры, именуемой крестьянским жильём, а беременная не рискнула задерживаться и тоже вышла. Гарри увидел свои вещи на столе — в них кто-то копался. Наверное, искали ценности, но нашли хрен с маслом, потому что золото Гарри передал своему кузену, чтобы тот использовал их на благо себе и семье.
Пластиковую коробку аптечки эти сиволапые либо не сумели открыть, либо побоялись, поэтому содержимое сохранилось в целости. Гарри спустил с себя штаны и вколол дозу антибиотика. Многочисленные раны сильно болели от любых движений, поэтому он вколол себе обезболивающее, а также добил начатое кроветворное зелье. Главный кризис — большую потерю крови, он устранил ещё вчера, а остальное, при своевременном принятии антибиотиков, неопасно.
А вот конфеты кто-то уже спёр.
Гарри убрал аптечку в рюкзак, после чего вернулся на твёрдую лавку, на которой провёл всю предыдущую ночь. Неудобно, неприятно, но альтернативой служил земляной пол. Закрыв глаза, он быстро погрузился в сон. Совесть у него чистая, поэтому засыпает он всегда почти мгновенно.
//Королевство Цинтра, 6 ноября 1178 года, деревня Старые Жопки//
Юнод, чтобы не терять времени зря, решил посмотреть, откуда пришёл этот странный Гарри.
Нетвёрдый след вёл по западному тракту, в сторону моря. Где-то шагов через восемьсот, Юнод обнаружил поворот следов в болотистый участок.
Это очень неприятные места, в которые лучше слишком глубоко не заходить. Тут легко можно напороться на утопцев, гулей, а если ты совсем дурачок и полез в самую глубь болот, то и с кракеном. Но если совсем не повезёт, то повстречаешься с водяной бабой.
Юнод не был дурачком и в удачу свою не особо верил, поэтому планировал отступиться сразу же, как поймёт, что этот Гарри пришёл с дальних болот.
Но отступать не пришлось, потому что ведьмак почти сразу увидел место побоища. Здесь кто-то прикончил двоих гулей, а также четыре-пять собак. После побоища победитель ушёл в сторону тракта, а проигравших разодрали местные обитатели — остались только кости и пятна крови. На костях видны отчётливые следы от меча, черепа гулей отделены от тел мечом, а ещё Юнод обратил внимание, что на мече Гарри были плохо стёртые следы чёрной крови. Это точно был он.
Убить двоих гулей, являясь простым человеком — это очень серьёзное достижение. Хотя и собак тоже лучше не отметать, потому что сам Юнод пару раз сталкивался с крупными стаями на тракте и знал, что в одиночку против них биться тяжеловато даже ведьмаку. Этот Гарри же обычный человек, пусть и крепко сложенный и обученный бою мечом.
Из непонятного — что этот Гарри тут забыл. Его первое вхождение на болота отслеживаются от колючих кустов у тракта, он зачем-то прошёл прямо через них, оставив на ветвях клочок одежды, потом вышел на полянку, где встретился с гулем, затем на него вышел второй, а потом и стая собак. Он будто специально пришёл, чтобы убить этих тварей именно тут. Необъяснимые действия мальчика сильно озадачили Юнода и весь обратный путь в село он провёл в глубокой задумчивости.
«Да и бес с ним, привезу в Хаэрн Кадух, а там уже разберутся, что с ним делать», — окончательно решил он.