//Горы Амелл, Хаэрн Кадух, 13 апреля 1182 года//
— Стреляй! — скомандовал Бассир.
Офирские лучники натянули луки и дали залп навесом.
Всего у них четыреста девяносто семь лучников, хотя изначально было пятьсот, но трое погибли по пути на север.
Цинтрийский король направил на первый штурм плохо вооружённое и почти никак не экипированное ополчение, чтобы они дотащили лестницы и попытали свою удачу на стенах.
Ничего серьёзного у них не получится, потому что смола и стрелы, но после этого отребья придёт черёд более опытных и лучше экипированных цинтрийских воинов. А после них пойдут графские и герцогские гвардейцы, вперемешку с королевской гвардией.
Гвардия — это около восьмисот профессиональных воинов, которые любят и умеют воевать, а ещё у них есть богатый опыт осад. Вот от них Гарри и ждал основного дерьма.
Тем временем, пока Гарри размышлял о силах противника, стрелы рухнули в нестройные колонны ополченцев, собрав свою кровавую дань.
— Стреляй! — повторил приказ командир наёмников.
Теперь Гарри вспомнились его слова — узнать о качестве наёмников можно только в деле. И сейчас было отчётливо видно, что он нанял профессионалов.
Каждая команда Бассира инициировала залп, а команды он давал с интервалом в пять-шесть секунд.
Почти непрерывный шквал стрел опустошал ряды ополченцев, которые прикрывались своими дерьмовыми щитами, но это слабо помогало. Они прошли лишь метров семьдесят, осталось ещё столько же, а потери уже перевалили за несколько сотен.
Некоторые, конечно, тащили впереди себя мантелеты, но основная масса, из защиты, имела только щиты.
Но ополченцев почти две тысячи, поэтому эти потери для них несущественны. Битва на стене состоится.
— Приготовить смолу! — приказал Бассир. — Лейтенанты — под личный контроль!
Из осадного лагеря на стену пристально смотрел сам Его Величество Корам I, лицо которого излучало самодовольство. Ему плевать на потери ополченцев, хоть все пусть полягут, но их жертва ослабит защитников и тогда настанет время для настоящих воинов.
Яростно орущие ополченцы перекрыли ров дощатыми конструкциями, поставили на них лестницы и пошли на штурм.
Ожидающие своей очереди их товарищи начали скидывать в ров фашины, чтобы дополнительно расширить подход к стене, но ров очень глубок, что делало его заполнение очень небыстрым делом.
Полился горящий мазут, который местные принимают за смолу. Гарри не знал других применений для мазута, но хранил его в бочках, а потом ему пришла идея использовать его как средство противодействия при штурме.
Поджигать мазут тяжело, но если он разгорелся, то будет неплохо гореть.
Слитный вопль обожжённых ополченцев — мазут лили не просто так, а через специальный разделитель с пятью соплами, для более честного распределения между штурмующими.
Параллельно с горящим мазутом на головы ополченцев падали камни, дротики, стрелы и бомбы на пороховой мякоти.
— Вот так, суки!!! — заорал Гарри. — Горите, бляди грязные!!! Вы даже не подозреваете, с кем связались!!!
Физиономия короля изменилась, она потеряла самодовольное выражение и выдала напряжение. Он-то думал, что ополчение сумеет забраться на стену и потрепать наёмников, но сейчас всё выглядело так, словно на стену никто сегодня не поднимется.
Дав сигнал, король направил опытных воинов, также снабжённых фашинами и мантелетами. Только вот мантелеты были гораздо лучше качеством, с изогнутыми деревянными козырьками, защищающими больше скрывающихся за ними воинов.
Ополченцы слегка приободрились, скинули в ров все наличные фашины, после чего с возросшим энтузиазмом кинулись забираться по десяткам лестниц.
Наёмники отталкивали лестницы специальными шестами, всё так же интенсивно расстреливали штурмовиков из луков, закидывали дротиками и камнями, но ополченцы начали забрасывать на стену крюки, что создавало дополнительные точки подъёма.
Почти у самой башни, ополченцы сумели забраться на стену, но гибли от уколов и ударов, падая на пласты фашин во рву.
Из осадного лагеря выкатили укреплённую железом и обитую сырой кожей осадную башню, а также покрытый бронзовыми пластинами таран.
Опытные воины противника не стали вливаться в ополченческий бардак, а направились к единственным вратам крепости. Их обстреливали лучники, но эффективность стрел была существенно ниже, ведь каждый из них носил кольчугу и шлем, а щиты были гораздо качественнее и больше, чем у ополченцев.
Добравшись до врат, они начали сноровисто закидывать ров фашинами, готовя почву для применения тарана.
Подъёмный мост им раздолбать будет нетрудно, но сразу за ним дубовые ворота, а за ними опускаемая железная решётка. Её продалбливать они будут долго. И там, в проходе, их ждёт секретная развлекательная программа авторства Гарри…
Запал ополченцев начал спадать: потери были слишком высоки, организованность их почти иссякла после неудач с подъёмом на стену, поэтому желающих продолжать штурм становилось всё меньше и меньше.
Лучники и арбалетчики противника тоже не прохлаждались. Стрелы и болты летели на стену и за неё, причиняя защитникам определённый урон.
Ещё относительно прицельно стрелял скорпион, мечущий в стену полутораметровой длины оперённые копья с шиловидными наконечниками.
Штурм продолжался, но Корам I приказал отозвать ополченцев, потерявших около трети личного состава. Принуждать их продолжать штурм — вызвать отказ выполнять самоубийственный приказ. А почти каждый король знает, что нельзя отдавать приказы, которые никто не будет выполнять…
Но вместо почти не выполнивших свою задачу ополченцев пошли гвардейцы, при поддержке осадной башни, принимающей на себя часть посылаемых во врага стрел.
Вот этого момента, когда на стены полезут гвардейцы аристократов, Гарри и ждал с нетерпением.
Осадная башня ехала поближе к крепостной башне, как он и предвидел. Логика была в том, чтобы заблокировать защитников в башне и сражаться дальше на один фронт, что существенно легче и повышает шансы на накопление критической массы бойцов на стене. И главное — фашины с дощатыми настилами уложили именно туда.
— Балтимор, поднимайте насосную установку! — крикнул Гарри с башни, после чего обратился к Бассиру. — Знаешь, что делать!
— Сделаю, как ты сказал! — ответил командир наёмников.
Гвардейцы были облачены в приличные доспехи, преимущественно бригантины, но встречались и полноценные латы. Гибель каждого из них будет стоить их хозяевам очень дорого…
Кто-то бы сказал, что нельзя пускать их на стену, их ведь потом не вытравить, но у Гарри было иное мнение.
Аппаратура была поднята на башню, установлена на бруствер, Гарри покрутил соплом и удовлетворённо кивнул — станина позволяет опустить установку хоть на девяносто градусов.
— Трубку в бочку! — крикнул Гарри.
— Сделаем! — донеслось из люка, в который уходил кожаный шланг.
Осадная башня приближалась, а Бассир приказал наёмникам отойти от места её стыковки со стеной и выставить плотный строй четырёхметровых пик. Дверь, ведущую к крепостной башне, уже пару часов как упёрли брёвнами и завалили камнями.
— И вот… — с нетерпением проговорил Гарри, видя, как башня упёрлась в стену. — Качай!!!
Трап со скрипом опустился и из башни посыпались яростно ревущие гвардейцы. Но они не встретили никакого сопротивления, что ввергло их в удивление. Только сверху начало капать что-то вонючее.
Гвардейцы увидели слева ощетинившийся пиками строй наёмников, решительно настроенных не позволить штурмующим продвинуться дальше.
Штурмовики продолжали прибывать, а Корам I, наверное, сейчас внутренне ликовал.
А насос достиг плановой мощности и начал заливать гвардейцев не очень чистым бензином.
— Ух, что сейчас будет… — произнёс Гарри с маниакальной улыбкой.
— Что это за говно?! — раздражённо спросил один из гвардейцев.
— Сейчас узнаешь, сука… — прошептал Гарри, продолжая обильно поливать гвардейцев бензином.
Мощность струи позволяла достать и до наёмников, но Гарри старался этого не допускать. Краснолюды внутри башни качали так, словно от этого зависит их жизнь, поэтому напор был стабилен и мощен.
Напоследок, Гарри щедро полил бензином и внутрь башни.
— И-и-и… — Гарри решил, что время пришло. — Н-на, сука!
Знак «Игнис» подпалил струю бензина.
Огненная струя подожгла бензиновые пары, поднимающиеся над стеной, что вызвало молниеносную детонацию. Взрыв поджёг разлитый по стене бензин, а Гарри, крича что-то яростно-восторженное, водил соплом и усугублял положение.
Он полностью отдался процессу, поэтому не заметил, как офирские наёмники поражённо отшатнулись и как в осадном лагере началась неразбериха.
Гвардейцы продолжали прибывать, подталкиваемые соратниками, идущими следом, поэтому неизбежно падали в огненный ад, развернувшийся на стене.
Пылающие люди прыгали в ров, падали во внутренний двор, а также ломились в дверь в башню, в тщетной попытке её пробить, самые отчаянные из них пытались прорваться через пики наёмников.
Исходящий от места действа жар ощущал даже Гарри, но это был приятный жар.
В воздухе воцарилась вонь от подгоревшего мяса и палёных волос. Гарри задержал дыхание, чтобы не нюхать эту отвратительную вонь, перемешанную с запахом бензина, и продолжил поливать гвардейцев.
Когда стало ясно, что на стене всё кончено, он перевёл сопло на осадную башню, чтобы залить её внутренности, где ещё оставались люди.
Открытый трап позволял залить огнём вообще всё внутри башни, а ведь всё это время туда стекал предварительно разлитый бензин.
Пламя охватило башню и всех находящихся там людей, которые высыпали из неё и начали хвататься за тех, кто не успел попасть внутрь. И Гарри не оставил остальных без внимания, переведя огонь на них.
Вот это было последней каплей.
Самая лучшая часть королевского войска дрогнула и бросилась в паническое бегство, оставляя на поле боя осадное оборудование. Видимо, на поругание Гарри.
И Гарри «поругал» мантелеты горящим бензином, также как и слишком промедливших гвардейцев.
— Шланг из бочки!!! — скомандовал он, когда живые цели закончились.
— Есть, шланг из бочки! — донеслось из люка.
Взяв специальную бронзовую заглушку, Гарри надел её на сопло и, тем самым, резко разорвал контакт пламени и бензина. На сегодня достаточно огня.
— Ну? — развернулся он к Бассиру. — Что думаешь?
— Я впечатлён, — ответил командир наёмников. — Если бы не видел, как это работает, подумал бы, что это чародейство…
— Но это механика, — усмехнулся Гарри, отряхивая руки. — Что там с вратами?
— Я не смотрел, — признался Бассир.
Гарри перешёл к другому краю башни и посмотрел, что происходит с опытными воинами короля. Было интересно, какого прогресса они достигли.
— Ох, бедняжка Корам I отзывает свои потрёпанные войска… — с притворным сожалением произнёс Гарри.
Он наблюдал, как воины Цинтры оттаскивают таран и пятятся назад, осыпаемые стрелами.
— Ладно, на сегодня всё, — заключил Гарри. — Теперь пришла пора сбора трофеев! Трупы снести во внутренний двор, доспехи и оружие сложить в кучу, после чего под запись передать в большую кузницу. Золото, серебро и личные вещи собрать и разделить между воинами. И посчитайте, скольких мы сегодня убили!
На крышу крепостной башни поднялись Балтимор и Вильд, лично качавшие рукояти насоса.
— Ого, — приподнялся Балтимор на цыпочки. — Ого!
— Ага, — усмехнулся Гарри.
— Чего там? — Вильд действовал умнее и подтащил ящик, на который и встал. — Ого!
— Это всё твоя штука наворотила? — поинтересовался Балтимор.
— Бензин отлично горит, пусть и сгорает быстро, — ответил на это Гарри. — Хорошая штука, но ситуативная.
— Да нихрена подобного, ведьмачок! — воскликнул Вильд. — Я же правильно понял: эта штука лила бензин, который ты поджог?
— Так всё и было, — подтвердил Бассир. — Гарри-бейт сначала облил всех воинов врага жидкостью, а затем поджог жидкость, что лилась из трубы.
— А-а-а, предварительно смочил, чтобы потом получше взялось, да? — догадался Балтимор.
— Именно, — кивнул Гарри. — Но эта вещь очень ситуативна в применении.
— А если такую штуку на поле брани прикатить, с парой-тройкой бочек? — поинтересовался Вильд. — И прямо на головы врагам адским пламенем?!
— Чего-то можно добиться, но если хотя бы одна огненная стрела попадёт в бочку… — улыбнулся Гарри. — Поэтому-то вы и сидели внутри башни. Взорвись там бочка, полная бензина, никто бы не выжил.
— Ну, это можно решить множеством способов, — махнул рукой Балтимор. — Телегу с бочкой обшить железными листами, чтобы огненные стрелы даже не втыкались и всё!
— Так вы и до танка додумаетесь… — пробормотал Гарри. — Так или иначе, но я не вижу поля для широкого применения flamethrower.
— Флейм-чего? — не понял Вильд.
— «Огонь» и «метать», — пояснил Гарри.
— О-о-о, новое слово, выходит… — улыбнулся Балтимор. — Огнемёт…
— Да, это теперь называется огнемёт, — Гарри развинтил крепления и снял с бруствера сопло. — При осадах отлично, ведь можно как-то прикатить к воротам, вместе с тараном, и спалить стрелков на стенах. Сами ворота тоже можно относительно быстро сжечь, хоть бензин и не особо для этого подходит. Это осадное оружие, причём для обеих сторон противостояния. Но нужен бензин.
— Да, бензин нужен… — согласился Вильд. — Но у тебя же его ещё много?
— Хватает, — улыбнулся Гарри. — Теперь отнесите установку обратно на склад. Цинтрийцы вряд ли решатся на ещё один штурм. Не после такого.
Перед стеной, среди бездыханных тел, ползали и стонали раненые. Никто не собирается им помогать, поэтому их удел — смерть. Да и мало шансов выжить, когда у тебя стрела в бедре или в животе.
«Антибиотиков нет», — подумал Гарри, спускаясь по башенной лестнице. — «Точнее, есть, но у меня. И их осталось всего восемь уколов и не факт, что они до сих пор действенны».
Срок годности уже давно должен был пройти, поэтому надежды на значимый эффект у Гарри не было.
Тем не менее, он собирался испытать антибиотики на раненых офирцах, на тех, кто был безнадёжен. Если там осталось хоть чуть-чуть действующего вещества, то должно произойти чудо — местные микробы не готовы к оружию массового поражения и безальтернативно спасуют.
Движимый этой идеей, Гарри сходил в свой кабинет, где в шкафу хранилась его аптечка, после чего, уже с нею в руках, направился в помещение госпиталя.
Раненых было много, потому что вражеские лучники работали непрерывно, а ещё кто-то обжёгся во время схватки на стене.
Выйдя во внутренний двор, Гарри услышал грохот обвалившейся осадной башни. Равнодушно пожав плечами, он продолжил свой путь.
— Сколько? — спросил он, войдя в госпиталь.
— Восемьдесят четыре раненых, — ответила Рианнон, эльфская целительница, назначенная главным лекарем госпиталя крепости Хаэрн Кадух.
На вид ей лет двадцать, но уже известно, что она разменяла шестой десяток. Черноволосая, голубоглазая, с точёной фигурой и с красивым лицом, ещё и одевается со вкусом — она Гарри нравилась, но он её не интересовал. Серия подкатов закончилась провалом, поэтому он отстал.
— Безнадёжные есть? — спросил Гарри.
— Вот этому кишки выворотило, — указала она на лежащего в опиумном дурмане офирца. — Не спасём.
— Сумеешь сшить ему кишки так, как было? — спросил Гарри.
— Сумею, но зачем? — не поняла она.
— Есть средство, — ответил Гарри. — Если кишки с брюхом будут сшиты, может подействовать.
— Сэвель, Бриннэ, готовьте операционную! — распорядилась Рианнон.
Все должны работать — так считал Гарри. Поэтому краснолюды у него в кузнице и на раскопках, низушки мастерят стрелы и чистят экипировку, а эльфы трудятся в госпитале. Не все, но это дело поправимо со временем.
Если на осаду приведут половину Цинтры или присоединится Нильфгаард, Гарри планировал использовать нелюдь непосредственно в обороне, благо, оружия и доспехов теперь хватало…
— Вон там ещё трое тяжёлых лежат, — указала Рианнон в сторону отдельных кроватей. — Одному бедро распороло, а двое тоже могут умереть в ближайшие дни — грязные стрелы. Я почистила раны, но шансов мало.
Гарри кивнул и приблизился к раненым, опоенным опиумом — так здесь облегчают страдания.
Вытащив три готовых шприц-тюбика, Гарри вколол каждому раненому по полноценной дозе цефалоспоринового антибиотика третьего поколения. Шанс на успех есть, но Гарри должен зайти завтра и вколоть ещё одну дозу.
— Мы сообщим тебе, когда закончим с этим, — сказала ему Рианнон.
— Гарри, вот ты где! — вбежал в госпиталь Роланд. — Там король хочет переговоров с тобой!
— Так пусть идёт нахуй, — ответил на это Гарри. — Всякие королишки, блядь, тратят моё время…
— Что сказать Бассиру? — нахмурился ведьмак.
— Скажи, что Гарри Поттер передавал Его Величеству большой привет и слал нахуй, — вздохнул Гарри. — Пусть берёт своих пидоров и убирается обратно в свою сраную дыру.
— Едва ли наёмник скажет точно так, — покачал головой Роланд.
— Ладно, тогда я лично скажу ему, — вздохнул Гарри и пошёл на выход из госпиталя.
Поднявшись на башню, он встретил там Бассира и Акстена.
— Король хочет переговоров… — заговорил офирец.
— Эй, кто у вас там из говорливых?! — обратился Гарри к группе всадников, стоящих в сотне метров от стены.
— Я — князь Калантир Аттрейский! — представился всадник в украшенных золотой чеканкой латах. — Я говорю от имени Его Величества Корама I, правителя Цинтры!
— То есть, если я сейчас что-то скажу, то ты ему это передашь, так?! — поинтересовался Гарри.
— Да! — ответил князь.
— Тогда скажи ему, чтобы шёл нахуй! — попросил Гарри. — Я — Гарри Поттер, из тех самых Поттеров, которые признают только одну королеву — Её Величество Елизавету II, Божией Милостью Королеву Великобритании, Ирландии, и Британских Доминионов Заморских, Защитницу Веры! А Корам I — это сраный выскочка, не стоящий и ногтя на мизинце её левой ноги! Поэтому пусть идёт нахуй и вас, пассивных пидоров, с собой забирает!
— Ты жестоко поплатишься за свои слова! — гневно заявил Калантир.
— Ну так иди сюда и накажи меня, пидор! — неприятно заулыбался Гарри. — Я сожгу вас всех, суки! Вы будете шкворчать в пламени и визжать, как свиньи в горящем сарае! Переговоры окончены! Пиздуйте отсюда!
— Теперь это может закончиться только твоей смертью! — яростно выкрикнул князь.
Но Гарри уже покинул башню. Работы у него много, надо провести уйму расчётов, чтобы вновь обрести способность доставать чародеев на приличных дистанциях.
//Горы Амелл, Хаэрн Кадух, 14 апреля 1182 года//
— Я сомневалась, но ты оказался прав, — произнесла Рианнон. — Твой странный эликсир действует. Безнадёжным стало заметно лучше.
Это значило, что антибиотики не утратили свойств или утратили их лишь частично.
— Что, прямо совсем лучше? — спросил Гарри.
— До полного исцеления ещё далеко, но те четверо больше не безнадёжны, — ответила эльфка. — У тебя есть ещё?
— Только четыре дозы, — показал Гарри шприц-тюбики. — Потом только tablet.
Кроветворные зелья он ей уже передал, но острых кровопотерь у раненых не было, потому что их вовремя доставляли в госпиталь и своевременно перевязывали.
Ещё он передал ей пять фиалов с «Костеростом», потому что переломов у раненых было много — стрелы и болты способны ломать кости.
Вопрос по зельеварению стоял остро, потому что здесь нет ингредиентов из известных Гарри магических созданий, поэтому начинать надо было бы с нуля. А он не представлял себе, с чего начинать.
Пару зелий он успешно сварил — зелье от кашля и противоожоговую мазь, потому что они не требовали ингредиентов из магических созданий, а остальное было для него закрыто. Даже банальное бодроперцовое зелье недоступно, ввиду отсутствия порошка из рога двурога. Зелье красоты тоже недоступно, шерсть единорога никак не достать…
«А ведь какой это мог быть бизнес…» — с сожалением подумал Гарри.
Противоожоговая мазь, к слову, полностью решила проблему пострадавших от пламени офирцев и они уже сегодня вечером могут отправляться в казармы, даже без ожоговых шрамов на коже.
— Что такое «tablet»? — спросила Рианнон.
— Это такая форма лекарства, которое надо съедать, — объяснил Гарри. — Вот такие.
Он достал баночку с таблетированной формой антибиотика II-го поколения и высыпал несколько таблеток себе на ладонь.
— А, это похоже на пшеш, — кивнула целительница. — У меня есть что-то похожее, от боли в желудке.
Она сходила в подсобку и вернулась с хлопковым свёртком, в котором обнаружилось нечто похожее на таблетки, только кустарного вида.
— Значит, пшеш — это tablet, понятно, — запомнил Гарри. — Век живи — век учись.
— Очень верно, когда речь о лекарском деле, — улыбнулась Рианнон. — У меня тут пятерым стало хуже за ночь — можешь применить своё чудесное лекарство?
— А давай, — решил Гарри. — Мне оно без надобности, а так пять бойцов вернутся в строй…
Организм ведьмака не берут никакие заразы, потому что в нём столь часто бывают настолько токсичные отравы, что его даже ботулотоксином не сильно удивишь. Микробам в организме Гарри ловить нечего, потому что у него в желудке и в ротовой полости никак не выжить. Там, в экстремальных условиях, выживают только избранные микробы, преобразившиеся во время Испытания травами — они больше не способны выживать во внешней среде, и потому крайне зависимы от хозяина.
Проколов четверых раненых ¾ доз, Гарри вколол в пятого весь остаток каждого шприца и, на всякий случай, скормил ему таблетку.
— Вот это давать только тяжело больным, — наставлял он Рианнон. — Очень мощное средство, но не такое, как то, что я вколол в этих пациентов. Кишечные инфекции лечит хорошо, но после надо давать еду полегче — лёгкие супчики и всё такое. Ну и понос будет обязательно, поэтому надо будет обильно поить. От заражения крови может спасти, от гангрены и тому подобного. Тебе даю всё, что есть, применяй только тогда, когда уверена, что иначе не спасти. Поняла меня?
Он передал ей пять пластиковых банок с антибиотиком.
— Поняла, — кивнула Рианнон. — А где можно купить ещё такого?
— Нигде, — покачал Гарри головой.
Он вспомнил о существовании заклинания «Джеминио», создающего копии предметов, но изучить его он, увы, не успел. Оно должно было даваться только на пятом курсе Хогвартса, и смысла изучать его раньше Гарри не видел.
Беда этого заклинания в том, что копии будут гораздо хуже оригинала и если копировать просроченный магловский антибиотик, то он либо не сработает вообще, либо сделает это гораздо хуже.
Гарри было очень жаль, что он не удосужился выучить всю программу Хогвартса, но если бы он заранее знал, где окажется…
«Если бы я всегда заранее знал о таких вещах, давно бы жил в собственном дворце на Багамах», — подумал он.
— Спасибо тебе, — поблагодарила его Рианнон. — Ты оказался не таким мудаком, каким я тебя видела.
— А за что спасибо-то? — усмехнулся Гарри. — Это мои солдаты и я кровно заинтересован в том, чтобы они поправились и продолжили нести службу.
— Тем не менее, ты мог бы продать эти чудодейственные лекарства и озолотиться, — выдвинула контраргумент целительница.
— Торговать так мелко? — спросил Гарри. — Не-е-ет, если я и начинаю бизнес, то делаю это сразу по-крупному. Я за стабильный доход, а не за разовую мелочовку.
— Вот как… — задумчиво изрекла Рианнон.
— Только не вздумай торговать моими таблетками. — дружелюбие резко пропало из глаз Гарри, сменившись холодной жёсткостью. — Дойдут такие сведения — ты узнаешь, насколько я мудак по-настоящему. Ты поняла меня?
— Поняла, — кивнула напрягшаяся эльфка.
— Это же счастье — когда тебя понимают, — вновь дружелюбно заулыбался Гарри и, насвистывая незамысловатый мотивчик, пошёл к выходу из госпиталя.