//Горы Амелл, Хаэрн Кадух, 17 апреля 1182 года//
Нильфгаардцы прибыли только на третий день с момента появления их разведчиков.
По гипотезе Гарри, герцог Виннебургский дал королю Цинтры недвусмысленный сигнал, что он тут с ребятами пришёл крепость осаждать, а время цинтрийцев безвозвратно прошло. Если брать в учёт, что самая мощная часть цинтрийского войска драматически пала при первом и последнем штурме, Кораму I было нечего противопоставить этим грозного вида мужикам в чёрных доспехах. И он вынужден был спешно ретироваться.
— Знаешь кого-нибудь из них? — спросил Гарри у Пьетро.
— Узнаю штандарт графа Эйлаха Гумбрского, — произнёс странствующий рыцарь. — Ещё вижу штандарт барона Кейлера Базганского. Герцога Виннебургского ты и сам видишь. Ну и баронеты знакомые, виконты — тут, в основном, знать из Виннебурга.
— Я так и не понял, Виннебург — это княжество или герцогство? — поинтересовался Гарри.
— Северяне называют герцогством, а в Нильфгаарде и в Цинтре называют княжеством, — пожал плечами Пьетро, после чего указал на странную телегу. — У них есть осадные машины…
Гарри лишь кивнул.
Нильфгаардский таран был не чета цинтрийскому. Везли его в разобранном виде, но даже так видно огромное ударное бревно с бронзовой головой барана.
Ещё видно было составную деталь массивного требушета, который нильфгаардцам ещё предстоит собрать.
Подход к осаде у нильфгаардцев совершенно иной, нежели у цинтрийцев. Герцог Виннебургский решил усугубить штурм летающими камнями и кувшинами с горючим маслом.
— Эй, вы! — подъехал на расстояние в сотню метров какой-то всадник в крылатом шлеме. — Кто из вас уполномочен вести переговоры?!
— А ты кто такой, курва твоя мать, чтобы вызывать нас на переговоры?! — спросил Гарри.
— Я — граф Мурин аэп Каэт! — представился всадник. — А ты кто такой, мать твоя шлюха?!
— Гарри Поттер — тот, кто изменит вашу жизнь навсегда! — усмехнулся Гарри.
— У князя Карола II Виннебургского есть предложение закончить всё миром! — Мурин придержал взбрыкнувшего коня. — Выплатите контрибуцию в сто тысяч флоренов, передайте секрет изготовления керосина, а также ремесленников, что его делают, после чего спокойно живите дальше — вы нас больше интересовать не будете!
— А у твоего герцога губа не дура, ха-ха-ха! — рассмеялся Гарри. — Скажи ему, что мне насрать на его требования! Тщательно готовьтесь к штурму, ведь Корам I тоже думал, что тут его ждёт удача! Смотрите, где он теперь! Бежит, поджав хвост, как битая псина! Это был целый король, а у вас всего лишь герцог!
— Не сравнивай жалкое цинтрийское отребье с доблестными нильфгаардскими воителями! — потребовал граф Мурин аэп Каэт. — Мы обрушим на тебя небеса, недоносок! Мы низвергнем твою крепость в пропасть!
— А ещё я сильно пожалею о своих словах, да?! — спросил Гарри с издёвкой. — Слышал уже! Иди нахуй, Мурин аэп Каэт! И герцога своего с собой забери! Хаэрн Кадух будет стоять!
— Увидим, ублюдок!!! — выкрикнул граф Мурин и развернул коня.
Гарри же пошёл обратно в большую кузницу. Будь у него сейчас «Конфринго», он бы прикончил эту скотину прямо со стены. Но работы ещё очень много…
— Ну? — спросил он, застав Вильда у горна.
Краснолюд грел партию особых наконечников для стрел — выполнял заказ капитана Бассира кан Фаллета.
— Да вон висит, — указал кузнец на готовый доспех.
Гарри прошёл к стойкам с готовыми изделиями. Графский герб сточили и заполировали, дополнительно усилив наплечники и набедренники кольчугой 6 в 1.
Надев лежащую на стеллаже стёганку, Гарри накинул на себя доспех и затянул ремни. Наплечники и набедренники надевались отдельно, со своей системой ременного крепления, скрываемого висячей кольчугой.
Броня сидела как родная — Гарри не почувствовал особого отличия от предыдущей. Это значило, что краснолюды добросовестно выполнили свою работу и осуществили подгонку лат по имеющимся у них меркам.
— А где Исидор и Крат? — спросил он, попеременно наклоняясь влево-вправо и вперёд-назад. — Что-то их не видно.
— На нижних уровнях они, — ответил Вильд. — Твою хуюмболу уже, доброй совестью, сделали, хоть и нихрена непонятно, зачем она тебе сдалась.
— А чего ты такой мрачный? — спросил Гарри.
— В могильнике, что нашли ребята Феликса, покоились члены клана Хиваев, — переведя на него хмурый взгляд, ответил Вильд. — Мы думали, что все перебрались в Махакам, но мы ошибались. Нас могло быть гораздо больше сейчас… Проклятые люди…
— Я сожалею, что так получилось, — произнёс Гарри. — Но это уже давно столетним мхом поросло, поэтому должно быть оставлено в прошлом. Теперь эти краснолюды, наконец-то, обрели покой и мы должны жить дальше.
— Да мы и живём, — вздохнул кузнец Вильд. — Но какое будущее нас ждёт?
— У меня есть планы по дальнейшему развитию бизнеса, — ответил Гарри. — Вы тоже в них включены.
Он много думал об этом. Капитул чародеев ещё ничего не начинал, Арториус просто забавляется, не воспринимая Гарри всерьёз, но это очень скоро изменится. Гарри даже не сомневался, что Арториус уже знает о провале Цинтры и сейчас с интересом наблюдает, что смогут сделать нильфгаардцы.
Возможно, необходимо договариваться.
С ведьмаками и производствами он уже придумал — передать формальные права на производства нелюди, а ведьмаков, напоказ, отстранить от всего, связанного с деньгами. Возможно, подойдёт вариант бессрочного найма охраны — нелюдь платит какие-то деньги Школе Медведя, а та охраняет их покой от чудищ и недоброжелателей.
«Какая же всё это хуйня…» — подумал Гарри. — «Арториус захочет шлёпнуть меня, какие бы я схематозы ни придумал. Мирного исхода не существует и с ним договариваться столь же бесполезно, сколь и с Корамом I или Каролом II».
Глава Капитула захочет убить его только потому, что Гарри — ходячее доказательство его ошибки. Он ошибся, сочтя его жалким выскочкой, поэтому Арториус приложит все усилия, чтобы это доказательство никогда больше не ходило.
«Но у этой ситуации должна быть хоть какая-нибудь вывозимость», — подумал Гарри. — «Убить Арториуса — маловероятно. Победить всех, кого он пришлёт — невероятно».
Выхода из этого тупика Гарри не видел, но продолжал разрабатывать планы по развитию Хаэрн Кадуха, надеясь на лучшее.
— И какие у тебя планы на наш счёт? — поинтересовался Вильд.
— Делать бабло вместе, — ответил Гарри. — Переживём осаду — будем расширять производство керосина и ламп, начнём массовое производство магических ламп, а дальше я ещё чего-нибудь придумаю. Бизнес открывает широчайшие возможности, надо лишь уметь их увидеть и воспользоваться ими.
— Ага, — задумчиво изрёк краснолюд. — Всё так же гладко стелешь. Но по итогу-то мы в осаде сидим, а не на обещанной тобой земле.
— Это форс-мажор, — пожал Гарри плечами. — Будь моя воля, всё было бы иначе, но сейчас вот так.
— Я вот долго думал о том, что ты там краснобаил о твоих коммунистах, — Вильд переместил заготовки в другой горн, на отпуск. — Что-то мне кажется, ребята-то были неплохие, раз столько делали для простых людей, что ты сам неохотно признаешь, а за мудака главного там был ты.
— Почему это?! — возмутился Гарри.
— Потому что всё, что я от тебя слышу — это деньги, деньги, деньги, — усмехнулся Вильд. — Доброй совестью тут и не пахнет. Не должно разумному так сильно отдавать себя накопительству денег. Добром такое не заканчивается ни для кого. И для тебя не закончится. И для нас тоже. Ведь единственная причина, по которой мы сейчас стоим в позе раком — это твоя жажда заработать как можно больше денег. Нужен ли ты был бы чародеям или цинтрийцам, не будь у тебя за душой ни шиша? Нет, не нужен был бы.
— Полная хуйня, — отрезал Гарри. — Я хочу заработать много денег, потому что мне это нужно для возвращения в мой родной мир!
— Так ты себя и успокаиваешь, — улыбнулся краснолюд. — Но прямо-таки много нужно для этого денег? И как они тебе помогают?
— Я купил сборники трудов по астрологии и астрономии, купил оборудование, — начал Гарри защищаться. — Мне всё это было нужно!
— Ну, купил, — согласился Вильд. — А остальное куда? Нет, ваше ведьмачество, остальное ты зарабатывал для чего-то другого. Наёмников нанял, крепость восстановил…
— Это чтобы возродить Школу Медведя! — нашёлся Гарри.
Вильд перевернул песочные часы, после чего вновь посмотрел на него.
— Ты власти хочешь, — произнёс он твёрдым тоном. — Ты ничем не лучше тех хлопцев, что по ту сторону стены. Дай тебе волю, ты и сам начнёшь осаждать крепости, чтобы удовлетворить свою основную потребность.
— С чего ты это вообще взял?! — выкрикнул Гарри.
— Я прожил уже сто двадцать девять зим, — устало вздохнул кузнец. — Вторая половина жизни, как-никак. Я разбираюсь в людях и вижу в тебе неуёмную тягу к стяжательству и, через него, к власти. Больше денег — больше власти. Ты так думаешь. Но это не так.
— Ты неправ, — покачал головой Гарри. — И, как мне кажется, ты проникся идеями коммуняк, раз говоришь такое.
— Я не верю, что все когда-нибудь станут по-настоящему равными, — Вильд проследил за падением последних песчинок, после чего вытащил заготовки из слабого горна и медленно погрузил их в нагретую воду. — Но это же хорошо, когда кто-то пытается сделать мир лучше, да?
— Так я и пытаюсь! — воскликнул Гарри. — Сейчас властвуют аристократы, по праву рода, а я предлагаю власть простолюдинов…
Он считал лучшей форму власти ту, где во главе стоят такие как он — творцы. И неважно, какого они происхождения, ведь творцы могут родиться в любой семье, в любой стране…
— Крамола, — покачал головой Вильд. — Но тебе уже некуда ухудшать своё положение.
— Ага, уже некуда, — вынужден был согласиться Гарри.
— То есть ты хочешь передать власть купцам и банкирам, чтобы они имели больше возможностей обдирать всех как липку? — уточнил Вильд.
— Да с чего бы им это делать? — недоуменно спросил Гарри.
— А если они без власти обманывают, предают и обдирают простой люд — что будет, когда они получат власть? — усмехнулся Вильд.
— Ты точно не коммуняка? — подозрительно прищурился Гарри. — Настоящие творцы не будут никого обманывать и обдирать — они честно зарабатывают деньги, своей предприимчивостью, своим талантом.
— Выходит, что ты у нас творец, да? — Вильд поднял заготовки к глазам и скрупулёзно рассмотрел их. — Годится.
Офирцы заказали особые наконечники для стрел, какие не делают на Севере. Гарри не разбирался в вопросе, но у него было стойкое ощущение, что он такие уже видел, то ли в кино, то ли в музее. Главное — это были не старые добрые английские бодкины, предназначенные для пробития кольчуг, а плоские наконечники, оборудованные крючками по бокам. Такие даже вырезать из мяса будет тяжело, не то что вынимать…
— Да, я считаю себя творцом, — кивнул Гарри.
— А ведь всё своё «творчество» ты украл, — заявил краснолюд.
— Почему это? — недоуменно поинтересовался Гарри.
— Потому что я смотрю на твою морду и вижу, что ты не семи пядей во лбу, — ответил на это Вильд. — Керосин твой ты знал от кого-то, потому что изобрети ты его сам, тебе бы не пришлось на ощупь подбирать правильный жар и с созданием кубов ты бы справился быстрее. Юнод же говорит, что ты возился с этим очень долго.
Ведьмаки склонны болтать, как заметил Гарри…
— Ладно, да, эту технологию знали люди в моём мире и я её воссоздал, — вынужден был согласиться он.
— Во-о-о-от, — поднял Вильд указательный палец. — Это значит, что ты это украл. Какой ты творец, если зарабатываешь на том, что не твоё?
— Но не было здесь такого! — возмутился Гарри. — И как можно украсть у того, кто давно уже умер?
— Речь не о том, было тут это или нет, — покачал головой Вильд. — Ты этого не изобретал, это не продукт твоего кропотливого творческого труда. Это чужое, присвоенное тобой. Хотя бы поэтому ты не творец. И купцы тоже не творят, а перекупают дешевле, с целью продать подороже. Так что, ты только не обижайся, ерунда это всё — о талантливых творцах и о добрых купцах…
Контраргументов у Гарри не нашлось, поэтому он лишь недовольно поджал губы.
— Жил ты мало, это сразу видно, — изрёк Вильд. — Но ничего. Со временем проходит.
— Но ты оставь свои коммунякские речи, — потребовал Гарри. — До добра это никого не доведёт.
— А я и не говорю ничего о твоих коммуняках, — усмехнулся краснолюд. — Но ты их так истово ненавидишь… Не задумывался, почему?
— Ну, потому что… — Гарри всерьёз задумался. — А! Потому что они посягают на наш образ жизни! Хотят отнять наше и сделать так, чтобы у нас стало как у них!
— Они делали что-то такое? — спросил Вильд.
— Конечно! — ответил Гарри. — Незадолго до того, как я оказался здесь, они напали на союзную страну, смели её армию и спешно двигались на запад. Перед этим, конечно…
Тут была неоднозначность. Из телевизора твердили, что коммунисты нанесли удар первыми, после чего по ним ударили ядерными ракетами, но тётя Гортензия и мистер Уоллкрафт были уверены, что всё было наоборот.
И если тётя Гортензия точно была из комми, то мистера Уолкрафта Гарри очень уважал, ведь он бился за свободу Европы против нацистов. Он, конечно, был уже старым, но в трезвости рассудка сомнений никогда не вызывал.
«А даже если так — правительство сочло, что надо было их остановить!» — подумал Гарри. — «С другой стороны, обрекать весь мир на ядерный апокалипсис…»
Всё это следовало обдумать, ведь от былой однозначности в этом вопросе уже не осталось и следа. Это беспокоило Гарри.
— Приносить свободу насилием — не очень хорошее занятие, — покачал головой Вильд. — Но я не знаю, как там у вас дела обстояли. Увидел бы — может, поддержал тебя, а может, наоборот, окончательно уверился в том, что ты неправ.
— Думаешь, что я неправ? — вскинулся Гарри.
— Ты слишком юн, чтобы правильно судить о реальном положении дел, — ответил на это Вильд. — Вот кто тебе сказал, что эти комми — это плохо?
— Ну, это все знают! — ответил Гарри.
— Всем же кто-то это сказал, так? — задал кузнец наводящий вопрос.
— Ну… — Гарри задумался. — По TV… В newspapers… В школе… Да везде так считали!
— Школа — это понятно, — кивнул Вильд. — А что такое остальное…
— Ну, TV — это такой ящик с движущимися картинками, — попытался объяснить Гарри. — Через него у нас рассказывали и показывали новости, развлечения всякие… А newspaper — это листы бумаги, на которых писались разные новости и интересные истории. Можно было купить за пару монеток и узнать самые свежие новости.
— Вот оно как… — произнёс краснолюд задумчиво. — Интересно…
— Э-э-э! — возмутился Гарри. — Я эту идею уже застолбил! Когда придёт время, буду печатать newspapers первым в этом мире!
— И снова кража, — усмехнулся Вильд. — Но кто я такой, чтобы осуждать тебя? Делай с доброй совестью.
Гарри же вернулся к мысли, как он узнал, что коммунисты — это зло.
Во-первых, в магловской школе, несколько раз были занятия на тему «красной угрозы», приходили какие-то дяди из министерств и предупреждали детей об опасности коммунизма.
По телевизору каждый вечер пятницы транслировалась авторская программа Вольдемара Найтингейла, в которой он никогда не упускал случая уколоть коммунистов, особенно британских. Ну и Деметриус Киссел тоже нередко проходился по политике красных и их реакции на международные события — настрой у него был всегда однозначный.
Ну и в газетах тоже…
Тут Гарри вспомнил слова своего дяди, как видно, пропущенные мимо обработки сознанием: «Газеты, телевидение, иные масс-медиа — это покорные инструменты действующей власти».
«Но если он тоже комми…» — задумался он. — «Хотя, даже если так, как можно опровергнуть его утверждение?»
Пока Гарри усиленно думал в этом направлении, Вильд прошёл к наковальне и начал обрабатывать новые заготовки. Работал он ловко — ковал не каждый наконечник по отдельности, а сразу три. Как он это делал — Гарри понятия не имел, но видел, что методика краснолюдского кузнеца успешна.
— Вот сука… — прошептал Гарри, когда понял, что крыть слова дяди Таргуса нечем.
Стойкая нелюбовь к коммунистам всё ещё пылала в его груди, но теперь, после содержательной беседы с Вильдом, он начал обдумывать всю свою прошлую жизнь. Сколько в ней было лжи, как хорошо работает СМИ Великобритании, насколько глубоко проникла в него банальная пропаганда, и много ли правды в ней было о коммунистах — вот эти вопросы ему нужно было тщательно обдумать.
— Проклятые комми… — недовольно изрёк Гарри и пошёл в подземелья. — Вечно создают мне ненужные проблемы…
По пути он встретил процессию из краснолюдок, несущих коробы с костями.
Краснолюдки до сих пор коробили Гарри своим внешним видом: пусть волосы у них были длиннее, чем у краснолюдов, но они также носили бороды. Не такие густые и длинные, как у мужчин, но сам факт ношения бород устойчиво вводил Гарри в когнитивный диссонанс.
Похоронная процессия проигнорировала факт его существования и продолжила медленный путь к крепостному склепу. Там хранились каменные коробы, в которых лежали кости тысяч предыдущих обитателей Хаэрн Кадуха. Склеп уходил глубоко под землю, где-то метров на тридцать и под землёй был гораздо шире. Места там было много, поэтому краснолюды запланировали захоронить там всех.
— Будь здоров, — кивнул Гарри спешащему мимо него Феликсу.
— И вам не хворать, ваше ведьмаческое величество! — усмехнулся тот и побежал дальше.
— Да иди ты… — вздохнул Гарри. — Ваше величество, блядь…
Спустившись в зону раскопок, он прошёл в обнаруженный могильник, где трудились десятки краснолюдов, выдалбливающих из каменных глыб коробы для костей.
Работали они искусно — рубили камни на пластины, после чего вставляли их в деревянный каркас. Брака получалось мало, что говорило об их высочайшей квалификации. Говорят, что никто, даже гномы, не сравнится с краснолюдами в искусстве обработки камня и металла…
— А вас-то я и искал, — увидел Гарри Исидора и Крата, работающих над каменными коробами.
— Твоя поделка тута, — сообщил ему Крат. — Забирай и хоть в жопу себе суй — мы сделали так, как ты велел.
— Благодарствую, — улыбнулся Гарри, принимая изделие. — Да, прямо так, как я и хотел!
Теперь осталось добавить в эту гигантскую «палочку» сердцевину, после чего можно тестировать.
— Не задерживаем, — буркнул Исидор.
Гарри кивнул присутствующим, после чего помчал в Астрономическую башню.
Уже там он вытащил из сундука сердцевину из когтей Химеры — он уже установил, что желательно, чтобы компонент принадлежал одной химере. Взрыв палочки из ясеня и когтя Химеры он уже объяснил — компонент состоял из когтей двух Химер, что создало диссонанс. Но хитин Кощея вообще не подходит, по причине отказа всех изготовленных на его основе палочек. Почему так — Гарри не знал и не собирался копать в этом направлении, ведь рабочее решение уже есть.
Как-то ему пришла в голову мысль, что ведьмаки тоже отлично подходят в качестве ингредиента для создания палочек — мутагены, создающие их, имеют однозначное магическое происхождение, а Испытание Снами — это вообще насквозь магический ритуал. Но проверить качество ингредиентов будет сложно, потому что испытуемых придётся получать только силой, а себя в жертву науке приносить он не готов…
Порошок из когтей точно одной Химеры был спрессован в этакую сигару, лишних включений там нет и быть не может, ведь Гарри за этим тщательно следил, поэтому оставалось только подогнать эту длинную «сигару» под размер бронзовой заготовки…
Работа заняла минут десять, но результат вышел на заглядение: заткнув два отверстия бронзовыми колпачками, Гарри взялся за специальную рукоять и немного попрактиковался в невербальной части формулы «Люмоса».
— Люмос! — взмахнул он «палочкой».
Тринадцать секунд ничего не происходило, а затем кончик «палочки» вспыхнул ярким белым светом. Как и задумано.
Гарри подержал его около минуты, внимательно следя за любыми изменениями свечения. Но ничего не происходило, поэтому он счёл, что можно переходить к основной части.
— Нокс, — произнёс он. — Люмос Солем!
Солнечное свечение, как он и задумал, начало исходить из всей поверхности «палочки», с каждой секундой наращивая яркость. Через утолщённую кожаную перчатку едва пробивалось тепло, а сам Гарри кожей лица ощущал жар, исходящий от свежесозданного магического артефакта.
— Нокс!
Далее он буквально побежал к уже официально учреждённой теплице.
— Гуго! — воззвал он, забегая в атриум. — Несите стремянку!
— Что, удалось? — спросил низушек, вышедший из-за клумб, соединённых трубами.
— Ага! — заулыбался Гарри. — Разворачивайте зеркала — скоро здесь будет ярко, как днём!
— Но у нас ещё не всё готово для посадки, — предупредил его низушек.
— Да и хрен с ним! — взмахнул Гарри «палочкой». — Будете доделывать всё при солнечном свете!
Стремянка уже была в атриуме, поэтому её просто принесли в центр помещения.
Гарри с триумфальным видом взобрался на самый верх и пощупал руками бронзовую люстру, на которой надо закрепить магический светильник.
— Люмос Солем! — взмахнул он магическим артефактом. — Люмос Солем!
«Палочка» засветилась вдвое интенсивнее, начав печь прямо через перчатку и слепить Гарри глаза, но он знал, где находится люстра и быстро установил в неё главный элемент их продовольственной безопасности.
Спустившись, он открыл глаза и поднял взгляд к потолку. Артефакт светил очень ярко, как в самый солнечный летний день.
Гуго распростёр руки в стороны и, прикрыв глаза, наслаждался согревающим светом. Его подчинённые сняли холсты с отполированных медных зеркал и помещение полноценно озарилось светом.
— А вот так мне нравится! — с улыбкой заявил Гарри.