Бегущая по лесу девчонка изо всех сил вцепилась в обледеневшую винтовку, и стремглав мчалась по лесным ухабам, уже не разбирая дороги, пока за её спиной грохотали шаги разъяренных преследователей. Маленькая, с длинными рыжими косами и огромными миндалевидными глазами, она то и дело оставляла следы на тонком слое снега. Это была невероятная редкость, в условиях субэкваториального климата, установившегося в Центральной Европе много лет тому назад. Снежные зимы лишь изредка являли себя во всей своей белоснежной красе, будучи скорее исключением, нежели правилом.
Облаченная в мешковатые брюки явно ей не по размеру, длинный бесформенный балахон и диковинный шарф, девочка едва не срывалась на гололедице, громко ударяя о слякоть тяжелыми берцами. Уворачиваясь от встречных веток, она уже не разбирала дороги и со всей дури влетела в огромного мужчину, который неожиданно выскочил из-за заснеженных зарослей у неё на пути. Его меховая куртка заканчивалась увесистым поясом с серебряной бляхой, а за спиной виднелся крупнокалиберный охотничий штуцер.
— А ну стоять, ёрики етить! Кто в мой лес за так полез?! — на всю округу пробасил, стройный и хорошо сложенный брюнет с заметной щетиной, делая пару шагов вперёд и выхватывая двустволку. Острые скулы и небольшой нос картошкой были здесь непривычны. Его можно было бы назвать настоящим красавцем, вот только снаряжение скорее отпугивало.
— Отдать! — заорал подбегающий мужчина в пустынном камуфляже.
— Патрульным в чащу ход закрыт! — грозно рыкнула подскочившая к леснику крепкая подтянутая барышня с растрепанными волосами по плечи и поблескивающим томогавком на поясе полушубка. Тонкий ровный нос с округлым кончиком, треугольная форма лица и пухлые щеки выдавали в ней славянские корни. Но внимание привлекало не это, а тяжёлая алебарда с заостренным древком на конце и непривычно громоздким лезвием, которая едва подходила даже её немалому росту.
— У нас тут ЧП, разошлись! — злобно вскрикнул ещё один парень, вооруженный двустволкой.
— Стоять! — егерь рывком навел мушку на подорвавшуюся девочку, которая тут же кинулась прочь. Решив разобраться, он фыркнул и метко выстрелил в ствол небольшого дерева, которое с треском обрушилось за спиной у беглянки, вдавив её ногу в мягкую почву и лишь чудом не перебив сухожилия. Она упала, больно ударившись о землю и продолжая прижимать к себе винтовку.
— Стоять, я сказал! Что сделала?! — пробасил охотник, сверкая светло-зелёными глазами и не сводя прицела с побледневшей замухрышки, пока союзница грозно прикрывала тыл.
— Украла у Карпа! Отдать! — прорычал один из преследователей, передергивая затвор автомата. — Это адми… стративное преступление!
— Охренел, Барсик?! — свирепо заорала женщина, сжимая древко оружия и скаля хищные клыки. — Делай, Андрей, что хочешь! А я им ребенка на шконку не отдам! Слыхал, что они там творят?!
— Не наши проблемы! — лесник ненадолго обернулся и отбросил назад длинный конский хвост, прилипший к щеке. Лежащая на земле девчушка всё же успела сгруппироваться и уже упирала второе колено в землю, в попытке вырваться из западни.
— Ты её поймал — мы тебе заплатим! Или что мне сделать, чтобы ты убрался с дороги?! — крикнул старшо́й, угрожая охотнику дулом взведенного пистолета.
— Слыш, Карпач! — взревела обозлённая женщина. — Я тебе сейчас отдаю и бухло, и боеприпасы, а ты делаешь вид, что нихрена тут не было!
— Сама ты Степашка! — оскалился щуплый голубоглазый брюнет. — Воровку гоните!
— От щас бы Петрульке пожаловаться, что вы малолеток трахаете и в жопу долбитесь! — раздраженно крикнул Андрей. — Иль ты думаешь, что если мы тут помрем, то никто и не узнает, га?!
— Сами напросились, — тяжело бросил главарь, и уже было нажал на спуск, когда брошенный томагавк грубо выбил оружие у него из рук, задевая пальцы и отлетая под ноги патрульного с пулеметом.
— Брысь, я сказала! — рыкнула Ольга и швырнула под ноги «медвежатника» небольшой мешок, грузно упавший на землю. — Три по тридцать, хватит тебе! Тут нейтральная территория, братец! Или ты реально захотел по тыкве словить?!
— Ах ты сука мутонская! — прорычал темноволосый мужик, держась за раненые пальцы. — Да я тебе…
— Слышь, мелкий, — сухо вымолвил егерь, медленно обернувшись в сторону патрульного. — У нас: «Око за око — когда нет койки под боком», откуп сделан, всё честно. Или ты, лось, реально прям тут решил помереть?
— Говорить бы научились сначала! — раздраженно процедил Карпачев, наследник местного главаря «медвежатников». — Ещё столько же, бочонок пива и мясо! Чтобы до завтрашнего вечера всё было! Если нет — точно на вас, паскуд, весь «гаражник» натравлю!
— Уговор! — зло прорычала женщина, чьи пухлые губы словно покраснели от злости. — А теперь кыш, пока мы вас и впрямь на дичь на пустили!
— Посмотрим! — фыркнул тот и жестом указал своим парням отступить.
— Ну ты векша! — недовольно цыкнул Андрей, с осуждением глядя на супругу. — Толком ничего разобрать не дала, а уже шушару бездомную спасаешь! У них там все ящики на совесть заперты, вдруг она и нас обчистит?!
— Это ж ребёнок! — возмутилась Степановна, а на её глазах выступили слезы. — Нельзя так! Нельзя!
— Не аргумент! — возразил мужчина и недовольно взглянул в молящие глаза супруги. — Ой, да шут с тобой. Сбежала ж, поди? — буркнул тот, оглядываясь в сторону поваленной сосенки. Девчушка по-прежнему лежала на месте. Закрывая голову выставленными локтями и вжимая в землю свободную ногу, она изо всех сил пыталась вырваться, прикрывая собой снайперскую винтовку.
— Не трогай! — вскрикнула охотница, стоило егерю сделать шаг по направлению к малышке. — Сама разберусь! — она обошла рыжеволосую беглянку кругом и остановилась на безопасном от неё расстоянии. Девочка тут же замерла, неподвижно лёжа на месте и прислушиваясь. Она вовсе не казалась одичалой бродягой, или племенной дикаркой.
— Ты не… в смысле, мы… — Степанна начала запинаться, поправляя меховые перчатки и грузные меховые штаны. Не смотря на свои «за тридцать», она совершенно не умела разговаривать с детьми. — Не бойся, ты в безопасности, — мягко прошептала она, опускаясь на корточки. — Меня Олей зовут, а моего мужа. — Андрей. Ты только не бойся, пожалуйста.
Девочка застыла, едва заметно подрагивая от холода и закрывая собственным телом распластанную под ней снайперскую винтовку.
— Оступилась, пока пушку спасала, — цыкнул егерь, и уже было подался вперед.
— Это Флегий! — ни с того ни с сего заорала девочка и тут же вжалась лбом в барретт.
— Чевой?
— Что она сказала?! — Степановна встревоженно взглянула на мужа.
— Да… понятие не имею, — Палыч нервно сглотнул и переглянулся с супругой, словно выпадая на миг из реальности. — Ну-с… — он с небольшим усилием приподнял дерево, из-под которого тут же скользнула нога девчонки. Срываясь с места, конопатая тут же схватила винтовку и рывком пролетела мимо женщины, быстро теряя скорость и через силу шагая вперёд. Пытаясь убежать на хромой ноге, она сквозь жуткую боль продолжала движение, пока чьи-то теплые руки не обхватили её со спины, прижимая к мягкому меху.
Вырваться из крепких объятий рослой барышни было нереально! Вцепляясь в винтовку, под стать её же росту, и прижимая к себе, девочка громко закричала и выгнула спину, всем весом врезаясь в женщину.
— Жи-ви, — едва выдавила Ольга не сдвигаясь с места, несмотря на хороший удар в грудину. Спрятанная под одеждой защита выручила, как никогда! Низкорослая крепенькая девчонка тут же обмякла в руках охотницы, которая получше неё разбиралась в местных обычаях, и прекрасно знала, что мелкую всяко пристрелят, стоит той показаться за пределами лесничих угодий до выплаты обещанной взятки. Медвежатники никогда не прощали обид.
— Ты вся дрожишь. Хотя бы отогрейся у нас, пожалуйста, — заботливо прошептала русоволосая барышня, слегка попуская хватку и стараясь утихомирить сердцебиение.
Когда они наконец-то сумели дотащить молчунью до лачуги с недостроенной пристройкой на втором этаже, Андрей оставил у стойки ружье, попутно принимая алебарду супруги. Словами не передать, с каким ужасом конопатое чудо таращилось на оружие!
Усаженная за стол девчушка продолжала сверлить взглядом деревянные половицы и игнорировала поставленную на стол похлебку, приятный запах которой уже разнесся по всей лесничьей хижине, вместе с неуклюжими фразами трактирщика, который все никак не мог ободрить незнакомку. Ольга поставила перед ней чашку горячего чая и печально взглянула на замурзанную девочку в мешковатой одежде, которой, на вид, было не больше 14 лет. Палыч, конечно, попытался взять её барретт на отмокание, однако добротной царапины хватило, чтобы оставить ствол на попечение малышки.
— Да ты покушай, пожалуйста, — тихо сказала женщина. — Я очень старалась. Это всё хорошее, правда!
Девочка продолжала изучать пол. Прижимая колени к груди, она отстраненно думала о чём-то своём, никак не реагируя на этих двоих.
— Да что же такое?! — не выдержала женщина, со всей дури шмякнув рукой по столу. Зазвенела посуда, а конопатая невольно вздрогнула. Испуганно задрав голову, она дико вытаращилась на трактирщицу полными страха глазами. — Да что же… — тихо и ахнула Ольга, глядя на отрешенное лицо девочки, которая словно готовилась к казни. — Что же это с тобой? — она потянулась к ней, но мелкая тут же отшатнулась, закрывая голову локтями и вжимаясь в стену. Однако, несмотря на предупреждения мужа, женщина всё же легонько коснулась её плеча теплой ладонью.
— Я хочу помочь тебе, — дрожащим голосом прошептала Степановна, словно и сама не была уверена в собственной безопасности. Малолетние бродяжки «волчки» порой были куда опаснее взрослых. — Мы не дадим тебя в обиду, счастьем покойным клянусь!
Девочка снова прижала коленки к груди и тихонько заплакала, умещаясь на лавке вместе с ногами. Маленькая, тощая, со всклоченными переплетенными волосами, она была покрыта холодной испариной и свежими ссадинами, а довольно крепкие ручки, с которых спадали здоровые рукава, были все в синяках и ожогах.
«Так защищается. Откуда она такая? Флегий? Да ну. Бред какой-то!» — вздрогнула Ольга, легонько прижимая к себе всхлипывающую малышку, которая вдруг начала громко реветь, уткнувшись лбом в меховой рукав лесничей и не давая той сдвинуться с места. Когда она наконец успокоилась, Степанна слегка отодвинулась и слабо улыбнулась:
— Я уже назвала своё имя, теперь твой черёд. Ты же воспитанная девочка?
— К-Кри…кре… Кристи́н! — всхлипывая, выдавила та и, уложив ладошки на теплую чашку, разрыдалась ещё пуще прежнего, отчего хозяйка тут же бросилась её успокаивать. попутно заставляя пить теплый чай и намекая на необходимость хорошего питания. Тогда они ещё не знали, что были первыми, кому Харенс представилась с тех пор как начала бродяжничать.
Если бы не эта встреча, Кристин бы не тратила своё время на парочку балагуров с их карикатурными образами «типичной старорусской семейки». За первый месяц проживания с этими двумя она узнала, что все эти странные наряды и повадки были своеобразной попыткой сохранить народный колорит и не забыть о своей родословной. Конечно, чаще всего причиной было банальное желание приколоться, но иногда сибиряки и впрямь вспоминали, что не просто играют в славян, но ещё и являются ими. Крис быстро встала на ноги и получила кучу назойливых советов от старших, после чего покинула их с наступлением весны, в качестве платы дав обещание — навещать супругов время от времени, или хотя бы раз в год, в начале марта или конце февраля, когда наступали аномальные, по нынешним меркам, заморозки, коих не было вот уже 136 лет, с момента наступления анархопокалипсиса.
Привычные зимы были не слишком холодными. Кратковременный мороз держался не более пары недель или даже дней. В силу глобальной смены климата 21-го века, люди Северного полушария начали забывать о настоящих холодах, лишь изредка доставая теплые вещи перед началом кратковременных заморозков. Около двадцати лет назад природа снова вступила в свои права, из-за чего гибли посевы, а привычные арбузы в апреле, которыми так кичились фермеры Рейха, и вовсе не желали расти на самой богатой и плодородной почве.
Спустя целый век, мир снова начал меняться, и это будоражило умы всего Словенского союза, порождая страх новых эпидемий, войн и гибели урожаев, без которых прокормиться было попросту невозможно. Люди не обладали достаточным количеством знаний и не были готовы к резким переменам, впрочем, как и всегда. Однако, природе было на это плевать. Её боялись, ненавидели, лживо использовали как аргумент в самых идиотских спорах и попросту не воспринимали такой, какая она есть на самом деле. Вот только природа — не человек, и ей безразлично то самое «драгоценное мнение», из-за которого был разрушен прежний мир якобы «великих» предков, и которого у нынешних обывателей попросту не было.
Конец второй арки. Арка 3: Глава 16 будет опубликована: 3 января в 20:02 (20:15)